Книга: Философия и религия - 2006 год

RSS

Главная страница

Каталог статей

2006 год

2007 год

2008 год

2009 год

2010 год

2011 год

2012 год

Гостевая книга

Контакты

» » 2006 год

ФИЛОСОФИЯ И РЕЛИГИЯ

ФИЛОСОФИЯ И РЕЛИГИЯ

     Философию очень часто соотносят с религией. И основания для этого есть. Как и религия,  философия ставит своей целью вооружить человека целостным представлением о мире и тем сориентировать его поведение в нем. Но они одновременно и противоположны. Противоположны  в том, что философия, как и любая наука, рационалистична, т.е. ориентирована на познание объективных законов бытия. Религия  - телеологична и ориентирована на промысел Божий. Орудием философии, которым она пользуется сама и научить пользоваться которым стремится других, является логика. Орудием религии является вера. Утвердить человека в вере – такая же стратегическая цель религии, как научить человека логически мыслить – стратегическая  цель философии. Наконец, религия и философия противостоят друг другу в исходных своих посылках. Для философии такой исходной посылкой является некое субстанциальное начало (материальное или идеальное), которое, модифицируясь в различные формы, и есть мир, а человек – тот модус, в котором это субстанциальное начало мыслит и осознает  себя.  Для религии – это Бог, который, будучи Демиургом и мира и человека, не тождествен, однако, им, но являет собой самостоятельную, персонифицированную сущность, существующую до мира и вне мира. Философия, таким образом, поскольку она исходит из существования единственной реальности, монистична. Религия, поскольку для нее вещный, материальный мир, хотя и творение Бога, но не сам Бог, а некая относительно самостоятельная, отличная от Бога,  реальность, напротив, дуалистична.

Принято думать, что идеализм как философское направление  - чуть ли не разновидность религиозного сознания,  в то время как материализм несовместим с религией. Это – глубокое заблуждение, проистекающее от элементарной некомпетентности. На самом же деле идеализм в известном смысле даже более неприемлем для религии, чем материализм, равно как и материализм вполне совместим с религией. Идеализм неприемлем для религии в силу его еретического, с точки зрения религии, содержания. Спиноза был отлучен от синагоги вовсе не по причине своего материализма – он никогда материалистом не был. Он был отлучен за ересь, за то, что отверг персонифицированного Бога, отождествив его с природой. Еще больший еретик – Гегель. Ведь, согласно Гегелю, мир есть самопознающая и самосознающая себя идея (Бог). А приходит она к осознанию самой себя в гегелевской философии. И, таким образом, герр Гегель – это не кто иной, как сам  познавший себя Господь Бог.

 В то же время  материализм   (как и наука вообще)  вполне совместим с религией. Ибо в науке (и в этом позитивизм прав) проблемой, достойной обсуждения, является только то, что либо доказуемо, либо опровержимо. Ни доказать, ни опровергнуть бытие Бога наука не в состоянии. Вот почему наука и научная философия не занимаются богоборчеством. Богоборчеством занимаются шарлатаны от науки и философии. Не подлежит доказательству бытие Бога и со стороны религии. Бог и все, что связано с Богом, - объект не логики, а веры. О чем религия честно и предупреждает, называя себя вероучением. В истории, правда, были попытки доказать бытие Бога. Такую попытку предпринял, в частности, Фома Аквинат. Однако ничего, кроме конфуза, из этой затеи не вышло, да и выйти не могло. Таким же конфузом заканчивались и все попытки опровергнуть бытие Бога.

     Вместе с тем нельзя умолчать, что после некоторого пребывания в коме вновь подняли голову дети, внуки и внучатые племянники не к ночи будь помянутого  «товарища» Ярославского-Губельмана – идейного отца «Союза воинствующих безбожников». Они не прочь организовать новый крестовый поход против религии, прежде всего против православия. Разумеется, во имя науки и прогресса, свободы совести и прав человека. Так, в  «Экономической и философской газете» опубликованы статьи доктора философских наук Г.Н. Гумницкого «Спасибо идеалистам» , «Материализм не совместим с религией (2006 №№ 45-46, 52), академика В.И.Лихачева «Бог – это человек…» (2007, №9),  авторы которых уличают меня в том, что я веду дело к тому, чтобы заменить  материалистическую философию богословием.  Это, конечно, вздор. Но, как справедливо заметил Ленин, есть материализм умный и есть материализм глупый. К сожалению, сам  «вождь мирового пролетариата» исповедывал вторую форму материализма. И, не оставив потомства, оставил слишком много учеников. Именно они, материалисты ленинского призыва,  и принялись, засучив рукава, доказывать, что Бога нет, пока их богоборческий пыл не поумерил И.В.Сталин, который, кстати, иначе, как макулатурой, атеистическую литературу не называл. И был совершенно прав.

     Мои воинственные критики, видимо, не совсем ясно представляют себе те теоретико-познавательные, гносеологические основания, на которых покоятся наука и научная философия. Так вот,  наука берет  мир, в котором мы живем, как эмпирический факт и ставит перед собой задачу объяснить его, выявив закономерности, которым этот мир подчинен. Есть ли какой-то иной мир, кроме того, который является объектом ее познания, - такого вопроса для науки просто не существует. И это первое, что нашим богоборцам не худо бы усвоить.  Науке, разумеется, известно, что, кроме ее картины мира,  есть религиозные представления. Но поскольку эти представления основаны на вере, наука относится к ним совершенно спокойно, прекрасно понимая, что там, где «правила игры» диктует вера, ей с ее логическим арсеналом делать нечего. Вот почему серьезные ученые к любым попыткам вмешаться в дела веры, апеллируя  к авторитету науки, относятся либо с усмешкой, либо с презрительным сожалением.

     Второе, что тоже следовало бы знать. Ни одна фундаментальная научная теория не может быть выведена из эмпирических фактов. И это прискорбное обстоятельство диктует фундаментальной науке логику ее развития. В основу любой своей теории она кладет какие-то исходные принципы, которые задаются априори.  И далее с помощью логической дедукции выводит все необходимо вытекающие из них следствия, развертывая эти принципы в целостную систему теоретического знания. Способность науки построить на этих принципах логически непротиворечивую систему, объяснить в рамках этой системы все явления, относящиеся к предмету ее исследования, и рассматриваются наукой в качестве свидетельства истинности как самой теории, так и положенных в ее основание принципов. На эту логику развития фундаментальной науки обратил внимание уже Гегель. «Вся наука в целом,- говорит он,- есть в самом себе круговорот, в котором первое становится также и последним, а последнее – также и первым» (Гегель Г. Наука логики. т.1. М., 1970 с.128). На это же указывал и А.Эйнштейн. «Не существует,- свидетельствует он,-  никакого индуктивного метода, который мог бы вести к фундаментальным понятиям физики. Не зная этого обстоятельства, многие исследователи Х1Х века стали жертвами серьезной  философской ошибки» (Эйнштейн А. Физика и реальность. М., 1960. с.47). Но именно потому, что любая фундаментальная научная теория покоится на принципах, взятых априори, т.е. не выводимых из опыта, именно поэтому и все ее содержание сохраняет истинность лишь в рамках лежащих в ее основании принципов. Так,  принятый в теоретической физике принцип принципиальной наблюдаемости отнюдь не предполагает визуальной наблюдаемости, как его зачастую трактуют. Он требует только одного: чтобы исследуемое явление было объяснено в рамках данной теории. В этом смысле известный специалист в области науковедения М.Бунге и говорит: «Можно ли наблюдать данное явление или нет, зависит от теории. Именно теория должна установить, что можно наблюдать, а что нельзя» (Бунге М. Философия физики. М., 1975, с.240).

     Но, может быть, в материалистической философии все обстоит по-иному? Нет,  философия, коль скоро она претендует на статус науки, должна неукоснительно соблюдать требования научного кодекса, т.е. отдавать себе ясный отчет в том, что принцип материалистического монизма, лежащий в ее основании, носит априорный характер. В противном случае сама она превратится в одну из религиозных конфессий, функцию Бога в которой будет выполнять Святая Материя. И умный материализм всегда это прекрасно понимал.  Поскольку нашим философским мэтрам, завороженным артезианской глубиной мысли современного модернизма, постмодернизма и прочих измов, которые, подобно чертополоху, заполонили ныне все «интеллектуальное пространство, недосуг заглядывать хоть изредка в философскую классику, приведу некоторые свидетельства. Вот что пишет англичанин Дж.Локк: «…Наша идея, которой мы даем общее название «субстанция», лишь предполагаемый, но неизвестный носитель тех качеств, которые мы считаем существующими» (Локк Дж. Избр. филос. произв.,  т.1. М., 1960, с.301). Ему вторит француз П.Гольбах: «Мы совсем не знаем ни сущности, ни истинной природы материи, хотя мы в состоянии определить некоторые ее свойства и качества сообразно тому, как она на нас влияет»  (Гольбах П. Система природы. М., 1940, с.189).  Даже Ж.Ламетри, этот погрязший в материалистических пороках монстр, которого французы за  эпатирующее поведение иначе не называли, как enfant  perdu (пропащий мальчишка), даже он вынужден признать: «Сущность души человека и животных есть и всегда будет столь же неизвестной, как сущность материи и тел» (Ламетри Ж. Соч. М., 1983,  с58). Согласитесь, это мало похоже на тот нахрап, который любомудры марксистско-ленинского разлива тиражируют от имени материализма.

     В полном согласии с классической материалистической традицией и логикой функционирования  фундаментальной науки я выказал и аргументировал мысль о том, что материя в ее субстанциальном статусе так же недоказуема, как и Бог религии. И эта в общем-то достаточно тривиальная для любого профессионала мысль тут же вызвала каскад поучений. «На кого рассчитана,- саркастически вопрошает академик В.И.Лихачев, - такая аргументация? Априори можно брать, что угодно. Изначально априорной является вся наука… Существование материи доказуемо, перманентно и повсеместно. Незнание подобных  элементарных истин непростительно даже в богословии, даже для верующих».  Моя аргументация, естественно, была рассчитана на людей, которые хотя бы что-то смыслят в обсуждаемой проблеме. Мой же оппонент, о чем свидетельствует логика его рассуждений, сунулся в воду, не дав себе труда поинтересоваться, по его ли росту  глубина. Поэтому и потчует читателя инновациями вроде той, что не геометрия возникла из практики измерений, а, напротив, практика измерений явилась лишь тогда, когда Эвклид создал свою геометрию, что дикарь разжег свой первый костер лишь после того, когда было  сформулировано второе начало термодинамики. А как же иначе, ведь, если верить В.И.Лихачеву, «изначально априорной является вся наука».

     Увы, придется, как это ни скучно, объясняться на пальцах. Начну с того,  что речь я веду не о материальных вещах, существование которых якобы требует, по моему мнению, особых доказательств. Речь идет о субстанциальном статусе материи, т.е. о материи как субстанции. А это далеко не одно и то же.  В том, что В.И. Лихачев существует и не только существует, но даже является академиком, - в этом я нисколько не сомневаюсь. И никаких доказательств его пребывания на нашей грешной земле от редакции газеты не потребую. А вот его субстанциальный статус у меня некоторые сомнения действительно вызывает. Ибо что такое субстанция? Со времен Аристотеля под субстанцией понимают то,  что не зависит в своем существовании от существования чего-либо другого. Иначе говоря, субстанция – это то, что обладает самодостаточностью для своего существования. Обладает ли искомой самодостаточностью мой оппонент? Очевидно, что нет. Нет хотя бы потому, что нуждается в пище, жилье  и т.д. Я уж не говорю о том, что явился он на свет Божий, надо полагать, не вследствие самозарождения, а традиционным дедовским способом. И точно также любая иная материальная вещь – обладает ли она самодостаточностью для своего существования? Видимо, тоже нет. А раз так, то она не обладает и субстанциальным статусом. Что же следует отсюда? Следует то, что проблема субстанциальности материи не сводится к вопросу о том, существуют ли материальные вещи или не существуют. И, следовательно, указующий перст моего оппонента торит путь «в небо высокое», «через тернии к звездам». Не стану далее развивать эту тему, поскольку уже касался ее в статье «Наука и религия» («Русский Вестник», 2007, № 13).

           Наука и религия – это два принципиально разных способа освоения мира, которые никогда не пересекутся. По той простой причине, что функционируют в разных режимах: наука – в режиме логики и знания, религия – в режиме откровения и веры. Любые попытки сеять рознь между ними несостоятельны с гносеологической точки зрения и реакционны политически. Безнадежны и попытки опровергнуть бытие Бога, ибо любой  «аргумент от науки» тут же бумерангом к науке и возвратится. Рассмотрим некоторые из этих ходячих аргументов.

     Аргумент первый: Бога никто не видел.

    Сущая правда. Но то же самое утверждает и Библия.  И вопрос заключается в том (если мы уж перевели проблему в  парадигму научного способа мышления), почему Его нельзя видеть?  Согласно философии материализма, способом, каким существует материя, а следовательно, и способом, каким она нам дана, являются ее атрибуты  -  пространство, время, движение. Ни один из этих атрибутов материи  (вопреки тому, что думал Аквинат)  Богу не свойственен. Таким образом, тот факт, что Бога никто не видел, доказывает не то, что Бога нет, а то, что Бог не материален. А, не обладая материальным бытием, он и не мажет быть данным нашей чувственности. .

 Если моя аргументация  кому-то кажется не убедительной, того я спрошу: а видел ли он сознание?  Не свое – мудрено было бы заглянуть под собственную черепную коробку, а хотя бы сознание своих знакомых и близких? Нет, сознания тоже «никто не видел», хотя  не сомневается в его  реальности. Мне возразят, что о наличии сознания мы можем судить по тем нервно-мозговым процессам, которые совершаются в  голове, по речевой деятельности,  по поведению, наконец. То есть, говоря иными словами, сознание дано нам не непосредственно, а опосредованно – через материальные процессы. Но если это так, у меня следующий вопрос: разве косвенно Бог не дан нам? Разве в акте творения мира  он не явил себя точно так же, как сознание являет себя в речевой деятельности человека и в его поведении?

Аргумент второй: Бог творит мир из ничего, а это противоречит закону сохранения энергии.

 Во-первых, Бог сотворил мир не из ничего, а словом Божьим. А слово Божье – это отнюдь не «ничего». Когда христианин говорит «ничего», то имеет в данном случае в виду то, что ничего, кроме Бога, не было. Во-вторых, согласно одной из моделей   Вселенной, основанной на выводах теории относительности, Вселенная пребывала некогда в так называемом сингулярном состоянии, Затем в результате «Большого взрыва» начала расширяться и стала тем, чем является сегодня. Что такое сингулярное состояние? Это некое подобие математической точки. А математическая точка, как известно, есть «идеальный объект». Мне возразят, что этот  так называемый «идеальный объект», коль он «взорвался», обладал колоссальной потенциальной энергией. А из чего следует, спрошу я, что слово Божье менее энергоемко, нежели энергоемкость «Большого взрыва»?

Аргумент третий: Бог сотворил мир за шесть дней, что противоречит не только законам логики, но и здравому смыслу.

Согласно той же теории относительности, которая лежит в основе современной релятивистской физики, время не абсолютно, а относительно и находится в зависимости от скорости движения объекта. При движении, приближающемся к скорости света в вакууме (300 тыс. км/сек.), время замедляется. Кто может сказать, с какой скоростью протекало миротворение и какова была длительность этого процесса, если перевести ее в масштаб наших  «временных часов» – год, век, тысячелетие?

Аргумент четвертый: все, о чем говорится в «Библии»,  противоречит  не только данным науки, но и законам мышления.

 Выше я показал, что следовало бы более корректно обращаться с наукой и не упоминать ее всуе.  Что касается законов нашего мышления,  то, согласно философии материализма, они не даны нам априори. Это законы бытия, которые мы познали и, соответствующим образом преобразовав, превратили в законы нашего мышления. Мы мыслим по законам мира, в котором живем, адаптированы в этот мир, наша сенсорика сформировалась в условиях этого мира. Что же удивляться, если законы нашего мышления перестают действовать, когда мы сталкиваемся с иной реальностью, отличной от нашей? Разве мы не имеем в данном случае прецедентов? Сколько угодно. Например, общеизвестно, что квантомеханические процессы не могут быть осмысленны в понятийных формах классической физики. Там действует своя логика, так называемая логика квантовой механики. В том же микромире силу имеет геометрия не Эвклида, а Лобачевского. Наконец, согласно принципу соответствия, принятому современной физикой,  любая принципиально новая теория не отменяет действия старой, а лишь налагает на нее ограничения, т. е. указывает ту область, за пределами которой ее законы теряют силу. На каком же научном основании и от имени какой материалистической философии хотят законы мышления,  сформировавшиеся в условиях нашего мира, превратить в законы универсальные, обязательные и для самого Всевышнего? Именно о таких людях Мартин Лютер как-то остроумно сказал, что они хотели бы волю Бога подчинить этике Аристотеля.

     Вынужден еще раз оговорить: представленная здесь аргументация – аргументация не в доказательство бытия Бога, а в доказательство Его научной неопровержимости. Довелось мне как-то прочесть, что в одной богоборческой дискуссии, которые были модны в первые годы правления большевиков, принял участие не кто иной, как сам нарком А.В.Луначарский. Речь, как водится, зашла о сотворении человека Богом. А.В.Луначарский во всеоружии дарвинизма стал, естественно, доказывать, что человек произошел от обезьяны. Его противник, иерарх церкви, уклонился от дискуссии, аргументируя это тем, что каждый человек лучше-де знает свою родословную, а потому он почел бы неуважением к своему оппоненту вступать в спор на эту щекотливую тему. История умалчивает, чем завершилась дискуссия. Думаю, однако, что она поубавила апломба у тех, кто решил справиться с религией наскоком. Кстати, сам Дарвин как истинный ученый решительно отклонил сомнительную часть быть причисленным к ордену атеистов, которой пытались удостоить его не по разуму услужливые поклонники.  Религиозность  И.П.Павлова, именем которого  клянутся богоборцы, тоже общеизвестна. Правда, они пытаются  представить дело в том свете, что Павлов-де просто в пику большевикам  демонстрировал свою православную веру. Ну еще бы, нашим богоборцам доподлинно известны тайные поползновения ученого. По части проницательности они могут дать сто очков вперед самому сорочинскому заседателю, от которого, если верить Гоголю, ни одна ведьма не могла укрыться. Французский кардинал де Боншоз, отвечая любителям анафемствовать религию именем науки, заметил, что «истинная наука не столь утвердительна. Известные ей факты являются такой малостью в сравнениии с теми фактами, которые она не знает; гипотеза, которую она сегодня принимает, завтра может быть настолько изменена или вовсе отброшена, что истинный ученый остерегается во имя науки решать великие проблемы человечества». И с этим невозможно не согласиться.

Какова социальная роль религии? Так абстрактно ставить вопрос нельзя. Скальпелем можно лишить человека жизни, но тем же скальпелем можно человеческую жизнь и  спасти, В зависимости от того, в чьих руках он находится. Религия очень часто использовалась и продолжает использоваться в очень неблаговидных целях. И не все служители церкви отвечали и отвечают своему предназначению. Все это  - факты, замалчивать которые было бы не только глупо, но и преступно. Преступно прежде всего по отношению к самой церкви.  В своем истинном содержании религия играет громадную консолидирующую роль. Людей многое что связывает. Можно образовать совместное предприятие, и люди будут повязаны экономическим интересом. Можно создать семью, и люди будут связаны родственными отношениями. Да мало ли чем и как связаны люди. Но есть связь особая, основанная на родстве душ. И именно это связь является наиболее прочной, ибо это связь людей в вере. Совместное предприятие может разориться, и люди разойдутся чужими друг другу. Может распасться семья, и муж станет врагом своей бывшей жены, а жена – мужу. Такое тоже нередко, к сожалению, встречается. Но люди, повязанные духовным родством, никогда не станут ни врагами, ни чужаками. Вот на этой духовной основе и крепится общество. Пример тому – евреи. Сотни веков находились люди в рассеянии. Сотни раз могли ассимилироваться и исчезнуть как народ. Что же помогло им сохранить себя? Религия. Религия и только одна религия. Нам бы, русским людям, не худо бы поучиться у евреев этой солидарности.

Религия содержит громадный нравственный заряд. Прав был Ф.М.Достоевский, заметивший, что если Бога нет, то все можно. И не случайно коммунисты-богоборцы, разрабатывая свой «Моральный кодекс строителя коммунизма», за исключением отдельных нелепостей, вроде «любви к социалистическим странам», просто повторили Нагорную проповедь Христа. Кое-кто предлагает функции религии возложить на философию, сделав  основным ее вопросом вопрос о смысле человеческой жизни. То есть нам предлагают вместе с лермонтовским героем гадать: «Зачем я жил? Для какой цели я родился?»  Это – маниловщина, пустая и бесплодная. Ибо каковы могут быть результаты подобных размышлений? В научном смысле – нулевые. Когда читаешь тех же экзистенциалистов, сделавших проблему смысла жизни ключевой, испытываешь такое состояние, будто в безлунную ночь прогуливаешься по заброшенному кладбищу – жутко и тоскливо. Или вот еще любитель поразмышлять на эту тему – А. Шопенгауэр. В доказательство  бессмысленности человеческой жизни он ссылается на авторитетное мнение мертвецов. «Постучите в гробы и спросите мертвецов, - советует он, -   не хотят ли они воскреснуть – и они отрицательно покачают головой» (Шопэнгауэр А. Избр. произв. М., 1993, с.83-84). Если философствование превращается в сеансы медитации, если во время подобного философствования слышат голоса мертвецов, то это, как говаривал  все тот же «вождь мирового пролетариата», «всерьез и надолго»…

Вместе с тем религия  - и именно в этом ее предназначение - решает этот вопрос и проще, и осмысленнее. В чем суть этого решения? Если в двух словах, то в следующем. Отпав от Царствия Небесного,  дьявол обрел власть. Дабы противостоять этой власти дьявола Бог дарует  людям    свободу воли, т. е. свободу выбора между ним и дьяволом. Во что обратит человек эту дарованную Богом свободу – в добро или во зло – зависит только от человека. Изберет путь добра, будет жить по Закону Божьему – обретет Царствие Небесное. Изберет путь зла, станет исполнять похоти  дьявола – обречет себя на муки в преисподней.

Даже неверующий человек не может  не признать, что ответ на вопрос о смысле жизни  дан четкий и ясный. Во всяком случае, в нем гораздо больше смысла, нежели в сентенциях, которыми потчуют  студентов авторы некоторых  учебников.  И не только они. Один из моих оппонентов, академик В.И.Лихачев, видит смысл жизни человека в продолжении рода. По этому вопросу я посоветовал бы моему оппоненту обратиться к депутату Государственной Думы Ляховой, она большой дока по части сексуально- демографических проблем. Со своей стороны могу лишь пожелать ему максимально реализовать себя в сей земной юдоли. Если, конечно, позволяют возраст и здоровье…

 К сожалению, в том ренессансе, который переживает ныне церковная жизнь, много формального, показушного. Храм нужно возводить прежде всего в душе, а уж потом на земле. Об этом подчас и забывают те, кому доверено пасти стадо Христово. 2006 год | 7777777s (10.11.2012) 61

| Бесплатный конструктор сайтов - uCoz