Одноактная миниатюра без пролога и эпилога, но с продолжением в Тукумском районе Латвийской ССР2

Виктор Некрасов «Арестованные страницы». Рассказы, интервью, письма из архивов КГБ. — К.: Лаурус, 2014, стр. 223-229. Составитель, автор документального очерка и комментариев Любовь Хазан.

Действующие лица

1. Сим Л.3 — советский драматург, сценарист, отец, свекр, дед, 54 года.

2. Лиля Л.4 — жена драматурга, традюктрисса (переводчица. — Л. X.), мать, свекровь, бабка, 54 года.

3. Таня Н. — дочь писателя, 15 лет.

4. Женя Л.5 — сын писателя, 12 лет.

5. Марина Ч.— член Литфонда, традюктрисса, пенсионерка, значит — старше 55 лет.

6. Вика Н.6 — лауреат Государственной премии, русский, беспартийный, 1911 года рождения, детей нет.

7. Галя Б.7 — пенсионерка, в прошлом актриса, крепко за тридцать.

Место действия — Коктебель. Время действия — июль 1973 года.

Сцена изображает террасу столовой Дома творчества писате лей. Большой стол, уставленный яствами. Вдали сияет море. За столом трое — Марина, Галя, Вика. Едят.

Марина. Опять дали сметану. Я ее вовсе не заказывала... И вообще я никогда больше не пойду в кино. Никогда...

Галя. Почему? Актриса, по-моему, была очень мила. Не сколько простовата, но фигурка, ножки...

Марина. Все равно не пойду. Никогда не пойду... И омлет и тоже не заказывала...

Вика. Таких, как вы, душить надо. В утробе матери. Собственными руками это бы сделал.

Врывается Женька. Молниеносно оглядывает, что есть на столе.

Женя. Это мое? (Начинает есть, очень быстро.) Ах да, здрасьте...

Появляется Таня, тихо, загадочно, с джокондовской полуулыбкой на устах.

Таня. Доброе утро.

Через минуту входят Сима и Лиля.

Лиля (не успев подойти к столу). Жень!

Женя. Ну что?

Лиля. Сам знаешь что... И убери волосы со лба...

Вика (мрачно). Началась педагогика... Купались?

Лиля. А как же! Вода чудесная.

Вика. А по-моему, Арктика. Двенадцать градусов.

Лиля. Все равно чудесно... Женя, волосы! Мариночка, как вы сегодня?

Марина. Все так же. Никогда больше не приеду в Коктебель.

Галя. Ну зачем же так, Мариночка! Лучше Коктебеля ничего нет. Если б не мои суставы, сердце и астма...

Марина. Все равно не приеду.

Вика. Ну и не приезжайте, велика беда!

Галя. Вика, Марина может обидеться...

Вика. Ну и хай обижается. Кому это интересно.

Сима (чтобы сгладить нечто нарастающее). Ты слушал сегодня?

Вика. Мура! Все про евреев. Надоело! Лиля. Как можно так говорить?.. Вика. Можно!

Лиля. Я поражаюсь тебе. Именно тебе. И именно сейчас. Демократическое движение задушено, и то, что группа видных ученых...

Вика. Едал я эту группу ученых. Надоело, и точка...

Марина (со слезами). Не говорите так, прошу вас.

Лиля (загораясь). Нет, ты неправ, Вика, ты глубоко неправ.

Вика. Едал...

Галя. Тише... Тише...

Женя (лопаясь от любопытства). А они что, кончили уже голодовку?

Лиля. Женя, не вмешивайся, когда взрослые разговаривают... И убери волосы. Сима, его надо постричь.

Вика. В монахи. Посты и бдения пресекают раннее половое влечение.

Марина молча плачет.

Сима. Пресекаю споры. Искусством. Оно благотворно действует на пищеварение и успокаивает страсти. Прошу ним мания. Почти по Лафонтену. «Пулярка и Обманщик». Басня: «Однажды вечером пулярка, увидев каплуна...»

Вика. Перднула...

Дети покатываются. Взрослые, подавляя естественный в таких случаях смех, возмущенным хором: — Вика!

Вика. Едал!

Сима. От разнообразия формулировок не умрешь.

Вика. А я и вообще не собираюсь. Хай они все подавятся. Вместе с вашей...

Все (хором). Вика!!!

Женька давится от хохота. Таня тоже, опустив глаза. Марина вытирает слезы.

Лиля. Женька, перестань! Кому я сказала? И вытри губы... Мариночка, не плачьте. Это ведь он в шутку.

Галя. Хороши шутки. Знает же, что Марина этого не переносит. Мариночка, не обращайте внимания. Он всегда так, думает, что остроумно.

Вика (рыгает).

Женька валится под стол.

Лиля. Все! Я с тобой больше не разговариваю.

Женя (сквозь слезы). Но при чем же тут я? Дядя Вика...

Лиля. Дядя Вика неправ, и я это ему говорю всегда в глаза... А ты!.. Ты сидишь за общим столом...

Сима. За общим столом пердят колоколом! Лиля. Сима!

Сима. А за столом домашним делают это чаще... Ведь можно и культурно, например, колоратурно... А?

Лиля и Галя с укоризной смотрят на Симу — и он туда же...

Сима. Не надо взглядов. Происшедшее, вернее, произнесенное не более чем атавизм и пережиток. Отрыжка юности. В юности я был гадок и мерзок. Свидетельницей тому моя соседка справа. Nest ce pas8.

Лиля (с улыбкой, обращенной в прошлое). Было... Что было, то было... Но, может, обойдемся без отрыжек?

Вика. Не обойдемся. (Рыгает.) Семен, ты любил женщин?

Лиля. Вика! Дети...

Дети, прекратив еду, поедают глазами Симу в ожидании ответа.

Сима. Да. Я любил женщин. И многих. Прекрасных жен щин...

Вика. А я их ненавижу. Всех! И сидящих за этим столом и том числе. Это мое хобби. И христианско-демократическую хартию тоже. Но с тех пор, как я...

Галя (в испуге). Перестань!

Вика. Это я и хочу сказать. С тех пор, как я перестал...

Галя (покрываясь холодным потом). Замолчи!

Вика. Умолкаю... Но в молчании моем таится вся ненависть...

Лиля (с трудом сдерживаясь). Если ты не прекратишь, и встану из-за стола.

Вика. И я тоже. Мы все встанем. И пойдем. И мы с Женькой впереди. Пойдешь со мной, а? Я расскажу тебе нечто в высшей степени...

Сима и Лиля (хором). Ты никуда не пойдешь! Женя. Почему я?..

Сима и Лиля. Ты никуда не пойдешь.

Женя (набрякая слезами). Но я ведь...

Вика (вставая). Выбирай: или я, или они...

Женька на глазах у всех раздирается на две части. Одна, в слезах, бросается к родителям, другая, сияющая, путающаяся в вывалившихся кишках, — к Вике. Вика молча их жует, намазывая ленинградской горчицей.

Марина (хватая со стола нож). Я не могу больше! (Закалывается.)

Немая сцена

Бьющая из Марининого сердца кровь заливает всю сцену. Все тонут.

Лиля (захлебываясь). Женя, воло... (Утопает.)

Из волн доносится булькающее — «Едал!»

Занавес

(Продолжение в Тукумском районе Латвийской ССР)

______________________________

1 «Утренняя элегия» — шуточная пьеска, ранее не публиковалась. Рукописный и машинописный тексты были изъяты во время обыска в квартире В. Некрасова 17-18 января 1974 года. Из протокола вскрытия и осмотра мешков с документами и предметами, изъятыми у В. Некрасова во время обыска: «Текст «Утренней элегии» составлен в форме пьесы, время действия которой июль 1973 года, а место действия — Дом творчества писателей в Коктебеле (Крым). Документ идейно невыдержанного характера».

2 Осенью того же года Некрасов отдыхает в латвийском Доме творчества писателей в Апшуциемсе.

3 Лунгин Семен — друг В. Некрасова.

4 Лунгина Лилианна — жена Семена Лунгина.

5 Лунгин Евгений — младший сын Семена и Лилианны Лунгиных.

6 Виктор Некрасов.

7 Базий Галина — жена Виктора Некрасова.

8 N'est ce pas — «правда? не так ли?» (фр.)