Зеркало было роскошным: овальное, высотой больше человеческого роста, в широкой бронзовой раме. По раме вился плющ, торчали листья папоротника, среди которых, если приглядеться, можно было заметить фигурки мелких демонят. В зеркале отражалась очень красивая брюнетка: длинные ресницы, локоны по плечам, тонкая талия... Женщина переложила по-другому локон, поправила мизинцем алую губную помаду и покачала головой.

- Нет, не пойдет. Не вызывает доверия.

Мазнув ладонью по поверхности стекла, она стерла молодую брюнетку. Теперь в зеркале отражалась шатенка лет тридцати пяти - короткая асимметричная стрижка, очки в тонкой золотой оправе, оливкового цвета деловой костюм. Женщина повернулась боком, посмотрела на свое отражение и задумчиво постучала по зеркальной раме длинными розовыми ногтями. Из-под листа плюща высунул нос крохотный, размером с мизинец, бронзовый демон и спросил:

- Что желаете, хозяйка?

- Не мешай! - отмахнулась она, потом пожала плечами. - Нет, это тоже не то. Ну-ка, а если вот так...

В зеркале исчезла деловитая секретарша и появилась пожилая леди: седина, костюм цвета старой розы, шляпка. Не изменились только глаза: болотно-зеленые, под полуприкрытыми веками, они смотрели на окружающий мир без какой-либо приязни.

- Вот это и оставим, - кивнула женщина сама себе. - Хороший вариант.

Женщина отвернулась от зеркала, не заметив, как отражение в его глубине помедлило, и, вместо того, чтобы повторить в точности ее движения, показало ей в спину язык. Выйдя из комнаты, хозяйка непослушного отражения тщательно заперла дверь, зачаровала замок и повесила несколько сигнальных заклинаний. Она прошла в кабинет, села к письменному столу и, покопавшись в ящике, достала несколько скрепленных писем. Перечитала верхнее и с досадой бросила его на стол.

- Как же это все невовремя! Лаборатория в Праге потеряна, в Медиоланум мне хода нет еще лет двести. Люнденвик? Или попробовать Христианию? Или... Ха, неплохая идея. А начнем мы в Барсе.

Она нажала клавишу интеркома и сухим голосом сказала невидимому секретарю:

- Пятый, закажи мне билет на дирижабль до Барсы на начало следующей недели. Первый класс, разумеется.

Глава 1.

Я отпустила поручни, неторопливо подошла к стоящему на палубе шезлонгу и села. Рядом немедленно возник стюард, которого я попросила принести мне стакан сока.

Мои попутчики, чужие люди, рядом с которыми мне предстояло провести ближайшие десять дней, еще толпились вдоль борта, махали руками толпе провожающих, что-то кричали. Но корабль отчалил, и полоса воды между его высоким бортом и прошлой жизнью становилась все шире. Бостон уходил в утренний туман. Мое обучение в Гарвардской школе дизайна, моя жизнь в Данстер-хаус, мой роман с Оливером Смаутом - все осталось в прошлом. Настоящее представляло собой одноместную каюту, где можно было сидеть на балконе и смотреть в океан, два чемодана с тряпками, диплом и письмо от родителей с просьбой: как можно скорее прибыть к месту их нынешней службы, в Посольство Бритвальда в Христиании, при датском королевском дворе. Без какого-либо объяснения причин спешки.

Будущее было так же туманно, как утро в порту Бостона: пока я не пойму, отчего так всполошились родители, я не смогу решить, как и где жить дальше.

Дождик, с самого утра еле-еле моросивший, сейчас разошелся не на шутку, и я решила вернуться в каюту. Обидно было бы простудиться в первый день плавания, и все время между Новым Светом и Старым провести с носовыми платками и горчичниками.

Делать в каюте мне было решительно нечего, и я положила на небольшой письменный столик чемоданчик с самым главным, что взяла с собой из прошлого в будущее.

Набор инструментов артефактора. Подарок мне к защите диплома от Чжоу Ляня, моего лучшего друга.

Я зажгла яркую лампу, надвинула бинокулярные очки и занялась почти законченным подарком для моей младшей сестры, Майи. Наш корабль должен остановиться в Люнденвикском порту на день, и я вполне успею с ней повидаться.

Пришла горничная, чтобы разобрать мой чемодан, и я, чтобы не мешать ей, отправилась осматривать судно. Неширокий коридор, с дверями кают справа и слева, вел к лестнице на вторую палубу. Начала я с кают-компании - группы темно-зеленых кресел, удобных даже на вид, небольшие журнальные столики. В глубине - барная стойка с кофейным аппаратом, зеркалом и бутылками на полках. Я с одобрением заметила, что есть не только бездушная кофе-машина, но и ящичек с песком и набором джезвей. Значит, будет и правильный кофе. Посидев в кресле и пролистав пару журналов по дизайну, я продолжила изучение "Гордости Бритвальда". Следующая дверь вела в дамскую гостиную - розовый цвет, модные журналы, корзинки с нитками и клетки с птицами. Я представила себе, сколько перьев, зернышек, спутанных мулине и прочего мусора вывозят ежедневно уборщики, и как это все чирикает, и ретировалась. Все равно вышивать так и не научилась. А вот за следующей дверью, в библиотеке, я задержалась с удовольствием. Ничего необычного здесь на полках не было, но пару свежих романов, которые я не успела купить перед отъездом, библиотекарь за мной зарезервировал. На этой палубе оставались неосвоенными бильярдная и курительная. С бильярдом я не дружила никогда, а вот в курительную решила наведаться: вдруг там окажутся полюбившиеся мне в последнее время анатолийские сигаретки?

За все время путешествия по салонам первого класса мне не встретилось ни одного пассажира, только стюарды и горничные, да какой-то, по-видимому, случайно забредший сюда младший офицер, юный и необыкновенно хорошенький. Юноша залился румянцем и шарахнулся от меня, словно монах от поклонника Темного.

Я подумала, что, наверное, основная масса пассажиров первого класса сядет на корабль вечером в Нью-Амстердаме, а пока это все можно считать моими личными владениями! И когда в курительной от окна, за которым почти скрылся в утренней голубизне силуэт Бостона, ко мне повернулась высокая сухощавая фигура, я несколько оторопела.

Абсолютно седая женщина с дымящейся трубкой в руках приподняла бровь, ожидая от меня какого-нибудь звука. Я откашлялась и хриплым (так и хочется добавить: "преступным") голосом сказала:

- Эээээ...

"Как-то неинформативно получилось!" - подумала, совсем смутившись, и добавила:

- Доброе утро!

- Доброе утро, юная леди! - рассмеялась дама. - Не пугайтесь так, я уже много лет не ем за завтраком молоденьких девушек!

Через пятнадцать минут мы разговаривали, как давние знакомые.

Даму звали Лавиния Редфилд, и она возвращалась из деловой поездки; какие именно дела привели ее в Бостон, она не говорила, а я не спрашивала. Смесь, которой была набита ее трубка, пахла солнцем и фруктами. Заметив, что я невольно принюхиваюсь, собеседница охотно пояснила:

- Карибский табак, с островов Асунсьон. Вообще-то они его используют для сигар, но мне делают специальную, трубочную нарезку. Нравится?

- Да, такой запах... хочется растянуться в гамаке и лениться, пока солнце двигается с востока на запад.

Госпожа Редфилд рассмеялась.

- Это точно! Поэтому я курю этот табак только в периоды безделья. В Лютеции, например, я предпочитаю более энергичные сорта!

Скоро прозвонил гонг к завтраку, и мы вместе отправились в ресторан. Метрдотель в бирюзовом пиджаке и белых брюках с поклоном провел нас к круглому столу в глубине зала и сказал, обращаясь к госпоже Редфилд:

- Капитан очень просил, госпожа баронесса, чтобы вы согласились за ужином сидеть справа от него.

Я мысленно подняла брови, и даже в затылке почесала, тоже мысленно. Место за столом капитана по правую руку от него - это самое почетное место на судне, я знаю, мне брат рассказывал. Кто ж такая эта дама, что ее просят - просят! - его занять?

Тем временем госпожа Редфилд сказала метрдотелю:

- Мне хотелось бы, чтобы эта леди сидела со мной вместе. Принесите ее карточку, пожалуйста.

- Но, госпожа баронесса, у леди место за вторым столом...

- Очень хорошо, Анджело, я с удовольствием тоже сяду за второй стол!

Анджело открыл рот, как рыба, закрыл его и отправился за именной карточкой, обозначавшей место пассажира за столом.

Госпожа Редфилд коротко его поблагодарила и углубилась в меню.

Вообще рестораны на "Гордости Бритвальда" были один другого знаменитее, тут меня перед выбором судна просветила сестра, увлекавшаяся кулинарной темой. В этом, предназначенном для завтраков, одних только блюд из яиц готовили около пятидесяти, а меню завтрака в целом толщиной походило на большой приключенческий роман. Поскольку лично я из яиц сумею без потерь приготовить одно блюдо, а именно, яйцо вкрутую, фантазии повара могу только позавидовать...

После завтрака госпожа Редфилд распрощалась со мной, и я продолжила изучение "Гордости Бритвальда".

Снаружи по-прежнему моросил дождь, и на открытой палубе не было ни души. Зато был океан, серо-синий, на горизонте неуловимо сливающийся с серым небом. Бостон и его белая башня, упирающаяся в небо, давно скрылись за пеленой дождя. Вроде бы и сердце у меня уже не так щемило...

Холодная дождевая капля пробралась мне за шиворот, я встряхнула головой и ушла в каюту.

За обедом, как и за завтраком, ресторан был заполнен едва на треть. Уже ближе к десерту появился капитан: двухметровый красавец в белом кителе, с золотой кудрявой бородкой. Он облобызал руку госпожи Редфилд, после почти незаметной паузы приложился и к моей, и пригласил нас обеих наблюдать швартовку в порту и посадку новых пассажиров с капитанского мостика.

Около семи вечера стюард постучал в дверь моей каюты и передал приглашение капитана присоединиться к обществу на мостике. Госпожа Редфилд помахала мне рукой от огромного панорамного окна, из которого, как на ладони, видны были огни Нью-Амстердамского порта и четыре башни Университета. Силуэт этих башен был одним из символов города - наряду со знаменитым двухъярусным мостом и большим красным яблоком.

Наверное, капитанский мостик был командным пунктом этой сложной машины, королевского океанского лайнера "Гордость Бритвальда", и в другое время здесь царили точный расчет и сложнейшие приборы и артефакты. Но сейчас это был просто еще один светский салон: дамы в разноцветных длинных платьях, мужчины в белоснежной морской форме или в смокингах, коктейли, негромкая музыка. Я взяла с подноса бокал с шампанским и присоединилась к компании у панорамного окна. Как раз в этот момент наш корабль еле заметно вздрогнул и замер у пирса. Началась посадка новых пассажиров.

Глава 2.

Вот теперь ресторан был практически полон. За столами - и большими круглыми на десять мест, а маленькими трех-четырехместными - сидели нарядные гости, стюарды со следующими переменами блюд возникали за их спинами, будто соткавшись из воздуха. По жесту сомелье вносились новые бутылки вина. Когда у пианиста уставали пальцы, начинала звучать арфа.

Капитанский стол был, разумеется, большим. Помимо госпожи Редфилд и меня, за ним сидела очень пожилая леди в сопровождении молоденькой девушки, не то внучки, не то компаньонки; даму представили как леди Гардленд, ее спутницу - как мисс Робинсон. Далее место за столом принадлежало военному с очень знакомым лицом; приглядевшись, я поняла, что частенько видела его в новостях головидео. Когда же он представился как генерал МакАртур, я вспомнила - ну, разумеется, Джеймс МакАртур, пятизвездный генерал, бывший военный министр империи Новый Свет! Вот интересно, зачем ему в Бритвальд понадобилось плыть? Политика, наверное, какие-нибудь тайные переговоры...

Далее нас познакомили с мадам Девинь, известной художницей; с лордом Бринуотером - судя по тому, как пальцы его были унизаны перстнями-артефактами, наверняка крупным чиновником; наконец, замыкали круг два молодых человека, немногим старше меня. Они представились как Леонард Пембрук и Джон Уотербери.

Я заметила, что госпожа Редфилд посмотрела на Уотербери с чуть большим интересом, чем на всех остальных, даже чуть прищурилась. Но тут принесли шампанское, и капитан поднялся, чтобы произнести традиционный первый тост: "За его величество Кристиана!".

Вытянувшись на прохладных простынях, я вздохнула с облегчением. Слава всем богам, этот бесконечный ужин закончился. Два светских мероприятия за один вечер для меня чересчур, да и есть на публике я не люблю.

Да-да, мой отец - Маркус Ван Хоорн, граф, посол Бритвальда в королевстве Дании и Норсхольма, а я, несмотря на светские обязанности родителей, любому светскому мероприятию предпочту вечер дома у камина с книжкой. К счастью, в нашей семье достаточно детей, на любой вкус: самая старшая наша сестра, Моника, уже довольно давно замужем за большим чиновником из МИДа. Два брата-близнеца, Дерек и Майкл, после окончания Кембриджа отслужили по четыре года в королевской гвардии, и теперь совмещают дипломатическую службу в нашем посольстве в Медиолануме с успешной светской жизнью. Младшая сестра, Майя, получив очередное предложение руки и сердца от отцовского коллеги по дипкорпусу, махнула рукой на все, и отправилась учиться в самую знаменитую кулинарную школу в Лютеции; отучившись три года, вернулась в Люнденвик и теперь работает кондитером в ресторане. К настоящему моменту матушкин ужас трансформировался даже в некую гордость: вот, мы такие толерантные!

Ну, а я поступила в свое время в Гарвардскую школу дизайна - семь лет назад посольская судьба забросила отца в Империю Нового света. Я тогда сопровождала родителей, и пересечение океана показалось мне едва ли не худшим кошмаром моей жизни, так укачивало меня всю дорогу. Помнится, я поклялась никогда и ни при каких обстоятельствах не покидать более этот континент, и Темный с ней, с Европой, обойдется без меня... Ан, нет, плыву назад.

Кстати, странно: уже больше двенадцати часов я на корабле, а пока что не укачалась. Даже поужинать удалось. Неужели переросла, как какую-нибудь детскую болезнь?

Мысли мои неожиданно перескочили на соседей за столом: пожалуй, не самая плохая компания подобралась, могло быть много хуже. Правда, ни про кого из них я ничего не знаю, кроме, может быть, генерала МакАртура; ну про него трудно не знать, он один из любимых персонажей прессы. А так - даже госпожа Редфилд, весьма мне симпатичная, осталась пока совершеннейшей загадкой. Как-то не верится, чтобы она могла быть просто светской бездельницей...

Ну, с мадам Девинь все более или менее понятно: я видела ее работы на выставке в Эйнджел-сити. Отличная салонная живопись: букеты, дамы в длинных платьях, дамы с детьми, дети с котятами, котята с клубками... Сколько я успела услышать за ужином, мадам собирается открывать свою выставку в Люнденвике, потом в Лютеции и, наконец, в Барсе.

Лорд Бринуотер... во-первых, как я уже сказала, на нем было штук семь перстней, от которых изрядно фонило магией. А раз он нуждается в таком количестве артефактов, значит собственная магия у него слабенькая. Во-вторых, мне показалось, что с госпожой Редфилд он знаком давно, просто сейчас не стал этого афишировать. В-третьих, не знаю, почему, но я уверена была, что он правительственный чиновник. Вот чем-то таким от него повеяло, то ли в манере держаться, то ли в разговоре. То ли таможня, то ли финансисты, или, может быть, казначейство. Занятный персонаж, не такой прозрачный, как мадам Девинь, но не на первом месте по интересу.

Кто у нас еще? Леди Гардленд и мисс Робинсон. Ничего про них пока не поняла. Юная леди молчала, не отрывая взгляда от тарелки, старшая изредка роняла фразу или две, в основном, о сквозняке или о вреде прямого солнечного света.

Молодые люди, Джон и Леонард. Тоже пока непонятны. Нет, эти-то не молчали, все время ужина развлекая дам светскими разговорами, но ничего о себе ухитрились не сказать. Даже о том, что именно делали в Нью-Амстердаме.

Неожиданно для себя я зевнула так широко, что вспомнила виденного в зоопарке бегемота. Нет, хватит думать о попутчиках, через десять... уже девять дней мы приплывем в Люнденвик, и никогда больше их всех я не увижу.

Разбудил меня солнечный луч, скользнувший сквозь окно каюты прямо в глаза. Это что, погода наладилась? Впрочем, вчерашний дождливый день был, по-моему, скорее исключением, чем правилом для этих широт в конце августа. Ну что же, замечательно - значит, не зря я в последний момент поддалась на уговоры моей ближайшей подруги Элис, и составила ей компанию в набеге на модные лавки Бостона. Вот и обновлю купальный костюм, позагораю на палубе. А что-то такое было написано в проспекте нашего судна про бассейн?

Да! Бассейн действительно был!

Я расположилась в шезлонге рядом с ним, попросила стюарда открыть зонтик и принести мне легкий завтрак - чашку кофе, апельсиновый сок и пару тостов, надела самые темные очки из всех имевшихся и посмотрела на океан. Сегодня он не был ни серым, ни черно-синим; бесконечная гладь вокруг отливала бирюзовым, синим, золотым, и в голубой дымке на горизонте сливалась с таким же голубым, без единого облачка, небом. Да, надо будет найти в моих запасах кусок бирюзы из Парса, дополнить подарок для Майи.

- Мисс ван Хоорн, вы разрешите составить вам компанию? - из-за правого плеча раздался голос Леонарда Пембрука.

Я открыла глаза. Собственно, почему бы и нет? "Вот именно, ты их никогда в жизни больше не увидишь!"

- Присоединяйтесь, Леонард. Обычно друзья называют меня Алекс. Согласитесь, глупо было бы придерживаться официальных именований, загорая на палубе?

- Алекс? А полное имя - Алексия? - заинтересованно спросил он, усаживаясь в соседний шезлонг.

- Нет, Александра.

- Ого! Как серьезно! А знаете, Алекс вам не подходит. Это звучит так... в духе Нового Света. Если бы вы позволили, я бы называл вас Сандра.

- Ну, поскольку последний семь лет я прожила в Новом Свете, неудивительно, что мое имя звучит именно так, - почему-то я почувствовала себя уязвленной. - А что, там, где вы живете, девушки носят исключительно цветочные имена? Розалия, Глициния, что там еще? Виолетта?

Тут мой собеседник неожиданно расхохотался.

- Знаете, Сандра, я, например, помимо Оксфорда, три года проучился в Краковском университете - если бы вы слышали, как звучат имена тамошних девушек, вы бы сильно удивились. Катаржина и Малгожата - самые простые из них!

- Ну, если девушки хороши, сложное имя бы вас не остановило?

- Ни в коем случае!

Солнце начало припекать уже ощутимо. Я поднялась из шезлонга, подошла к бассейну и остановилась у бортика, с сомнением глядя на голубую воду. Плавать я не то, чтобы не умела, просто так и не научилась не бояться глубины. Оливер вечно смеялся надо мной, когда мы ездили на пляж: мол, если затащить Алекс в воду поглубже, она не поплывет к берегу, а полетит в полуметре над водой, громко жужжа. Ах, к Темному Оливера, не хочу о нем вспоминать! И я шагнула в воду.

Если бы вода оказалась холодной, если бы глубина бассейна была выше головы, наверное, я и правда бы взлетела. Ну, или с визгом выскочила снова на доски палубы. Но вода оказалась морской, соленой и теплой, и я поплыла вперед, на каждом втором такте вскидывая голову для вздоха. Бассейн как-то быстро кончился, я оттолкнулась от стенки и поплыла назад. Рядом раздался плеск, и Леонард сказал:

- А давайте наперегонки? Три круга?

- Не-а. не хочу. Я ж для удовольствия, а не ради спорта плаваю.

Проплыв еще пару кругов, я легла на поверхности воды, раскинув руки и только иногда пошевеливая пальцами. Хорошо, что мы с Элис выбрали этот корабль, хоть я поначалу и впала в ступор от запредельной цены билета. Зато теперь вот бассейн есть, и в каюте повернуться можно, а не только стоять смирно.

День тянулся, как ириска. Обед, снова валяние у бассейна. Ужин, все в той же компании, только вместо капитана с нами был первый помощник. Капитан, по его словам, стоял вахту. Кстати, госпожа Редфилд на ужине также не появилась. Идя в ресторан, я видела ее в библиотеке за письменным столом, где она с задумчивым видом перелистывала толстый том в затертом переплете.

После ужина я чувствовала себя так, будто целый день не бездельничала, а перетаскивала с места на место большой деревянный шкаф. Руками перетаскивала. Без помощи магии. Нет, решено: никаких танцев, сейчас немедленно спать, а завтра бассейну посвящу не более двух часов. Остальное время буду заниматься подарком для Майи, разработкой каких-то новых идей и совершенствованием старых. В конце концов, я дизайнер-артефактор, или хвост собачий?

Провертевшись в постели, по ощущениям, целую вечность, я сдалась. Встала, накинула легкий халатик и вышла на верхнюю палубу, где все мы загорали утром. Ох, сколько же было звезд! Никогда я столько не видела, даже когда мы с Майей ночью сидели на башне нашего загородного дома в Пертшире. Я нащупала в кармане портсигар, достала и закурила тонкую коричневую сигаретку, какие привозят из Анатолии, и присела на бухту каната возле перил.

Легкий ветерок донес до меня запах другого табака, резкого и, как мне показалось, отдающего солью. Темная высокая фигура неспешно двинулась ко мне и. подойдя ближе, оказалась генералом МакАртуром.

- Не спится, юная леди? - спросил он негромко.

- Да... почему-то не смогла уснуть, а казалось - сразу отключусь, - согласилась я. - Какие звезды потрясающие, правда?

Генерал посмотрел вверх. Он молчал так долго, что я уже докурила свою сигаретку, выбросила за борт окурок и собралась тихо покинуть верхнюю палубу, но тут МакАртур вновь заговорил.

- Мне было, наверное, столько же лет, сколько и вам сейчас, когда я вот также стоял на верхней палубе судна и смотрел на небо. Вот только звезды были совсем другие, звезды Малой Азии.

- Это был военный корабль? - тихо спросила я.

- Да, эсминец "Бесстрашный". Мы шли на поддержку нашим войскам в Прачуапкхирикхане, там тогда кругом была война. Не магическая, к счастью, иначе кто знает, уцелел бы мир, или нет. Да, вот так же я стоял ночью на палубе, смотрел на звезды, и вдруг почувствовал, что нам нужно резко изменить курс, идти норд-норд-вест - там гибнут наши люди.

Он опять замолчал, покуривая свою трубку странной формы, потом продолжил.

- У нас был приказ. И мы продолжили движение согласно полученному приказу. Потом я узнал, что в пятнадцати милях к северу от нас на берегу Андаманского моря, рядом с Янгоном, в это время войска Чина Шве добивали нашу роту, которой командовал мой брат. И добили, конечно.

Генерал пыхнул трубкой, посмотрел на меня и добавил:

- Нет, я не сумасшедший. Просто мне всегда хочется предупредить молодежь, остеречь от ошибок. Слушайтесь велений сердца, юная леди.

Не знаю, что бы я ответила ему, но в этот момент палубой ниже что-то грохнуло, будто на каменный пол уронили ящик с хрусталем, тоненько взвизгнула женщина, и наступила тишина.

Глава 3.

Генерал ссыпался по трапу с такой скоростью, будто был не убеленным сединами воякой, а юнгой-второгодком. Я, теряя тапки, прыгала следом за ним по ступенькам, успевая только хвататься за перила. Мы выскочили в коридор второй палубы, который я исследовала еще вчера, и остановились. Здесь было тихо, словно в дупле.

- Это отсюда было?... - спросил генерал.

- Вроде бы, да. Снизу доносилось точно, - ответила я, приглядываясь к двери кают-компании. И почему из-под нее будто бы светлый дымок тянется?

Я шагнула к двери, протянула руку к начищенной латунной дверной ручке и тут же ее отдернула. Браться за эту ручку мне не хотелось совсем.

- Алекс, лучше ничего не трогай, - раздался из-за спины знакомый голос.

- Госпожа Редфилд! - воскликнула я с облегчением.

- Лавиния, ты вовремя, - кивнул генерал. - Тебе помочь?

- Справлюсь, - отмахнулась она, сосредоточенно выплетая пальцами сложный узор. - Пока присмотрите оба, чтобы сюда никто не сунулся в ближайшие пять-десять минут.

Мы с генералом МакАртуром переглянулись, и он кивнул мне в сторону трапа, по которому мы скатились несколько минут назад, а сам отошел к двери на вторую палубу. Магиня тем временем закончила плести заклинание и, подцепив дверь чем-то невидимым, вроде воздушной петли, потянула ее на себя.

С места, где я стояла, не было видно, что творится внутри комнаты, даже если вытянуть шею и наклониться. Ну да, конечно, я попробовала это сделать, и чуть не упала, но все равно ничего не увидела. Госпожа Редфилд обернулась, посмотрела на меня с улыбкой и исчезла внутри кают-компании. В это время на трапе послышались шаги - мужские, уверенные, - и появились Джон и Леонард.

- Что-то случилось, Сандра? - спросил Леонард, когда я преградила ему путь в коридор.

- Пока не знаем. Извини, Леонард, госпожа Редфилд просила всех ждать здесь.

- Значит, что-то магическое, - пробормотал он себе под нос. - Ладно, подождем.

Джон хмыкнул и уселся на ступеньку, жестом предложив приятелю последовать его примеру.

- Думаешь, надолго? - спросил Леонард.

Тот кивнул в ответ.

Я задумалась: а слышала ли я его голос вообще? Вроде бы, да. Он, как минимум, поздоровался за столом. Надо же, какой молчаливый...

Тут на верхних ступеньках трапа показался лорд Бринуотер, и я чуть не задохнулась от восторга: он был в парчовом халате цвета павлиньих перьев, свои многочисленные перстни не снял даже на ночь, а его очень темные волосы были стянуты сеточкой. Ну, красота!

- Что здесь происходит? - спросил он своим высоким, почти женским голосом с отчетливыми капризными интонациями.

Может, он переодетая женщина? Шпионка, ага. Инопланетная.

Я уже открыла рот, чтобы сказать что-нибудь лишнее, после чего осталось бы утопиться в бассейне, но меня спас генерал МакАртур.

- Нештатная ситуация, Бринуотер. Все под контролем, возвращайтесь в каюту, - сказал он уверенно.

Парчовый халат колыхнулся, будто его обладатель хотел сделать шаг вперед, к принятию решений и совершению подвигов, но потом остался на месте.

- Генерал, вы уверены, что все будет в порядке? - переспросил лорд. - Здесь... дамы!

Вот же... павлин ощипанный! Я уверена, что он женщин людьми не считает, как его прадед и прапрапрадед. У них в семье так было принято на протяжении десяти поколений, как же иначе. Ненавижу таких.

Генерал пожал плечами и кивнул в сторону кают-компании.

- Там тоже женщина. Я уверен, что баронесса Редфилд разберется с любой проблемой.

- Баронесса Редфилд... - лорд Бринуотер поежился. - Да, она такая... решительная. Что ж, если я не могу помочь, то не стану и мешать.

И он поднялся по трапу на жилую палубу быстрее даже, чем спускался. А генерал неожиданно подмигнул мне и вернулся к своему посту у выхода на открытую палубу.

Леонард потянул меня за руку и усадил на ступеньку рядом с собой. Минут десять, наверное, прошло в довольно напряженном молчании. Странно, но, кажется, звуки с этой палубы не привлекли больше ничьего внимания. Или весь корабль спит крепким сном? А как же вахтенные офицеры? С другой стороны, откуда мне знать, где они находятся во время вахты, и что там слышно?

Мои размышления прервала госпожа Редфилд, выглянувшая из двери и поманившая меня к себе. За мной, разумеется, потянулись и остальные.

- Алекс,- сказала она спокойно, - нужно помочь девушке, ей довольно сильно порезало руки. Где-то должна быть аптечка...

- Я знаю, - прервала я ее, и бросилась к высокому шкафчику, где за стеклом стояли невероятной красоты чайные чашки. Нет, это не предвидение, просто вчера утром, когда я заглядывала в дверь этой комнаты, за распахнутыми нижними дверцами шкафа я увидела белый чемоданчик с красным кругом.

Схватив чемоданчик, я повернулась к пострадавшей, и с трудом сдержала вскрик. На диване лежала совсем юная девушка, я видела ее вчера и сегодня в ресторане, кажется за третьим или четвертым столом. Она сопровождала даму весьма грозного вида, и я готова променять свой лучший защитный артефакт на дохлую селедку, если девушка не приходится этой даме так называемой "воспитанницей". Ага, как же; воспитание в таких случаях состоит из тычков, приказов принести то или это, подать, убрать, читать, носить, выслушивать упреки... в общем, бесплатная прислуга.

Руки у нее действительно были изрезаны очень сильно. Я присмотрелась к ранам повнимательнее: нет, мне не показалось. А где же то, чем нанесены порезы? Ни одного осколка я не вижу ни на полу, ни, к счастью, в ранах.

Обдумывая все это, я достала из аптечки перекись водорода и кусок стерильной марли, промокнула порезы перекисью и спросила у госпожи Редфилд:

- Перевязывать, или я попробую залечить магически?

- Еще минутку подержи перекись, я хочу снять след воздействия, - она пальцем очертила овал вокруг пострадавших мест, и небольшой купол засиял переливами радужной пленки. Через несколько мгновений госпожа Редфилд покачала головой, и купол растаял. - Нет, след затерт. Займись лечением, Алекс.

Я сняла с левой руки цепочку - артефакт, заряженный полностью еще сегодня утром. Вот как чувствовала, что понадобится. Вообще-то это был один из самых удачных моих артефактов, он восстанавливал здоровье носителя, но не тянул из него его собственную энергию.

- А... что это было, госпожа Редфилд? - задал Леонард вопрос, вертевшийся на языке и у меня.

- Хм! Ну, давайте вместе посмотрим, пока девочка приходит в себя!

Интонации госпожи Редфилд так живо напомнили мне нашего куратора курса, Джека О"Лири, что я невольно зашарила по карманам в поисках тетради для записей. Вот готова поспорить с кем угодно и на что угодно - она преподает, и точно не в школе для умственно отсталых!

А Лавиния Редфилд тем временем продолжала, взяв в правую руку, в качестве указки, зубную щетку из той самой медицинской коробки.

- Порезов много, и они мелкие, будто разбили тонкий винный бокал, например.

- А осколков-то нет, - озвучил замеченное всеми генерал.

- Вот именно, - кивнула магиня. - То есть, девочка разбила какой-то предмет с тонкими стенками, и пока мы сюда попали, предмет успел исчезнуть.

- Лед? - предположил Джон. - На полу небольшая лужа воды.

- Думаю, да, это был лед. Я полагаю, что девочка влезла в ловушку, оставленную для кого-то другого. Больно уж ловушка была... энергоемкая. Одно только заклинание на двери чего стоило! Это кают-компании, общая для всех пассажиров первого класса, - госпожа Редфилд обвела комнату взглядом, будто пытаясь прочитать на стенах нечто, написанное невидимыми для всех остальных буквами. - Ловушку установили, судя по всему, уже поздно вечером, почти ночью, когда все разошлись. Я не думаю, чтобы в течение ночи или рано утром сюда приходили толпы гостей.

- Скорее всего, первой утром должна была зайти горничная, - сказала я. - Но зачем устанавливать такую сложную ловушку, чтобы поймать в нее горничную?

- Есть и другой вариант, - возразил мне генерал. - Может быть, у нашего злоумышленника с кем-то была назначена здесь тайная встреча? И этому "кому-то" и хотели нанести вред.

- Что-то вред какой-то очень уж незначительный. Ну, раскололось что-то, порезало руки, и?.. - я покачала головой. - Мне кажется, мы в этой истории чего-то не видим.

- Я тоже так думаю, - госпожа Редфилд согласилась со мной.

Но тут наша пострадавшая раскрыла глаза: большие, голубые, обрамленные пушистыми ресницами, они мгновенно наполнились слезами. Бриллиантовая капля стекла по щеке, ресницы намокли и стали еще темнее. Вот как это у некоторых получается так красиво плакать: ни красного носа, ни, простите, соплей, ни опухших век?

- Я... Мне... мне надо бежать! - слабым голоском сказала она, приподнимаясь - Леди Аспельтон велела мне не задерживаться!

- Тише-тише, девочка. Полежи еще минуту. Как тебя зовут? - госпожа Редфилд придержала ее за плечо.

- Диана, госпожа. Диана Маллиган.

- Меня зовут Лавиния Редфилд. И кем тебе приходится леди Аспельтон?

- Она... я ее воспитанница, госпожа Редфилд.

- Тебя за чем-то послали сюда, в эту комнату?

- Нет... Леди Аспельтон сегодня читала письмо от подруги, от леди Блоссом. Перед ужином. И, когда прозвучал гонг, мы пошли на ужин, а я не напомнила про письмо. Вечером леди Аспельтон решила на него ответить, но листок не нашла, вот и отправила меня его поискать, везде, где мы были. Ну, на палубе возле шезлонгов, в гостиной, в библиотеке... И велела возвращаться быстро, а я уже столько времени потеряла! Госпожа Редфилд, можно, я побегу?

Госпожа Редфилд задумчиво потерла подбородок, затем внимательно осмотрела руки девушки. Мелкие порезы полностью зажили, более крупные уже затянулись и покрылись розовой кожицей.

- Пожалуй, я тебя сама провожу. И заодно поговорю с твоей воспитательницей.

- О чем?

- Разумеется, о воспитании! Джеймс, - обратилась она к генералу, - пожалуйста, подожди меня здесь вместе с молодежью. Я быстро.

И, взяв Диану Маллиган за руку, она вышла из кают-компании.

Вернулась она действительно быстро, наверное, минут через десять. Даже не знаю, как остальные, а я провела это время в глубоком мягком кресле: на меня вдруг навалился сон, который так прятался от меня еще какую-то пару часов назад. Глаза буквально слипались, и я свернулась в кресле, поджав под себя ноги. Уже даже и сон какой-то начала смотреть - цветной, яркий, но пришлось из него выныривать. Голос госпожи Редфилд работал не хуже будильника, встроенного в мой коммуникатор.

- Итак, друзья мои, пока мы все еще не уснули, давайте быстренько обсудим наши планы!

- Какие планы, Лавиния? - поинтересовался генерал.

- Ну же, Джеймс! Невольно все присутствующие оказались втянуты в игру "Найди охотника и жертву". А я никогда не могла устоять перед столь оригинальным приглашением.

- Вы хотите сказать, госпожа баронесса, что мы займемся выслеживанием? - в голосе молчаливого Джона брякнула презрительная нотка.

- Вот именно, мистер Уотербери. Не следует забывать, что мы все находимся на одной крохотной скорлупке посреди огромного океана, и хотелось бы достичь пункта назначения без лишних приключений. А тот, кто оставил магическую ловушку в общедоступной комнате, непременно нам эти приключения обеспечит.

Госпожа Редфилд села на краешек стола и вдруг потерла руками глаза.

- Знаешь, Лавиния, ничего особо умного мы сейчас не изобретем, - погладил ее по плечу генерал - Ты же можешь оставить здесь следилку, чтобы посмотреть, кто придет утром?

- Засекут. Наш противник - неслабый маг, - пожала она плечами.

- Погодите, пожалуйста, - вмешалась я в разговор. Даже зевать перестала. - У меня есть... вот.

Вытащенная из волос заколка поблескивала тремя скромными сапфирами.

Мои сообщники смотрели на меня, ожидая продолжения.

- Это артефакт для записи, реагирует на движущиеся объекты массой тела более восьмидесяти фунтов. Я делала для... ну, в общем, нужно было... - тут я замялась, потому что цель у изготовления артефакта была вполне незаконная. Честно говоря, я с его помощью избавилась от очень неприятного знакомого, записав кое-какие его выходки.

- И на сколько этого артефакта хватает по продолжительности записи? - поинтересовалась госпожа Редфилд, не интересуясь моим меканьем.

- Часов до десяти утра должно хватить. Только силы залить нужно. И положить как-то так, будто я ее просто потеряла.

- Ну что же, значит, завтра встречаемся за завтраком, - резюмировал генерал. - И на свежую голову обсудим, как нам искать нашего охотника дальше.

Глава 4.

Заколка утром оказалась на подносе с чаем и печеньем, который принесла мне в начале девятого горничная. На борту соблюдали этот старый бритвальдский обычай, подавать с самого утра, пока гость еще в постели, чай и сладости. Мило, и отлично помогает проснуться, особенно тем, кто полночи искал приключений на других палубах.

Я поблагодарила горничную, закрыла за ней дверь и с сомнением посмотрела на артефакт. Конечно, было ужасно любопытно просмотреть запись прямо сейчас, самой. Но небольшое сомнение все-таки оставалось: смогу ли я заставить камни повторить запись еще раз, для госпожи Редфилд и прочих участников вчерашней встречи? Артефакту-то уже больше пяти лет, делала я его еще студенткой-третьекурсницей, и теперь понимаю, что многого не учла тогда. И камни поставила не абсолютно одинаковые (а где их было взять, три совершенно одинаковых сапфира такого качества?), и как основу лучше было брать платину, и угол отражения вымерен не так точно, как я бы сделала сейчас...

Нет, не буду торопиться, хватит у меня терпения подождать час. Ну, должно хватить.

Я подошла к зеркалу, расчесала волосы и забрала их в хвост заколкой-артефактом. Через двадцать минут я уже входила в ресторан для завтрака.

Заколка, как ни странно, охотно показала запись второй и даже третий раз, только смысла в этом было немного: мы увидели только смутную фигуру, будто закутанную в туманный кокон. Ни лица, ни очертаний фигуры, чтобы хоть понять, мужчина это или женщина - ничего. Половина двенадцатого ночи, темно, хоть глаз выколи. Непонятный, слегка светящийся силуэт вплывает в кают-компанию, останавливается возле одного из кресел, прикасается рукой к вазе с цветами... и быстро выкатывается.

- Н-да... Идея была хорошая, но ничего не дала, - с сожалением сказал генерал, достал свою трубку и стал набивать ее табаком из кожаного коричневого кисета, тщательно разминая комочки.

Я присмотрелась: ага, вот почему она такой странной формы! Это выдолбленный кукурузный початок, насаженный на тонкий мундштук.

- Ты неправ, Джеймс, - госпожа Редфилд тоже достала свою трубку, уже знакомый мне темно-вишневый бриар с серебряным колечком на длинном черном мундштуке. Она жестом отказалась от генеральского кисета, достала серебряную коробку и достала первую щепотку табака.

Джон, Леонард и я терпеливо ждали, пока трубки будут набиты и раскурены, а табак припрятан. Правда, Леонард открыл, было, рот, чтобы что-то сказать, но Джон убедительно пнул его под столом ногой.

- Лавиния, скажите, в чем генерал неправ? - наконец прозвучал вопрос, когда клубы ароматного дыма поднялись к потолку курительной.

- Мы знаем, что у нас есть реальный противник. Просто пока не видим его лица, - ответила госпожа Редфилд.

- Простите, а откуда мы вообще знаем, что это - наш противник? Мы все ведь там оказались случайно!

Тут госпожа Редфилд неожиданно хмыкнула.

- Скажите, Леонард, если вы, идя по улице, увидите, как четверо бьют одного, что вы сделаете?

- Ну, разумеется, вмешаюсь в драку и помогу этому одному! - нетерпеливо ответил молодой человек.

- Вы ведь с ним незнакомы, а вдруг его бьют за дело?

- Четверо на одного? Ну, тогда сперва разниму, а потом буду разбираться. Вызову ближайший патруль, дойду с ними вместе до стражи или до безопасников... В любом случае, это нарушение закона!

- Ну, вот вы и сказали самое главное. Нарушение закона. Применение магических средств, могущих повлечь за собой ущерб здоровью окружающих - это тоже нарушение закона. И я могу считать того, кто это сделал, только противником!

Леонард вздохнул и кивнул, соглашаясь.

Генерал пыхнул трубкой и выпустил большое кольцо белого дыма, пахнущего морем и дубовой корой. Все проводили это кольцо глазами, а генерал неожиданно сказал:

- Вообще-то, и в самом деле, кое-что мы узнали. Даже по этой записи можно понять, что наш противник - не эльф и не гном.

- Не гном понятно, рост довольно высокий. А почему не эльф? - заинтересовался Леонард.

- Другие движения, пластика совсем иная.

- А-а, понятно. Ну, тогда еще кое-что: когда наш злоумышленник стоит, он макушкой примерно на уровне середины натюрморта с серебряной вазой. Сейчас пойду и посмотрю, какой примерно рост получится.

Леонард вышел из курительной, а генерал повернулся к госпоже Редфилд и спросил:

- Borkum Riff Sherry?

- Нет, Corsair, с Антильских островов. У них вишневый аромат мягче, - увидев вопрос на лице Джона, она рассмеялась и пояснила, - Сорта табака, Джон. Всего лишь сорта табака!

- У нашего злоумышленника вполне приличный рост, меня выше дюйма на три! - сообщил Леонард, успевший сбегать в кают-компанию.

- То есть, примерно шесть футов и четыре дюйма? - переспросил генерал. - Действительно, солидно. Значит, наш противник, скорее всего, мужчина и человек.

Тут и я решила внести свою лепту:

- Можно еще предположить, что он пассажир первого класса или один из офицеров. Или стюард.

- Да, второму классу или матросам было бы трудно объяснить свое появление в этой комнате... - согласилась со мной госпожа Редфилд.

- Ну, осталось всего ничего, - помахал трубкой генерал. - Сколько у нас пассажиров в первом классе, двести?

- Сто восемьдесят восемь, - сказал Джон. - Из них восемьдесят два - мужчины. Про экипаж пока не узнал.

- По экипажу я выясню, - сказала госпожа Редфилд. - А теперь я предлагаю молодежи пойти и поплескаться в бассейне. Иначе у кого-нибудь особо внимательного может возникнуть вопрос, что мы делаем в курительной такой странной компанией в столь прекрасный день.

День, и в самом деле, снова выдался замечательным. Мы втроем поплавали в бассейне - что удивительно, именно втроем: ни один из ста восьмидесяти пассажиров первого класса не составил нам компанию. Да и на палубе в шезлонгах сидели три или четыре совсем уж пожилых леди, расположившихся под самым большим зонтом и увлеченно рассматривавших иллюстрированные журналы. Правда, в их распоряжении были еще прогулочная палуба, открытая бильярдная, бар, в конце концов - за те немаленькие деньги, что вы платили за билет, компания океанских перевозок развлекала вас на всю катушку. Стрелки подползали к полудню, когда я решительно поднялась и сказала:

- Все, хватит мне жариться на солнце. Пойду и займусь чем-нибудь в каюте, а то обгорю.

- Чем ты будешь заниматься в каюте одна, Сандра? - спросил Леонард, лениво приоткрыв один глаз. - Может, тебе помочь?

Махнув рукой, я ушла, но работать над подарком не было никакого настроения. Я приняла душ, прилегла, и неожиданно для себя уснула, да так крепко, что проспала обед, стук в дверь, звонок коммуникатора... Когда я открыла глаза, за приоткрытым окном каюты было совсем темно, и в щель залетали капли дождя. Снова испортилась погода. Ветер усиливался, начинало чувствительно качать.

Наша скорлупка болталась под дождем в огромном океане, где-то между Нью-Амстердамом и Азурскими островами. Надо было вставать, наряжаться и идти на ужин, пока меня не потеряли окончательно.

После ужина для пассажиров был запланирован концерт классической музыки под открытым небом. Интересно, чем его заменят по случаю дождя? Наверное, опять танцами и коктейлями, как в первый день плавания и вчера. Н-да, предвкушая долгое плавание через океан, я воображала себе, как буду отсыпаться, валяться с книгой в постели, заниматься артефактами, теорией и практикой. И мне даже в голову не могло придти, что плавание будет почти таким же скучным, как какой-нибудь бал или большой прием.

Сегодня мы сидели не за капитанским столом, а за третьим. Кажется, это было предусмотрено корабельными правилами, периодически менять рассадку за столами, чтобы никто из пассажиров первого класса не чувствовал себя ущемленным. Госпожа Редфилд приветливо мне кивнула, леди Гардленд что-то вполголоса выговаривала своей племяннице-внучке-воспитаннице, и на мой приход не обратила внимания. Этим вечером все были одеты... я бы сказала, по-домашнему; ну, разумеется, кроме лорда Бринуотера. В смокинге цвета начищенной дверной ручки, с пурпурным поясом и галстуком-бабочкой, он на сей раз напоминал не павлина, а, скорее, фазана. Леонард и Джон щеголяли хорошо прожаренными красными лицами; госпожа Редфилд покачала головой и погрозила им пальцем. Леонард сделал умоляющие глаза, и она сдалась:

- Так уж и быть, после ужина попробую снять ожог. Хотя и не стоило бы в... хм... воспитательных целях. А где наш генерал?

Молодые люди переглянулись и пожали плечами.

- Я видела его перед ужином в библиотеке, - раздался тихий голосок мисс Робинсон. - Он что-то писал. Странно, разве отсюда можно отправить письмо?

- Отсюда - нельзя, конечно. Даже магические вестники и электронные письма через океан не отправляются, - любезно пояснил Леонард. - Но послезавтра мы весь день простоим в порту Понта-Делгада, оттуда можно будет послать, например, открытку. Скорее всего, она даже обгонит вас в пути, ведь почтовые корабли намного быстроходнее пассажирских.

- О, как интересно! - оживилась девушка. - Тетя Генриетта, давайте отправим открытку Мэй!

Ага, значит, все-таки племянница.

Я была уверена, что леди Гардленд сурово подожмет губы и скажет девушке, что такие глупости ее не должны интересовать. Ну, вот у нее такой тип внешности, что она явно уверена в своем абсолютном знании всех вопросов, которые должны интересовать ее родственницу. Поправка: всех ее родственников. Но суровая дама в очередной раз меня удивила: она мягко улыбнулась, отчего ее лицо волшебным образом помолодело лет на двадцать, и сказала:

- Конечно, милая. Обязательно выберем самую красивую и отправим.

- Добрый вечер всем! - раздался за моей спиной голос генерала. - Прошу простить за опоздание, увлекся и не услышал гонга.

Я увлеченно выцарапывала из креманки последние капли мороженого, когда случайно взглянула на генерала. Вид у него был донельзя изумленный. В руках он вертел листок бумаги, который только что достал из собственного кармана.

- Странно, - пробормотал он, - очень странно.

- Джеймс, - окликнула его госпожа Редфилд. Генерал посмотрел на нее, и, я уверена, она еле заметно покачала головой. - Скажите, мой дорогой, у вас остался еще тот ваш табак с каштановым привкусом?

Генерал несколько мгновений смотрел на нее с тем же изумлением, потом в его глазах промелькнуло понимание. Он сунул листок в карман и ответил с улыбкой:

- Конечно. С удовольствием поделюсь, только зайду за ним в каюту!

Ну, теперь я тоже чувствую совершенно непреодолимое желание выкурить сигарету перед сном! Ах, будут еще танцы? Значит, перед танцами! И, как мне показалось, такое желание посетило не только меня. Во всяком случае, в курительную Леонард и Джон пришли даже раньше меня.

- Давайте, Джеймс, - нетерпеливо проговорила госпожа Редфилд, врываясь следом за мной. - Нет, не табак! Я говорю о записке, которую вы разглядывали так неосторожно за ужином.

Генерал молча протянул ей тот самый листок, она развернула его и мы, все четверо, с удивлением прочитали: "Генерал, если вы придете завтра в семь утра в кают-компанию первого класса, то сможете узнать, из-за чьего приказа погиб ваш брат".

- Кто-то меня неплохо знает, - голос МакАртура звучал почти виновато. - Я бы, конечно, туда пошел. Вот только я не прочитал эту записку вовремя. Я не надевал этот пиджак с того момента, как занял свою каюту. Тогда в Нью-Амстердаме шел дождь, и было прохладно. И сегодня тоже дождь и прохладно...

- То есть, эту записку тебе сунули в карман во время посадки? - госпожа Редфилд прикусила зубами мундштук своей трубки. - Ну да, вечером был торжественный ужин, ты облачился в мундир, а твидовый пиджак провисел в шкафу эти три дня. И записка лежала в кармане...

- Значит, получается, что ловушку ставили для генерала? - вылезла я с логичным выводом.

- Получается, что так, - подтвердила госпожа Редфилд. - Записка обычная, магического следа я не чувствую. Любые следы ауры, а тут они были совсем слабые, за это время развеялись. Сунуть ее в карман во время погрузки мог с равным успехом и кто-то из пассажиров, и стюард, и один из офицеров.

- И вот тут возникает вопрос, что такое вы везете с собой, генерал, что им понадобилось убрать вас, не дожидаясь прибытия в Люнденвик? - сказал Джон, и неожиданно в голосе его зазвучал металл. Мне даже показалось вдруг, что этот молчаливый дипломат из тех, кто имеет право задавать такие вопросы пятизвездным генералам.

Глава 5.

Темно-зеленая вода сомкнулась над моей головой, и я, пуская пузыри, пошла ко дну. Толстая рыбина с белесым пузом мазнула меня по носу хвостом и, будто насмехаясь, ушла вверх, к солнцу.

Я рывком села на кровати. Да что же это такое! Третий раз за ночь пытаюсь заснуть, и третий раз вижу один и тот же кошмар: неясная фигура возникает за моей спиной на палубе, толкает, и я лечу вниз, в холодную зеленую воду.

"А фигура-то из моего сна похожа на того самого злоумышленника, которого наша заколочка записала в кают-компании!" - сказал кто-то холодный и рассудительный в моей голове.

Я взяла блокнот и карандаш, села на постели и стала размышлять, рисуя на листках закорючки. Закорючки получались неожиданные: вчерашняя болтанка усилилась, как бы не захватил нас шторм.

Итак, мы знаем, что у генерала хотят выкрасть некие секретные документы, которые он везет с собой. Что за документы, он, конечно, не сказал, но заверил всех присутствовавших, что никто их не найдет. Ни магически, ни физически - никак.

Судя по действиям нашего противника, план у него был такой: вызвать генерала утром в кают-компанию, оглушить магической ловушкой и, пока МакАртур в отключке, и его не нашли, обшарить генеральскую каюту и забрать документы. Злоумышленник пришел убедиться, что рыбка попала в сеть... тьфу, опять рыба! Что лис попался в капкан, вот! Но в капкане он никого не нашел. Какой же будет следующий его шаг?

Предположим, он попробует поискать документы, пока генерал на ужине, и не найдет их. Но, если никто, кроме самого МакАртура не знает, где бумаги спрятаны, значит, никто другой не сможет передать их по назначению. Следовательно, вопрос решается очень просто. А именно: нет человека - нет и проблемы. Получается, что генерала надо охранять, как принцессу на выданье. Даже еще строже.

Тут мои мысли неожиданно свернули в сторону моих соратников по расследованию. А как вообще получилось, что мы оказались в одной компании? Пять ничем, кроме стола за обедом и ужином, не связанных между собой взрослых людей. Ну, хорошо, с госпожой Редфилд я познакомилась случайно, пока на борту никого почти и не было; генерал явно знает ее очень давно. А Джон и Леонард как оказались в этой компании, совсем не подходящей для "золотой молодежи"? И, кстати, еще вопрос: когда пострадала та девушка, мисс Маллиган, они оба оказались на второй палубе почти мгновенно. И были полностью одеты. А ведь мы с генералом встретились уже глубоко заполночь; кстати, МакАртур был в домашней куртке. Джон... я зажмурилась и представила себе трап, с которого спускались молодые люди... ну, да, конечно - оба были в джинсах и рубашках с длинным рукавом, которые мгновенно не наденешь и не застегнешь. Я стукнула кулаком по тумбочке и зашипела от боли. Что ж такое, половина пятого утра, а я, как курица безмозглая, вместо того, чтобы спать, придумываю преступления!

Это было не совсем удобно, но я решила перед завтраком зайти в каюту госпожи Редфилд, и изложить ей свои сомнения с глазу на глаз. Ей я доверяла. Дверь открылась сразу после моего стука, и удивления на лице женщины не было.

- Хорошо, что ты пришла, Алекс, - сказала госпожа Редфилд, затворяя за мной дверь. - Я хотела тебя кое о чем попросить. Но это потом. Рассказывай, до завтрака у нас есть минут двадцать - двадцать пять.

Собственно, мои ночные размышления уложились в пять минут. Ну, может быть, шесть. Моя собеседница покивала, задумчиво хмыкнула и сказала:

- Что касается Леонарда и Джона - у меня есть некоторые соображения насчет них, я проверю и поделюсь. Или не поделюсь, - тут она усмехнулась довольно неприятно, - если результаты проверки будут как-то задевать вопросы государственной безопасности. А насчет охраны генерала ты абсолютно права. Я тоже уже об этом думала.

- И?

- И, вот по этому-то поводу у меня был к тебе вопрос. Нужно сделать для него охранно-сигнальный артефакт, причем сделать быстро. Надеюсь, до конца дня Джеймс в относительной безопасности, но к вечеру нужно все подготовить. Если у тебя есть какая-то подходящая заготовка, мы можем заняться этим совместно.

- Что вы маг, я уже поняла, - ответила я медленно. - Но не могу оценить уровень. И... еще вопрос - вы практикуете частным образом? Дело в том, что я из-за родителей связана определенными обязательствами...ээээ... перед Посольским приказом Бритвальда.

Госпожа Редфилд задумчиво постучала кончиками пальцев по подлокотнику кресла, потом вздохнула.

- Ладно, к Темному отпуск. Все равно не получилось.

Она щелкнула пальцами, и в ее правой руке возникли две визитных карточки, которые мне и были протянуты. На верхней было написано четким темно-коричневым шрифтом: "Лавиния Редфилд, коммандер, Служба магической безопасности Союза королевств. Лютеция, Галлия - Люнденвик, Бритвальд". На второй шрифт был темно синий. Да и содержание несколько отличалось: "Лавиния Редфилд, архимаг. Декан кафедры боевой магии высшей магической Академии, Лютеция, Галлия".

Разведя руками, я вернула визитки и. не удержавшись, спросила:

- А еще сколько их есть? Разных визитных карточек?

- М-м... еще три или четыре. В конце концов, не везде принято пользоваться этими бумажками. В Оргриммаре, например, этого обычая просто не поняли бы, - усмехнулась госпожа Редфилд. - Ну что, берешься за артефакт? У меня нет ничего подходящего для базы, а переделывать что-то действующее и не так надежно, и не хочется.

- База у меня есть, конечно. Ремень с пряжкой, браслет для часов и перстень; три точки должны дать практически полный купол. Прописать функции и залить под завязку, до вечера управлюсь.

- Залить я помогу, не вопрос, - она взяла из гардеробной легкий льняной жакет и вопросительно на меня посмотрела. - Ну что, идем завтракать?

- Еще момент... может, это и глупость, но мне приснился странный сон. Трижды за одну ночь.

- Трижды подряд - это не глупость, а дар богов. Надо только воспользоваться им правильно. Рассказывай.

- Собственно, рассказывать почти нечего, - я замялась. - Мне снилось, что меня сталкивают с палубы в воду, и я тону. Неясная фигура, вроде бы мужская.

- Лица, конечно, ты не видела, - утвердительно сказала магичка.

- Нет.

- У тебя Дар предвидения?

- Нет, - повторила я. - И ни у кого в семье не было.

- Н-да. Для каких-то выводов слишком мало данных. Ну, пока, ты и сама понимаешь, лучше не подходить к поручням. А я посмотрю и поразмышляю. Теперь идем, иначе кофе остынет.

- Новый сварят, - махнула я рукой. - Последний вопрос, можно?

- Спрашивай.

- Мы посреди океана. Магические вестники сюда не доходят, потому что над текущей водой магия рассеивается. Электронная почта не работает, потому что на корабле нет Сети. Как вы планируете проверять свои соображения насчет Джона и Леонарда?

Госпожа Редфилд хмыкнула.

- Давай вернемся к этому вопросу вечером, хорошо?

Я пожала плечами и встала с кресла. Можно подумать, если бы я сказала: "Нет, не хорошо!" - от этого бы что-то изменилось.

Шторм бушевал вовсю. Завтрак превращался в акробатическое представление - посуда и столовые приборы совершали неожиданные броски, попытка выпить горячего чаю превращалась в самоубийственный трюк, а омлет приходилось ловить. Стюарды передвигались по ресторану с привычной осторожностью, стараясь не отцепляться от колонн или спинок стульев. "Гордость Бритвальда" то взлетала на огромную высоту вместе с очередным валом, то обрушивалась вниз с грохотом; и с ней вместе взмывали и стремительно падали тарелки, чашки, стулья и желудки пассажиров.

Ни капитана Гаскелла, ни первого помощника сегодня в ресторане не было, только два или три унылых младших офицера старательно демонстрировали пассажирам высокий класс попадания в рот ложки с овсянкой. В общем-то, шаг со стороны капитана разумный: зачем демонстрировать всяким сухопутным крысам, что не можешь справиться с собственной чашкой кофе?

Ладно, наверное, я несправедлива. Шторм - дело серьезное даже для такого сверхбезопасного, магически защищенного судна, как "Гордость". Наверняка Гаскелл вместе с штурманом и корабельным магом стоит на капитанском мостике и хранит нашу безопасность.

Отказавшись от идеи попасть в чашку горячим чаем из чайника, я решила закончить на этом завтрак и выглянуть на палубу. Настоящий серьезный шторм посреди океана - страшно, но ведь и увлекательно, правда? Никто не пожелал составить мне компанию.

Дверь наружу долго не хотела мне поддаваться. Наконец, я дернула изо всех сил, и тут же получила в лицо заряд соленых брызг и порыв ветра. Какой-то добрый ангел расположил поручни не только вдоль борта, но и вдоль палубной стенки, видимо, как раз на такой случай. Держась за них, я сделала несколько шагов вдоль это стенки, чтобы лучше видеть океан.

Нет, он не был синим или черным, или еще каким-то. Он был сразу всех цветов - темный, яркий, грозный, с белой пеной на шапках валов. Волны разбивались о борта, и в мельчайших капельках плясали радуги. Дождь, кажется, сжимал кулаки, а потом распрямлял их и выбрасывал воду зарядами, не хуже водяной пушки.

И ничегошеньки не значил ни один человек, эльф или гном по сравнению со стихией.

У меня действительно было запасено несколько заготовок для артефактов в подарок мужчинам, отцу и братьям в первую очередь. Но тот набор, о котором я говорила госпоже Редфилд - браслет для часов, перстень и пряжка для ремня, все из самой лучшей гномьей стали с платиновой насечкой - это набор я покупала каких-то три месяца назад, чтобы сделать подарок Оливеру. В тот момент я предполагала, что это будет свадебный подарок.

Руки привычно делали знакомую работу: гравировали руны, скручивали платиновые проволочки, постукивали молоточком. А в голове крутились воспоминания - улыбка Оливера над букетом алых роз, его дикая, необоснованная ревность к Чжоу Ляню, его ежедневные коротенькие записки, присылаемые мне на коммуникатор... и длинные загорелые ноги блондинки, которые по-хозяйски поглаживает мужская рука. Рука Оливера.

Как сказала мне Джулия Локмер, пять лет делившая со мной комнату в общежитии; "Нечего было приезжать в дом к мужчине без предупреждения! А вообще, радуйся, что не успела выйти за него замуж".

Собственно, я и радуюсь.

Замшевой салфеткой я вытерла с браслета неожиданно капнувшую туда слезу. Вот все и готово, осталось залить в рабочее заклинание силы и отдать готовый артефакт генералу.

После ужина Лавиния и МакАртур уже традиционно отправились в курительную. За ними так же традиционно пошла я, за мной - Леонард и Джон. Сегодня госпожа Редфилд курила табак со странным запахом: вроде бы он пах медом и яблоками, но не успокаивал, а заставлял встряхнуться и собраться. Генерал достал нераспечатанную пачку Captain Black, покрутил ее в руках, снова сунул в карман и попросил леди поделиться новым для него сортом. На его левой руке красовались часы на новом браслете, перстень был на безымянном пальце правой. Покосившись на магичку, я мысленно потыкала воображаемой иголкой в виртуальный купол, закрывающий генерала - и тут же получила ментальный подзатыльник. Пожала плечами и с независимым видом достала анатолийскую сигарету.

- Завтра у нас стоянка на целый день в Понта-Делгада, - сказала госпожа Редфилд, выпуская особенно ровное кольцо ароматного дыма. - Шторм почти затих, к утру будет совсем спокойно. Я бы предложила спуститься на берег всем вместе, и в городе тоже... не расставаться.

- Да, это разумно. Не стоит давать нашему противнику лишних возможностей, - согласился Леонард, как обычно, за двоих.

- А что там есть, в этом городе? - не могла не спросить я.

- Там... - мечтательно протянула госпожа Редфилд. - Остров вечной весны, там всегда именно такая погода, какой тебе хочется. Вулканические озера с черными берегами, огромные сосны с голубыми иглами, парки, где цветут одновременно азалии, гибискусы и гортензии... Долина, где бьют гейзеры, и можно купаться в горячем озере и любоваться ими. Старинные дома, отделанные разноцветной керамической плиткой. Храмы Единого с резной дубовой алтарной стеной...

Она вздохнула и встряхнула головой, потом добавила уже обычным тоном:

- Как-то я прожила здесь почти полгода, уж очень интересные методики... эээ... убеждения паствы применял местный священник. Так что, полагаю, найти для обеда лучший ресторан города я сумею.

- Какие радости нам сегодня обещали на вечер? - поинтересовался генерал.

- Кажется, концерт силами пассажиров, - сообщил Леонард. - Романсы, фокусы, скрипичные пытки. Пойдешь, Сандра?

Никак я не могу привыкнуть к этой вариации моего имени, каждый раз вздрагиваю.

- Наверное, пойду. Во сколько там начало?

- Через час, - ответил он, взглянув на часы.

- Тогда, пожалуй, пора переодеваться, - сказала я, гася остаток сигареты.

Приняв душ, я надела длинное платье, уложила волосы и подкрасилась. Ну, а что? Все-таки светское мероприятие, значит, надо быть в полной форме. Мамину науку "как быть светской леди" из меня и моих сестер не вышибить ничем. Так что, когда в дверь моей каюты постучали, я была уже полностью готова. Наверное, Леонард решил за мной зайти и проводить к импровизированному концертному залу...

Но я ошиблась. В мою дверь стучала госпожа Редфилд.

- Тебя еще интересует вопрос, как я смогла получить информацию о Леонарде и Джоне?

- И еще как!

- Тогда идем, я тебя кое с кем познакомлю. Он согласился.

Как интересно! Познакомлю - то есть, это новый для меня персонаж? Кто-то из экипажа? Или пассажир второго класса? И куда мы пойдем? В машинное отделение?

Но мы всего лишь прошли несколько шагов по коридору, и передо мной распахнулась дверь уже знакомой мне каюты госпожи Редфилд. Неужели она прячет в каюте незаконного пассажира?

Глава 6

За пару десятков мгновений от двери моей каюты до каюты госпожи Редфилд я успела задать сама себе примерно сто сорок два вопроса о том, кто же такой согласился со мной поговорить. Но, как водится, действительность все мои предположения легко превзошла.

В каюте было тихо и темно, только легкий сквозняк из приоткрытого иллюминатора шевелили занавеску. Никого нет?

Хлопком ладоней госпожа Редфилд зажгла освещение. Действительно никого. Точно так же, как и в моей каюте, большая кровать, пара кресел, небольшой столик, на котором лежит большая, толстая книга; окно с выходом на балкон, шкаф, дверь в ванную...

Хозяйка села в кресло, жестом предложив мне занять второе, и положила руку на книгу.

- Жиль, не притворяйся, что спишь. Я знаю, что ты давно ждешь нашу гостью.

От того, что произошло дальше, я подпрыгнула чуть ли не до потолка. Если бы не вцепилась ногтями в подлокотник кресла - точно бы головой впечаталась. На коричневой кожаной обложке книги внезапно распахнулись два светящихся синих глаза, прорезался рот, и тонкие губы проговорили:

- Ну, здравствуй, Александра.

- Добрый вечер...

Нет, зубы у меня не стучали! Ну, может, раза два всего клацнули.

Госпожа Редфилд негромко рассмеялась.

- Алекс, разреши представить тебе моего партнера. Zhuan"ol Zhaunil. Его имя в переводе с древнего языка дроу означает "Книга мудрости". Дабы мы не ломали язык, он позволил называть его просто Жиль. Я рассказала о разработанных тобой артефактах, и Жиль изъявил желание на тебя посмотреть.

Я перевела дух. Партнер, значит. Посмотреть пожелал. Вот же...

- Значит, получается, что насчет Леонарда и Джона вы хотели что-то выяснить с помощью... эээ... Жиля? И как, что-то удалось узнать?

- Представь себе, нет! - недовольно буркнул Жиль. - Мне, всесторонне развитому искусственному интеллекту, обогащенному древним знанием, отказали в доступе! Будто простой железяке вроде ваших коммуникаторов!

- У меня были предположения о том, почему это произошло, - перехватила инициативу госпожа Редфилд. - Но пока я просто не имею права их озвучить. Прости. Завтра, пока мы будем в Понта-Делгада, я доберусь до Сети, и смогу все проверить. По общедоступным каналам, Жиль, ты понял?

- Пфы! - раздраженно сказал древний искусственный интеллект, и синий огонь погас. Перед нами снова была коричневая кожаная обложка.

Понта-Делгада действительно оказался совершенно сказочным городом. С иссиня-черных гор сбегали многочисленные ручейки и речки, через которые были перекинуты кружевные мосты. На лошадях, запряженных в разноцветные коляски, красовались соломенные шляпы с цветами. Тройная каменная арка, означавшая въезд в город, была увита плетями цветущих мелких розочек. На главной городской площади, Праза Эшперанса, кипел утренний базар - фрукты и овощи, травы, вино и настойки, веера, резные гребни, вышивка. Чуть в стороне я увидела тележку собрата-артефактора, и закопалась в искусных поделках из дерева, металла, кости и камня. Не знаю, сколько прошло времени, когда я отошла от дона Бернардеша с изрядно полегчавшим кошельком и потяжелевшей сумкой, мне показалось, всего минут пятнадцать - двадцать. Но, как выяснилось, все мои сегодняшние спутники успели разбрестись по рынку, и я не увидела в шумной и пестрой толпе ни генеральского мундира, ни серого шелкового плаща госпожа Редфилд, ни белой рубашки Леонарда.

Ну и ладно! Вон там я еще видела книжную лавочку, наверняка в ней найдется что-нибудь остро необходимое.

У чистенькой старушки в кружевном чепце я купила пару пирожков с яблоками и с удовольствием надкусила. Замечательно, ровно как я люблю - не слишком сладко, тесто пропиталось яблочным ароматом, но не намокло. Темный с ним, с "лучшим рестораном в городе", пусть мои спутники идут туда обедать. Повернув к книжной лавке, я краем глаза заметила в толпе знакомое лицо. Кажется, это тоже пассажир с "Гордости Бритвальда"... Ну да, точно! В ресторане он сидит от нас далеко, лицо у него совершенно незапоминающееся; я бы его и не выделила в толпе, но на танцевальном вечере он приглашал меня на вальс. Танцевал он так плохо, что я невольно его запомнила. Ничего удивительного не было в том, что в маленьком городке мы пересеклись на главной площади, но отчего-то по моим лопаткам пробежал холодок.

Я полезла в сумку, достала защитный медальон, надела его на шею и активировала. Ну вот, теперь энергетический щит закрывает меня от направленных магических воздействий, холодного оружия и пошлого удара по голове тупым предметом. Конечно, от выстрела из пистолета он не защитит, но вряд ли кто-то рискнет стрелять в толпе.... Да о чем я вообще думаю, кому на меня нападать?

Потешив свою паранойю, я отправилась в книжную лавку. Там, действительно, оказалось немало интересного, самое главное - по моей специальности, аретефакторике. Старые издания, давно распроданные в больших магазинах Нового Света, здесь тихонько лежали на полках, ожидая меня. Нашелся даже справочник "Сравнительные свойства и характеристики металлов и минералов в применении для защитных артефактов всех направлений" Клаузевица! Он, между прочим, был выпущен сто сорок два года назад крохотных тиражом, и давно стал библиографической редкостью.

Чтобы расплатиться за отобранные книги, мне пришлось отдать все остававшиеся в кошельке наличные. Да что говорить, денег бы не хватило, если бы я не вспомнила о монете в пять дукатов, которую всегда ношу в потайном кармашке. Ну, к счастью, монетка была на месте, и со сдачей в кругленькую сумму (аж шесть сантимов! Хватит еще на один пирожок с яблоками!) я вышла из книжной лавки.

Тут меня осенило: беспокойство, слегка дергавшее меня последние полчаса, было просто сигналом внутреннего будильника. Солнце давно сползло к горизонту, площадь была почти пуста, только на последних лотках подзадержавшиеся торговки убирали товар и закрывали витрины. Мамочки мои, а во сколько корабль отчаливает? Мне же даже не связаться ни с кем из новых знакомых, у меня в коммуникаторе нет ни одного их номера! Ну да, все казалось, успеем обменяться координатами. Сейчас ведь не нужно, зачем пользоваться коммуникатором в небольшом замкнутом пространстве корабля?

Придерживая тяжелую сумку с покупками, ощутимо стукавшую меня по правому боку, я побежала в сторону порта. С той стороны раздался громкий сигнал - корабельная сирена? Неужели знак отплытия, и я опоздала?

Я влетела в узкий проулок, выводящий прямо на пирс, к месту стоянки "Гордости Бритвальда", и... Вот есть выражение "ноги подкосились"; именно это со мной и произошло.

Да, переулочек и в самом деле вел точно к кораблю, я видела его белоснежный борт. Вот только проход к нему закрывала пара личностей самого недвусмысленного вида. В Нью-Амстердаме такие носят дреды и слушают рэп, в Люнденвике пьют пиво и сидят на корточках возле пивных, в Сан-Паулу де Гомеш забрасывают огрызками футбольные команды, но ведут они себя везде одинаково. Ограбить случайного прохожего, разбить витрину, перевернуть и поджечь мусорный бак, изнасиловать девушку - ничем не побрезгуют...

- Смотри, Бак, какая цыпочка выпорхнула, - хмыкнул тот, что повыше ростом.

- Цыпа, тебе же компании нехватает! - второй, толстяк с переломанным носом, сплюнул на дорогу. - Иди сюда, цыпа, покажешь, чему тебя в школе научили, а парни пока за твоей сумочкой приглядят...

Я дернулась назад, к площади, но и за моей спиной дорога была перегорожена. Еще трое. Никакой защитный артефакт не спасет в такой ситуации.

Ладно, пусть мне и не справиться с пятью отморозками, но я не овца покорная; когда не смогу драться - буду зубами рвать! Я бросила сумку за землю, стряхнула с запястья большие мужские часы с тяжелым браслетом и зажала их в правом кулаке. Не кастет, конечно, но кулак утяжелит хорошо. В левом кармане легкой куртки у меня был еще один артефакт, ближнего боя, так сказать. Первого, кто до меня дотронется, я смогу вырубить им. Двоих, там два парализующих заряда. Этот ценный предмет я зажала в левом кулаке, держа палец на кнопке активации.

- Надо же, не соврал нам тот хмырь, который за тобой последить велел, - ощерился длинный.

- Прямо велел? А вы и послушались? - усмехнулась я. - Мальчики, а может, добром разойдемся? Я на корабль спешу...

- На корабль? - лицо толстяка внезапно исказилось гримасой ненависти. - Богатенькая, значит... Сука!

Попытка схватить меня за волосы кончилась для него теплой встречей физиономии с камнем дороги. В ближайшие два-три часа окружающая действительность Бака волновать не будет. А вот меня... мне, кажется, придется не слишком хорошо. В парализаторе остался один заряд.

- Продолжим? - я повела плечами. Куртка не мешает, брюки удобные. Хорошо, не стала надевать платье, а ведь была такая мысль.

Шибзд, кинувшийся на меня справа, получил утяжеленным кулаком в переносицу, отлетел назад, и очень удачно стукнулся головой о камень. Осталось трое, уже легче. Неужели по этому переулку никогда никто не ходит?

Что у меня еще есть? Ага, книги связаны веревкой, а веревочка-то конопляная. А этот материал отлично принимает магические импульсы. Держит недолго, ну, так мне долго и не надо. Не отводя глаз от стоящих кучкой противников, я присела, дернула веревку за хвостик и прошептала короткий наговор. Да, магический дар мне достался совсем слабенький, но предметы меня слушаются всегда. Я распрямилась, и. дождавшись момента, когда оставшаяся на ногах троица кинется ко мне, бросила веревку им в ноги. Мгновенно она обвилась вокруг щиколоток, притянула к ним запястья, и мои оппоненты стали слегка похожи на скульптурную группу "Лаокоон".

- Помощь нужна, или сама справишься? - раздался знакомый голос за моей спиной.

- Да, вроде бы, уже справилась, - ответила я, поворачиваясь на голос. Леонард. - Ты здесь откуда взялся?

- Мы забеспокоились, куда ты пропала. Через час отчаливаем, вот я и отправился тебя встречать.

- А, понятно...

Я ткнула острым носом ботинка длинного. Тот зашипел и дернулся в мою сторону, но чудная конопляная веревочка крепко стягивала его ноги с руками рыжего и шеей бритоголового приятелей.

- Ну, теперь расскажи мне, кто же вам велел за мной следить? - я присела на корточки рядом с ним.

- Да пошла ты...

- Конечно, пойду. А по дороге вызову коменданта порта. И ты, в лучшем случае, отправишься в каменоломни. Говори, и я подумаю, есть ли у меня время на визит к коменданту.

- Мужик один, нас в пивной нашел... Заплатил двадцать дукатов, если ты опоздаешь на корабль. А лучше - вовсе, того... никуда не придешь.

- Как выглядел?

- Блондин, высокий. Одет хорошо. Глаза... не то серые, не то зеленые.

- Родинки, шрамы, бородавки? Особые приметы какие-то были? - подключился к допросу Леонард.

- Не знаю, не разглядывал я его... - длинный парень цедил слова неохотно, и все время проверял, не удастся ли ему освободиться.

Я поднялась на ноги и еще раз от души пнула его в бок.

- Ладно, ладно! Перстень на нем был - золотой, с черным камнем. На камне что-то вырезано.

- На какой руке?

- На правой...

Неожиданно рыжий, который в нашей скульптурной композиции оказался повернутым несколько вбок, побледнел и, упираясь чем мог, попытался отползти назад. Обернувшись, я увидела госпожу Редфилд, задумчиво глядевшую на шпану, перекидывая с руки на руку огненный шар. На правой руке шар становился синим, перелетая на левую, менял цвет на красный.

- Нне надо, - прохрипел рыжий.

- Почему? - поинтересовалась госпожа Редфилд. - Назови мне хоть одну причину.

- Мы больше не будем...

И тут я расхохоталась. Только вот почему-то перестать смеяться у меня никак не получалось. Я прижалась лицом к плечу Леонарда и заткнула себе рот кулаком. Лео обнял меня и неловким движением погладил по голове, прошептав:

- Сандра, какой же ты молодец. Ты справилась сама.

Госпожа Редфилд тем временем щелчком пальцев отправила огненный шар в стену дома, присела на корточки возле длинного, приложила ладонь к его лбу и на мгновение закрыла глаза. Потом встала, отряхнула руки и сказала:

- Алекс, Лео, пойдемте. Молодые люди полежат тут до полуночи, после чего отправятся в отделение городской стражи и напишут подробное признание во всех своих... подвигах. Где, когда, кого, сколько взяли и кому продавали. Понятно?

От ее ласкового голоса даже мне захотелось сделать шаг назад. Парни же только мелко-мелко закивали.

- И если хоть один из вас еще хоть раз обидит словом или делом хоть кошку, откажет в помощи любому живому существу - будет доживать век разумной осиной в городском парке!

Глава 7

В четвертый раз стукнувшись пальцами ноги о ножку стола, я перестала метаться по курительной и села.

- Почему они прицепились ко мне, я не понимаю?

Вопрос риторический, это мне самой было ясно. Но иногда кажется, что, когда вопишь и воздеваешь к небесам сжатые кулаки, то вроде как и делаешь что-то полезное для разрешения ситуации.

- Думаю, потому, что ты была одна, - пожал плечами Леонард.

- Это я и сама понимаю, - отмахнулась я. - Если бы ко мне просто привязалась городская шпана, я бы не удивилась. Но их же кто-то науськал! Зачем?

- Мы, разумеется, не обнаружим на судне никого, соответствующего полученному описанию? - утвердительно сказал генерал.

Госпожа Редфилд покачала головой.

- Я считала память того бандита. В описании он не наврал, но все равно, ты прав, Джеймс. Такого человека на "Гордости Бритвальда" нет.

- Иллюзия?

- Маскирующие заклинания, иллюзия, изменение облика - мы не знаем, что было применено. Да это и не так важно. У нас есть два существенных момента: цвет глаз и рост, которые не меняются при наложении этих заклинаний. И то, что заказчик носит на указательном пальце правой руки некий массивный перстень.

Я пошевелила пальцами.

- Неудобно же!

- Что неудобно? - терпеливо поинтересовалась госпожа Редфилд.

- Я имею в виду - неудобно носить массивный перстень на указательном пальце, да еще и на правой руке. Мешает. Или он левша?

- Нет, судя по прочитанным воспоминаниям, заказчик правша, - госпожа Редфилд повернулась к Леонарду. - Лео, дай мне, пожалуйста, твой университетский перстень.

Тот снял с левой руки кольцо - широкое, без камня, с вырезанным на металле гербом и буквами. "Платина? - подумала я. - Отличный может получиться артефакт, для опознания ядов, например". Госпожа Редфилд покрутила его в руках и примерила на указательный палец правой руки. Пошевелила пальцами, как я минуту назад, и сказала, возвращая кольцо:

- Действительно неудобно. Ну, можно сказать почти наверняка, что он не маг. С таким грузом на пальце ни одного плетения не сделаешь.

- У Бринуотера штук шесть перстней, сколько мы заметили, он их даже ночью не снимает.

- Да, Лео, это так, - магичка усмехнулась, вспомнив что-то забавное. - Но вот Бринуотера я хорошо знаю уже лет сорок. Он такой трус, что не ввяжется ни в какое сомнительное предприятие.

- А кто из старших офицеров занимался приемом пассажиров в Нью-Амстердаме? - внезапно спросил Джон.

Я даже вздрогнула, так редко звучит его низкий голос.

- Третий помощник, по-моему, - ответил генерал.

- Вот как раз у него я заметил перстень на правой руке. На указательном пальце. Массивное золото, вроде бы, с топазом.

- Завтра я загляну к капитану и попробую увидеть судовую роль, - кивнула госпожа Редфилд. - Сегодня уже поздновато. Джеймс, у тебя в каюте ничего не стронуто? Мои сигналки?

- Нет, никто не входил.

- Странно, что они не попытались воспользоваться твоим отсутствием...

- А почему мы вообще решили, что сегодняшнее нападение на Сандру связано с нападением на генерала? - неожиданно спросил Леонард. - Сандра, ты говорила, что родители тебя срочно вызвали в Христианию, сорвав с места?

- Ну да... Давно, еще когда отец и мама уезжали из Нового Света, мы договорились, что я заканчиваю Гарвард и остаюсь в Бостоне. Я уже и помещение для студии и магазина присмотрела, а десять дней назад от них пришел вестник...

- А в чем причина, ничего не сказано?

Я только покачала головой.

- Вестник был с голозаписью? - продолжал допрос Леонард. Да, это все больше походило именно на допрос...

- Нет, вестник был без записи, просто письмо. Даже, я бы сказала, записка. Извини, Лео, я перенервничала и хочу отдохнуть, - сухо сказала я, собираясь встать из кресла.

Он мгновенно оказался на ручке моего кресла.

- Прости меня, пожалуйста, Сандра! Ну, прости дурака, работа проклятая иной раз вылезает в самый неподходящий момент.

Я отобрала у него свою руку и покачала головой.

- Я не сержусь, просто устала, понервничала и хотела бы лечь. Завтра увидимся за завтраком.

- И с меня мороженое возле бассейна!

- Действительно, время уже позднее, - госпожа Редфилд тоже встала. - Пойдем, Алекс. Спокойной ночи, господа.

В своей каюте я бросила взгляд на купленные в лавке книги и сумку с заготовками для артефактов. И как только Леонард ухитрился их не оставить там, в переулке? Я ведь напрочь забыла о книгах, которым так радовалась четвертью часа раньше... Кстати, интересно - веревочка-то была занята, книги он донес, связав заклинанием. Получается, что Лео маг? Ах, какая коробочка с сюрпризами: вроде все вытащила, рассмотрела, отложила в сторону - хлоп, а там второе дно, и под ним новые загадки. И не факт, что не найдется дно третье и четвертое... Работа, например, загадочная.

Умывшись, я достала коробку с артефактом для Майи. Знакомство с Жилем навело меня на некоторые новые идеи. Дело в том, что подарок должен был представлять собой зачарованную записную книжку для рецептов, которые Майя разрабатывает для ресторана в Люнденвике. По моей идее, книжка сама заносила на страницы текст под диктовку, могла не только воспроизвести его вслух по сказанному хозяйкой названию, но и пересчитать на другое количество продуктов. Ну, а раз мы делаем что-то необыкновенное, то записная книжка научится показывать, как будет выглядеть готовый десерт, и чем он будет пахнуть.

Новая идея требовала дополнительных расчетов магических полей, и я погрузилась в работу. А когда, разогнувшись, бросила взгляд на часы, не поверила глазам. Начало пятого утра, вот это я поработала! Ну, зато подарок почти готов, осталось блеск навести.

Приняв душ, я легла в постель и без сновидений проспала до завтрака. И завтрак бы проспала, но горничная принесла утренний чай.

Раз уж подарок был почти закончен, я решила немного побездельничать. Тем более, что погода снова нас балует, на небе ни облачка. Шляпа, парео, солнечные очки, третий из купленных перед отплытием купальников - и я готова отправиться к бассейну. Ладно, если заскучаю - прихвачу найденную вчера книгу о применении в артефакторике веществ растительного происхождения.

Сегодня в бассейне было тесновато, да и шезлонги, расставленные ближе к носу корабля, и на солнце, и под навесом оккупировали пассажиры.

Я тоже позагорала, искупалась, поплавала наперегонки с Леонардом (и обогнала его! Ну, сантиметра на три, но обогнала же!) и снова уселась в шезлонг. Перед глазами, куда ни посмотри, был океан, синий, серый, а совсем рядом с нашим кораблем - зеленоватый. Раскрыв книгу, я попыталась читать, но через короткое время обнаружила, что книга лежит у меня на носу, а я сама бессовестно сплю.

Внезапно я увидела, что мы проходим мимо небольшого островка, сплошь покрытого изумрудной зеленью. Только посередине острова торчала голая серая скала.

- Это последний из островов Азурского архипелага, - сообщил сидящий в соседнем шезлонге Леонард. - Необитаемый, тут живут только попугаи и дикие козы.

- Красиво...

Я набросила парео и пошла вдоль борта, глядя на проплывающий мимо остров. Внезапно мне показалось, что среди зелени мелькнула человеческая фигура в чем-то белом. Или это коза? Стоя почти на корме, я вглядывалась в зеленое растительное буйство, когда толчок в спину перебросил меня через поручни.

К счастью, я сумела войти в воду рыбкой, а не плюхнулась животом или спиной, а то при падении с такой высоты переломалось бы все на свете.

"Точно, как в том сне! А очки сейчас соскочат с носа..." - подумала я, и пошла ко дну следом за очками...

Где-то я читала, что в момент смертельной опасности любого может накрыть неожиданное озарение. Ну, к примеру, вдруг во всей своей стройности возникнет в мозгу доказательство теоремы Ферма. В другой книге перед глазами главной героини за краткие мгновения перед смертью проносилась вся ее жизнь.

Ну, видимо, я недостойна. В моей голове крутились в произвольном порядке три мысли: я не могу утонуть, я же только что прекрасно плавала; никто не видел, что меня столкнули за борт; как жаль дорогущие солнечные очки - рыбам они ни к чему, лучше бы их украли.

Ко дну я пошла медленно, даже с некоторым неспешным достоинством. Из моего рта вырвался огромный пузырь воздуха, и это каким-то образом привело меня в чувство. Я зацепилась за первую мысль: "Я умею плавать. Я отлично умею плавать", зашевелила руками и ногами, и - ура! - стала медленно подниматься к зеленоватой поверхности воды.

Сильная рука подхватила меня под животом, я сразу перестала бояться и. словно пробка из бутылки игристого вина, выскочила на поверхность воды. Солнце, Светлые боги, солнце! Рядом со мной фыркнул, выныривая, Джон.

Джон, не Леонард. Тот, видимо, даже не заметил моего ухода.

- Ты как? - он продолжал поддерживать меня, теперь обхватив под мышками.

- Ох...

- Ты умеешь плавать на спине? Ляг на воду, тебе будет легче держаться. И постарайся расслабиться, тебе надо чуть передохнуть. Нам еще до острова надо будет доплыть. Тут рядом, не волнуйся.

Последовав его совету, я легла на спину. Вода перестала быть врагом, который все время подстерегал меня. Теперь океан меня поддерживал и укачивал, удивительное ощущение.

- Ну что, немножко пришла в себя? - выдернул меня из этой нирваны вопрос Джона.

- Да, вполне.

- Тогда вперед!

До острова мы действительно доплыли быстро. К счастью, там оказался довольно пологий выход из воды - на крутую скалу я бы, пожалуй, сейчас не вскарабкалась.

Только ощутив под ногами твердую землю, я позволила себе уткнуться в мокрую рубашку Джона и расплакаться. Он молчал и не пытался меня утешать, только гладил по мокрым волосам. Наконец, я отодвинулась, отжала край парео и более или менее протерла им глаза.

- Не буду извиняться, рубашка у тебя и так была мокрая, - шмыгнула я носом для убедительности.

- И соленая...

- И соленая, да. Наш корабль уплыл?

- Да. У "Гордости" хороший ход, она сейчас где-то вон за тем мысом, - он рассеянно ткнул рукой в поросший пальмами берег, что-то вычерчивая на черном вулканическом песке.

- Так что, нам нужно начинать строить хижину из пальмовых листьев? Это ты ее рисуешь?

- Минутку подожди, пожалуйста. Не отвлекай меня.

Я замолчала и решила воспользоваться случаем, чтобы осмотреть хотя бы этот кусочек берега. В самом деле, неизвестно, сколько мы тут проторчим? Слева небольшой пляж, куда мы выбрались, упирался в высокую скалу; по зрелом размышлении, я решила туда не карабкаться. Справа "наш" кусочек берега был ограничен густыми кустами, а вот за спиной Джона, метрах в двухстах, росли пальмы. Туда я и отправилась.

Пальмы давали не слишком густую тень, но все же под ними было приятнее, чем на палящем солнце. Пройдя метров сто, я услышала справа от себя замечательный звук, а еще через пару шагов и увидела. Ручеек! Ох, как же я хочу смыть с себя соль!

Умывшись и слегка промыв волосы, я напилась воды и сорвала лист какого-то растения, вроде фикуса - плотный, кожистый, он мог послужить этакой первобытной чашкой. А судя по тому, что ствол этого фикуса радостно клевали птицы, ядовитым оно не было.

Когда я вернулась к месту нашей высадки с водой в кулечке, Джон продолжал рисовать. Вернее, он уже закончил рисунок и теперь критически его обозревал с высоты своего роста. Рисунок был большой, метр на метр примерно, и напоминал...

- Темный, так это ж гексаграмма!

- Ну да, что ж еще. Вроде, все правильно. Сейчас передохну и проверю еще раз.

- Ты хочешь сказать, что ты тоже маг? - подозрение в моем голосе можно было собирать и намазывать на скалы.

- Ну, до архимага мне далеко, но кое-что мне доступно, - Джон пожал плечами.

Все интереснее и интереснее! Мои спутники раскрываются с новых и новых сторон. Ладно. Не будем торопить события.

- Пить хочешь? - я протянула ему свою добычу.

- А ты знаешь, хочу, - ответил он с удивлением, и в два глотка выхлебал все. - Здорово, ты молодец. Сразу воду нашла...

- Ладно, теперь скажи мне, эта прекрасная графика для чего?

- А вот тут у нас с тобой есть варианты, - Джон огляделся и потянул меня за руку. - Пойдем, расположимся вон там под пальмой, чтобы не стереть что-то ненароком.

Подстелив под себя все тот же фикусный лист (между прочим, сухие пальмовые листья колются!), я уселась и выжидательно уставилась на него.

- Мы можем отсюда выбраться?

- Можем. У нас есть два варианта. Меня начнут искать минут через тридцать. Еще минут тридцать понадобится Лео, чтобы достать из капитанского сейфа... - тут он замялся и скомкано закончил, - ну, то, что поможет убедить капитана Гаскелла немедленно повернуть. То есть, через два с половиной - три часа "Гордость Бритвальда" вернется на то место, где мы ее покинули.

- Через три часа стемнеет, - вздохнула я. - И мы не знаем, кто тут живет, кроме коз. Можно, конечно, забраться на ту скалу...

Мы дружно посмотрели на скалу. Неприступным убежищем она никак не выглядела.

- Любому хищнику среднего размера эта скала - как тебе песочница, - покачал головой Джон. - А магия огня мне не подчиняется, у меня вода и земля.

- А ментал? - осенила меня мысль.

- Увы.

- Н-да. Ладно. А второй вариант?

- Гексаграмма открывает портал, и я чертил ее с расчетом на свою каюту. Но я в жизни не строил самостоятельно такого сложного портала - чтобы переместиться вдвоем, с привязкой на движущийся объект...

- Чем мы рискуем в этом случае?

- Можем оказаться посреди океана, но уже без острова поблизости. Теоретически - нас может распылить, но это полпроцента вероятности.

Я задумалась. Не хотелось бы проверять расчеты Джона таким экстремальным способом. Есть здесь хищники, или нет, еще неизвестно, а вот высадка посреди океана точно закончится попаданием на корм рыбам. Раз его должны искать...

- А почему ты так уверен, что тебя хватятся уже через полчаса?

Мой собеседник замялся.

- Видишь ли... Лео меня как бы охраняет... И я должен быть в поле его зрения более или менее постоянно.

- Ты принц инкогнито? - я хмыкнула. - Ладно, твое высочество, а твои соображения?

- Я бы рискнул с порталом.

- Кстати, - вспомнила я, - я же видела кого-то здесь, на этом острове! Как раз перед тем, как я... как меня... ну, в общем, перед тем, как оказаться в воде. Не знаю, кто это был, но, по-моему, не коза. Покрупнее, и движения другие.

- Идем! - Джон вскочил на ноги. - Не хочу быть сожранным кем-нибудь зубастым!

Глава 8.

Наверное, никогда в жизни мне не было так страшно, как в минуту активации портала. Даже тогда, когда я падала рыбкой с борта корабля, когда шла ко дну под толщей зеленоватой прозрачной воды. Порталы вообще всегда казались мне чем-то запредельным, а уж сейчас, когда я услышала от Джона честно перечисленные возможные последствия неудачи... Ну, что поделаешь, мой магический дар был небольшим и весьма специфическим: просто красивый кулон, колечко или даже веревка в моих руках словно слышали заклинания и становились чем-то другим, большим.

С трудом подавив в себе желание зажмуриться, я протянула Джону руку и шагнула в светящийся круг портала.

Что ж, портал не подвел. Мы и в самом деле оказались в каюте Джона, это стало понятно сразу, как только он, с несколько смущенным видом, убрал с кресла валявшиеся там джинсы. Каюта была роскошная, не чета моей - дубовые панели, кожа, тяжелые шелковые портьеры. Из гостиной вели две двери, одна, видимо, в спальню. О второй хозяин сказал, в ответ на мой вопросительный взгляд, с некоторой неохотой: "Кабинет". Боги Темные и Светлые, кабинет - в каюте!

- Ну, что? Кажется, получилось? - молодой человек был очень доволен, и справедливо, о чем я и поспешила сказать.

- Без тебя я бы точно пропала, спасибо, Джон! Как ты вообще ухитрился заметить, что произошло? И, кстати, что именно произошло? Я ж ничего не видела, кроме острова, потом удар в спину, и... - всхлип мне удалось проглотить.

- Я почти ничего и не разглядел. Пошел вдоль борта, увидел тебя и рядом - фигуру в белом кителе. Еще подумал, что это... ээээ... твой поклонник какой-то. И вдруг он толкает тебя в спину и уходит. Ну, я и прыгнул следом.

- Понятно.

Хозяин каюты отодвинул одну из панелей, достал пару толстопузых бокалов и солидную бутылку с темно-коричневым напитком, набулькал в бокалы по солидной порции и протянул один мне.

- Давай-ка, тебе надо согреться изнутри. Будь здорова!

- Постараюсь, - ответила я, и принюхалась. Коньяк. Я такого и не пробовала никогда, хотя в отцовском баре многое водилось.

После спиртного меня отпустило, и я перестала трястись. Как-то многовато приключений вокруг, я на это не подписывалась! Взгляд упал на мое отражение в зеркале, и я зажмурилась от неловкости. Волосы торчат во все стороны, бывшее парео мало что прикрывает, на лице какие-то пятна. Ужас!

- Слушай, - я отставила пустой бокал, - мне бы в свою каюту попасть, душ принять и все такое. Да и тебе тоже надо...

- Ты права. К твоей каюте у меня привязки нет, я там не был. Так что только через дверь. Погоди, я посмотрю, нет ли кого в коридоре.

В коридоре было пусто. Я выскользнула из двери и пробежала несколько метров до своей родной каюты, приложила ладонь к замку и, наконец-то, оказалась дома. Ну, ведь на эти дни моим домом стала моя каюта?

Душ, в первую очередь горячий душ! Я даже не стала терять времени на распутывание завязок купальника, а прямо в нем и в остатках парео встала под горячие струи. Блаженство, другого слова не подберешь! Бывшее парео полетело в мусорную корзину, купальник отправился в раковину для стирки, а я смывала с себя соль, страх, след чужих рук, толкнувших в спину...

После душа я завернулась в махровый халат, закрутила на голове тюрбан из полотенца и уселась в кресло поразмышлять. Половина блокнота уже была заполнена закорючками и завитушками, так что я перевернула страницу и начала новый рисунок.

Итак, меня явно попытались убить. Вряд ли каких-то злоумышленников интересую лично я, Александра ванн Хоорн, дипломированный артефактор двадцать трех лет отроду. Пока что за свою недолгую жизнь я не успела совершить ничего столь значительного, чтобы заслужить покушение - дважды за два дня! Получается, что покушения эти связаны с, так сказать, внешними факторами. Родители. Братья. Моника. Майя. Самый близкий круг. И еще есть круг дальний - карандаш вычертил две концентрических окружности - те, с кем свела меня неделю назад "Гордость Бритвальда". Госпожа Редфилд, генерал Макартур, Джон и Лео.

По зрелом размышлении, никого из этих людей моя смерть не заденет. Ну, то есть, они будут огорчены, но это не помешает генералу передать документы адресату в правительстве Бритвальда, госпоже Редфилд - расследовать какое-нибудь ужасное магическое преступление и третировать студентов, а Леонарду и Джону... ну, не знаю, чем они там занимаются. В общем, продолжать жить.

Круги не совпадают совсем.

Значит, возвращаемся к семье.

Родители. Братья. Моника. Майя.

С досадой я ткнула карандашом в страницу. Сломанный грифель прочертил неровную линию и отлетел куда-то. У меня слишком мало информации. Я уверена, что нападения на генерала и на меня - это детали разных головоломок, но априори считать это совпадением было бы глупо.

Просушивая волосы, натягивая джинсы и футболку, я продолжала обдумывать все произошедшее. Переложила с места на место расческу, переставила флакон духов, взяла в руки яркий ухмыляющийся шарик, подаренный вчера на концерте фокусником. И тут передо мной появились руки этого самого фокусника, тасующие колоду, а в ушах зазвучал его голос; "Это не обман, ни в коем случае нельзя обманывать! Просто нужно заставить всех смотреть не на ту вещь и не на то место. Вот так, ап!" - и он вынул карту из-за уха третьего помощника.

Шум на палубе отвлек меня от размышлений. Невольно я посмотрела на часы и даже вздрогнула: с момента, когда я вышла на палубу загорать, прошло всего лишь четыре часа. А мне показалось - минуло почти сутки, столько всего уместилось в эти часы: расслабленная дрёма возле бассейна, падение в холодную зеленую воду, пальмовый островок в океане и, наконец, опасный портал.

Голоса на палубе между тем стали громче, похоже было, что там собрались чуть ли не все пассажиры первого класса. Странно, время обеда, почему они не в ресторане?

В этот момент корабль остановился. Я взглянула в иллюминатор, и не поверила своим глазам: знакомая скала, песок, пальма, под которой сидели мы с Джоном... Что это значит?

Очертя голову, я выскочила в коридор и застучала в дверь каюты, откуда каких-то полчаса назад выскальзывала с такой осторожностью. Дверь распахнулась мгновенно.

- Ты тоже видел, корабль вернулся к тому острову!

- Да. Значит, кто-то еще заметил твое падение в воду и мой прыжок следом, и Гаскелл повернул назад сразу же.

- Наверное, надо выйти на палубу, чтобы нас не искали там? - я кивнула в сторону острова.

- Пойдем.

Джон по одному оторвал мои пальцы от дверного косяка, бережно взял под локоть и повел к выходу на палубу, приговаривая:

- Не бойся, я здесь. Я никуда от тебя не отойду.

Дверь на палубу распахнулась, солнце ударило в глаза, и шум внезапно затих. Широкими шагами подошел к нам капитан Гаскелл, схватил меня за плечо и очень тихо спросил:

- Все живы? Как вы выбрались, Уотербери?

Снова, как и в предыдущие вечера, после ужина мы впятером сидели в курительной. То ли остальные пассажиры поголовно поддались новомодной нелюбви к табаку, то ли предпочитали курить на палубе, но - я вот только сейчас сообразила! - с начала путешествия я не видела в этой уютной темноватой комнате практически никого, кроме нашей странной компании.

Генерал Макартур молча набивал свою кукурузную трубку, госпожа Редфилд выдувала пахнущие вишней кольца дыма и молчала, Леонард прикуривал сигареты одну от другой.

Все время между обедом и ужином я провела в компании корабельного мага и капитана Гаскелла, с госпожой Редфилд за моим правым плечом в роли ангела судного дня. Капитан был очень расстроен чрезвычайным происшествием на его судне, и ревностно пытался выкопать из моей памяти, а затем памяти Джона хоть какие-то подробности.

Само происшествие разглядели пятеро пассажиров, беда только в том, что нападавшего они описывали совершенно по-разному.

Леди Лавендер, очень немолодая дама, путешествовавшая в Новый свет к сыну, заметила лишь смазанный белый силуэт. В оправдание леди нужно сказать, что видела она исключительно плохо. Для того, чтобы читать, писать письма, находить носовые платки и выполнять всякую мелкую работу, при леди Лавендер находилась компаньонка, мисс Карстон. Беда только в том, что компаньонка, вместе с ее прославленным острым зрением, в интересующий всех момент отлучилась за пледом.

Мистер и миссис Спенсер, молодожены, возвращались из свадебного путешествия. Сидели они практически лицом к корме, должны были видеть все, как на ладони - но, как и положено молодоженам, заняты были исключительно друг другом. Миссис Спенсер показалось, что по корме к правому борту быстро уходила женщина в белом платье, но ни лицо, ни фигуру описать она не смогла.

Священник церкви Единого, отец Фельтрини, сидел в тени навеса и читал новейшие разъяснения к третьему тому поучений блаженного Сульпиция. Видимо, разъяснения нужно было тщательно обдумывать, потому что святой отец частенько от книги отрывался и смотрел на океан. Он видел, как женщину в ярком парео столкнули за борт, и как туда сразу прыгнул молодой человек. Сам отец Фельтрини был слишком далеко, но именно он немедленно позвал дежурного матроса, и именно по его настоянию был срочно вызван капитан Гаскелл, отдыхавший после ночной вахты. Священник описал преступника, как высокого мужчину в белой рубашке с длинными рукавами. Не кителе, нет! Именно рубашке. Он заметил, что ткань тонкая, да и никаких шевронов на рукавах не было. К сожалению, о цвете волос нападавшего выяснить ничего не удалось, на нем был белый головной убор. Здесь отец Фельтрини виновато улыбнулся мне и сказал:

- Знаете, я был далеко, на таком расстоянии не отличишь кепи от какой-нибудь бейсболки... - он перекинул пару бусин на деревянных четках и добавил, по-прежнему обращаясь ко мне, - Я очень рад, что вы не пострадали. Если вам понадобится утешение, помощь, любая поддержка - я еду, чтобы принять приход в пригороде Христиании, Амалиенборге. Приходите в любое время.

- Спасибо, святой отец, - только и могла ответить я.

Когда отец Фельтрини вышел, госпожа Редфилд сказала, вроде бы ни к кому не обращаясь:

- Мне, магу с немалым стажем, трудно было бы придерживаться формальной веры. Но иной раз священники Единого ухитряются разглядеть что-то, чего не видим мы. И я говорю не об ауре...

Последний свидетель происшествия был самым неожиданным и самым многообещающим. Начать с того, что это был гном, почтенный Фаургрид Маульташ из клана Медного Обуха. Гном, переплывающий океан - это явление из категории "не бывает", вроде говорящих котов или самозавязывающихся ботинок. С другой стороны, пару дней назад я ведь видела говорящую разумную книгу? Ну, вот и гнома - пассажира трансокеанского корабля увидела.

Гном был, как и положено согласно классическому образцу, невысок, широк в плечах, обладал роскошной иссиня-черной бородой в крупных кольцах и смотрел на мир небольшими хитрыми голубыми глазками. Мне он сразу понравился.

Почтенный Фаургрид поплотнее уселся на стул, покачал правым ботинком (ноги его слегка не доставали до полу, но гнома это не смущало) и сказал:

- Видел, конечно. И как барышню столкнули, и как молодой человек за ней кинулся. Сам-то я прыгать не стал, плавать не обучен. У нашего народа с большой водой отношения сложные. Но зато я проследил, куда делся злодей.

Гном достал трубку и вопросительно посмотрел на капитана. Тот дернул головой, что можно было счесть согласием. Почтенный Фаургрид так и решил, что курить в офицерской кают-компании ему позволили: достал вышитый замшевый кисет, тщательно набил трубку, убрал кисет, поискал по карманам спички... Госпожа Редфилд наклонилась вперед и щелчком пальцев подожгла табак; гном с удовольствием затянулся, выпустил клуб дыма и продолжил:

- Спасибо, госпожа. Так вот, тот мужчина метнулся к лестнице...

- К трапу, - педантично поправил капитан.

- К трапу, - не стал спорить Фаургрид. - По трапу он спустился на две этажа ниже...

- На две палубы, - вновь перебил его Гаскелл.

- Ради бога, кэп, дайте ему рассказать! - воскликнул корабельный маг.

Капитан явственно скрипнул зубами, но кивнул. Гном грелся во всеобщем внимании, как кошка в лучах солнца.

- А дальше мужчина пробежал по коридору до самого конца, отпер дверь, на которой написано "Не входить! Только для персонала", вошел туда, и... все. Я подождал минут десять, он не выходил, и я вернулся на верхнюю палубу, к бассейну. Вы, уважаемый капитан, уже были там.

Капитан и маг переглянулись, потом маг переспросил:

- То есть, получается, дверь в самом конце коридора на четвертой палубе, с запрещающей надписью?

- Ну, я ж сказал.

Тяжело вздохнув, Гаскелл нашел в себе силы учтиво поблагодарить гнома и проводить его до двери. Госпожа Редфилд поинтересовалась:

- И что там, за дверью?

- Там... еще один коридор, да. И трап вниз, - слова из себя капитан выдавливал почти по буковке.

- Трап вниз, который приводит к?... чему?

- Тьфу, Темный! Да к машинному отделению и фиалам с элементалями, вот к чему! И там вообще нечего делать любому, кроме вот мэтра Бертье, деда и механиков!

Мне стало так любопытно, что я влезла в разговор.

- А дед - это кто?

- Старший механик, Грирсон, - отмахнулся магистр.

Я вжалась в кресло и постаралась прикинуться подушкой: сейчас сообразят, что я уже все, что могла, рассказала, и выгонят. А мне любопытно до ужаса! И, в конце концов, это меня пытались утопить!

Госпожа Редфилд прошлась по кают-компании, постояла у иллюминатора, постучала по нему ногтями.

- Там замок магический? - спросила она, поворачиваясь.

- И магический, и механический, - ответил мэтр Бертье. - Тем, у кого есть доступ, я сделал ключ-карту. Их всего шесть: у капитала, у меня, у Грирсона и у троих механиков.

Госпожа Редфилд покрутила в руках золотисто-желтую карту с синей полосой и вернула ее корабельному магу.

- Хорошая работа, вмиг не вскроешь. Надо проверить, не пропадала ли такая...

- Это понятно, - безо всякого почтения перебил ее капитан Гаскелл. - Что будем делать с девушкой?

Все трое посмотрели на меня, как кошки на кусок рыбы. Я еще больше вжалась в кресло, вцепилась в подлокотники и сказала:

- Не надо со мной ничего делать! Два дня осталось, я у себя в каюте посижу! И к борту подходить не буду!

Глава 9.

Дюжий матрос, которого капитан Гаскелл прикрепил ко мне для охраны, согласился оставить меня в курительной в компании четырех безупречных граждан Союза королевств, и отправился ужинать. Джон пообещал лично проследить, чтобы я из этой комнаты ни ногой никуда, сел со мной рядом и, на всякий случай, взял за руку. Я втихаря пнула его ногой, но промахнулась.

Вообще, после всех сегодняшних волнений, купаний и рыданий уже хотелось спать до ужаса, но как я могла уйти и не принять участия в обсуждении произошедшего? Никак!

Впрочем, пока никакого обсуждения не было. Трое молчали и курили, будто пытаясь максимально заполнить большую комнату дымом, двое молчали просто так.

Я вытянула свою руку из ладони Джона, выбралась из глубокого кожаного кресла и прошлась по курительной. Просто, чтобы развеяться. Вот, рассмотрю, наконец, деревянные резные панели, которыми отделаны стены. Темное дерево на ощупь было шелковистым, я погладила панель, провела пальцем вслед за завитком. Прямо за моей спиной раздался голос Лео, я даже вздрогнула от неожиданности.

- Резной дуб. И отличная работа, кстати. Лет двести этому дереву.

- Небось, из какой-нибудь разрушавшейся усадьбы забрали...

- Скорее всего, - он пожал плечами.

В курительной вновь повисло молчание. Наконец, генерал решил его нарушить, откашлялся и сказал:

- Скажите, только мне кажется, что в происходящем есть некая несообразность?

Ответить ему никто не успел: дверь распахнулась, и на пороге появился уже знакомый мне гном, почтенный Фаургрид, с трубкой в руках.

- Добрый вечер, - отвесил он общий поклон. - Не будет ли уважаемая компания возражать, если простой горный мастер к ней присоединится, дабы выкурить трубочку перед сном? На палубе опять дождь, да и ветрено.

- Присоединяйтесь, конечно, мастер! Вот удобное кресло, - Лео вскочил и придвинул кресло к столу.

Гном сел, затянулся трубкой, выпустил пару дымных колец и посмотрел на всех хитрыми глазами.

- А вот когда я входил, мне послышалось, что уважаемый господин генерал упомянул какие-то несообразности. Может ли скромный горный мастер поинтересоваться, о чем идет речь?

Госпожа Редфилд приподняла бровь.

- Разумеется, почтенный господин Фаургрид Маульташ. Поинтересуйтесь.

Глаза ее смеялись. Впрочем, и в голубых глазках горного мастера прыгали искры. Вообще, у меня было такое ощущение, что эти двое то ли фехтуют, то ли ведут какой-то безмолвный разговор, слышимый только им двоим. Кажется, и не только у меня - генерал вновь откашлялся и произнес:

- Мы обсуждали различные неожиданные и нелепые происшествия, происходившие на борту нашего корабля... хм, и рядом с ним, да... с начала плавания.

- Ага... - Протянул гном с непонятным удовлетворением. - Тогда, если позволите, я добавлю пару происшествий в вашу копилку, а потом, возможно, и вы со мной поделитесь информацией и соображениями.

Фаургрид осмотрелся, легко выпрыгнул из глубокого кресла, подошел к сонетке и дернул. Стюард появился почти мгновенно.

- Будь добр, любезный, принеси нам на компанию графинчик хорошей аква-виты, холодной воды и шесть стаканов. Или кто-то желает другого напитка? - повернулся он к нам.

Я задумалась на мгновение - может, попросить чего-то полегче? но потом вслед за остальными покачала головой. В конце концов, коньяк я сегодня уже пила, не понижать же градус.

Что ж. обслуживание на борту "Гордости Бритвальда" было на высшем уровне: кажется, не успел еще Фаургрид вернуться в кресло, а стюард уже расставлял на столе широкие стаканы с тяжелым дном. Золотистая жидкость тяжело колыхнулась в хрустальном графине, звякнула стеклянная бутылка с водой. Гном придержал стюарда за рукав и сунул ему монету:

- И присмотри, чтобы остальные желающие покурить делали это в другом месте.

Стюард кивнул и испарился.

Фаургрид разгладил бороду, приложился к стакану с аква-витой и начал:

- Итак. Во-первых, за восемь дней нашего путешествия в моей каюте трижды поменялись картины на стенах.

Он загнул большой палец на левой руке. Левая бровь госпожи Редфилд поползла вверх:

- Поясните, пожалуйста!

- Когда я занял свою каюту номер пятьдесят семь, над кроватью висел горный пейзаж, а возле зеркала - натюрморт с лимоном и виноградом. Через два дня над кроватью оказался букет, а возле зеркала - портрет неприятной старой женщины в чепце.

Тут гном растопырил пальцы вокруг головы, изображая чепец, и продолжил, убедившись, что мы затаили дыхание и слушаем:

- А сегодня, когда я вернулся в каюту после завтрака, вместо неприятной старухи была красавица в венке, а над кроватью пейзаж с рекой и садом. Я, конечно, понимаю, что перевесить картинки мог стюард или горничная, это дело трех минут. Но зачем?

Да уж... я живо представила себе, как возвращаюсь в свою каюту - пусть временный, но все же дом! И обнаруживаю, что картины переменились, или стол решил стоять не справа, а слева от кровати, или комод взял, да и подрос сантиметров на тридцать. Ведь даже не расскажешь никому, примут за сумасшедшую.

И эхом моих мыслей прозвучал вопрос Леонарда:

- Вы кому-нибудь об этом рассказывали?

- Я похож на идиота? - вопросом на вопрос ответил Фаургрид. - Вы ж понимаете, что бы я услышал в ответ... да хоть от нашего уважаемого капитана Гаскелла.

- Ладно, предположим, это была глупая шутка в стиле школьников пятого класса. Кнопка, подложенная на стул учителя. А что еще с вами происходило? - госпожа Редфилд не выпускала из рук основную нить беседы.

- Да вроде бы всякая ерунда, мелочь. Вот только ее было многовато. Ну, например, у меня пропало несколько документов. Важных для меня, финансовых. Но, с другой стороны, важны они только для меня, никто больше не смог бы ими воспользоваться из-за магического нотариального заверения.

- Когда документы пропали?

- В первый же день плавания, пока я был на этом ... (тут гном явно проглотил неприличное слово) вечернем концерте. А через три дня вечером я обнаружил их под своей подушкой! Получается, что кто-то регулярно шарит в моей каюте, и чувствует там себя совершенно вольготно. И этот кто-то хочет, чтобы я знал о его... визитах.

- Поясните, пожалуйста, - попросил Джон.

- Я ведь эти бумаги не стал бы смотреть, они мне понадобятся только в Христиании. Просто считал кое-что, ну, и полез уточнить процент... ээээ... ну, неважно. И, если бы этот некто вернул документы на место, я мог бы и не узнать, что они пропадали. Но их подложили под подушку, значит, хотели, чтобы я обратил на это внимание!

- Получается, нашему неизвестному нужно было, чтобы вы подняли шум, - резюмировала Лавиния. - А вы этого не сделали. Почему?

- Да потому, что документы эти секретные, я и вам бы о них не сказал, если бы не обстоятельства, - гном надул щеки. - И еще, если меня настоятельно подталкивают что-то сделать, я лучше приторможу. Здоровее буду.

Госпожа Редфилд прошлась по курительной, постояла у окна, глядя на золотой нарождающийся месяц, потом вновь села в кресло. Все молчали - не знаю, как кто, а я просто замерла, чтобы не мешать ее размышлениям. Наконец магиня отмерла:

- Я предлагаю открыть карты, - сказала она непринужденно. - Если говорить честно, из присутствующих в этой комнате только генерал и Александра практически ничего не скрывают. Но прежде я предложила бы пригласить сюда капитана и, может быть, корабельного мага, мэтра Бертье. Кто-то вторгается в их хозяйство, и они имеют право знать подробности.

Капитана ждать долго не пришлось, минут через пять он уже сидел в кресле рядом с Макартуром, а за его спиной расположился чем-то страшно недовольный мэтр Бертье. Госпожа Редфилд посмотрела на него, усмехнулась своим мыслям и начала говорить:

- Итак, как я уже сказала, я предлагаю открыть карты. Капитан Гаскелл, в этой комнате мы начали обсуждение странных, глупых, неприятных и противоречивых происшествий, случившихся с присутствующими за последние девять дней. Но для начала мне хотелось бы, чтобы вы начали серьезнее относиться к ситуации, и согласились, что никто из нас не шутит. Я начну с себя: баронесса Лавиния Редфилд, коммандер Службы магической безопасности Союза королевств. А кроме этого - архимаг и декан кафедры боевой магии высшей магической Академии в Лютеции.

Капитал Гаскелл промолчал, мэтр Бертье слегка побледнел, а госпожа Редфилд перевела взгляд на... Джона? Как интересно! Неужели в этой молчаливой громадине прячутся тайны?

Джон хмыкнул, потер переносицу и посмотрел на Лео. Тот пожал плечами и сказал:

- Да что уж теперь прятать. Считай, что все свои.

- Ладно, - Джон покивал каким-то своим мыслям, потом вытащил из-за ворота рубашки медальон в виде трех концентрических кругов из белого золота, с шестью небольшими камнями в среднем круге. Я поняла, что это артефакт, довольно давно, но, разумеется, не могла установить его функции. Для этого нужно, как минимум, взять артефакт в руки, а Джон не расставался с ним ни на миг: и в бассейне он тоже оставался на шее владельца, да и когда мы доплыли до острова, никуда не делся.

Тем временем молодой человек нажал поочередно на камни: рубин, сапфир, бирюза, опять рубин, топаз, опять рубин, опал и, наконец, черный агат. Какое-то мгновение ничего не происходило, а потом его лицо стало неуловимо меняться - подбородок, форма носа, брови... Через минуту перед нами уже сидел совершенно другой человек, которого трудно было не узнать; портреты его регулярно появлялись в новостях головидео и в журналах. Еще бы! Хорош собой, выдающийся техномаг, море обаяния, холост - наследник данской короны Хольгерд-Иоанн-Кнуд Эресунн.

- Понятно, - нарушила молчание неугомонная госпожа Редфилд. - Что-то подобное я и подозревала. Артефакт у вас хорош, ваше высочество, я не смогла пробиться, хотя пару раз пыталась. Мэтр Лодброк делал?

- Именно, - склонил голову Джон... то есть, Хольгерд и так далее. - Разрешите представить вам моего близкого друга, майора королевской Стражи, Леонарда Пембрука, графа Оттердаг.

Лео коротко кивнул, потом сказал:

- Пожалуй, никаких странностей в нашем плавании не наблюдалось. Все шло нормально. Ну, если не считать приключавшегося с окружающими.

- Ну что ж, - кивнула госпожа Редфилд. - Идем дальше. Уважаемый Фаургрид?

- Эх... - гном вздохнул, потом встал с кресла. Он не пользовался никакими магическими предметами, но мне показалось, что вдруг стал выше ростом, профиль закаменел, хоть на монетах чекань. - Разрешите представиться: Фаургрид Маульташ, Хранитель клана Медного Обуха.

Ого! Хранитель - это фактический глава клана. Какое тут у нас... представительное общество собралось. Тем временем госпожа Редфилд добавила к словам Фаургрида:

- Сколько я помню, маг земли в ранге архимага, первый советник Подгорного короля Таурина второго... мне не изменяет память, дорогой господин Маульташ?

- Ну что вы, баронесса! - гном усмехнулся и сел.

Тут, наконец, отмер капитан Гаскелл. Судя по нему, все это время он переваривал известие о количестве высокопоставленных особ, внезапно свалившихся на его голову.

- Что я еще не знаю? - скрипнул он зубами и в упор уставился на меня. - Вы, юная леди, окажетесь королевой Галлии? Или уж сразу аватарой богини Дану?

- Нет, господин капитан! Боюсь вас разочаровать, но я останусь той, кем представлялась с самого начала, Александрой ван Хоорн, гражданкой Бритвальда, следующей по личным надобностях в Христианию.

Мое признание не умиротворило Гаскелла, и он перевел пылающий взор на генерала МакАртура. Мне показалось даже, что, если бы мог, он и зарычал, и пар из ноздрей выпустил. Видимо, присутствие принца Хольгерда-Иоанна его несколько стесняло.

Макартур хмыкнул и потянулся к погасшей трубке.

- Боюсь вас разочаровать, Гаскелл, но и мне нечего добавить... Лавиния, давай уже не будем отнимать время у занятого человека. Расскажи капитану о встреченных нами странностях, и будем решать, к чему это нас ведет.

Рассказ госпожи Редфилд не был длинным, но капитана и мэтра Бертье, судя по всему, впечатлил. Во всяком случае, мэтр Бертье совершенно по-простонародному почесал макушку и сказал Гаскеллу:

- Послушай-ка, Джош, а ведь мы можем дополнить списочек, а?

И она дополнили.

Нынешний рейс "Гордости Бритвальда" выдался чрезвычайно урожайным на несуразности, неприятности, жалобы пассажиров. Причем все странности касались только и исключительно пассажиров первого класса - ни во втором классе, ни среди команды ничего подобного не было.

Одна из пассажирок рассказала о регулярно появляющемся в ее каюте призраке; другую преследовал ненавидимый ею запах розового масла. У третьей, так же как и у Фаургрида, менялись картинки в каюте. Еще один пассажир не мог поймать важные для него письма и бумаги; они, словно живые и обладающие собственной волей, каждый раз оказывались в другом месте.

Нужно отметить, что все жалобы были объединены несколькими общими факторами: ничего не происходило с теми пассажирами, кто путешествовал не в одиночестве; никто всерьез не пострадал - самыми тяжелыми случаями были порезы на руках Дианы Маллиган, да мое незапланированное купание.

- Нам от чего-то старательно отводят глаза. Вот только интересно, от чего?

Глава 10.

Я отвела взгляд от корзины с булочками и тяжело вздохнула. Больше впихнуть не получалось ни крошки, а ведь я еще не попробовала плюшки с кремом и розовой глазурью! Да, удивительным образом моя мама умеет найти и взять на работу лучшую кухарку города, и так - в любом месте, куда их с отцом закидывает судьба (и министерство иностранных дел). Вот и здесь, в Христиании, они обосновались совсем недавно, но на кухне резиденции посла царит фру Густавсон, и казенный особняк пахнет ванилью, корицей, кардамоном и чем-то неуловимо домашним.

- Все, мам, я сейчас лопну. А ты еще хочешь меня куда-то вечером выводить! Я же ни в одно платье не влезу так!

- Ладно-ладно, - отмахнулась мама. - Просто я тебя давно не видела и соскучилась.

- Так, может быть, ты все же расскажешь, зачем меня так срочно вызвали из Бостона? Я там уже почти корни пустила...

- Милая, - мама погладила меня по голове, как маленькую, - мне бы очень не хотелось, чтобы ты пустила корни так далеко от нас. Конечно, это твое дело, но, я так понимаю, с тем молодым человеком ты порвала? Значит, в общем-то, кроме привычки ничто не держало тебя в Бостоне.

- Наверное, да. Но привычка тоже значит немало, согласись!

Мы помолчали, потом мама покачала головой и сказала:

- У меня такое впечатление, что над отцом... что-то сгущается. И если бы это были просто небольшие неприятности по службе, я бы не волновалась - известное дело, посол отдувается за всех. Но у меня чувство, что надо ждать чего-то более серьезное. И леди Фелиция приезжает через две недели.

Тут я могла только охнуть. Леди Фелиция ван Хоорн, старая дева, кузина моей бабушки, была безошибочной приметой надвигающегося семейного урагана. За свою жизнь я видела ее три раза, и каждый визит был катастрофичнее предыдущего. К счастью, большую часть времени она проводила в своей гасиенде на острове Лансароте. Говорят, в последние пятьдесят лет активность тамошнего вулкана де ла Куэва изрядно возросла, и я более чем уверена, что одна из причин тому - бурный темперамент леди Фелиции. А, может быть, пришло мне вдруг в голову, она заставляет все возможные неприятности собираться вокруг нее и вываливаться на окружающих? Никто же не говорил, что Дар должен быть непременно полезным...

- Зачем? Чего вдруг она решила рискнуть путешествовать со своего Лансароте на дирижабле?

- Ну, в письме она сообщила, что не может не присутствовать на юбилее короля Ингвара, - мама пожала плечами. - Причина не хуже любой другой, а в чем там дело на самом деле, боюсь даже предполагать.

- Как это королевская канцелярия так промахнулась, отправила ей приглашение?

Мама только вздохнула:

- Ты же понимаешь, без тебя мы ее визита не переживем. Она не хочет останавливаться в отеле, мол, зачем, когда у нее такие близкие родственники живут в роскошном особняке? Так что, как ни крути, без тебя я просто не выживу.

Да, матушка права: странным образом, в моем присутствии легендарная фурия, одного взгляда которой бывало довольно, чтобы самая закаленная горничная упала в обморок, превращается в обычную неопрятную немолодую женщину. Наш семейный маг предположил когда-то, что это мой вариант Дара. Леди Фелиция знает об этом, и обычно старается держаться от меня подальше.

- Мам, только... я ее не видела лет десять, с моих четырнадцати. Мало ли, вдруг мой Дар утратил силу?

- Будем надеяться, что нет, - Она помолчала, рассеянно размешивая кофе, потом встрепенулась. - Но ты не закончила рассказ о плавании! Я правильно поняла, что ты теперь хорошо знакома с наследником?

Ой-ой... Когда у мамы вот так загораются глаза, все живое и относительно разумное предпочитает спрятаться подальше. Я запихала поглубже инстинкт самосохранения и ответила:

- Не могу сказать, что я с ним близко знакома. Он мне вытащил меня из крайне неприятной ситуации, ты же знаешь, что я боюсь глубокой воды.

- Ладно, это мы еще посмотрим, насколько близкое у вас знакомство. Так удалось капитану выяснить, кто устраивал все эти... сюрпризы?

- Удалось, конечно... Только не сразу, и не совсем капитану.

Чем ближе "Гордость Бритвальда" подходила к Проливу, тем сильнее становилась качка. Что бы там ни писали в газетах журналисты, воспевающие океанские путешествия, волны, лодки, качку и иные романтические подробности, я теперь знала точно: даже на больших трансокеанских кораблях волнение чувствуется. И еще как.

К моему удивлению, меня по-прежнему не укачивало, чего нельзя было сказать о многих моих попутчиках. За ужином в ресторане не набралось и половины народу. За нашим столом отсутствовал лорд Бринуотер, не было и мадам Девинь; впрочем, ее я за все время плавания видела от силы раза четыре-пять, и те на палубе, где она установила мольберт, зонт, и принимала красивые позы. Ела она в каюте.

После купания в океане в бассейн мне не хотелось. Вообще не хотелось выходить на палубу. Поэтому большую часть последнего дня плавания я провела в своей каюте - доделала почти одушевленный кулинарный блокнот для Майи и несколько простеньких вещиц для подарков, решила, наконец, что сделаю для родителей (общий для двоих артефакт, поддерживающий здоровье и восстанавливающий силы)... в общем, провела время с пользой.

Несколько раз перед глазами вдруг вставало лицо Джона, становящегося наследником данской короны Хольгердом-Иоанном. Стало совсем грустно - что уж теперь от себя самой скрывать, Джон мне очень понравился. Именно в этой, так сказать, ипостаси. А оказалось, что приглянулся мне миф, иллюзия, фантом.

С другой стороны, ведь с Оливером Смаутом было примерно то же самое: оказалось, что человека, за которого я планировала выйти замуж, не существует. А тот, который есть в реальности, решительно мне не понравился.

На ужин я собиралась совсем в раздрызганных чувствах. Пришлось откапывать шкатулку с косметикой и пудрить пятна под глазами и покрасневший нос.

Наутро, уже в половине десятого, "Гордость Бритвальда" должна была причалить в доке Кэнэри-Уорф. А в девять утра, когда я лениво размышляла, собираться ли к завтраку сейчас, или подождать еще полчаса, пока разгрузятся все, покидающие корабль в Люнденвике, на палубе раздались громкие крики, даже, пожалуй, вопли, топот и успокаивающий басок дежурного офицера. Я накинула халат и выглянула в дверь. Мимо с топотом пронесся юнец в форме, затормозил, повернулся ко мне и сказал нервно:

- Леди, вы бы вернулись пока в свою каюту!

- А что случилось?

- Бассейн горит! - и он выскочил за дверь раньше, чем я успела задать еще вопрос.

Быстрее собственного визга я впрыгнула в джинсы, мокасины и первую попавшуюся майку, и вылетела на палубу.

От бассейна валили клубы черного дыма. На моих глазах этот дым перемешался с оранжевыми языками пламени, собрался в толстый жгут, и с верхней палубы на жилую поползла огромная дымно-пламенная змея. В огненной пасти мелькал быстрый черный раздвоенный язык. Охнув, я сделала полшага назад, но что-то в этой картинке меня насторожило. От змеи не тянуло жаром и запахом гари, не слышно было шуршания чешуи о доски палубы...

- Иллюзия, конечно, - сказала за моей спиной неслышно подошедшая госпожа Редфилд. - Не знаю, зачем, но думаю, это скоро будет понятно. Вот же Темный, а я хотела пораньше покинуть корабль...

Она направилась к трапу, по которому стекала дымная змея, и спокойно стала подниматься на верхнюю палубу. За спиной послышался вскрик и звук, будто что-то увесистое осело на палубу. Понятно, кто-то из наших светских дам не упустил случая упасть в обморок...

Я последовала за госпожой Редфилд, хотя и страшновато было входить в огонь, выглядящий совсем натуральным. Что ж делать - ей может понадобиться помощь. Маг я слабенький, но отдать резерв при необходимости это не помешает.

Бассейн и в самом деле горел. Пламя плясало над голубой водой и жадно лизало бортики. Госпожа Редфилд вздохнула и спросила у зданий дока Кэнэри:

- Интересно, почему корабельный маг блистательно отсутствует каждый раз, когда он нужен?

Первой исчезла дымная змея, вытекавшая из бассейна. Огонь стал оседать, и с легким хлопком пропал. Магичка повернулась, увидела меня и сказала, усмехнувшись:

- А самое любопытное, кому это понадобилось? Раз уж ты здесь, пойдем к капитану, думаю, там будет интересно.

Подходы к капитанскому мостику были перегорожены могучими плечами матросов. Где-то я могла понять капитана: высадку пассажиров контролировали второй помощник и представитель владельца судна, "Компании океанских перевозок Бритвальда". Пассажиры весь рейс выкидывали фортели и были не вполне адекватными, так что Гаскелл разумно решил оставаться выше того кошмара, в который могло бы превратиться прощание с теми, кто сходил в Люнденвике. И уже начало превращаться, кстати!

Кипящие волны нервничающих пассажиров разбивались о бело-голубую равнодушную стену и откатывались, разочарованные. Я следовала в кильватере госпожи Редфилд под всеми парусами, только белая пена разлеталась за моей спиной.

На капитанском мостике нам не были рады.

- Капитан, здравствуйте! Мэтр Бертье, как, и вы здесь? - тон ее был чрезвычайно сухим, как эльфийская галета пятидесятилетней давности. - Может быть, раз уж мы так неожиданно встретились, расскажете, почему я должна была выполнять ваши обязанности на палубе?

- Но, баронесса, я ... эээ... помогаю суперкарго в разгрузке! - попытался ответить Бертье. Однако беднягу уже захватило волной и несло куда-то к Темному.

- Наш шутник только что до полусмерти напугал иллюзией почти две сотни пассажиров. И если служащие "Компании океанских перевозок Бритвальда" за время плавания неспособны оказались найти указанного шутника и нейтрализовать его, очевидно, я должна буду выставить компании счет за магические услуги, - госпожа Редфилд дождалась, пока цвет лица мэтра Бертье стал напоминать несвежую брынзу, и вбила последний гвоздь, - По моим расценкам!

Тот поднял мученический взгляд на капитана:

- Капитан, простите. Я пошел на палубу. Если баронесса еще раз шевельнет пальцем, это меня просто разорит!

- Идите, мэтр Бертье! - кажется, капитан был раздражен не меньше госпожи Редфилд, поскольку пробурчал, не особо понижая голос, - Маги! Темный их побери, насколько проще было бы с обычной, нормальной, механической техникой!

Честно говоря, все время этой битвы гигантов я стояла возле самой двери, стараясь слиться ней. Между прочим, мне на этом корабле еще сутки плыть до Христиании!

Но тут капитан устало потер лоб и спросил почти нормальным голосом:

- Вы что-то хотели, госпожа Редфилд?

- Вообще-то я хотела отправиться на берег, - ответила она, также смягчаясь. - Но тут у вас так занятно, что я, пожалуй, оставлю за собой каюту до конца вашего плавания. Если нет на то ваших возражений, капитан.

- Как вам будет угодно, мадам.

Госпожа Редфилд благосклонно улыбнулась и присела на край стола.

- И еще одно, капитан. В ближайшие полчаса произойдет что-то, ради чего наши злоумышленники и устроили всю эту фантасмагорию. Я уверена, что они постараются сойти с борта первыми и раствориться в толпе.

- Я не смогу остановить высадку иначе, чем по распоряжению Стражи, - капитан развел руками. - А его мы получить не успеем, да и на каком основании?

- Это понятно, - отмахнулась магичка. - Я и не предлагаю останавливать высадку. Я предлагаю магически пометить каждого из пассажиров, чтобы потом их легко было найти - даже тех. кто сменит внешность и имя.

- Каким образом? Вы ж не сможете стоять у трапа, и к каждому прикасаться?

- Нет. А вот вы и ваши помощники - сможете!

- Госпожа Редфилд, - капитан откашлялся, - я готов простоять у трапа до полуночи, но должен предупредить - магии во мне не хватит даже, чтобы пометить маковое зерно.

- Разумеется, - она встала, порылась в карманах легкой кожаной куртки и достала моток темно-синих ниток, тонких, как волоски. - Нам поможет Александра.

Я отлипла от двери и сделала полшага вперед, а госпожа Редфилд продолжила:

- Тебе ведь удается работа с текстилем и волокнами?

- То есть, вы хотите сделать магические метки из этого? - я взяла у нее моток и внимательно его осмотрела. - Хлопок с шелком, должно получиться. Наверное, надо будет добавить еще и незаметность, чтобы они не скинули с себя прицепившуюся нитку. Вот только... за полчаса сделать не обещаю, мне нужен хотя бы час.

- Я попробую задержать высадку, - сказал капитан. - Думаю, сейчас у нас заклинит трап.

Глава 11.

"Гордость Бритвальда" должна была отчалить от Кэнэри-Уорф в восемь вечера, так что мне удалось провести с сестрой почти целый день. Мы обменялись подарками: Майе очень пришлась по душе придуманная мною записная книжка, а я порадовалась серебряной коробке с куском торта, который мог храниться целый год. Потом сестрица повела меня пить чай с плюшками в кондитерской "Фортнум энд Мейсон", потом мы гуляли в любимом с детства парке королевского дворца, бродили по магазинам, бездумно тратя деньги на глупости и мелочи, обедали рыбой с картошкой, сидя на газоне... И за все это время ни разу я не вспомнила о странных происшествиях на корабле, зачарованных кусочках черной нитки или молчаливом блондине, который на самом деле выглядит совсем иначе.

В моей каюте на столе меня ожидала короткая записка, рассыпавшаяся невесомым пеплом, едва я ее прочла.

"Александра, загляни в курительную. Л.Р."

Пожав плечами, я вновь активировала записывающий артефакт - небольшую статуэтку на журнальном столике, и отправилась привычным путем. Контролировать, что именно происходит в каюте в мое отсутствие, я стала сразу же после неприятностей со взрывом в гостиной; в конце концов, удовлетворенная паранойя меньше свербит. Пока никто неподобающий не появлялся, но мы же еще не доплыли?

Госпожа Редфилд обнаружилась в любимом кресле с любимой трубкой; правда, табак на сей раз был явно другой - мне показалось, что этот пах дубом, яблоками и бренди.

Когда-нибудь заведу себе дом на юге Бритвальда, на берегу моря, окруженный яблоневым садом. Буду сидеть на веранде в качалке и курить трубку с таким табаком.

- Ну как, у Фортнума все еще подают земляничный чай? - встретила меня вопросом госпожа Редфилд.

- Не знаю, я пила "Юбилейный", - ответила я с удивлением, которое ее позабавило.

- Я видела, как ты шла по трапу, у тебя в руках был их фирменный пакет цвета бирюзы. Ну что ж, поздравляю тебя: зачарованные тобой ниточки вывели Стражу на след давно разыскиваемой банды. Думаю, в этот момент, - она взглянула на часы, - как раз последнего из ее членов препровождают на допрос в столичное Управление безопасности.

- Банды? - изумлению моему не было предела. - Что они делали? Убивали, грабили?

- Крали драгоценности.

- То есть, все искусные иллюзии, перевешенные картины, пропавшие и вернувшиеся документы, взрыв в гостиной - это все ради кучки камушков? А зачем меня топили?

- Ну, кучкой камушков я бы это не назвала. Пока пассажиры первого класса приходили в себя, четверо воров успели собрать ценностей на сотню с лишним тысяч дукатов. И в числе первых сошли на берег. А вот что касается того, кто столкнул тебя в воду - тут все сложнее.

- То есть?

Я зашарила по карманам, достала сигарету и попыталась прикурить. Все-таки меня вывели из себя, даже простейший огонек не могу зажечь, и руки дрожат. Госпожа Редфилд укоризненно покачала головой и, запалив на кончике указательного пальца крохотный язычок пламени, зажгла мою сигарету. Затянувшись как следует, я слегка успокоилась и повторила вопрос:

- Так я не поняла - вы хотите сказать, что в воду меня сталкивали не те же самые воры драгоценностей?

- Первые двое, кто был допрошен, это категорически отрицали. Да, - кивнула она, предвосхищая мой вопрос, - я присутствовала на этом допросе. Одна из горничных и младший офицер службы главного механика. Они пояснили схему аферы, но тебя в ее раскладе не было.

- Получается, успокаиваться рано.

- Безусловно. Но, если тебя это утешит, я заинтересовалась этой странной историей и, как ты заметила, продолжаю путь на "Гордости Бритвальда" до Христиании. Побуду там неделю -другую, все равно мой курс в Академии начинается только с октября. Посмотрю, чем веет с Северного моря.

- Госпожа Редфилд, где вы планируете остановиться? - услышала я, будто бы со стороны, свой голос. Ох, не похвалит меня мама за неподготовленные решения... - Моя семья была бы рада предложить вам гостеприимство на все время вашего пребывания в королевстве Дания и Норсхольм.

Тут мама прервала мой рассказ и, нервно оглянувшись, спросила:

- А ты не знаешь, твоя гостья сегодня вернется к ужину?

- Не знаю. Я ее, собственно говоря, сегодня и не видела. Ну, вернется - думаю, Свенсон успеет поставить еще один прибор.

Свенсон, здешний дворецкий резиденции Посла, уже успел покорить мое сердце тем, что на завтрак мне был подан омлет, поджаренный именно так, как я люблю, подсоленное масло и горячие булочки с кардамоном.

- Ты удивишься, но в присутствии баронессы Редфилд я себя чувствую, словно школьница, не выучившая уроки.

- Мамочка, - засмеялась я. - В ее присутствии, по-моему, все примерно так себя чувствуют поначалу. Потом почти у всех проходит.

- Но я не успела ее предупредить насчет тетушки Фелиции...

- Да и Темный с ней, с Фелицией! Будет сидеть в своей комнате и вязать! Сколько я себя помню, она всю семью терроризировала, хватит уже. Полагаю, госпоже Редфилд она на один зуб. Когда, кстати, нам ждать это счастье?

- Послезавтра...

- Так... это будет среда, двадцать восьмое августа. Давай мы на двадцать девятое пригласим с самого утра мадам Лафорж с последними модными туалетами. И какую-нибудь модистку. Тогда разговоров о платье и шляпках, выбора фасонов и примерок леди Фелиции хватит как раз до королевского юбилея.

- Умница! - мама дернула за шнурок, вызывая секретаря, и уже через пять минут суровая мисс Ноттингворт договаривалась о визите с самым модным ателье Христиании.

Меня ждала экскурсия по Христиании и встреча с главой здешней Гильдии артефакторов, еще немного - и я начала бы опаздывать, но все же в дверях я задержалась и сказала маме:

- Поговори с госпожой Редфилд о своих опасениях насчет отца. Мне кажется, вреда не будет.

- Да мне и сказать толком нечего, - растерянно ответила она. - Что я, расскажу ей, что мне снятся о нем плохие, просто ужасные сны? Или что ему стало приходить втрое меньше деловых писем, чем всегда?

- Это ты откуда знаешь?

- От мисс Ноттингворт, конечно. Но я подумаю, понаблюдаю еще, и обязательно с ней поговорю. Вот пройдет королевский бал, потом этот прием, который мы даем в Посольстве - и сразу поговорю.

Да, конечно, будет же еще и прием, и не только у нас, в Посольстве Бритвальда, а во всех представительствах Союза королевств. Неделя светской жизни с утра до ночи. И еще тетя Фелиция. Бедная мама.

В здании Гильдии было так шумно и толпилось столько разнообразного народу, что я несколько опешила. А уж когда увидела гнома, опрометью бегущего по коридору!...

Любопытство сгубило уже не одну кошку. Несмотря на это, я пошла следом за бегуном. Бежал он недалеко, и привел меня в анфиладу из нескольких белых залов - местный музей артефактов и амулетов. Витрины из красного дерева и самого лучшего стекла, горки, шкафы и шкафчики хранили совершенно потрясающие вещи; о собрании местной Гильдии я слышала еще в Гарварде, от профессора Ханстейбла.

Гном затормозил перед группой из нескольких, по-видимому, местных светил артефакторики, согнулся, уперся руками в колени и попытался отдышаться. Получилось не очень.

- Что случилось, мастер Крейнвурд? - спросил седой маг в синей мантии.

- Мастерская... взломана... и Снуррстон... пропал... уффф!

- А кофейник? - схватил его за рукав высокий блондин с длинными волосами, завязанными в хвост, явный эльф.

- И кофейника нет!

В повисшей тишине явственно проглядывал оттенок отчаяния. Я постаралась раствориться в тени высокого шкафа, еще лучше - прикинуться деталью его резьбы; в конце концов, разве я не похожа на горгулью? Наконец маг в синей мантии отмер и деловито сказал:

- Надо ревизовать запасы. Сколько дней у нас осталось?

- Шесть, - мрачно ответил отдышавшийся мастер Крейнвурд.

Тут до меня дошел весь ужас их положения. Неизвестный предмет, названный банально "кофейник" - это амулет артефактного типа, предназначенный явно в подарок его величеству Ингвару IV, королю Дании и Нордхольма. Именно этому правителю ровно через шесть дней исполняется восемьдесят лет. А подарок, который Гильдия приготовила для короля, исчез. Да, гильдейским старшинам - а собрались в зале, судя по всему, именно они - не позавидуешь.

Я отклеилась от шкафа и сделала шаг вперед.

- Здравствуйте, господа!

- Боги, а это еще кто? - один из мужчин, невысокий толстячок в ярко-желтой рубашке, чуть не упал, поворачиваясь.

- Меня зовут Александра ван Хоорн, я артефактор из Бостона. Мне была назначена встреча на это время, и я случайно услышала о происшествии.

- Не было, не было никакого происшествия! Идите, подождите меня возле кабинета! - замахал он на меня коротенькими ручками.

Ага, значит, это и есть глава Гильдии, мастер Хорус ван дер Гакль.

- Мастер ван дер Гакль, дело в том, что я, кажется, знаю человека, который может вам помочь, - осторожно сказала я.

Гном, стоящий рядом с Хорусом, посмотрел на меня дикими глазами и скрюченными пальцами вцепился себе в бороду, а высокий среброволосый эльф осторожно переспросил:

- И... эээ... кто же этот человек?

- У нас в доме остановилась госпожа Лавиния Редфилд...

- Что? - перебил меня эльф. - Кто? Лавиния? Неужели она в Христиании? Ну, тогда слава всем богам, мы спасены. Хорус, успокойся. Крейн, отпусти бороду, опять две недели будешь прятаться, пока отрастет. Милая девушка...

- Меня зовут Александра ван Хоорн. - терпеливо повторила я. Пусть запомнят, мне еще тут несколько лет работать, как я понимаю.

- Александра ван... Погодите, а посол Бритвальда?...

- Мой отец.

- Ага... - Эльф совершенно по-человечески почесал кончик носа, потом улыбнулся и спросил, - И где Лавиния сейчас?

- Понятия не имею. Вечером я ее увижу, но могу сейчас попробовать отправить вестник. Вопрос ведь срочный?

- Более чем! - ван дер Гакль уже пришел в себя. - Предлагаю перейти в мой кабинет. Уважаемые старшины, мы решим наш вопрос позднее. Кариндиэль, ты идешь?

Остававшиеся безмолвными старшины поклонились, эльф подхватил меня под локоть и открыл портал.

Ответный вестник пришел очень быстро.

"Могу в пять. Пусть мастер Кариндиэль откроет портал в Университет, на кафедру боевой магии. Доступ я пропишу"

- Ну вот, - сказала я, - у нас два с небольшим часа до появления госпожи Редфилд. Главное, чтобы за это время следы не исчезли, ни магические, ни физические.

Судя по тому, как переглянулись мои собеседники, детективы они не читали, и мысль о сохранении следов им в голову не приходила.

- В ту комнату, где хранился... эээ... исчезнувший предмет...

- Это не комната, это главная мастерская Гильдии по изготовлению, калибровке и тестированию особо важных изделий, - педантично уточнил мастер Крейнвурд.

- Ну да, я о ней и говорю. Так туда кто-нибудь входил после случившегося? - спросила я.

- Не знаем... - неуверенно ответил ван дер Гакль, потом потряс головой и добавил энергично, - боги, какую чушь я говорю! Конечно, мастер Крейнвурд туда и входил. А вот после него, в принципе, никто не должен был. Наверное, нужно пойти и все запереть.

Мастерская по изготовления, калибровке и всему прочему представляла собой целый комплекс помещений, располагавшихся в подвальном этаже здания - большой зал, где, видимо, трудились подмастерья, несколько отдельных лабораторий для мастеров, кабинет мастера Крейнвурда и хранилище, вход в которое преграждала бронированная дверь. Вернее, должна была преграждать, потому что в данный момент дверь эта была распахнута во всю ширь, являя всем желающим уходящие вдаль полки и шкафы, заставленный коробками и шкатулками, и тело лежащего на пороге худенького гнома. Подмастерья же, оставив свои столы и инструменты в общем зале, толпились возле лежащего, заглядывали в хранилище, вытягивали шеи и не решались войти.

- А ну, по местам! - голос мастера Крейнвурда прозвучал ударом большого колокола. Толпа рассосалась во мгновение ока, и из большого зала раздалось шарканье, скрип стульев и приглушенные ругательства учеников, ушибленных при поспешном бегстве.

- Ну, вот и юный Снуррстон нашелся, - меланхолически заметил эльф. - Хронгворд, ты смотрел - больше ничего не пропало?

Я поймала за рукав гнома, сунувшегося было в хранилище, и сказала мрачно:

- Вы думаете, там мало натоптали? До приезда госпожи Редфилд надо все запечатать, лучше всего бы помещение в стазис поместить. Но это я не умею.

- Наверное, я могу попробовать, - голос эльфа звучал неуверенно. - Правда, на такие большие объемы мне не доводилось накладывать стазис, максимум - на корзинку с едой. Только мальчика бы оттуда вытащить.

Подмастерье, и в самом деле, был бледным в синеву. Его оттащили от двери и уложили на банкетку, стоящую у стены; эльф тем временем что-то рассчитывал в блокноте, бормоча: "Дверь считается закрытой... три тысячи двести кубометров. И вычесть шкафы... Ансуз, эйваз, отила..."

Наконец он оторвался от расчетов и сказал:

- Ну, попробуем.

Глава 12.

Госпожа Редфилд прошлась по общему залу, останавливаясь за спинами работающих и внимательно разглядывая, что они делают. Подмастерья и ученики втягивали головы в плечи и прижимали уши. Магичка повернулась к мастеру ван дер Гаклю и сказала:

- Давайте поговорим в вашем кабинете. Пострадавший спит?

- Да. Прошу вас, проходите вот сюда. Осторожно, здесь порожек!

За моей спиной тихонько фыркнул Каринтиэль.

- Итак, - усевшись в кресло и последовательно отказавшись от чаю, кофе, пива и обеда, госпожа Редфилд внимательно посмотрела на главу Гильдии, - а теперь рассказывайте.

Тот тяжело вздохнул.

- Через шесть дней - день рождения его величества Ингвара. Традиционно в этот день все Гильдии подносят королю в подарок изделия своих мастеров. Причем существует множество условий, что именно может быть подарено, кто из мастеров принимает участие и так далее. В нашем случае от Гильдии артефакторов подносится предмет обязательно личного использования, не дороже двухсот дукатов, и непременно с использованием каких-то новых разработок. Поскольку последняя разработка принадлежала мастерской уважаемого Крейнвурда, - ван дер Гакль посмотрел на надувшегося собственной значимостью гнома, - подарок делался под его руководством.

Мастер Крейнвурд принял эстафету:

- Мы сделали для его величества кофейник, - произнес он и замолчал.

- И? - поощрительно сказала госпожа Редфилд.

Мастер тяжело вздохнул.

- Мы еще патент не получили, - наконец сознался он. - Ну, просто некогда было. Подготовили все, а отвезти не успели.

- Ну, так и не рассказывайте мне подробностей технологии, - пожала плечами дама. - Мне они без надобности, только картину заслоняют. Что нужно будет - я спрошу. Итак, кофейник?..

- Да. Серебряный, с королевским личным гербом, гравированным золотом. Его величество Ингвар - большой любитель кофе, и предпочитает его очень горячим. Наш артефакт сохраняет напиток должной температуры сколь угодно долго, хоть сутки.

- Так, ну, а новинка в чем? Думаю, у короля кофейники есть.

- А новинка в том, что у подогретого и перегретого кофе вкус обычно портится, начинает горчить, и аромат приобретает неприятные нотки. Наша разработка сохраняет не только температуру, но и все качества напитка!

Судя по гладкости текста, раскрасневшийся гном шпарил по тексту сопроводительной речи для церемонии вручения подарка.

- Понятно. Итак, подарок пропал. Что говорит стража?

Все трое переглянулись.

- Дело в том... мы не вызывали стражу. Нет, не вызывали, - твердо повторил ван дер Гакль. - Нельзя, чтобы просочился малейший слух о пропаже. Это ж будет несмываемое пятно на Гильдии!

- Ну, хорошо, - госпожа Редфилд встала и прошлась по небольшому кабинету, заставленному столиками, шкафами и полками. Стукнувшись коленом о подвернувшуюся деревяшку, она зашипела, но садиться не стала - подошла к окну и отодвинула занавеску. - Хорошо, рассказывайте, как обнаружили пропажу?

Гном опять замялся. Выручил его Каринтиэль, который с улыбкой пояснил:

- Ну, все знают, что последние три месяца Хронгворд, как приходит, так первым делом бежит к кофейнику.

- Да, правда... И сегодня я сразу пошел в хранилище, в свой отсек. По дороге глянул на учеников, заметил, что нет на месте Снуррстона. Подумал еще, что маленький поганец опять курит втихаря во дворе, вместо того, чтобы выполнять дневной урок, но решил, что кофейник важнее. Смотрю, а дверь хранилища не заперта.

- А какой вообще у вас порядок с этой дверью? Ее полагается запирать каждый раз, когда пользуетесь хранилищем? Или ее просто открывают с утра и оставляют до конца работы?

Гном опять надулся важностью.

- Да как же можно? Там ценности хранятся! Ключи есть у нас троих, - эльф и ван дер Гакль кивками подтвердили справедливость сказанного, - у каждого свой. Если кому-то из мастеров нужно открыть хранилище, он пишет заявку, обязательно с подробным объяснением, зачем. Заверяет двумя своими подписями, обычной и магической, мы втроем открываем и снимаем охранные плетения.

- Понятно. Ну что же, пойдемте, покажите мне, где хранился ваш подарок.

Все время я ожидала, что глава Гильдии опомнится и меня, как лицо, не имеющее отношения к событию, попросит удалиться. Нет, мы, конечно, успели за прошедшие до появления госпожи Редфилд два часа договориться о моей стажировке в мастерских Гильдии, но своей для артефакторов Христиании я еще не стала. Однако, выходя следом за мной из своего кабинета, Хорус ван дер Гакль только покачал головой и ни слова не сказал.

В общем зале уже никого не осталось: подмастерья и ученики закончили работу и разошлись. Только в дальнем уголке все еще возился совсем молодой, еще даже безбородый гном.

- Фреддар, ты что тут делаешь? - строго спросил мастер Крейнвурд.

- А? я... тут... вот... - юный гном залился краской и протянул на ладони серебряный цветок с ярко-голубой серединкой.

Присмотревшись, я поняла, что цветок искусно сплетен из проволоки, а серединка собрана из нескольких осколков бирюзы. А включив магическое зрение, увидела вплетенные в амулет заклинания: здоровье, хорошее настроение, усиленную память. Рисунок заклинаний был грубоват, но, признаться, я и на третьем курсе делала хуже.

- Вроде бы такого задания у тебя не было? - мастер продолжал хмурить брови, но видно было, что он с трудом сдерживает улыбку.

- Да, мастер, - ученик опустил голову и тихо договорил, - но я из остатков это собрал. Для подарка...

- Девушке, небось, дарить собрался?

- Да уж, наверное, не седому старцу! - Каринтиэль прервал воспитательный процесс и хлопнул мастера по плечу. - Отпусти мальчика, пусть бежит. У нас есть важное дело, ты не забыл?

Госпожа Редфилд тем временем осматривала замок в распахнутой двери хранилища.

- Стазис кто ставил? - спросила она, не оборачиваясь.

- Я ставил, а что? - эльф подошел ближе.

- Просто на будущее, имей в виду - пребывание в стазисе искажает магические следы. Не полностью, не до неузнаваемости, но довольно сильно. А главное - после стазиса снятые следы не принимаются судом, как доказательство.

- То есть, мы не сможем понять, кто украл? - мрачно поинтересовался мастер Крейнвурд.

- Разве я такое сказала? Александра, подойди, пожалуйста.

Я сделала шаг вперед. Госпожа Редфилд достала из нагрудного кармана белой рубашки ручку, щелкнула по ней пальцем, и на конце колпачка загорелся яркий фонарик. Луч его осветил поочередно каждый из трех замков.

- Ты видишь на замках какие-нибудь повреждения?

- Нет... - я присмотрелась повнимательнее, потом полезла в сумку и достала коробку с малым артефакторским набором. Уж что-то, а лупу и пинцет я с собой таскаю всегда! - Да, на верхнем замке царапины возле скважины.

- Вот именно, царапины, и свежие!

- Боюсь, что царапины имеют... эээ ... естественное происхождение, - сообщил ван дер Гакль. Скулы главы Гильдии слегка порозовели.

- Это как?

- Это замок, ключ от которого хранится у меня. Несколько дней назад я открывал замок и пару раз царапнул. Ничего криминального.

- Хорус, скажи честно, что вы с женой отмечали накануне восемьдесят вторую годовщину свадьбы, и гномий самогон на морошке оказался крепковат! - хмыкнул мастер Крейнвурд. - Я и сам на следующий день не сразу в себя пришел.

Госпожа Редфилд покосилась на него, и губы ее сморщились от сдерживаемой улыбки

- Смотрим дальше, - продолжила она, - нет ли повреждений внутри замка. Александра, что скажешь?

Ладонь магички провела по замкам, и лицевые накладки растаяли, став прозрачными, обнажился цилиндровый механизм. Я долго разглядывала механизмы, но никаких следов насильственного вторжения не нашла, о чем честно сообщила.

- И я не вижу, - кивнула госпожа Редфилд. - Теперь смотрим магические следы на этих замках.

Но и признаков магического открывания этой механики не было.

- Получается, что все три замка отпирали родными ключами? - в тоне ван дер Гакля слышалась обреченность. - Ну что же... буду готовить дела для передачи новому главе Гильдии. После такого позора оставаться я не могу.

- Я еще не закончила, уважаемый мастер! С замками мы разобрались, займемся хранилищем.

Однако и в хранилище никаких следов не обнаружилось. На сейфе, где хранился кофейник, госпожа Редфилд нашла слабый остаточный фон, но даже понять, какое заклинание его оставило, было уже невозможно.

- Мастер ван дер Гакль, а тот подмастерье, Снуррстон, уже пришел в себя? - озвучила я внезапно осенившую меня идею.

- Ученик Рольф Снуррстон, да, конечно! Его должны были отправить в медицинский кабинет, если медсестра еще не ушла. Пойдемте, проверим!

Кабинет располагался на верхнем этаже здания, и, пожалуй, здесь я согласилась бы пожить. Огромные окна, выходящие в парк; три большие, светлые комнаты с высокими потолками; новенькое оборудование, даже жуткий агрегат для лечения зубов, сверкающий острыми металлическими штуками - да уж, мастера-артефакторы Гильдии не жалели денег на себя и своих собратьев.

Ученик уже вполне пришел в себя и лежал на кушетке в первой комнате, приемной, а медсестра - хорошенькая рыжеволосая девушка - заполняла на него карточку в компьютере. Она подняла глаза на главу Гильдии и сказала ледяным тоном:

- Попрошу вас не шуметь в медицинском кабинете! Я сейчас занята, подождите в коридоре.

Опешивший поначалу ван дер Гакль усмехнулся и ответил:

- Уважаемая фрекен Ларссон, ввиду чрезвычайного происшествия нам нужно срочно расспросить этого ученика. Мы можем сделать это здесь или в моем кабинете, мне все равно.

- Ну, хорошо, - медицинская мегера немного сдала назад, - спрашивайте здесь. Мне еще нужно закончить исследования, взять анализ крови, проверить зубы...

Тут ученик Снуррстон, до этого момента поочередно прикладывавший руку то к голове, то к животу, то к груди - видимо, чтобы подчеркнуть тяжесть своей болезни, - резво вскочил с кушетки со словами:

- Я уже в порядке! И зубы у меня прекрасные, не надо никаких анализов! Мастер Крейнвурд, пожалуйста!

Пряча улыбку, мастер развел руками и сказал медсестре:

- Прошу прощения, мы вашего пациента забираем!

- Да ты не огорчайся, Алисия, может, кто-нибудь еще заболеет... когда-нибудь, - добавил, выходя, эльф.

Девушка посмотрела на меня и со слезами в голосе сказала:

- Они ж маги все! Они же здоровые как... как лоси, никто никогда не болеет! Я думала, у меня тут практика будет. А я вместо этого сижу, умираю от скуки, разве только кто-то из подмастерьев прибежит на минутку поболтать. Уйду я от вас, мастер ван дер Гакль! - добавила она, махнув рукой. - Меня боевики звали, вот к ним и уйду!

- Итак, - спросила госпожа Редфилд у юного Снуррстона, когда все разместились в удобных кожаных креслах в кабинете главы Гильдии, - для начала, расскажите коротко, что же произошло.

Ученик вздохнул:

- В мои обязанности входит полировка готовых изделий. Ну, тех, которые наша мастерская делает. Чтобы ни одно пятнышко не возникло, надо каждый день полировать. Поэтому сегодня, как только хранилище открыли, я взял пасту, суконку, и пошел в наш отсек. У меня там стол есть в уголке, табуретка, лампа, все дела... Ну вот, сижу я над амулетом свежести для графини Доркингвуд...

- Что такое "амулет свежести"? - прервала его госпожа Редфилд.

- Новая мода у наших светских дам, - ответил Каринтиэль. - Это они так называют "амулет свежести", а на самом деле - полноценный амулет корректировки внешности. На иную ведь без слез не взглянешь - волосы редкие, нос длинный, прыщи. А она с утра, еще глаз не раскрыв, амулет на шею надевает, и дальше живет красавицей.

- То-то радости мужьям, наверное, - хмыкнула магичка. - Прости, Рольф, рассказывай дальше.

- Ну, так вот, - продолжил он, - полировать этот амулет сложно, потому что она же не просто "свежесть" заказала, а еще и чтобы он украшением выглядел. Так там завитушек больше, чем тюленей в Ографьорде, сложная работа. Тут входит мастер Брокс...

Он замялся. Понятно, ученику говорить что-либо плохое о полноправном мастере категорически запрещено, можно и волчий билет огрести. Господа Редфилд по-своему поняла его колебания:

- Не бойся, никто, кроме нас не услышит. Я поставила абсолютную защиту.

- Он не того боится, Лавиния, - вновь вмешался эльф. - Ученики дают очень серьезную клятву при поступлении, Рольф не может ее нарушать. Хорас, можно что-то сделать в этой ситуации?

Ван дер Гакль пожал плечами:

- Варианты есть, конечно. Наверное, самый лучший - это перевести его в подмастерья, там другой уровень ответственности, но и разрешено больше. Но это решать мастеру Крейнвурду. Что скажешь, Хронгворд?

Гном задумался, пощипывая бороду.

- Конечно, неплохой мальчик, старательный... Но рановато ему в подмастерья, рановато.

- Боюсь, другого способа узнать, что произошло, у нас нет, - довольно жестко произнесла госпожа Редфилд. Судя по всему, ей уже немного надоела гномья обстоятельность. - Мастер ван дер Гакль, у вас тут курить можно?

Получив разрешение, она достала откуда-то кисет с табаком и трубку, и стала ее набивать. Вот это да, неужели пространственный карман? А-а-а-а! хочу научиться!

Гном помялся еще и махнул рукой.

- Ладно! Перед лицом главы Гильдии артефакторов я, мастер Хронгворд Крейнвурд, даю свое согласие на перевод ученика Рольфа Снуррстона в подмастерья, и клянусь научить его всему, что умею сам.

Ван дер Гакль перевел взгляд на ученика. Тот побледнел так, что веснушки на его лице, кажется, засветились, но твердо произнес свой текст, после чего глава специальным магическим пером вычеркнул его из списка учеников и вписал в другой, значительно более короткий, список подмастерьев.

- Поздравляю, - сказал он добродушно, и так хлопнул парнишку по плечу, что тот едва не слетел со своей табуретки, - а теперь рассказывай дальше.

- Угу, - кивнул тот. - Так вот, я уже несколько раз видел, что мастер Брокс к шкафу, где кофейник хранится, подходил. И все как-то так, чтобы никого в хранилище не было, да еще и оглянется на входе.

Рольф вытаращил глаза и смешно завертел головой, изображая, как оглядывался неизвестный мне, но заранее несимпатичный мастер Брокс.

- Да как же никого не было, когда ты там сидел? - не выдержала я.

- Ха! У меня там такой уголок устроен, что, пока не подойдешь, не видно, есть там кто, или нету. А лампа у меня точечная, только на предмет работы свет падает.

- Ну, и дальше?

Юный подмастерье нагнетал атмосферу, как бывалый мастер-рассказчик.

- Ну, и дальше он подошел опять к шкафу. Только не глазами разглядывал уже, а достал из кармана что-то, и стал вокруг замка водить. И бормочет: "Нет, старый хрен, никакого тебе триумфа не будет. Прочитал я твой замочек, прочитал...". И ушел. Ну, я так понял, что он собирается шкаф вскрыть и кофейник украсть, там же ничего нету, кроме него. Вот.

- Пфы! - возмущенно зафыркал мастер Крейвурд. - Замок мой он вскроет, как же. Недоучка паршивый.

- Погодите, мастер, - госпожа Редфилд подошла вплотную к Рольфу, наклонилась к его лицу и тихо спросила, - Что ты сделал?

Тот опустил глаза.

- Я открыл шкаф и спрятал кофейник. А когда закрывал, меня, видно, возвратным заклинанием и накрыло. - Он виновато посмотрел на Крейвурда. - Мастер, но я ж хотел, как лучше! Рассказать-то я не мог!

- Понимаю, Рольф. По-моему, ты все сделал правильно. Ну, так, а где кофейник сейчас?

- Пойдемте!

В общем зале подмастерье подошел к своему столу, открыл неприметный шкафчик и ловким движением выковырнул из деревянной полки сучок. Я непроизвольно ахнула - на пустой до этого полке стоял во всей красе Он. Кофейник. Серебряный. С королевским личным гербом, гравированным золотом.

Когда мы с госпожой Редфилд вышли из здания Гильдии, уже совсем стемнело. Августовский звездопад уронил яркую звезду, казалось, прямо нам под ноги. Я вздрогнула.

- Ну вот, опять не успела загадать желание!

Магичка усмехнулась:

- Не в последний раз... Ну что, открыть портал? Или... я тут видела очень симпатичный экипаж, запряженный парой лошадок, прокатимся?

Лошадки шли спорым шагом, коляска покачивалась на камнях мостовой.

- Интересно, что они сделают с этим Броксом, - спросила я задумчиво.

- Узнаешь, - махнула рукой госпожа Редфилд. - Ты ж у них на стажировке, мимо тебя финал истории не пройдет. А будет время, подумай вот о чем: иногда, пока не возьмешь что-то в руки, невозможно понять - настоящее это что-то, или игрушка, имитация, фальшивка. Знаешь, бывают такие игрушечные пистолеты, что отличить от настоящего можно только тогда, когда нажмешь курок. Была у меня ситуация...

Она прервалась на секунду, вновь раскуривая гаснущую трубку, потом продолжила:

- Вот две истории, в которые мы с тобой случайно попали, на корабле и здесь, в Христиании. Там начиналось с игрушек - иллюзии, бомбочки, картины переползают с места на место, бумаги пропадают и появляются. А оказалось, это подготовка к серьезному преступлению.

Я кивнула:

- Ну да, понимаю. А здесь, казалось, кража почти государственного масштаба, а на самом деле - умный мальчик просто вовремя спрятал ценный предмет.

- Вот именно, - тихо сказала госпожа Редфилд. - Вот именно.

Глава 13.

А на следующий день в доме началось сущее светопреставление.

Как и ожидалось, прибыла тетушка Фелиция. Вовремя прибыла, ее дирижабль не застрял где-то в пустыне, неожиданно потеряв все топливо, не был угнан дикими варварами в далекие пустыни и не остался болтаться в стратосфере. Он прилетел в Христианию точно по расписанию, и на площадке у причальной мачты тетушку ждали, ёжась от предвкушений, мы с мамой. Отец предусмотрительно отбыл с самого утра в Посольство, объявив срочное совещание.

Первым делом выяснилось, что в мамин экипаж все не помещаются. Как оказалось, на сей раз, тетушка прибыла с компаньонкой. Чем-то они даже походили друг на друга, хотя тетушка была высокой, худой и несколько нескладной, а ее компаньонка мисс Примроуз - невысокой, довольно упитанной и медлительной. Но у обеих седые букли прикрывали шляпки (серо-голубая и серо-розовая соответственно), а на лицах было написано невыносимое разочарование всем окружающим миром.

- Откуда Фелиция ее взяла, ты не знаешь? - тихо спросила мама.

- Понятия не имею. В письме вроде бы ничего про компаньонку не было, - так же тихо ответила я.

- Если приедут мальчики, придется их селить вместе, в одну комнату... Боюсь, если я попытаюсь разместить в одной спальне этих двух дам, мне не жить.

Я только молча сжала ее руку. Бедная моя мама! Мало тетушки на ее голову, еще и эта странная компаньонка. Будем надеяться, после бала они в Христиании не задержатся, вроде бы и погода портится.

Подтверждая это предположение, на нос мне упала крупная капля дождя. Дамы засуетились:

- Мой багаж намокнет! - громко сказала тетушка и злобно посмотрела на меня.

Я пожала плечами:

- Мы могли уехать полчаса назад, тетя, если бы вы согласились погрузить чемоданы в отдельный экипаж.

- Ну, так вызови его, что ты стоишь? - прошипела Фелиция со свойственной ей логикой.

Вот честное слово, галльская манера пожимать плечами к концу ее визита прилипнет к нам всем намертво!

Осмотрев свои комнаты, тетушка и мисс Примроуз остались крайне недовольны. По их словам, спальни были темные, холодные, маленькие и с недостаточным количеством шкафов. Кроме того, дамам необходима была отдельная гостиная.

- Неужели в резиденции Посла нет больше гостевых спален? - вопросила леди Фелиция со страданием в голосе. - Я чувствую, что у меня начинается мигрень!

Мама беспомощно посмотрела на меня. Не понимаю, как она ухитрялась все эти годы вести хозяйство, да еще и в светской жизни участвовать весьма активно?

- Тетушка, я полагаю, в Астории или в Рице будут достаточно большие номера. Хотите, я запрошу? - ласково поинтересовалась я.

- Неужели моему племяннику, графу ван Хоорну, не будет стыдно, если его престарелая родственница будет жить в какой-то чужой конуре?

Леди Фелиция обожает риторические вопросы.

- Я полагаю, это чувство стыда мы ему поможем пережить, - я приподняла левую бровь. - Так что, тетушка, я связываюсь с отелем, или вы отдохнете в своих комнатах перед обедом?

Тетушка посмотрела на компаньонку. Та едва заметно кивнула. Интересно, что это за обмен тайными знаками? Кстати, голос мисс Примроуз я слышала только один раз, когда она поздоровалась. Такая удивительная сдержанность, к чему бы это?

Я села на скамейку в саду под кустом георгинов и закурила. Вечер выдался тяжелый. Леди Фелиция была недовольна комнатой, погодой, обедом и завтрашней модисткой, которая оказалась недостаточно именитой. И вот что странно: раньше тетушка, во-первых, не была столь агрессивной, и, во-вторых, в моем присутствии стихала, словно засыпала. Сегодня же один взгляд в мою сторону приводил ее в состояние почти неконтролируемой злобы. И что делать? Две недели под таким прессингом маме не продержаться, да и слуг жалко.

Пахнуло яблоком и сладким табачным дымом, и я сказала, не поворачиваясь:

- Присядете?

- Двигайся, - госпожа Редфилд села на скамейку рядом со мной. - Туго пришлось сегодня?

- Не то слово. А вы ж с нами не обедали, кто-то рассказал?

- Аура твоя рассказала. Она прямо пылает огорчением, беспокойством и гневом. Поделишься?

И я выложила ей все, о чем думала с момента встречи с тетушкой Фелицией. С гордостью могу сказать, что мне все же удалось не заплакать к концу рассказа, хотя и очень хотелось.

- Ну, ситуация вообще-то так понятна, что я удивляюсь, как ты сама не сообразила. Ты на нее магическим зрением не смотрела?

- Нет, - медленно сказала я. - Не смотрела. Она так заморочила мне голову, что я просто забыла!

- Ну, вот на будущее - постарайся никогда не забывать, что ты маг, пусть и не очень большой силы. Подумай, что бы ты увидела, включив магическое зрение? - госпожа Редфилд терпеливо ждала, пока в моей голове вертелись шестеренки.

- Она провоцирует окружающих на негативную реакцию, все равно какую, - рассуждала я вслух. - Злость, боль, горе, растерянность... А получив эту реакцию, на какое-то время успокаивается. Будто она питается эмоциями. Питается?..

- Да, ты права. Твоя тетушка Фелиция - энергетический или эмоциональный вампир. Скорее всего, и то, и другое, она получает эмоцию и вытягивает энергию вместе с ней. И если бы ты догадалась посмотреть в магическом спектре, то увидела бы...

- Каналы, ведущие от нее к донорам: маме, слугам, мне. - Я стукнула кулаком по скамейке и зашипела от боли. - Она живет в нашем доме, твердит, что мы близкая родня, и жрет наши жизни?

- Да.

- И что же делать?

- Александра, - госпожа Редфилд покачала головой, - соберись, иначе тебе с ней не справиться. Вам ведь читали курс законодательства Союза королевств?

- Читали, - перед моими глазами явственно встала высокая кафедра в лекционном зале и глуховатый голос профессора Кренфилда, рассказывающего нам об общих законах Союза, принятых в 1774 году от Открытия Дорог.

- Тогда вспоминай, что говорит закон о вампирах.

- В случае отказа от государственного контроля за поведением и ношения браслета, в случае осуществления бесконтрольного питания, в случаях нападений на граждан или не граждан Союза - заключение в камеру с антимагическими свойствами... - вспоминала я текст закона, и тут мне даже нехорошо стало, так что я вцепилась в руку почтенной дамы. - Эта компаньонка, мисс Примроуз, ведь Фелиция не просто так ее с собой притащила?

- Не просто так, ты права, - госпожа Редфилд мягко высвободила руку. - Я думаю, она маг, и неслабый.

- Я помню, когда я видела леди Фелицию в прошлый раз, перед отъездом в Новый Свет, лет семь назад, мне с ней легко было справится.

- Скорее всего, эта мисс Примроуз, или как ее зовут на самом деле, помогла твоей тетушке растянуть каналы, и та просто подсела на большие дозы бесконтрольно поступающей энергии.

- А она нас не подслушает? - я потрясла головой, - Простите, глупый вопрос. Конечно, вы закрыли нас пологом.

- Конечно, - госпожа Редфилд вздохнула, - ну вот, трубка догорела. Надо ложиться спать.

- Что же мне делать? - Я изорвала в клочья попавшую под руку веточку и взялась за носовой платок. - Я не могу донести на собственную тетку, даже в таких обстоятельствах. Или могу? И еще этот королевский бал! Ее же нельзя допускать во дворец!

- Донести - звучит действительно гнусно, - согласилась моя собеседница. - Давай мы с тобой потратим десять минут, и спланируем наши действия.

- Наши?

- Ну, что ж тут поделаешь, получается, что именно наши. Не могу ж я допустить, чтобы короля дружественной Галлии и Бритвальду страны съела какая-то... неприятная пожилая женщина.

Я с облегчением рассмеялась:

- Действительно! Это шло бы вразрез со всеми канонами дипломатии! Итак?

- Итак, первое. Временно перестаем волноваться насчет дворца. Подумай сама, какой силы там защитная сеть, укрепленная столетиями вливания энергии. Да и в королевские маги берут не по протекции. А главного придворного мага короля Ингвара я знаю уже лет... эээ... много, в общем. Мы учились вместе, только он на курс старше.

- И?

- И маг он очень сильный, может быть, даже и сильнее меня. Просто я сразу, еще со второго курса, пошла по боевой магии, а он всю жизнь занимается, в первую очередь, медицинской и охранной. Поэтому Дитер Верхаузен работает в королевском дворце, а я, понимаешь ли, мерзну в полевых агентах.

Я понимающе хмыкнула. Ага, ага - "мерзну в полевых агентах", разумеется. Что там у нее в визитке было написано? Коммандер? То есть, подполковник по армейской табели о рангах? И еще декан факультета в Университете. Ну, точно, мерзнет.

- Поняла, волноваться перестаю. Временно. Завтра смотрю на тетушку и на компаньонку по-всякому, результаты запишу. Попробую сделать магоснимок, есть у меня одна такая штука...

- Дашь посмотреть потом, - распорядилась госпожа Редфилд, затем продолжила. - Для родителей делаешь защитные амулеты с максимальным количеством степеней защиты. От порчи, от сглаза, от вытягивания энергии, от заразных и незаразных болезней, от принуждения к действиям, от наведенных проклятий... что я забыла?

- Чтение мыслей, наведенное самоубийство и неудачи в делах, - дополнила я.

- Да, правильно. Сделаешь?

- Конечно. Сейчас же займусь, у меня заготовки есть, просто нужно расширить функции, и пару камушков добавить заряженных. Сапфиров, у них сама очищающая аура.

- Отлично. Для слуг... кто с ними непосредственно общается? Дворецкий?

- Дворецкий, две горничные, секретарь мамы, водитель. Еще, может быть, библиотекарь.

- Надо будет заглянуть в здешнюю библиотеку, в посольских резиденциях иногда попадаются очень любопытные вещи, - пробормотала госпожа Редфилд.

А меня вдруг стукнула мысль:

- Вот что странно, на резиденции ведь тоже стоит защитная сеть. Посольству Бритвальда этот особняк принадлежит уже четыре сотни лет, каждый следующий начальник охраны добавлял свои заклинания. Но почему-то она не отреагировала ни на тетушку, ни на компаньонку. Ну, ладно леди Фелиция, наверняка отец распорядился прописать ее параметры в памяти сети, но компаньонку-то никто не ждал! А вся система восприняла ее, словно обычного человека, без капли магии.

- Тут может быть несколько причин. Возможно, она и в самом деле быть просто человек, без капли магии...

- Не верю, - горячо откликнулась я. - Тетушка недоверчива донельзя, даже если ей сказать, что погода наладилась и потеплело, она на всякий случай наденет пальто. Просто обычный человек не смог бы так быстро войти в ее ближний круг. Да и не было у нее никогда никакого ближнего круга!

- Другой вариант - она настолько сильный маг, что сумела мгновенно распознать все ловушки здешней сети и придумать, как их обойти. Это означает, что она на порядок сильнее меня, да и вообще всех, кого я знаю из магов, причем не в одной и не в двух, а в нескольких совершенно разных областях, - продолжила госпожа Редфилд. - И, наконец, третий вариант - если она использует нетрадиционную магию.

- То есть? Нам о нетрадиционных методах и практиках почти ничего не рассказывали...

- Естественно, вы же все-таки артефакторы. К запретным разделам магии относят магию крови, вообще, любые заклинания, требующие человеческих жертв. К нетрадиционным - в первую очередь, орочьи ментальные практики. Конечно, есть еще разделы магии, которые стали ныне почти неупотребимыми, просто потому, что очень у малого числа магов есть к ним расположение.

- Например? - жадно спросила я.

- Например, магия металлов. К ней бывают способности только у гномов, и обычно это лишь один гном из каждого поколения.

- То есть, раз в двадцать лет?

- Нет, раз в семьдесят - восемьдесят лет, гномы живут медленнее... Далее, что касается орочьих методов, тут я кое-что понимаю, и попробую завтра ее проверить. Кстати, она к завтраку будет выходить, или потребовала подавать в комнату?

- Обе, и леди Фелиция, и мисс Примроуз, сказали, что завтра спустятся к завтраку в столовую, раз уж придут модистка и портниха.

- Вот и отлично. Я на них обеих гляну. И еще кое-кому покажу... Ты же помнишь Жиля?

- Еще бы!.. - вырвалось у меня.

Госпожа Редфилд рассмеялась.

- Хорошо. Вернемся к защитным амулетам. Итак, для дворецкого делаешь такой же, как для родителей, он больше других попадает в опасную зону. Горничные, водитель, секретарша - с максимальной защитой от принуждения к действию, чтения мыслей, от вытягивания энергии. Ну, и от болезней добавь, чтобы сюда не могли подсунуть "своего" человека в роли горничной или водителя. Насчет библиотекаря я подумаю, поговорю с ним.

- С ней. Библиотекарь у нас - миссис Свенсон, жена дворецкого.

- Вот как? Тогда ничего не поделаешь, ей нужен амулет с теми же свойствами, что и мужу.

- Понятно, - я загрустила. Четыре амулета с максимально расширенными защитными функциями, плюс четыре попроще - это не на один час. Спать сегодня не придется.

- Не горюй, - госпожа Редфилд легонько дернула меня за косу. - Сейчас сразу ложись, а утром, если хочешь, я помогу с закачкой энергии в более энергоемкие вещички. В шесть утра как, не рано?

Глава 14.

Если следовать модным канонам, платье мне нужно было выбирать бежевое, золотистое, розовое (бррр). В общем, какого-нибудь млявого оттенка. Еще журналы советовали к моим темно-русым волосам и карим глазам светло-зеленый...

Я вздохнула и отложила последний журнал.

Мадам Лафорж весело посмотрела на меня и усмехнулась.

- Насладились?

- Да, в полной мере. Мне кажется, что вот в этом, - я раскрыла журнал и ткнула в золотисто бежевое платье с кружевными вставками и оборками, - я буду выглядеть, словно торт. Безе с кофейным кремом.

- Скорее, с карамелью. Но вы правы, это хорошо на торте. Дотти! - Из соседней комнаты появилась слегка запыхавшаяся помощница, и мадам Лафорж распорядилась, - принеси сюда коробку номер два, пожалуйста.

Сегодня с самого утра две большие комнаты на первом этаже резиденции - парадная столовая и большая гостиная - были отданы под ткани, ленты, платья, манекены, туфли и прочие пуговицы. Как сообщила мне Гудрун, горничная, леди Фелиция и мисс Примроуз спустились сюда сразу, как приехала портниха, в десять утра, и пока еще не выбрали себе подходящие наряды.

- Можно подумать, им за принца замуж выходить! - фыркнула Гудрун, привычными, экономными движениями перетряхивая мою постель и расправляя подушки. Сделанный мной защитный амулет - серебряная цепочка с тремя небольшими аквамаринами - она сразу надела на шею.

Коробка номер два оказалась размером со старинный сундук, не знаю, как Дотти ее ухитрилась дотащить. Мадам Лафорж открыла крышку и достала лежавшее сверху светлое платье, завернутое в шелковую бумагу. Портниха аккуратно сняла бумагу, встряхнула платье - оно оказалось нежно-розовым, но не пышным, а довольно узким.

- Примерьте, мисс ванн Хоорн.

Проворная Дотти уже раскрыла за моей спиной ширму, затянутую белой бумагой, расписанной танцующими журавлями, и я ушла мерить платье. После розового было сиреневое с бирюзой, потом бледно-пурпурное, потом светло-синее. На нем я уже готова была сломаться, и сказала:

- Мадам Лафорж, давайте уже остановимся! Это платье меня вполне устроит.

- Нет-нет, - ответила эта жестокая женщина, энергично разыскивая что-то в глубине бездонной коробки номер два. - Еще вот это попробуйте! Самое последнее!

Самое последнее тоже оказалось синим, но темным, почти цвета ночи по подолу, к корсажу и полуоткрытым плечам светлеющим до светлого сапфира. Кажется, платье само скользнуло мне в руки, и я молча ушла снова за ширму, мерить.

Пока я переодевалась, открылась дверь в соседнюю комнату, но это была не вездесущая Дотти, я услышала резкий голос леди Фелиции.

- Не понимаю, почему вы занимаетесь неизвестно чем, а мы с мисс Примроуз брошены на каких-то служанок?

- Это не служанки, а мои лучшие помощницы, мадам. Я занимаюсь туалетами хозяйки дома.- Голос мадам Лафорж звучал абсолютно спокойно.

- Моя племянница приказала вам обслужить нас!

- Госпожа графиня заказала мне подготовку пяти платьев, по два для нее и для мисс ван Хоорн, и одно для вас. Если вы уже сделали выбор, мои помощницы посмотрят, что именно нужно подогнать. Если нет - в вашем распоряжении последние журналы.

- Как так, только одно платье! - тетушка взвизгнула. - Мне нужны два, и мисс Примроуз...

- Хорошо, мадам, - невозмутимо согласилась ее собеседница. - Как вы желаете оплачивать дополнительные заказы?

- Оплачивать?

- Я не шью в кредит!

Тетушка молча пыхтела. Этот момент я сочла подходящим для того, чтобы выйти из-за ширмы.

- Мадам Лафорж, - попросила я, - пожалуйста, помогите мне с застежкой!

Портниха застегнула "молнию" на спине и повернула меня лицом к высокому переносному зеркалу, которое удерживала вертикально совсем молоденькая ее помощница.

Отражение в зеркале мне понравилось. Платье было... моё. Оно мне шло, шло чрезвычайно, и я себе в нем нравилась.

- Деточка, - сладким голосом пропела леди Фелиция, подходя ко мне сзади, - мне кажется, это платье не годится для столь юной девушки. Тебе надо что-то светлое, воздушное! А эта ткань - для женщины постарше!

Мы с мадам Лафорж переглянулись, и она пожала плечами истинно галльским манером.

Тут я вспомнила ночной разговор с госпожой Редфилд и, включив магическое зрение, взглянула на тетушку Фелицию. Честно говоря, увиденное меня потрясло. Толстые грязно-серые щупальца отходили от ее головы и тянулись ко всем присутствующим. В полуметре от меня они отворачивали, и это было понятно: свой защитный амулет я, разумеется, тоже не забыла залить энергией под завязку, добавив несколько дополнительных функций. Но и к мадам Лафорж эта серая гадость подобраться тоже не могла, ту окружала будто бы сверкающая стена. Вот одно из щупалец попыталось прикоснуться к этой стене, и отлетело в сторону, будто срезанное ножом. В тот же миг леди Фелиция коротко застонала и схватилась за виски.

- Что случилось, тетушка? - спросила я.

- Ох, вдруг накрыла страшная мигрень. Пожалуй, я прилягу у себя в комнате. Алекс, если не трудно, пришли ко мне горничную со льдом и полотенцем для компресса...

Когда она ушла, я повернулась к мадам Лафорж и спросила:

- Как вы это сделали? Магии в вас нет, я посмотрела. Амулетов тоже не вижу.

Та улыбнулась:

- Дорогая мадемуазель, поймите меня! Я имею дело с огромным количеством людей, чужих людей, преимущественно женщин. С разными привычками, умениями, недостатками. Неужели вы думаете, я бы продержалась сорок лет в этом бизнесе, если бы не умела защищаться?

- Признаться, я не думала об этом... - пробормотала я.

- Как, по-вашему, остаются в живых люди, не обладающие магическими способностями и не имеющие достаточно денег для регулярной покупки защитных амулетов? У каждого, в любой семье есть способы!

- Да, конечно же.

Мадам Лафорж слегка успокоилась, и продолжила уже тише:

- Я уже научилась определять таких клиенток: они накручивают себя до состояния праведного гнева, и будто выкашивают силы из тех, с кем имеют дело. Моя бабушка, а она шила еще для королевы Клотильды, научила меня в таких случаях представлять себе, что я окружена стеной из острых кинжалов, лезвиями наружу. Стена вращается вокруг меня и просто отсекает любого, кто пытается за нее проникнуть.

- Здорово, - восхитилась я. - И ни капли магии?

- Ни капли.

- А ваши помощницы? Дотти, например?

- Дотти девочка мягкая, нежная, у нее не получается представить себе такую страшную стену. Она придумала себе другую защиту, стакан.

- Стакан? - переспросила я.

- Да, она представляет себе, что закрыта стаканом из тонкого стекла, и добраться до нее невозможно. Есть и другие способы, тут уж что кому удается представить...

- Спасибо... - поблагодарила я машинально.

Ну вот, госпожа Редфилд задала бы еще десяток важных вопросов, а я только представляю себе Дотти, сидящую в высоком стакане тонкого стекла и строящую рожицы.

А в Гильдии сегодня было... интересно. Вернулся из долгой поездки один из гранд-мастеров, Лян Хань, чинец по происхождению. Его прапрадед вместе с семьей бежал из родного Санъяна лет четыреста назад, долго скитался по королевствам, тогда еще не союзным, и осел в Христиании. Семейство Лян привозило своим сыновьям и дочерям брачных партнеров из Чиня, численностью давно перевалило за три сотни, и несколько лет назад выкупило у короны Дании и Норсхольма небольшой пустующий островок милях в трех от Христиании. В скором времени там вырос настоящий чинский город с высокими пагодами, яркими вывесками ресторанчиков, прачечных и парикмахерских, пропитанный запахами незнакомых пряностей и трав.

Сегодня Лян Хань планировал поделиться с коллегами своими новыми наработками, которые он привез с далекой "родины предков".

Какое счастье, что времена так изменились! Во времена основателя этой артефакторской династии любого ее представителя, рискнувшего приехать в Санъян, ждала бы мучительная казнь. А сегодня, по рассказу Ханя, его встретили словно давно потерянного брата...

Лян Хань представил мастерам Гильдии новый амулет, позволяющий опознать любого разумного - человека, гнома, эльфа - вне зависимости от маскировочных заклинаний. При этом было неважно, наложена маскировка на внешность или на ауру; амулет определял сочетание личного запаха и присущей каждому индивидуальной частоты электромагнитных колебаний в организме. Не работал он только с двуипостасными - оборотнями и драконами. Впрочем, с драконами вообще ничто не работало, кроме их собственной магии.

Я задумалась, примеряя новую информацию к волнующим меня загадкам. Предположим, таинственная компаньонка тетушки - сильный маг, прячущий от окружающих ауру и прикрывшийся чужой внешностью. Это значит, что, если она завтра выйдет из ворот резиденции и сменит маскировку, то для нас она попросту исчезнет. Никакой мисс Примроуз в Христиании не будет, а поселится в скромную гостиницу в тихом переулке, например, миссис Смит. Темный, вот сейчас я полной мере осознала, насколько меня тревожит эта... спящая бомба у нас под боком.

Мастер Лян Хань закончил доклад и с удовольствием отвечал на расспросы коллег. Я тихонько подобралась к группе вокруг него и прислушалась.

- Хань, ты сколько образцов привез? - знакомый низкий голос ван дер Гакля.

- Ну, десятка два точно! Они разной мощности, на разных основах сделаны. Вообще лучше всего эта структура ложится на древесину кедра, выдержанную в виноградном спирте. И черные опалы как направляющий элемент.

- Ого, - присвистнул кто-то, - ничего себе - черные опалы! Такой амулет себе только король и сможет позволить!

Лян только развел руками:

- А что делать? Другие камни плохо удерживают заклинание, даже с янтарем не больше четырех недель. Потом развеивается.

- Уважаемый мастер Лян, пожалуй, я могла бы помочь решить эту проблему, - раздался от дверей голос госпожи Редфилд.

- Лавиния, - обрадовался тот, - каким чудом вы здесь оказались? Вы слушали мой доклад?

- Да, очень перспективная разработка, - кивнула магичка.

Ван дер Гакль вмешался с вопросом, который, по-видимому, волновал его сейчас больше всего:

- Погодите, вы сказали, что сможете помочь с черными опалами. Каким образом?

- Моей семье принадлежит месторождение Хоквурд-Гренсон в Нью-Зееланде, - госпожа Редфилд переждала поднявшийся шум и продолжила, - я готова обсудить с вами, мастер ван дер Гакль, вопрос поставки камней по специальной цене.

- А взамен? - глава Гильдии был подозрителен, как все гномы, и разумно предпочитал условия обговаривать заранее.

- А взамен я попрошу уважаемого мастера Лян Ханя посвятить в секреты этой новой разработки вашего стажера, Александру ван Хоорн, - госпожа Редфилд нашла меня глазами и подмигнула.

Я опешила. Ну, то есть, за возможность научиться делать такие вещи, как этот амулет опознавания, не жалко было бы что угодно отдать, но все-таки вот так за меня даже родители уже давно не принимают решений... С другой стороны, я пришла в Гильдию на стажировку для чего? Правильно, для того, чтобы стать мастером, а не просто девочкой с дипломом, пусть даже и Гарвардской школы дизайна. Ну, так ко всем Темным богам глупое детское самолюбие! Я сделала шаг вперед и поклонилась мастеру Ляну, должным образом сложив ладони.

Занятия... вернее, совместная работа с мастером Лян Ханем увлекла меня настолько, что я вспомнила о своем обещании маме "не опаздывать к ужину" только тогда, когда старинные напольные часы в мастерской гулко пробили восемь.

- Ой! - воскликнула я, - Я ж не успеваю! Мама меня съест...

Мастер улыбнулся.

- Мы закончили на сегодня, идите, мисс Александра. Завтра жду вас в десять часов утра.

- Мастер Лян, - я потупилась, - а можно мне один амулет опознавания взять с собой? Мне очень нужно!

- Ваша старшая родственница взяла несколько экземпляров, думаю, один из них она планировала передать вам. Но, если вам не достанется, скажите мне завтра!

Я затормозила, пытаясь понять, кто же из моих родственниц мог тут оказаться - мама, тетушка, старшая сестра? Да с какой же стати? Тут меня осенило:

- Вы говорите о госпоже Редфилд?

- Да, конечно. Я уверен, она взяла один из амулетов для вас.

Горячо поблагодарив мастера, я вылетела из здания Гильдии и завертела головой в поисках свободного экипажа. Улица была запружена гуляющими, экипажи катили один за другим, но ни одного с зеленым огоньком я не видела. Ну, все, теперь точно опоздаю. Вот когда приходится пожалеть, что к пространственной магии у меня нет никаких способностей! Внезапно один из экипажей - явно частный, роскошный, покрытый темно-синим лаком, прижался к тротуару и затормозил. Дверца открылась и на тротуар спрыгнул...

- Леонард! - обрадовалась я. - Ты тут откуда?

- Ну, вообще-то я ехал домой, и вдруг увидел, как ты бесполезно пытаешься поймать транспорт. Куда тебя подвезти?

- А ты не очень спешишь? Тогда домой, я живу у родителей в резиденции посла Бритвальда, это...

- Я знаю, - усмехнулся Лео.

- Боги, как же я рада тебя видеть! Как ты?.. - я замялась. Хотелось спросить и про Джона, но вот прилично ли мне задавать вопрос "А как дела у его высочества Хольгерда-Иоанна-Кнуда Эресунна?".

Лео по-своему понял мою заминку.

- Все хорошо! Ты не думай, мы в любом случае увиделись бы через два дня на балу во дворце, ты же будешь там?

- Буду, разумеется, протокол никто не отменял.

Мы болтали до самого моего дома, и дорога показалась мне, на сей раз, даже слишком короткой...

За ужином сегодня, наконец, собрались все, кто жил в доме - мои родители, тетушка со своей молчаливой компаньонкой, госпожа Редфилд. Пришли даже оба секретаря, папин - Роберт Фитцсиммонс, и мамин - мисс Глория Ноттингворт. Между собой они не ладили, поэтому традиционно сидели в разных концах стола. Я посмотрела на госпожу Редфилд, которая рассеянно перелистывала записную книжку в невзрачной коричневой обложке; та слегка улыбнулась и прикрыла глаза.

За минестроне тетушка атаковала отца; по-видимому, маму она сочла обработанной, а может быть, рассчитывала на традиционное "слово хозяина".

- Маркус, дорогой, - сказала она так сладко, что острый суп показался мне вареньем, - мне нужен твой совет. Ты всю жизнь отличался безупречным вкусом!

Отец остался спокоен.

- Фелиция, кажется, ты меня с кем-то путаешь. Тебе же не нужен совет по политическим вопросам?

- Ну, конечно, нет, Маркус! - она меленько засмеялась, - мне нужен совет, что мне лучше надеть на королевский бал, а что - на прием в нашем Посольстве.

Я переключилась на магический диапазон и с интересом наблюдала, как тетушкины серые щупальца подползают к отцу и отшатываются: браслет часов ярко вспыхивает и будто обжигает их. Да, новый защитный амулет для папы я сделала в браслете, а маме - в кулоне и серьгах. И, судя по всему, оба неплохо работают. Перевожу взгляд на мисс Примроуз - тусклая аура, без капли магии. Может, мы ошиблись?

А тетушка предпринимает новую атаку, приурочив ее к телячьим отбивным.

- Так все-таки, Маркус, ты мне не ответил! Я бы хотела заказать два платья, для бала и для приема.

Отец посмотрел на нее укоризненно, но промелькнувшую во взгляде юмористическую нотку я все же заметила.

- Кузина, я даже повседневные галстуки себе не выбираю сам, а ты хочешь подписать меня на такое сложное дело. Пройдись по магазинам, или что женщины делают в таких случаях? Журналы изучают? Госпожа Редфилд, - он повернулся к гостье, всем видом показывая, что разговор о платьях закончен, - как вам нравится Христиания? Вы первый раз здесь?

Мама поддержала разговор о достопримечательностях столицы, и разговор о платьях заглох окончательно. Злобный взгляд тетушки Фелиции безуспешно прожигал нас всех по очереди...

Глава 15.

- Посол королевства Бритвальд граф ван Хоорн с супругой! Леди Александра ван Хоорн! Леди Фелиция ван Хоорн!

Голос мажордома, усиленный магически, разносился от дверей бального зала до каждого его уголка.

- Баронесса Редфилд!

Мама под руку с отцом размеренным шагом шли в глубину бело-голубого зала, туда, где стояли на небольшом возвышении троны короля Ингвара IV и королевы Амалии. Король, которому исполнилось восемьдесят, выглядел на сорок с хвостиком, темные волосы и густая короткая бородка обильно были посыпаны сединой. Королева, хрупкая голубоглазая блондинка, в белом с золотом узком платье смотрелась рядом с ним совсем девочкой. Ее очень украшала улыбка, милая и, кажется, искренняя. Чуть за спинкой трона короля стоял принц, наследник престола, уже знакомый мне Хольгерд-Иоанн-Кнуд, в светло-синем гвардейском полковничьем мундире. Высокий блондин, стройный, принц; наверняка и белый конь в конюшне есть - просто мечта любой Золушки на выданье!

Мама и я присели в реверансе, отец коротко поклонился и поздравил короля - верного союзника и доброго друга Бритвальда. Распрямляясь, я подумала, что мы, должно быть, неплохо выглядим все вместе - отец во фраке особого покроя, созданном гениальным сумасшедшим, личным портным бритвальдского монарха; мама, яркая брюнетка в бледно-золотистом платье, расшитом по подолу кленовыми листьями; и я, в том самом темно-синем, с высоким разрезом на бедре...

Перед королевской четой склонялись все новые поздравители. Мы отошли вглубь зала и взяли с подноса по бокалу игристого вина. Отец отпил глоток и сказал:

- Простите меня, девочки, но я вас покину. Вон там я вижу человека, с которым давно хотел обсудить одну проблему.

Мы с мамой переглянулись. Можно подумать, когда-нибудь было иначе!

Отец ушел, мама разговорилась с неизвестной мне дамой в ярко-розовом довольно коротком платье, отделанном перьями, а я неожиданно увидела знакомую невысокую крепкую фигуру и черную бороду.

- Почтенный Фаургрид Маульташ, вас ли я вижу?

Гном резко повернулся и, узнав меня, расплылся в улыбке:

- Мисс Александра! Или я должен называть вас леди ван Хоорн?

- Думаю, что обстоятельства нашей первой встречи позволяют упростить обращение, мастер Маульташ, - рассмеялась я. - Удачно ли вы уладили ваши дела?

Тетушка исчезла из виду практически сразу после того, как вошла в зал, и это беспокоило меня, словно зудение комара над ухом. Попытка увидеть ее магическим зрением оказалась неудачной; да что там говорить, я чуть не ослепла - сиял купол, закрывавший бальный зал, светились разноцветными сполохами персональные защиты и просто ауры, рамы окон и оружие охраны... Я зажмурилась и дала глазам отдохнуть. Конечно, можно было попробовать поискать госпожу Редфилд, попросить помочь, но как-то неловко было - я уже большая девочка, сколько ж она может ходить за мной следом с носовым платком наготове?

А бал набирал обороты.

Программа вечера была такой же, как на любом другом официальном приеме: после поздравлений для гостей открыли танцевальный зал, и в моей бальной карте уже значились имена тех, кто протянет мне руку для первых пяти танцев. Открывали бал, разумеется, их величества традиционной мазуркой. Зазвучали вступительные такты, и рядом со мной вырос Леонард в черном с серебром мундире Службы безопасности.

Оказывается, я не разучилась танцевать мазурку. И контрданс тоже не разучилась, а уж о вальсе нечего и говорить. Совершенно запыхавшись после седьмого танца, я вышла на огромный балкон, подышать. Вид с балкона открывался фантастически красивый - пышный сад, освещенный разноцветными фонариками, подцвеченные струи фонтанов, а дальше, за садом - сияющая гладь фьорда. Говорят, через пару месяцев появится северное сияние...

Пока погода теплая, надо бы сплавать по местным фьордам, посмотреть на красоты. Вот интересно, можно ли арендовать на день какую-нибудь яхту? Наверное, можно: вчера, проезжая по городу, в порту я видела множество разных лодок, лодочек, корабликов и кораблей. Завтра попрошу мисс Ноттингворт все узнать. Тут совсем не такое море, как мы видели с борта "Гордости Бритвальда"... а некоторые даже и не только видели, но и окунулись.

Я так глубоко ушла в свои мысли, что, когда за спиной раздался голос, аж подпрыгнула.

- Сандра, я тебе не помешаю?

- Нет, ваше высочество, как можно, - ответила я, поворачиваясь и приседая в реверансе.

Принц досадливо хмыкнул и за локти поднял меня, приговаривая:

- Сандра, разве я тебя чем-то обидел? Если да, прости! Поверишь ли, все дни после возвращения я занят был написанием отчетов для отца, для министерства иностранных дел, для безопасников. И все это время думал, как мне хочется тебя увидеть!

- Ну, вот, я здесь, во дворце, ты меня видишь. Я даже не знаю, как мне тебя называть!

- Вообще-то, Джоном меня зовет мама, она ведь твоя соотечественница. Если тебе нравится, называй так...

Сердце мое пропустило удар. Все-таки он непозволительно хорош для принца, мог бы быть и поплоше. Не улыбнуться в ответ я не смогла:

- Ну, хорошо, договорились. Буду звать Джоном.

- Разрешите пригласить вас, сударыня, - он склонился в поклоне, - вальс начинается!

Тетушка появилась возле столов с напитками точно за пять минут до начала ужина, и вид ее меня несколько насторожил. С чего бы ей жмуриться, будто сытой кошке? Не хотелось бы предполагать, что наш энергетический вампир только что нашел себе жертву, но, кажется, ничто более не могло привести ее в такое состояние довольства. Я поискала взглядом госпожу Редфилд - она беседовала с незнакомым мне седовласым генералом, чей зеленый мундир на груди был так густо усажен орденами, что напоминал сияющий панцирь. Почувствовав мой взгляд, она повернулась, подозвала лакея и что-то ему коротко сказала.

Через мгновение выяснилось, что же именно - лакей подошел ко мне и, поклонившись, передал просьбу баронессы Редфилд подойти к ней.

- Генерал, разрешите представить вам эту юную леди; мисс Александра ван Хоорн, - рука госпожи Редфилд крепко держала меня под локоть. - Александра, это генерал Брукфилд, командующий соединенной армией Союза.

- Ван Хоорн? - пробасил генерал, - Дочка Маркуса?

- Да, ваше превосходительство.

- Ну-ну, - неопределенно сказал он, и повернулся к госпоже Редфилд. - Так что вы мне скажете по моему предложению, баронесса?

- Конечно же, я должна подумать. Я свяжусь с вами через три-четыре дня. Простите, генерал, девочку поручили моему вниманию, а я ее совершенно забросила!

Магичка, все так же вцепившись в мой локоть, утащила меня в соседний зал и только здесь отпустила.

- Уф, ты меня просто спасла, Алекс. Я уже думала, он меня насмерть заговорит! Вот правильно делают в Иудее, тамошние генералы просто уходят на пенсию в определенном возрасте, пока мозги не закостенели.

- Да, - вынуждена была согласиться я, - это не МакАртур.

Госпожа Редфилд негромко хмыкнула.

- Мне тоже он вспомнился. Ты что-то хотела мне сказать?

Я быстро рассказала, чем обеспокоила меня тетушка Фелиция. Баронесса досадливо поморщилась и покачала головой:

- Вообще-то я предупредила дворцового мага, мэтра Лодброка, он должен был особо отслеживать всплески такого рода магии. Но, если она не переусердствовала, могли и пропустить, здесь сегодня от магии все аж звенит. Не волнуйся, леди Фелиция умеренно опасна, и здесь ей развернуться не дадут.

За ужином справа от меня оказался совершенно глухой придворный, старик в шитом золотом камзоле столетней давности, интересующийся только своим суфле, а вот слева - Дитер Верхаузен, личный королевский маг. Спасибо госпоже Редфилд, после общения с ней мне никто из магов уже не страшен, и мы с мэтром Верхаузеном очень мило обсудили новейшие тенденции артефакторики.

Большинство гостей свои подарки королю не вручали, иначе процесс затянулся бы дня на три, а просто передавали специальным лакеям. Однако отец что-то шепнул мажордому, и после ужина сказал нам с мамой:

- Пойдемте-ка, вам понравится.

Мы вновь подошли к возвышению; Ингвар IV уже не сидел на троне, а стоял рядом, разговаривая о чем-то с высоким военным в черном мундире. Безопасник? Что-то произошло? Король повелительным кивком отослал его, повернулся к нам и приветливо сказал:

- Граф ван Хоорн, как жаль, что я вижу вас и вашу очаровательную супругу только тогда, когда отправляю официальное приглашение.

Отец развел руками, протянул имениннику небольшую длинную коробку, которую держал в левой руке и сказал, усмехнувшись:

- Я не стал тащить сюда весь подарок, ваше величество, но принес главное - то, что поможет вам этим подарком управлять.

Король Ингвар с любопытством открыл коробку и достал... несколько переплетенных ремешков мягкой кожи, скрепленных позолоченными пряжками. На мгновение наморщил лоб, соображая, потом поднял на отца недоверчивый взгляд:

- Это уздечка? Значит, подарок...

- В конюшне, ваше величество! Трехлеток от Редкой Удачи и Огненного, и, если вы найдете в своем королевстве лучшего коня, то я уйду в монастырь!

- Ах, Маркус! - Плюнув на этикет, король сбежал со ступенек и обнял отца. - Спасибо, друг!

Разговор, несмотря на эмоциональность, велся тихо, да и защитный купол закрывал возвышение, на котором стояли троны. Так что стоявшие в зале гости ничего расслышать не могли и слегка зашумели, пытаясь разглядеть причину отступления от протокола.

Я еще трижды танцевала с Джоном, потом он принес мне мороженое, потом мы снова вышли на балкон подышать... и как-то совершенно неожиданно для меня оказалось, что выход на балкон заслонен от зала широкой спиной офицера охраны, а мы целуемся в тени мраморной статуи неизвестной мне эллинской богини.

Глава 16

Бесценная мисс Ноттингворт уже утром после королевского бала передала мне всю информацию по аренде яхты. Прекрасно, вполне доступная цена! Решено, сейчас последнее усилие для посольского приема, и в ближайший выходной собираю компанию в плавание по фьордам.

Как интересно, оказывается, я соскучилась по морю, лодкам, волнам, плавному покачиванию и ощущению бездны под тобой...

Странным образом, сколько я ни приглядывалась к тетушке Фелиции, жутковатые серые щупальца больше не появлялись. Сама же тетушка жила в свое удовольствие: гуляла в парке вместе со своей молчаливой компаньонкой, совершала набеги на магазины, сидела в кофейнях с неожиданно образовавшимися у нее подругами, такими же немолодыми светскими сплетницами. К сожалению, о том, чтобы вернуться в свое имение на Лансароте - гасиенду, как там это называют - она тоже ничего не говорила, чем ужасно нервировала маму.

Вот интересно, кстати, с чего бы маме так нервничать по любому поводу? Неужели нас скоро осчастливят новым братом или сестрой? Или это какая-то болезнь так сказывается? Сегодня же вечером посмотрю ауру...

Но, как водится, благие намерения обычно таковыми и остаются. Я едва успела допить утренний чай и доесть омлет, как дверь распахнулась от молодецкого удара, и в столовую влетели Майкл и Дерек, мои братья-близнецы. Старшие братья, что нисколько не делало их разумнее, уравновешеннее или правильнее. Иначе говоря, таких шалопаев Оксфорд еще никогда не видывал.

Были они абсолютно идентичными рыжеватыми блондинами с серыми глазами и широкой обаятельной улыбкой. Лично я различала их, в первую очередь, по ауре - у Майкла основной стихией была земля, и аура отливала зеленью и медью, Дерек же был, в первую очередь, водником, и его аура наливалась густой синевой. Не знаю, как не путала их мама, у нее не было магии вовсе, только Дар, зато Дар совершенно замечательный: какое бы растение она ни посадила, все росло именно так, как ей хотелось.

Что же, поскольку у обоих близнецов вторым направлением была лечебная магия, я могу не волноваться за мамино здоровье.

А еще их приезд означает, что у меня есть компания для плавания по фьордам!

Мастер Лян протянул мне кусок дерева, размером с мою ладонь, густо утыканный гвоздями, и благожелательно спросил:

- Итак, с радостью выслушаю ваши предложения по использованию этой заготовки.

Я повертела деревяшку в руках, понюхала - ага, пахнет солодом и немного копченым. Древесина - дуб, и довольно старый. Судя по цвету и запаху, лет двести назад это была бочка для аква-виты. Скорее всего, на острове Буннахабхэйн, но только предположительно.

Ну, хорошо, это была бочка. Потом она выработала свой срок, аква-виту в ней выдерживать перестали; но альбаннайх - по большей части люди бедные, на островах в особенности, и так просто бочку не выкинули наверняка.

Узкие глаза мастера Ляна взирали на меня невозмутимо.

Гвозди... я поцарапала один из них ногтем. Точно, бронзовые. Можно предположить, что они составляют какой-то рисунок или надпись. Руна, может быть?

Я повертела деревяшку, пытаясь найти знакомый рунический рисунок - нет, не вижу. А что, если?...

- Я думаю, что гвозди изображают один из иероглифов какого-то древнего языка, - посмотрела я на мастера; он прикрыл глаза. - Честно говоря, я ни одного из этих языков пока не знаю. Могу только предположить, что дуб, бронза и иероглифическая надпись должны были после наполнения силой дать какой-то военный амулет. Скорее всего, не оберег, а что-то типа усиления бойца, или, может быть, бесстрашие, как у берсерков.

Мастер сложил ладони и наклонил голову.

- Неплохо. Весьма неплохо. Но приводит к мысли, что вам, леди Александра, следует изучить наиболее важные древние языки. Хотя бы основу. Низкое наречие эльфийского вы ведь знаете? А высокое?

Я дважды молча кивнула, а мастер продолжил:

- Прекрасно, я знал, что классическое образование не только дисциплинирует ум, но и дает безграничные возможности для совершенствования! Тогда, я полагаю, мы начнем с драконьего.

Всю жизнь я считала выражение "рот раскрыла от изумления" просто гиперболой. Так вот, рот у меня раскрылся от изумления на самом деле. Драконий, мамочка моя! Я состарюсь раньше, чем выучу на этом языке хотя бы "Здравствуйте"!

Но тут мастер Лян заговорил, и все мысли вылетели из моей головы. Это звучало как чудесная музыка; наверное, именно такой ее слышат гениальные композиторы до того, как музыка выливается в ноты, и за ноты берутся просто обычные музыканты с обычными инструментами. Странно знать, что существа говорящие на этом языке, живут на одной с нами планете. Впрочем, они-то как раз летают над поверхностью планеты, когда захотят.

Или современные драконы нелетучие?

Если кто-нибудь думает, что от испытанного восторга учить драконий мне стало легче, то - напрасно. Я выползла из здания Гильдии уже совсем поздно вечером, с головой, гудящей, как медный таз для варенья. А около дома, едва я расплатилась с водителем экипажа, меня за руку схватил Дерек, и прямо от калитки утащил в беседку.

- Если б я знал, что тут такое творится, раньше бы отпуск взял! - заявил он, даже не поздоровавшись.

- Что случилось?

- Пропала тетушкина гувернантка. То есть, эта, компаньонка.

- Прямо пропала? Может, просто ушла по своим делам?

- Ее вещей в комнате нет, и никто эту мисс Примроуз не видел со вчерашнего вечера. Тетушка в истерике, мама в полном расстройстве, отец в ярости.

Я молча развела руками. Интересно, что в такой ситуации можно сделать?

Для мамы я раскопала в своих запасах амулет "глубокая вода". Вообще их применяют для женщин с тяжелым течением беременности, чтобы они, несмотря на любые обстоятельства, оставались абсолютно спокойными. Это обычно помогает при родах - пусть даже не столько женщине, сколько врачу.

Из отцовского кабинета доносились отзвуки хард-рока. Да уж, действительно, если в доме так грохочут ударные и бас-гитара, значит, надо применять тяжелую артиллерию. Я осмотрела Майкла и Дерека, поправила одному воротник рубашки, другому - вывернувшийся карман и с тяжелым вздохом приказала:

- Оба отвернулись и не подглядываете! Иначе пойдете успокаивать папу просто так, безоружными.

Братья послушно повернулись носами к двери, а я достала из шкатулки ключик от рабочего сундучка. Граф ван Хоорн - это вам не нервная дама, тут нужно попасть в десятку с одного выстрела. Над потайным ящиком сундучка я на мгновение задумалась, потом достала бутылку старого бурбона, который выдерживался в обожженных бочках пятнадцать лет; точно знаю, что такой бурбон можно купить только на месте, в Новом Свете, в хозяйстве, где его перегоняют и выдерживают. Хотела я его подарить отцу на Самайн, но сейчас явно более правильный случай.

- Можете поворачиваться, - сказала я, закрыв сундучок и спрятав ключ. - Идите и спасайте посольство, и постарайтесь, чтобы завтра отец был все-таки в форме.

- А ты? - на всякий случай поинтересовался Дерек.

- Сам-то как думаешь? Пойду к леди Фелиции. Идеальным вариантом было бы взять ей на завтра билеты на дирижабль...

Тетушка Фелиция плакала.

Не рыдала в голос, не швыряла вазочками в горничных, не пила успокоительные капли - она сидела на стуле, смотрела в окно, и по ее лицу беззвучно текли слезы. Я замерла, не зная, стоит ли ее окликнуть, или дать побыть в одиночестве, но тут Фелиция повернулась ко мне, промокнула слезы платком и сказала неожиданно спокойным голосом:

- Ты понимаешь, я думала, что нашла родственную душу. Мне казалось, она так хорошо меня понимает, куда там всей родне! А оказалось, меня просто использовали...

Я обняла ее и погладила по голове, как маленькую.

- Да и Темный с ней, тетя Фел! Перешагнуть и забыть.

- Да-да, - тетушка в последний раз деликатно вытерла кончик покрасневшего носа, аккуратно сложила платок и спросила, - Наверное, мне стоит уехать домой еще до приема?

- Ни в коем случае! - сказала я то, что совершенно не собиралась. - Сами подумайте, если вы уедете до него, то в это вцепятся журналисты, и начнут трепать тему ссоры в семье Посла. А так все сложится отлично - вы повеселитесь и слегка поможете нам с мамой, повода для сенсации не будет, и все пройдет как должно.

Темы помощи захватила тетушку настолько, что она немедленно отправилась к маме обсуждать, что она может сделать для семьи. Надеюсь, на этом обе слегка успокоятся...

Интересно, почему же компаньонка так поспешила уехать?

Этот вопрос я задала госпоже Редфилд, когда мы уже традиционно встретились в саду под полюбившимся кустом сирени. Та пожала плечами:

- Трудно судить, когда не знаешь практически ничего. Возможно, мисс Примроуз уже получила то, что ей нужно было. Или, наоборот, поняла, что это недостижимо. Другой вариант - что она не ожидала столкнуться здесь со мной. Не то, чтобы я была широко известна, но маги меня знают. Думаю, что с мисс Примроуз - как бы ее ни звали на самом деле - мы еще встретимся раньше или позже...

- А что случилось с леди Фелицией? - продолжала расспросы я.

- А что с ней случилось?

- У нее аура изменилась! Я сегодня посмотрела - никаких серых щупалец, вообще серого цвета нет. Обычная бледно желтая аура человека без капли магии.

Госпожа Редфилд с сожалением посмотрела на погасшую трубку и поднялась со скамейки:

- Полагаю, что леди Фелиция всю жизнь была латентным энергетическим вампиром. Пока не знаю, зачем мисс Примроуз понадобилось пробуждать в ней эту сторону, но сделано это было явно намеренно. По моей просьбе наши специалисты записали и изучили колебания ауры твоей тетушки, - она посмотрела на меня насмешливо. - Да-да, вот именно! Никаких чудес, сплошная наука. Стоило компаньонке исчезнуть, и аура, как ты справедливо заметила, тут же нормализовалась. Потребность в больших дозах чужой жизненной энергии была наведенной, понимаешь? Приятной в общении Фелиция ван Хоорн никогда не будет, но опасности более не представляет.

Глядя в зеркало, я щеткой расчесывала волосы - сто раз в одну сторону, потом сто раз в другую. Мысли мои крутились по-прежнему вокруг тетушки Фелиции. Если честно, мне было ее жаль. Вот так, прожить всю жизнь никчемной неприятной женщиной, превратиться в столь же неприятную старуху, и в качестве финального диагноза о тебе скажут: "Противная, конечно, но опасности не представляет". Ужас!

Вот интересно, кстати - госпоже Редфилд явно много лет. Раз в несколько больше. Чем той же тете Фелиции. Маги вообще живут долго, а уж архимаги такой силы, так просто запредельно долго. Но кому бы в здравом уме пришло в голову назвать ее старухой??

Я отложила щетку, заплела косу и вернулась в спальню. Пожалуй, надо сделать для леди Фелиции тот самый амулет свежести, благо милый мальчик Рольф Снуррстон мне все про него рассказал. И ничего сложного, кстати - любой прозрачный кристалл в оправе из серебра плюс два заклинания. Где-то был у меня хороший аметист, как раз для дамы в возрасте подойдет...

Глава 17.

Яхта разрезала волны, оставляя в кильватере пенную струю. Фьорд здесь был узким и прихотливо изгибался, зажатый с двух сторон скалами, то серыми, то покрытыми бархатной зеленью. Порой за поворотом скалы вдруг расступались, и открывалась долина - луг, пасущиеся лошади, домик... вода за бортом яхты была серо-голубая, без той невероятной тропической синевы, что видели мы с борта "Гордости Бритвальда".

За моей спиной раздался взрыв смеха, и голос Дерека окликнул меня:

- Сандра, тебе налить шампанского?

- Налить! - я протянула пустой бокал, и золотая струя взбилась пеной в узкой "флейте". - Ну что же, за следующее лето?

Братья радостно поддержали наш любимый осенний тост, и, подхватив за талии каждый по паре девушек, поднялись на обзорную площадку. Леонард, помедлив, последовал за ними.

- Я смотрю, Лео и здесь сопровождает тебя безотлучно? - не глядя на Джона, я покачивала бокалом, любуясь на пузырьки, тонкой струйкой бегущие вверх.

- Приходится, - пожал он плечами. - Лео считает, что назревает какой-то новый заговор, и всю семью охраняют с особой тщательностью. До сих пор он ни разу не ошибался, надо сказать.

Сегодня вместо принца Хольгерда я снова видела хорошо знакомого мне Джона, того самого темноволосого молчуна, который спасал меня. Амулет маскировки работал безупречно. Только ведь в случае нападения это не поможет...

- Ужасно люблю этот вид, - он продолжил говорить, не дождавшись от меня ответа. - Еще пара недель, и долины станут совсем золотыми. Если не зарядят дожди, нужно будет еще разок вот так выбраться. И зимой тут очень красиво...

- А зимой фьорд разве не замерзает?

- Нет, тут же теплое течение. Другое дело, что зимой штормит очень часто, рискованно вот так выходить на маленьком суденышке.

В подтверждение его слов сильный порыв ветра взметнул мои волосы, сдернул плед с шезлонга и плеснул высокой волной о борт яхты. Я поежилась.

- Пойдем в каюту? - обеспокоенно спросил Джон.

- Нет, не хочется, - я покачала головой. - Насидимся еще зимой в комнатах. Я лучше в плед завернусь.

Мой принц бережно укутал меня теплым пледом, задержав на мгновение руки на плечах, и отвел взгляд к горам. Молчание не было тягостным - мне показалось, что нет на свете другого человека, с которым было бы так хорошо в тишине.

- У тебя вся семья с магическими способностями? - нарушил молчание Джон.

- Нет, у мамы и у самой старшей сестры, Моники, только Дар. У мамы то, что называется. "зеленая рука"; она может просто ткнуть в землю старую вишневую косточку, и вырастет отличное дерево. А Моника получила голос, - я улыбнулась, - когда она его включает, любой заслушивается и про все забывает. Поэтому в нашей семье дети никогда не плакали и вовремя засыпали.

- Вы жили в Бритвальде?

- Нет, что ты! - Я повернулась к солнцу и зажмурилась, подставляя лучам лицо. - Дипломаты дома не живут. Мое детство прошло в Барсе, на берегу теплого синего моря. Потом меня отправили на пять лет в монастырскую школу в горах, возле озера Леман, ну, а последние семь лет я жила в Новом Свете.

- И когда ты поняла, что ты артефактор?

- Лет в двенадцать, наверное... В школе была одна монахиня, очень талантливый мастер. Ну, понятно, с поправкой на монастырскую составляющую... Вот она и начала меня учить.

Я вспомнила сестру Урсулу, в какой-то степени заменившую мне маму, и загнала внутрь злые слезы. Ну, не должна была она так нелепо погибнуть - молодая еще женщина, маг, ей пятидесяти не было, для мага это почти детский возраст. И вдруг на прогулке она каким-то образом поранила руку, а через двое суток скончалась от заражения крови! Я была уже в Гарварде, и никак не успела бы на похороны, но дала себе слово, что, вернувшись в Старый свет, съезжу в школу и попытаюсь все выяснить. Как раз и поеду в октябре, будет год со дня смерти сестры Урсулы...

Тряхнув головой, я попыталась прогнать печальные мысли.

- А ты... ты же с самого детства знал, что ты - наследник престола?

- О да! - Джон рассмеялся как-то невесело. - Ты себе не можешь представить, насколько это обстоятельство усложняет жизнь мальчишке! Иной раз мне в кошмарах снятся восемнадцать томов законов и их толкований, или официальные формулировки приветствий на гномьем наречии. Или стихи на высоком квенья! А когда мне исполнилось шестнадцать, отец с удовольствием переложил на меня все вопросы казначейства, а потом и промышленности, рыболовства...

- Ого!

Он махнул рукой:

- Ну, зато я выторговал себе несколько обязательных условий. Отец неделю думал, но согласился.

- Какие, поделишься? Или секрет?

- Вообще секрет, но с тобой поделюсь, - Джон чему-то усмехнулся, поставил пустой бокал на столик и начал загибать пальцы, - Во-первых, ни при каких обстоятельствах я не буду говорить на гномьем.

Я непочтительно фыркнула в остатки шампанского, а он продолжал с самым суровым видом:

- Во-вторых, я близко не подойду ни к чему, что имеет отношение к сельскому хозяйству, полиции и армии. И, в-третьих, никаких династических браков. Я женюсь только по любви.

Он повернулся ко мне, забрал и поставил на столик бокал, и взял за руки.

- Александра ван Хоорн, ты станешь моей женой?

Мамины глаза горели неземным пламенем. Хочется надеяться, что это не повышенная температура, а тот восторг, который переполняет любую женщину, узнающую о грядущей свадьбе. Платья, букеты, торты, ленты - возможность запустить во все это руки и хорошенько покопаться не оставляет равнодушной ни одну сестру по разуму. На всякий случай я пересела поближе к отцу.

- Что ты ему ответила? Ну, не молчи, Алекс! - мама вскочила и сделала круг по гостиной.

В ответ я молча протянула ей левую руку, на безымянном пальце которой сверкало кольцо.

- Ну, расскажи поподробнее, а? И когда тебя будут официально представлять двору? И когда он хочет назначить свадьбу? И...

- Мама!

- Гвендолен!

Наши с папой возгласы прозвучали одновременно, и он продолжил:

- Дорогая, ты же понимаешь, что в данном случае проблем вырисовывается несколько больше, чем в любом другом случае. Я завтра же отправлюсь в Люнденвик, в министерство, за консультацией. Сколько я знаю, таких случаев еще не было, но, почти наверняка, мне придется менять страну пребывания. Полагаю, - папа посмотрел на меня и еле заметно прикрыл глаза, - его высочество предложил годичную помолвку?

Вообще-то, его высочество предложил ограничиться тремя неделями, но, раз отец сигналит, кто я такая, чтобы спорить?

- Да, папа.

- Вот и хорошо. Значит, у нас у всех есть время, чтобы подготовиться. Гвен, время позднее, иди-ка ты спать.

- А ты? - мамин голос прозвучал жалобно...

- А я выпью глоточек аква-виты, и последую за тобой.

Мама вздохнула и вышла из кабинета, напоследок одарив меня много обещающим взглядом. Отец встал и, в самом деле, достал низкие стаканы с толстым тяжелым дном и хрустальный графин. Налил себе, потом посмотрел на меня, хмыкнул и, не спрашивая, плеснул на донышко янтарной жидкости.

- Держи!

Я понюхала: море, дым, торф, солод... Отличная штука, когда надо поставить на место мозги.

- Насчет переезда в другую страну - это серьезно? - спросила я, выпив первый глоток и переведя дух.

- Конечно. Тут вообще вырастает нехилый дипломатический казус. Представь себе, что твой принц через энное количество лет становится королем.

- Надеюсь, это произойдет нескоро... И?

- И ты, соответственно, становишься королевой. Как, в этом случае, твой отец может возглавлять при этой правящей чете посольство другой, пусть и дружественной, державы? И, кстати, насчет годичной помолвки - это вовсе не шутка. В крайнем случае, после долгих переговоров, Ингвар согласится на шесть месяцев.

- Согласится? Погоди-ка, откуда ты знаешь, на что он согласится, если еще никто?...

- Алекс, - папа покачал головой. - По-моему, у тебя мозги в розовом тумане плавают. Ну, неужели ты думаешь, что твой Хольгерд-Иоанн сделал бы хоть один официальный шаг в твою сторону, не согласовав это с королем? И, конечно, мы с Ингваром все это обсудили еще вчера вечером, приватно.

Вот же Тьма! Самый романтический момент в моей жизни, оказывается, был заранее согласован с родителями! Да ну, все удовольствие пропало...

Я мрачно уставилась в стакан с невразумительными остатками аква-виты.

Если кто-нибудь думает, что нам с мамой удалось оторваться хотя бы с выбором платья и прочими материальными выражениями радости, то этот кто-нибудь глубоко ошибается. Как выяснилось довольно быстро, королевские свадьбы регламентированы даже больше, чем эльфийские праздники наречения имени, и чуть-чуть не дотягивают в этом смысле до процедуры открытия счета в гномьем банке.

В королевстве Дании и Норсхольма примерно последние пятьсот лет все проходило по одному и тому же сценарию: проезд по Христиании невесты в открытой коляске, запряженной белыми лошадьми и украшенной белыми и кремовыми розами; проезд жениха верхом на караковом жеребце; обряд в Храме Единого, совершаемый архиепископом; завтрак в королевском дворце и столы для жителей и гостей столицы - в городе. Меню завтрака, цвет лент в гривах лошадей и форма пряжек на туфлях лакеев - все было установлено прапра... бабушкой Ингвара IV, и изменениям не подлежало.

Я мрачно посмотрела на жениха и спросила:

- А если у невесты аллергия на розы?

Джон засмеялся и взял меня за руку:

- Тогда ей дадут амулет, который защищает от аллергии. Сандра, милая, вот честное слово - все не так страшно!

- И хороша я буду в начале марта в открытой коляске в кружевном платье! - я посмотрела на изображение платья. Кружева поражали наповал, декольте не оставляло места воображению. - И, кстати, нельзя ли поподробнее про платье? Ему что, и в самом деле больше пяти сотен лет? И я должна буду надеть на себя этот... пыльный антиквариат?

- Платье хранится в стазисе, Сандра! И оно, правда, очень красивое! Ты в нем будешь похожа на только что раскрывшийся цветок ландыша...

Я только махнула рукой. Куда уж теперь деваться? Карусель раскрутилась, и спрыгнуть не получится, только держаться крепче.

Глава 18.

Крошечный городок Блоне стекал с горы к берегу озера Леман. Десяток улиц, площадь с традиционной статуей девятого герцога Шателара, защитившего жителей своего домена от нашествия нежити, белые виллы, прячущиеся в глубине яблоневых садов. Вверх по горе взбирались террасами виноградники, пока не упирались в красный кирпич монастырской стены. Издавна высоко ценилось знатоками монастырское белое вино, "ледяное", сделанное из винограда, собранного после заморозков.

Мы поднимались по дороге из городка пешком, и все слегка запыхались. Переведя дух, я подошла к высоким деревянным воротам и постучала дверным молотком, латунным кольцом, которое держал в пасти лев. Почти мгновенно отворилось маленькое смотровое окошко в двери, и сухой женский голос спросил:

- Что вам угодно?

- Сестра Мария, доброе утро! - я улыбнулась про себя. - Я приехала... навестить всех, новости рассказать.

- Александра ван Хоорн? - в ее голосе появились человеческие нотки, - Хм, я думаю, мать настоятельница будет рада тебя видеть! Но правила ты знаешь, твоим спутникам придется остаться за стенами. Мужчинам в монастырь хода нет.

Я повернулась к тем, кто стоял за моей спиной, и ослепительно улыбнулась. "А я предупреждала!", должна была сказать им эта улыбка. Джон философски пожал плечами и спросил:

- Когда за тобой вернуться?

- Я, наверное, здесь переночую. Завтра позвоню, когда соберусь возвращаться в отель.

За правым плечом Джона, как всегда, стоял Леонард, еще двое охранников сопровождали нас в этой поездке. Похоже, всю оставшуюся жизнь отпуск я буду проводить именно в такой компании. Хм, а бывает у принцесс отпуск?

В первом дворе монастыря - широком, вымощенном плоскими темно-серыми камнями - ничего за последние семь лет не изменилось. Впрочем, я подозреваю, что и за последние сто семьдесят семь лет ни камни, ни стены, ни ворота массивного дерева никаких изменений не претерпели. Ага, вот дерево справа, старая груша с толстенным стволом, пожалуй, еще подросло. Плоды уже собрали, монахини делали из них джем и настойку, но, когда я подошла, чтобы погладить ствол, то прямо перед собой увидела на ветке забытую грушу - большую, желтую, с красноватым боком.

- Можно? - повернулась я к сестре Марии, спокойно наблюдавшей за мной.

- Можно, - кивнула она.

Сорвав грушу, я последовала за монахиней во второй, внутренний двор, классический клуатр: крытые галереи с четырех сторон, резные капители, колодец в центре, окруженный кустами роз. Кадки с лимонными и апельсиновыми деревьями еще не убрали в оранжерею, и рядом с ними стоял тонкий запах цветов и нагретой на солнце кожуры плодов.

Сестра Мария отворила дверь в скрипторий и вошла, жестом пригласив меня последовать за ней. Я помедлила: школьницам категорически запрещалось сюда входить, и моя филейная часть хорошо помнила розги, последовавшие за нарушением запрета. За обнаруженным нарушением запрета, разумеется.

- Ты хочешь переночевать в одной из келий, или в странноприимном доме? - поинтересовалась моя проводница.

- Лучше в келье, если это возможно.

- Конечно, возможно. Следуй за мной.

Келья была небольшой и очень светлой, тщательно выбеленной комнатой, с широким окном, выходящим в яблоневый сад. Я умылась и вымыла руки, старательно переплела косу - мать Филиппа терпеть не могла растрепанные волосы! - и повернулась к сестре Марии, все с тем же терпением ждавшей меня, сидя на стуле.

- Я готова. Мать-настоятельница примет меня прямо сейчас?

- Да, она сообщила, что ждет.

Хм, интересно, похоже, что сестры не чужды технического прогресса - коммуникатор у сестры Марии последней модели, как я успела заметить.

Настоятельница монастыря, она же директриса школы для девочек, мать Филиппа, была в своем кабинете. Как всегда. Думаю, как и последние лет двести - она была сильным магом воздуха и очень сильным целителем, так что в ближайшие годы монастырю не придется привыкать к другому руководству.

- Здравствуй, Александра!

Я склонилась в поклоне, но мать Филиппа вышла из-за стола и обняла меня.

- Хорошо, что ты приехала, - сказала она просто, и тут я, не удержавшись, расплакалась. О сестре Урсуле, на похороны которой я так и не попала, о давно кончившемся детстве, о потерянных школьных подругах...

Настоятельница не стала говорить мне какую-нибудь глупость типа "Не плачь", просто протянула белоснежный носовой платок и погладила по голове. Чем, естественно, вызвала новый всплеск слез.

"Соберись, Сандра, тебе не двенадцать лет!" - сказала я себе, шмыгнула носом и вытерла слезы.

- Простите, мать Филиппа...

- Ничего, все естественно и понятно. - Она улыбнулась. - Я читала в прессе о твоей помолвке. Хороший выбор. И у тебя получится когда-нибудь стать ему опорой, настоящей королевой, в тебе есть стержень.

Она взяла меня за подбородок и критически осмотрела лицо.

- Слезы высохли, отлично. У меня дело к тебе, Александра, - продолжила настоятельница деловым тоном. - И хорошо, что ты приехала, потому что иначе я послала бы за тобой. Дело в том, что сестра Урсула оставила тебе наследство.

Я совершенно неприлично вытаращила глаза. Что могла оставить в наследство монахиня, при пострижении отрекшаяся от любой собственности?

Настоятельница достала из воздуха и протянула мне не очень большой прямоугольный предмет, завернутый в белый, слегка пожелтевший платок тонкого шелка. Ну да, конечно, она воздушник, им такие пространственные карманы удаются лучше, чем другим магам.

Тут же, на журнальном столике, я развернула платок. Внутри была шкатулка из очень темного и явно очень старого дерева, крышку ее украшала резьба и скупая инкрустация перламутром. Вот только открыть ее не получилось, я не смогла даже найти не то, что замочную скважину - не было и никакой, хоть чуть-чуть заметной щелки между корпусом и крышкой. Мать Филиппа кивнула:

- Да, вместе с этим свертком в комнате Урсулы была записка. Она просила передать тебе, что открыть эту шкатулку сможешь только ты, и для тебя это будет проще простого.

- А записка сохранилась?

- Нет. Как только я ее прочитала, текст исчез. Пустой лист бумаги я, на всякий случай, не выкинула, ты можешь взглянуть, но за этот год там ничего не появилось.

Я взяла протянутый мне листок - действительно, обычный чистый лист бумаги.

- Это значит, что подсказки там не было, - медленно сказала я.

- Думаю, подсказка - в том, чему сестра Урсула учила тебя. Она ведь была артефактором, как и ты?

- Да... - я повертела шкатулку в руках, затем снова завернула ее в белый шелк и решительно встала. - Благодарю вас, мать Филиппа. Мне есть, о чем подумать, вы разрешите мне уйти в предоставленную мне келью?

- Иди, Александра, - мать Филиппа осенила меня благословляющим кругом Единого.

Я уже почти открыла дверь, чтобы выйти, но демон любопытства дергал меня за уши, не переставая. Поэтому я вернулась назад на несколько шагов и спросила:

- Мать Филиппа, простите... а вы можете научить меня делать пространственный карман?

Войдя в отведенную мне келью, первым делом я проверила освоенное (не без труда) заклинание кармана, сунув туда завалявшуюся в сумке карамельку.

Получилось, ура! Теперь надо тренироваться, чтобы емкость постепенно увеличивалась, а то это пока не карман, а так, кармашек, только конфеты и прятать. И почему никто не научил меня этому раньше?

Ладно, займемся делом.

Я поставила шкатулку на небольшой дощатый столик и развернула пожелтевший белый шелк. Дневного света из окна было недостаточно, и я зажгла небольшой голубой шарик-светильник, чтобы внимательно рассмотреть ткань. Да, это шелковая туаль - некрученые нити, полотняное переплетение, самое простое из возможных. Края подрублены вручную, очень тщательно. На ткань заклинания ложатся плохо, хуже, чем на нити; на шелк - хуже, чем на хлопок и лен. А здесь - я переключилась на магическое зрение - здесь есть след какого-то заклинания, но именно что след. Уже даже не понятно, что это было. Поскольку сестра Урсула не знала, когда я появлюсь, можно предположить, что важным оно не было. Для меня важным, во всяком случае.

Хорошо, переходим к шкатулке.

В магическом спектре шкатулка светилась ровным бледно-розовым светом. Ровным! И это было странно: обычно банки, коробки, шкатулки, сундуки и прочие вместилища, состоящие из емкости и крышки, светились неравномерно. Самый сильный свет должна была излучать линия разъема. А здесь ее не было видно в магическом спектре, так же как и в обычном!

Задумчиво потерев нос, я вернула шкатулку на стол, встала и прошлась по келье, ровно четыре шага в одну сторону, от двери до окна. И еще четыре от окна до двери.

Если нет видимого разъема ни в каком спектре, может, его и в самом деле нет? И это вовсе не коробка, а просто кусок дерева? Тогда получается, что дело в нем самом...

Ну, хорошо, посмотрим, что тут у нас. Дерево... темное, почти черное. Похоже на мореный дуб. Покрыто бесцветным лаком, облупившимся на углах. На верхней плоскости рисунок, выложенный потускневшим перламутром; изображено вроде бы стилизованное солнце - спираль, от которой во все стороны расходятся не то лучи, не то лепестки. Кстати, а как выглядит рисунок в магическом зрении?

Ох, как интересно! Перламутр сиял ничем не замутненным белым светом, но... только если смотреть прямо на него. При небольшом изменении угла зрения яркое белое свечение пропадало. И еще одно: присмотревшись, я заметила, что лепестки-лучики как бы играют неслышимую мелодию. В известном только автору заклинания порядке то один, то другой лепесток на миг вспыхивал ярче. Код? Похоже на то.

Чему, среди всего прочего, учила меня сестра Урсула, так это не бросаться очертя голову в неизвестность. Прежде, чем прыгать с вышки, стоит посмотреть, налили ли в бассейн воду.

И я не стала сразу нажимать на лепестки, повторяя прочитанный мною код.

Как там было сказано в записке? Открыть шкатулку смогу только я, и для меня это будет проще простого. Все-таки это шкатулка, что бы там я себе ни напридумывала. Если "только я", значит, открывать ее должно что-то, что я придумала сама, и сестра Урсула об этом знала. И одобряла, что немаловажно, потому что способ доводить до икоты нервную сестру-хозяйку придумала я, но одобрен он не был. Кстати, до сих пор не понимаю, почему нужно было убегать с визгом от маленьких лягушаток, выпрыгивающих из каждого кармана. По мне, так они очень симпатичные!

Я достала из дорожной сумки свою первую тетрадь с записями по артефакторике, которую начала вести с первого урока у сестры Урсулы, и которую неожиданно для себя в последний момент взяла с собой в это отпускное путешествие. Итак, посмотрим...

Свойства материалов - дерево, металлы, волокна, камни. Заклинания, подходящие для каждого из материалов. Заклинания, неподходящие для каждого... Сочетание материалов, свойства сочетаний, заклинания, подходящие... неподходящие...

Вот! Моя первая самостоятельная разработка, подарок сестре Урсуле к дню ангела. Ну правильно, как же это я забыла - это была рамка для портрета, сделанная точно из такого же мореного дуба. Если нажать на два нижних угла, портрет "оживал", и голограмма произносила поздравление. Разумеется, в рамку я тогда вставила свой портрет и привязала к нему свою голограмму. Кстати, перламутра никакого там не было, так что, скорее всего, я правильно не отреагировала на "код". Так, попробуем...

После нескольких нажатий на углы крышка шкатулки откинулась, и появилась голограмма. Я затаила дыхание: как давно я не видела сестру Урсулу! И никогда больше не увижу, разве что вот так, раз за разом слушая, что скажет голо-изображение.

"Молодец, девочка! Я уверена была, что ты сообразишь, что делать. Что же, раз ты слушаешь это письмо, значит, меня нет на свете. И это, в свою очередь, означает, что я где-то ошиблась. Я ухожу на встречу с незнакомцем, пообещавшим мне подлинные записки Адельстана Кровавого, и информацию о его потомке и наследнике. Тьма с ними, с записями, но наследник, Алекс, наследник - это значит, что кто-то вновь готов вызвать Темного бога в попытке получить власть. Ты справедливо задашься вопросом, почему всем этим занимаюсь я, обычная монахиня из небольшого монастыря не самой популярной церкви. В шкатулке - мои дневники, там многое написано. Прочти. На последней странице - адрес и имя человека, которому ты передашь письмо, также лежащее в шкатулке. Можешь доверять этому человеку, как я доверяю тебе"

Голограмма колыхнулась, как будто сестра Урсула вздохнула, затем запись продолжилась.

"Я оставляю все это именно тебе, не только потому, что ты самая способная из моих учениц. Еще и оттого, что знаю твой въедливый характер. Ты ведь не отступишь, пока не найдешь ответ. И немаловажно то, что мне известно, каков твой Дар - в твоих руках на костях всегда выпадает шестерка. Прощай, милая, и пусть хранит тебя Единый... и твой Дар".

Изображение померкло и начало таять, потом вновь налилось цветом и плотностью, и сестра Урсула. Погрозив мне пальцем, сказала:

"А если бы ты попробовала нажимать на перламутровый рисунок, получила бы чувствительный шлепок!".

И все закончилось.

Глава 19.

Дневники представляли собой увесистую стопку толстых тетрадей. Конечно, такая стопка никак не могла бы поместиться в обычной шкатулке, так что я в очередной раз порадовалась своей специальности артефактора. Да, я теперь тоже так умею - создать артефакт скрадывания пространства, и пространственный карман у меня получается уже размером не с конфетку, а с целый бутерброд! Быстро пролистав тетради, я поняла, что записи велись не ежедневно, но достаточно часто; одни совсем коротенькие, другие на страницу, а то и две. В сущности, как сама жизнь: какой-то день и не вспомнишь по прошествии времени, а в какой-то вмещается, кажется, целая вечность. Тетрадей было десять, и в каждой, судя по датам, записи за полтора-два года. Н-да, я это буду читать как раз до весны... Конечно, я почти уверена, что интересующие меня события начались не так давно, но все равно, нужно просмотреть все. Вот и славно, нашлось занятие и моему принцу, и Леонарду. Не все ж им местные вина дегустировать.

Письмо лежало на самом дне, под стопкой дневников - довольно толстый белый конверт без каких-либо пометок. Ну да, адрес - в последней тетради. Ну-ка, посмотрим.

Прочитав адрес, я невесело рассмеялась - да уж, когда боги хотят повеселиться, твоя жизнь выкидывает такие фокусы, что только держись.

И адрес, и имя были мне хорошо знакомы: баронесса Лавиния Редфилд, коммандер Службы магической безопасности Союза королевств. Лютеция, Галлия - Люнденвик, Бритвальд.

Я немедленно вытащила коммуникатор и набрала забитый в память номер госпожи Редфилд. Ждать пришлось довольно долго, но, в конце концов, на экране высветилось знакомое лицо.

- Алекс, здравствуй. У тебя что-то срочное?

- В общем, терпит...

- Тогда я свяжусь с тобой сама завтра утром, - сказала она и отключилась.

Ну, в общем, время действительно есть: если письмо лежало здесь больше года, со дня смерти сестры Урсулы, так до завтра оно точно подождет...

Я убрала дневники и письмо и снова замкнула шкатулку. Увы, в пространственный карман пока что ее не запихать, придется убрать в сумку и прикрыть амулетом невидимости. Конечно, сильному магу этот амулет не помеха, только я сильно сомневаюсь, что сегодня вечером в монастыре появится серьезный маг, и сразу полезет проверять, что же лежит у меня в сумке. А от любопытной уборщицы, например, амулет поможет.

Ужинала я вместе с монахинями в их трапезной, как когда-то, когда еще училась. Тогда в школе среди прочих поощрений практиковали и такое - лучшая за неделю ученица допускалась в выходные дни к ужину со взрослыми. Ах, каким значительным событием это казалось нам тогда! Судя по тому, что и сегодня за столом присутствовала девочка лет четырнадцати, правила остались неизменны.

Да что там правила! Прошло больше семи лет с тех пор, как я закончила школу Le Rosey и уехала с родителями в Новый свет, а за столом собрались все те же монахини, и, кажется, даже и разговоры велись те же самые.

Впервые за последние недели я расслабилась и просто слушала, кивала, ела сыр, картошку и салат, пила легкое белое вино с монастырского виноградника, и ни о чем не волновалась. Завтра я буду думать о гибели сестры Урсулы, о раскрытых ею тайнах, о том, каково мне будет жить в роли жены наследного принца Дании и Норсхольма. Все это завтра.

Наутро после большой миски творога с медом я попросила аудиенции у настоятельницы. Мне хотелось узнать поподробнее об обстоятельствах смерти сестры Урсулы. В письме, пришедшем на мой бостонский адрес, говорилось, что она случайно поранилась на прогулке. Еще тогда эта фраза меня смутила, вся местность вокруг монастыря - небольшой лесок, виноградники, деревня - вычищена, как парадная шляпа модника. Нету здесь ни зарослей с колючками, ни непристроенных камней, ни брошенных досок с гвоздями, ни развалин; последний местный злоумышленник умер от скуки лет сто назад... Да и вообще - монахини-розалинки не позволяли себе просто так прогуливаться по окрестностям. Они же не светские бездельницы...

То письмо было, помнится, подписано настоятельницей. Но она ли его писала?

Судя по количеству почты, отложенной влево, а значит, прочитанной, мать Филиппа встала еще до света. Впрочем, это не удивительно: монастырь, школа, где она еще и преподает риторику, научная работа в Философском обществе... Хорошо помню, когда я училась здесь, огонек в окне ее кельи светился, когда мы выходили утром на зарядку, и был последним, что я видела из окна спальни ночью.

- Ну как, нашла разгадку? - настоятельница оторвалась от экрана компьютера и, сняв очки, потерла глаза. - Садись, Александра, не стой на пороге.

- Нашла, мать Филиппа. Там были дневники сестры Урсулы и письмо. И голозапись, адресованная мне.

- Сестра Урсула не запретила тебе рассказывать о чем-то?

- Нет. Дневники я еще не просматривала, если честно. Там много очень. Наверное, правильно было бы начать с записи?

Я вновь нажала на углы шкатулки и увидела сестру Урсулу...

Досмотрев запись, мать Филиппа откинулась в кресле и, задумчиво глядя на шкатулку, сказала:

- Значит, наследник Адельстана... Да, как уж мы надеялись, что это похоронено навсегда, и, выходит, что зря. Я понимаю, почему Урсула не стала срочно бить во все колокола: без доказательств никому бы не дали ничего сделать. Вот только в прошлый раз доказательства всплыли на свет слишком поздно.

Вот интересно, это "мы надеялись" прозвучало так, будто мать Филиппа сама лично с лупой в одной руке и карающим мечом в другой выслеживала и казнила мятежного мага двести восемьдесят лет назад. Или?...

Видимо, на моем лице так хорошо читалась смесь изумления и любопытства, что настоятельница хмыкнула, подошла к высокому книжному шкафу, отодвинула пару томов и достала из пространства за ними ярко раскрашенную жестяную коробку.

У меня вырвалось:

- Ой, пралине из кондитерской мадам Жюстины! У меня до сих пор в такой коробке всякие бусины для амулетов лежат!

- Ну, вот и у меня здесь лежат... всякие бусины, - ответила мать Филиппа, открывая крышку.

Несколько бумажек с самого верха она проглядела и отложила в сторону, пара писем в узких и длинных голубых конвертах отправилась туда же, но вот, наконец, почти с самого дня был извлечен конверт вида совершенно официального. Даже если бы на нем не стояли красные печати канцелярии Высшего магического совета Союза королевств, все равно в его неумолимой квадратности, плотной белой бумаге, четко выписанном адресе что-то наводило на мысль о государственной необходимости и законе. Из конверта была извлечена и протянута мне такого же официального вида бумага. Я с интересом ее развернула.

Ну что сказать... Это был Указ, подписанный канцлером Союза, о награждении лейтенант-коммандера Арнуа орденом Доблести первой степени с досрочным присвоением звания коммандера. Я подняла глаза на мать Филиппу, та усмехнулась:

- Да-да, Луиза Арнуа - мое имя до пострижения. А в отставку из Службы магической безопасности я ушла в чине коммодора. И получено вот это все, - она указала на бумагу в моих руках, - именно за поиск Адельстана, его поимку и предоставление полного спектра доказательств.

- Вот это да... А почему флотские звания? - почему-то спросила я.

- Почему-то именно так принято было в Службе с самого начала. Может, оттого, что Морское бюро довольно долго всерьез с нами конкурировало... Ладно, это дела прошлые. - Она встряхнула головой, забрала у меня документ, вновь сложила все в жестянку от конфет и засунула за книги.

- Мать Филиппа, но почему ж это не в сейфе?

- Потому что это личное, то, чего не положено иметь монахине. То, от чего я должна была отречься, и не сумела. Неважно. В любом случае, как ты понимаешь, на этом кабинете такая защита, что сюда муха без моего позволения не влетит. Вернемся к дневникам и прочему. Письмо, как я понимаю, адресовано кому-то в Службе?

- Да, госпоже Редфилд. - кивнула я.

- Хм... Неплохой выбор. С одной стороны, она отличный полевой следователь и сильный маг, с другой - никакого официального поста не занимает, и может себе позволить до поры до времени работать в свободном режиме. И, конечно, менталист она сильный...

- Мать Филиппа, это довольно странно, но я знакома с госпожой Редфилд. Мы встретились на корабле, когда я плыла из Бостона к родителям. Она даже остановилась у нас, пока была в Христиании.

- Никогда не знаешь, куда ведет тебя тропинка, и когда она превратится в широкую дорогу, - непонятно сказала монахиня. - Хорошо. Я не буду пока вмешиваться, но держи меня в курсе. Я надеюсь, ты понимаешь, что ты в данном случае не ловчий сокол, а почтовый голубь?

- Конечно, - ответила я. - У меня нет желания бессмысленно подставляться под неприятности, но помочь я хочу и готова. Ну, например, прочитаю дневники и заложу все страницы с записями касательно Адельстана.

- Разумно. Ты что-то еще хотела спросить?

- Да, мать Филиппа. Я хотела попросить вас рассказать мне как можно подробнее о том, как погибла сестра Урсула. Нет-нет, подождите. Дайте, я договорю, пожалуйста. Год назад я получила письмо, где сообщалось, что во время прогулки сестра Урсула поранилась, и началось заражение крови, которое не смогли вылечить. Письмо было подписано вами, но написано, по-моему, кем-то другим. Я хотела бы узнать все подробности, потому что там, в записи, ни о какой прогулке нет и речи, вы заметили? Сестра Урсула говорит: "Я ухожу на встречу с незнакомцем, пообещавшим мне подлинные записки Адельстана Кровавого, и информацию о его потомке и наследнике".

- Да, я заметила, - настоятельница надела очки для чтения, покопалась в ящике стола и протянула мне картонную папку с короткой надписью на обложке "Урсула". - Письмо тебе отправляла сестра Клара, и она изложила официальную версию. Чтобы понять, насколько эта версия соответствует действительности, просмотри эти документы, только читай здесь, не вынося из кабинета.

Я открыла папку. Сверху лежал карандашный рисунок - сестра Урсула, улыбается. Отложив рисунок в сторону, я пролистала остальное: свидетельство о смерти, копия отчета следователя местной магбезопасности, копия отчета мага-медика. Последним в папке лежал листок из блокнота, на котором четким почерком покойной монахини было написано: "Ушла на встречу. Луиза, это по тому вопросу, о котором мы говорили. Возможно, вернусь с новостями".

Маг-медик отмечал, что к моменту, когда он осмотрел больную, можно было уже говорить о септическом шоке, развившемся необыкновенно быстро. Сделать ему ничего не удалось, несмотря на применение самых серьезных методов. Перечисление примененных препаратов и заклинаний ничего мне не сказало, с медициной у меня совсем плохо. Надо будет, кстати, подтянуть.

Следователь описывал, со слов монахинь, что сестра Урсула вернулась из Блоне к чаю, сослалась на плохое самочувствие и ушла в часовню. Там ее и нашли через час, когда сестры собрались на молитву. Сестра Урсула была уже без сознания, с лихорадкой и чрезвычайно высокой температурой, и в себя больше не приходила.

Я подняла глаза на настоятельницу. Та оторвалась от монитора и спросила:

- Понимаешь?

- Такое впечатление, что Урсулу убили, - ответила я медленно. - Убили магически, неизвестным способом... Ну, ладно. Мне он неизвестен, я просто артефактор. Но вы, мать Филиппа?...

- Ты права, я много знаю о том, как лишить кого-нибудь жизни. И кое-что из этого мне доводилось применять. Но как именно была убита Урсула, я не знаю до сих пор. - Она покрутила в пальцах карандаш. - Урсула и сама была довольно сильным магом. Я знаю, что она была настороже. И тем не менее...

- Вы можете сделать копии с этих документов, я их тоже передам госпоже Редфилд? И... с этого рисунка тоже. Пожалуйста. Для меня...

- Хорошо. Я отдам все это тебе перед отъездом. А сейчас иди, Александра, меня ждет отчет сестры-хозяйки о расходовании средств.

Глава 20.

Леонард захлопнул последнюю из прочитанных им тетрадей и со вздохом откинулся на спинку кресла.

- У меня - ни слова о каких-либо наследниках, Адельстане, вообще темной магии.

- Угу, - ответила я, продолжая читать свою часть. - А у меня есть, вот послушай: "Странный разговор я сегодня услышала во время благотворительной язмарки, когда пошла в кладовую за коробкой с джемом. Стыдно подслушивать, конечно, но я невольно остановилась в густой тени и прислушалась. И, мне кажется, не зря. Разговаривала явно светская дама, это было понятно по выговору и лексике, и мужчина, без особого образования. Голос дамы я никогда не слышала, а вот голос мужчины мне явно знаком. Говорили они о цене неких бумаг, и мужчина явственно произнес имя Адельстан. Не думаю, чтобы в последние триста лет хоть одного ребенка назвали бы этим именем, после той бойни, что устроил проклятый кровавый маг в Медиолануме и в Праге".

- А дальше? - жадно спросил Лео.

- Дальше я пока не прочла, сейчас передохнут глаза чуть-чуть, и продолжим. Хочешь, читай пока ты, - я протянула ему тетрадь.

Он помедлил, но покачал головой.

- Я тоже устал. Да и собираться пора, как ты договорилась с госпожой Редфилд?

- Она откроет нам портал в Лютецию в семь вечера.

- Вообще-то, уже половина шестого, - неторопливо сказал Джон. - А у тебя чемодан распахнул пасть, как голодный бегемот. Укладываться будешь?

- Вот почему ты такой ехидный, а? - я вздохнула и пошла в свою спальню, укладывать вещи.

Поскольку путешествовали мы, так сказать, инкогнито - мой принц снова под личиной и именем Джона Уотербери, Лео как Леонард Пембрук - остановились в обычной гостинице средней руки. Собственно, других в Блоне и не было, если ученицу школы Le Rosey, так они приходили порталом... Комнаты были совсем маленькие, но очень чистые, с веселыми занавесками в желтую и белую клетку. Окна моей выходили в сад с яблонями и розовыми кустами, а у Джона - на вымощенную булыжником городскую площадь, где стояли все главные городские здания: магистрат, отель, таверна и церковь. Оба молодых человека первым делом пожаловались мне на то, что колокола церкви отбивают каждую четверть часа, днем и ночью...

Чемодан был уложен очень быстро, я его, собственно, почти и не распаковывала - что там мне могло понадобиться, чтобы переночевать в монастыре, только пижама да зубная щетка. До портала оставалось еще время, почти час, и Джон попросил принести нам чаю и местных конфет, разумеется, знаменитого пралине от мадам Жюстины.

Я надкусила конфету с ромом и довольно зажмурилась. Тут-то и настиг меня вопрос, от которого я чуть не поперхнулась ромом:

- Слушай, я вот чего не понимаю - какой может быть благотворительный базар в монастырской школе для девочек в такой, прости, дыре? Что здесь можно продать? Варенье? И сколько заработать?

Я доела конфету, запила чаем, отряхнула руки от крошек и только тогда ответила:

- Скажи мне, милый друг, ты вот где учился?

- Тебе про все рассказать, начиная со школы? - несколько удивленно переспросил Джон.

- Да, пожалуйста.

Лео насмешливо фыркнул, но ничего не сказал.

- Начальная и средняя школа в Христиании, потом Итон. Потом я год отслужил в армии, закончил Сорбонну по океанологии. А потом еще два года учился в Сэндхерсте, лейтенант королевских воздушных сил. А что, собственно?

- Погоди, все объясню. А твой младший брат, Хокон? Ему же пятнадцать, он еще учится?

- Ну да, - Джон пожал плечами. - Его отправили в La Garenne, в Провенс.

- Вот именно, - кивнула я. - Небольшая школа в тихом местечке. Со мной в одном классе учились три младших принцессы из разных королевств, пять дочерей высших дипломатов и три дочери глав крупных корпораций.

- Ты хочешь сказать...

- Да, дорогой, я хочу сказать, что твой брат к моменту окончания школы будет знаком близко и дружески с половиной семейств высшего света Союза королевств. А потом, когда-нибудь, ты станешь королем, а Хокон - твоим советником...

Мой принц задумчиво покивал и попытался отпить чаю из пустой чашки.

В ожидании портала я продолжала листать дневник сестры Урсулы за последние несколько месяцев ее жизни и отмечала цветными закладками все записи, которые казались мне так или иначе имеющими отношение к темному магу, наследнику, его запискам, вообще - тому, чему не место в монастыре и школе для девочек.

"Весь день ломала голову, кто же эта женщина. Она точно не из родителей школьниц, я их всех знаю. Явно не из Блоне, нет в нашем городке таких светских дам - разве что мадам Понтефрей, но она, по-моему, уже лет тридцать без кресла-каталки не передвигается. Чья-то гостья? Или приехала посмотреть на школу, чтобы отдать своего ребенка? Но тогда мне бы о ней сказали... Буду думать дальше".

"Я была права, мужской голос мне действительно хорошо знаком. Сегодня приходил мэтр Брюневаль, нотариус, чтобы обсудить ситуацию с наследством господина Греншафта, оставленным нашему монастырю. Нехорошо получается - Греншафт ни гроша не отказал старшей дочери, которая ухаживала за ним все время его болезни. Но и нарушать волю покойного было бы неправильно. Вечером обсудим это с м.Ф. Да, так вот: с загадочной женщиной разговаривал помощник мэтра Брюневаля, господин Ренар. Та же манера говорить, когда к концу каждой фразы голос будто повышается, тот же голос. Ренар у нас в Блоне недавно, год или полтора, приехал, вроде бы, из Лация, точнее - из Медиоланума. Странно, конечно, менять один из центров жизни на крохотный сонный Блоне, но - не мне судить. Мало ли, какие бывают у людей обстоятельства..."

- Смотри-ка, снова упоминается Медиоланум, - сказала я, задумавшись. И даже вздрогнула от неожиданности, когда за спиной прозвучал голос госпожи Редфилд.

- Это не удивительно, город всегда притягивал к себе темных магов, почти так же, как Прага. Доброго вечера всем! Готовы?

- Да, - ответил за всех Лео, подхватывая мой чемодан и свою сумку.

Закрыв тетрадь с дневником, я шагнула в портал.

В большой, ярко освещенном холле нас встретил дворецкий - настоящий, с седыми бакенбардами и такой осанкой, что позавидовал бы и генерал, принимающий парад.

- Бакстон, проводите молодых людей в их спальни и через пятнадцать минут подайте нам чай в моем кабинете, - распорядилась госпожа Редфилд. - Алекс, тебе нужно... умыться, освежиться, привести себя в порядок?

- Нет, мы ж не с дороги, в гостинице были.

- Очень хорошо. Тогда пойдем, Джон и Лео к нам присоединятся.

Окна в кабинете были закрыты темно-золотистыми плотным шторами, в камине горел огонь, на бумаги бросала свет лампа под зеленым абажуром матового стекла. Я достала из сумки письмо в белом неподписанном конверте и отдала хозяйке.

- Спасибо, - сказала она, вытащила из ящика тонкий длинный нож с костяной рукояткой и вскрыла конверт.

Две страницы были исписаны плотно, с обеих сторон. Госпожа Редфилд прочла письмо дважды, сперва очень быстро, затем медленно, останавливаясь и возвращаясь к предыдущему абзацу. Потом посмотрела на меня и спросила:

- Ты в курсе, о чем тут идет речь?

- Полагаю, о наследнике Адельстана. Я получила еще и дневники, и сегодня мы их просмотрели. Вот, - я протянула тетради и пояснила, - заложено там, где речь идет об этом.

- Джон тоже читал?

- Да.

- Зря, конечно, ты его в это включила, но, я полагаю, деваться было некуда... Нет-нет, - она приподняла ладонь, - я понимаю, что ты не могла сказать ему: "Дорогой, ты наследник престола, тебе не след рисковать собой". Ладно, будем надеяться, что Урсула ошиблась.

Но обе мы понимали, что Урсула не ошиблась.

Время от времени в нашем благополучном, стабильном и, в общем, безопасном мире, какая-то приливная волна выносит на поверхность тех, кому всего мало. И неважно уже, родились они в королевском дворце, как герцог Монтмальк, или в скромном доме городского чиновника, как помянутый уже неоднократно Адельстан - все равно, мало. Образование, возможности, деньги, семья - все было не в счет.

Я раскрыла дневник сестры Урсулы на первой записи, отмеченной красной закладкой, и через стол подтолкнула его в госпоже Редфилд.

Она быстро просмотрела заложенные страницы, закрыла тетрадь и покачала головой.

- Год прошел... Вот же Тьма, все следы остали и льдом подернулсь. Почему Урсула сразу мне не сообщила? Она ведь знала, что такого рода дело все равно попадет ко мне, в общей магбезопасности темные маги и попытки связаться с Темным - мое направление. Можно сказать, самая большая моя любовь.

- Я думаю, сестра Урсула хотела сначала хоть что-то выяснить, прежде чем передавать информацию следователям. А потом ее убили. Причем убили каким-то неизвестным образом, я спросила мать Филиппу. Она осматривала тело.

- И тоже меня не вызвала! Самостоятельные все до ужаса. Конечно, если уж Филиппа не знает способа убийства, то и я бы не больше выяснила, она в свое время... - госпожа Редфилд запнулась и махнула рукой, - Ладно, неважно.

- Я вообще-то в курсе, - надеюсь, скромно опущенные глазки у меня получились убедительно.

- Ну и хорошо, значит, все поняла. Так, неплохо бы выяснить, где этот помощник нотариуса сейчас находится.

Магичка ткнула пальцем в коммуникатор и несколькими фразами отдала распоряжение невидимому мне собеседнику, потом снова взглянула на меня.

- Какие у вас дальше планы? Мне не хочется пока что посвящать в это дело много народу, а вы трое, вроде бы, уже все равно втянуты.

- Через неделю Джону нужно быть на заседании Большого Совета. До этого момента никаких планов нет. Ну, то есть, мы все равно собирались перебраться сюда. в Лютецию, побродить по городу... Такой бездумный туризм.

- Хорошо. Для начала - если нет принципиальных возражений, вполне можете остановиться здесь. Дом удобно расположен, и, как ты понимаешь, с точки зрения безопасности его высочества, куда лучше отеля.

- Я целиком за, но вопросы безопасности решает Лео, - пожала я плечами.

Дверь за моей спиной распахнулась, и голос дворецкого произнес:

- Ваши гости, мадам.

Лео, разумеется, не стал возражать против того. чтобы прожить неделю в архизащищенном особняке архимага, Джону было вообще все равно - его интересовал лишь один вопрос, который он и задал мне потихоньку:

- Как ты думаешь, нам выделят одну спальню, или, как детей, расселят по разным?

Не удержавшись, я неизящно фыркнула.

- Можно подумать, если поселят в разные, тебе это помешает?

- Не помешает, конечно, - он завладел моей рукой и потихоньку поглаживал мою ладонь подушечкой большого пальца; мне хотелось начать мурлыкать...

Свадьба наша была назначена на первую субботу марта и, разумеется, предполагалось, что до этого торжественного момента мы с Джоном будем целомудренно прогуливаться, взявшись за руки, по цветущим садам, и прогулками ограничимся. Ну, вот что я могу сказать? Ограничиться прогулками не получилось. Наверное, потому, что в Нордхольме в октябре сады не цветут.

Тренькнул компьютер, сообщая о получении почты. Госпожа Редфилд быстро просмотрела письмо и усмехнулась веселой хищной ухмылкой:

- Ну что же, дети мои! Помощник нотариуса господин Ренар найден, к счастью для него - живым и здоровым. Еще приятнее - он разочаровался в тишине и покое городка Блоне, и решил вкусить соблазнов большого города. Проще говоря, Ренар перебрался в Лютецию, и я намереваюсь этим немедленно воспользоваться. Алекс, Джон - вам я предлагаю посмотреть на допрос из-за стекла. А ты, мой дорогой, - она повернулась к Лео, и он, слегка вздрогнув, отодвинулся, - пойдешь со мной и будешь изображать доброго следователя. Этакого тюфяка, только что пришедшего на работу и страшно угнетаемого злобной начальницей.

Хозяйка кабинета встала, убрала в ящик стола все бумаги, заперла его на ключ и, подняв на нас глаза, подмигнула:

- Угадайте-ка, кто у нас будет злобной начальницей?

Глава 21.

Нас провели в довольно большую и светлую комнату, окно которой выходило на залитую вечерними огнями набережную. Жители Лютеции и ее гости радовались вечеру пятницы, гуляли, выпивали в небольших кафе, садились на кораблики, освещенные разноцветными фонариками, чтобы посмотреть на великий город с воды.

Второе окно смотрело в соседний кабинет. Госпожа Редфилд поглядела в него, удовлетворенно улыбнулась и жестом предложила нам с Джоном подойти.

Сквозь стекло была видна узкая и длинная комната, похожая скорее даже на коридор, темная и унылая. Окно ее было забрано железной решеткой из толстых прутьев. Канцелярский стол, два стула и большой сейф, выкрашенный в гадкий желто-коричневый цвет, больше ничего там и не помещалось. Канцелярский стол, два стула и большой сейф, выкрашенный в гадкий желто-коричневый цвет, больше ничего там и не помещалось. На одном из стульев сидел мужчина, выглядевший даже приятно - средних лет, с симпатичным лицом, хорошо одетый. Впрочем, в данный момент лицо было искажено, а фигура искривлена. Сидеть ему явно было очень неудобно, а встать - страшно.

- Тринадцатый кабинет, - кивнула госпожа Редфилд. - Лучшие спецы королевского института Дизайна разрабатывали. За окном - иллюзия бетонной стены с колючей проволокой, а на стуле больше десяти минут высидеть невозможно, такой он неудобный. Ну, что, пошли? Лео, табуретку возьми. Будешь вести протокол. Алекс, через десять минут... нет, лучше по кодовой фразе вызови меня по коммуникатору. Как только я скажу: "Не смей мне врать!", и стукну по столу.

- Будет исполнено, коммандер! - ответила я и попыталась щелкнуть каблуками. Увы, мягкие мокасины смазали эффект.

Лео последовал за ней, а мы приникли к окну.

Дверь соседней комнаты распахнулась от пинка и с грохотом врезалась в стену. Мужчина подпрыгнул и поспешно вскочил с пыточного стула; на лице его было написано столь явное облегчение, что я. не удержавшись, хмыкнула. Госпожа Редфилд, не глядя ни на кого, прошла за стол, швырнула на него довольно толстую папку, села и подняла на задержанного тяжелый взгляд.

- Ренар, Огюст-Клаверон? Родился в Динаре восьмого июля две тысячи сто пятьдесят первого?

- Да, мадам.

- Для вас, Ренар, я коммандер Редфилд! Впрочем, если будете себя хорошо вести, возможно. я разрешу называть меня госпожой баронессой. Итак, вы задержаны для допроса по делу об убийстве монахини монастыря святой Розалии, что в Блоне, сестры Урсулы. Что вы можете рассказать по данному вопросу?

- Но, мадам... простите, коммандер... я не знаком с этой монахиней!

Его изумление показалось мне искренним, но, в конце концов, не я веду допрос.

- Вы жили в городе Блоне?

- Да, я прожил там почти два года, - с осторожностью сказал Ренар.

- Вы были помощником нотариуса, мэтра Брюневаля?

- Да, это так.

- Вместе с ним ездили в монастырь святой Розалии по вопросам наследства?

- Ну... наверное... я не помню, - взгляд его метнулся в правый угол, но не нашел сочувствия у расположившегося там паука, и перескочил влево.

- Не смей мне врать! - бахнула по столу госпожа Редфилд.

О, а это сигнал для меня! Я набрала номер, и через мгновение ее коммуникатор засветился синим и завибрировал.

- Да, - раздался в трубке ее сердитый голос, - что? Хорошо, сейчас буду! Слушай, Ренар! - госпожа Редфилд повернулась к допрашиваемому и наклонилась к его лицу так, что тот попробовал вжаться в спинку стула. - Я вернусь через пять минут, и вот тогда выверну тебя наизнанку, понял! Ты мне не только про монахиню расскажешь, ты вспомнишь, какого цвета были пеленки, в которые ты гадил в детстве! Пембрук, ты мне головой отвечаешь, чтобы этот прыщ сидел на месте!

Хлопнув дверью, она вылетела из комнаты. Мужчина опасливо поежился и покрутил головой. Лео встал с табурета, на котором примостился, делая заметки в блокноте, подошел к столу, налил в стакан воды из стоявшего тут же не слишком чистого графина и протянул Ренару с самым сочувственным видом.

- Хотите попить?

- Да, спасибо. С удовольствием! - тот вцепился в стакан и выхлебал его в два глотка. - Уф, сразу полегчало... Это ваша начальница?

В его голосе прозвучало умеренное сочувствие вкупе с любопытством.

- Что-то быстро он перестал бояться, - покачала головой госпожа Редфилд, неслышно вставшая у меня за спиной. - Так уверен в себе?

- А вариант, что он ни в чем не виновен, не рассматривается? - поинтересовался Джон с некоторым скепсисом.

- Нет. Я попыталась его просканировать. Он так закрыт от ментального проникновения, будто ему верховный орочий шаман защиту ставил. Даже если бы у нас не было записи в дневнике Урсулы, такая защита навела бы на подозрения.

- Я знал человека, у которого было природное невосприятие ментальной магии, - продолжал упорствовать мой принц. - А вдруг?...

- Бывает и такое, - госпожа Редфилд не стала спорить. - Но это совершенно иначе выглядит на магическом плане. Да что я рассказываю, посмотрите сами на ауру! Видите непрозрачное желтое пятно в височной области? Вот так выглядит наложенная защита от ментального воздействия. А природная защита не сосредоточена в каких-то областях, а закрывает мозг целиком.

Мы с Джоном переглянулись, и я подумала, что в ближайшие годы придется нам обоим учиться, вместо того, чтобы пользоваться выгодами своего положения наследников короны. Языки, магия разных областей, экономика, психология... страшно подумать, сколько всего, оказывается, я не знаю.

Тем временем разговор за стеклом продолжался.

- Слава светлым богам, нет! - Лео театрально возвел очи горе. - Я здесь на месячной практике, и, половина ее уже прошла. Так что еще пара недель - и я забуду коммандера Редфилд навсегда, будто кошмарный сон. Ну, если выживу, конечно.

- Да, жуткая тетка, - покивал Ренар. - Скажите, господин лейтенант, а вы что-то знаете об этом деле? Ну, по которому меня допрашивают?

- Нет, увы. Я ведь всего лишь веду протоколы. Да и, признаться, до звания лейтенанта мне еще далеко...

- Ну, я уверен, что нормальное начальство оценит ваши таланты! А может быть... ээээ... продвижению по службе можно помочь? Ну, скажем, поговорить с кем-то? Или... эээ... подарок сделать?

Лео поднял голову от листов протокола и посмотрел на собеседника с умеренным интересом.

- Что вы хотите, Ренар?

- Посмотрите материалы дела, - тот забылся настолько, что схватил Лео за рукав, - что у этой мымры есть на меня.

- Это сложно...

- Но ведь не невозможно! Мне необходимо знать, господин Пембрук! И еще... меня арестуют?

- Задержат, я полагаю, что называется - до выяснения.

- Тогда... я напишу записку, вы сможете передать?

- Ну, знаете ли, это уже совсем ни в какие ворота не лезет, - разочарованно махнула рукой госпожа Редфилд. - Этот парень ведет себя как полный идиот, но он же не может таким быть!

- Почему? - поинтересовался Джон.

- Почему не может или почему идиот?

- Оба вопроса интересны.

- Ренар видит Лео первый раз в жизни, причем на другой стороне площадки. И вот так сразу, даже ничего не разнюхав, начинает предлагать ему взятку и просит передать записку? Я на это не куплюсь. Как минимум, он должен был дождаться развития событий. Может, я вернусь с извинениями и отпущу его? Это раз.

- А есть и два?

- А как же, - госпожа Редфилд прошлась по комнате, пнула кресло и снова посмотрела на беседу в соседнем кабинете; Ренар что-то писал на небольшом листке бумаги, кажется, даже языком себе помогал. - Он не испугался.

- Ну, нормальный законопослушный гражданин и не должен пугаться беседы со стражами правопорядка, - ухмыльнулся мой принц.

- Самый - самый законопослушный гражданин хоть сколько-то в жизни наследил. Ну, хоть улицу перешел в неположенном месте. А еще у него, у этого нормального гражданина, есть близкие, родственники, друзья, с которыми что-то могло случиться. Или враги, неприятности которых могут быть ему приписаны. Любой нормальный человек или нечеловек невольно забеспокоится, когда его поздно вечером тащат в Службу безопасности. А этот - как оркский каменный божок. Так что пойду я освобождать Лео от ведения протокола и отправлять Ренара на ночь в камеру. Посмотрим, что он предпримет, да и записку его любопытно посмотреть.

- И адрес, по которому ее нужно передать, - добавила я.

- Определенно, и адрес тоже, - договаривала магичка уже в коридоре.

Почти мгновенно Ренар был отправлен в камеру, а Лео, вместе с запиской и все той же табуреткой оказался рядом с нами. Записка все еще была зажата у него в кулаке. Госпожа Редфилд развернула ее и прочла: "План "Б". Пожав плечами, перевернула листок - на обороте был только адрес: Лютеция, почтовое отделение 14 округа, Полю Дюбуа, до востребования.

- Угу, - пробормотала она. - Джону Смиту в Люнденвике. Я же говорила, это все фикция. Он уверен, что мы ни в чем не сможем его обвинить.

- Или в том, что его отсюда вытащат, - добавил Лео. - Нет, ну надо же - "план Б"! Головидео, дневной сериал про супершпиона.

- Ничего, завтра мы его вывернем наизнанку, - уверенно сказала госпожа Редфилд. - А сейчас идемте-ка ужинать, есть тут на набережной отличный рыбный ресторанчик...

К сожалению, наблюдать процесс выворачивания с близкого расстояния никому из нас не довелось: орк-охранник, делавший обход "обезьянника" в пять утра, обнаружил Ренара практически при смерти, сгорающего в лихорадке с температурой выше сорока двух градусов.

- Точно, как описано в отчете мага-медика о смерти сестры Урсулы, - сказала госпожа Редфилд, садясь за стол, чтобы позавтракать.

- Знаете, вот ни разу мне Ренара не жаль, - заметил Лео. - От него вчера не страхом пахло и не сожалением, а азартом, будто на скачках играет. Ну, и... проиграл.

- Его списали. Это ему казалось, что он играет, а на самом деле оказался отыгранной картой, и был сброшен.

Тут меня осенило:

- Погодите-ка... если обстоятельства смерти такие же, как у сестры Урсулы, значит, мы можем подробно обследовать тело и, так сказать, экстраполировать причину смерти.

- Да понятное дело, вот как раз сейчас после завтрака и поеду на вскрытие. Нет-нет, это исключено! - хозяйка дома аж вскинулась, увидев, что Лео открывает рот. - В прозекторской точно без вас обойдутся.

- Мы и не собирались в прозекторскую. Нет-нет, это определенно не входит в первую десятку моих планов!

- Я бы сказал, что и в первую сотню тоже не вписывается, - лениво добавил Джон.

- Тогда что?..

- Знаете, Лавиния...

Я замерла. Вот сейчас за фамильярность Лео получит! Однако госпожа Редфилд смотрела на него с доброжелательным, хотя и несколько нетерпеливым интересом.

- Не тяни кота за хвост, Лео. Рассказывай.

- Я хотел сказать, что у нас втроем неплохо получается аналитическая работа. Именно втроем. Как-то мы удачно стали дополнять высказывания друг друга, так что на выходе получается отличное решение вопроса.

- Хм... Ну, что же. Попробуйте. Все исходные данные у вас есть, - и туманная арка портала увела ее к работе.

Лео повернулся к нам с Джоном и поставил на стол пустую кофейную чашку.

- Ну, вы готовы?

- Нет, я твердо уверен, что его не могли отравить. Только не в камере предварительного заключения магбезопасности. Вот Тьма, да если и там могут быть продажные служащие, то в этом мире вообще ни во что нельзя верить, и нужно уходить в монастырь. Сандра, какой из мужских монастырей ты посоветуешь?

Я пожала плечами. Вот уже почти два часа мы с Лео выдвигали идеи, а Джон их опровергал. Сейчас, кажется, мы пошли по третьему кругу.

- Лучше всего к францисканцам. Но имей в виду, если ты уйдешь в монастырь, то я подам на тебя в суд за нарушение брачного обещания. Давай еще раз просмотрим, что он говорил.

- Да сто раз уже просмотрели, - Лео был мрачен.

- Погоди-погоди, вот тут у меня что-то промелькнуло. Он не стал отвечать на вопрос по поводу дела, по которому они приехали в монастырь... - я перебирала записи.

- Он мог просто не успеть ответить на этот вопрос, поскольку в этот момент прозвучало кодовое слово, чтобы вызвать оттуда Лавинию.

- А! Вот что меня напрягло! Кодовое слово, спусковой крючок! Погодите-ка минутку... - я достала коммуникатор, перевела дух и набрала номер мастера Ляна.

Когда на экране появилось его невозмутимое лицо, я выдохнула и вежливо обозначила поклон:

- Глубокоуважаемый мастер, прошу простить, что отвлекаю вас от размышлений.

Ага, судя по прожженному кислотой халату и пятну сажи на щеке, размышления были весьма интенсивными.

- Рад видеть вас, уважаемая Александра. Благополучно ли протекает ваше путешествие? - мастер не повел бровью, словно у него за спиной не выкипала колба с подозрительным содержимым.

- Э-э-э... мастер, я, наверное, невовремя? Давайте, я перезвоню попозже?

- Ну, если ты подождешь пару минут, то я выведу опыт в состояние покоя и смогу разговаривать нормально.

На экране появилась заставка ожидания, а Джон ткнул меня в бок и прошипел:

- Это что, вы с ним всегда так разговариваете?

- Ну что ты, обычно мы оба куда более велеречивы.

Мастер Лян управился с непослушным реагентом очень быстро, и появился на экране уже в целом халате и с чистым лицом.

- Итак, Александра, я рад тебя видеть и слышать. Судя по твоему виду, тебе не терпится меня о чем-то спросить. Начинай, но формулируй тщательно - каждый лишний заданный сейчас вопрос будет стоить тебе двух дополнительных вопросов на аттестации.

О-о-о, нет! Ведь действительно, придется формулировать так, будто беседуешь с ручным змеем. Совершенно не хочу превращать свою аттестацию на звание мастера в многочасовое шоу!

- Спасибо, мастер! - я помедлила, складывая слова. - Скажите, если заклинание привязано к амулету и напитано энергией, привести его в действие может не только маг?

- Да, это так, - кивнул мастер Лян. - Но ты, разумеется, помнишь формулу рассеяния магической энергии в зависимости от материала?

Я вздохнула. Ну, вот, два дополнительных вопроса я себе обеспечила...

- Нет, мастер. Я ее просто не знаю, но буду признательна, если вы меня просветите.

- Хорошо... Хорошо, я отправлю формулу тебе вестником, но не забывай - это один из секретов Гильдии!

- Да, мастер! - я склонила голову, а когда подняла ее, экран коммуникатора погас, а на столе передо мной плясал огонек магического вестника.

Глава 22.

Ни перстней, ни цепочек, ни серьги с камнем - никаких драгоценностей у Ренара не было. Получается, что амулет для привязки отсроченного проклятия был из чего-то органического, кожаный ремень, например. А, еще могла быть металлическая пряжка ремня или браслет от часов!

Я повернулась с этим вопросом к госпоже Редфилд, но она покачала головой:

- Нет, часов не было вовсе, брюки без ремня, просто на пуговицах. Ничего металлического.

- То есть, заклинание было завязано на одежду? Странно... я рассчитала, что, если привязать к шерстяной ткани, проклятие такой силы продержалось бы максимум три-четыре часа. Его привезли на допрос?..

- В половине девятого вечера.

- Разговаривали вы с ним минут сорок, не больше, так?

- Меньше даже, - отозвался Лео. - Тридцать две минуты, я заметил время.

- То есть, в камеру он попал в начале десятого. Я не очень знаю, как быстро развивается собственно проклятие от момента начала действия до смерти, подскажете, госпожа Редфилд?

- Тебе и не положено этого знать. Это запрещенные разделы магии крови, то самое, что практиковал Адельстан и его последователи. - Госпожа Редфилд отложила погасшую трубку и попросила, - Джон, налей мне еще аква-виты.

Золотистая жидкость полилась в стакан, и в воздухе снова запахло морем, дымом и палой листвой. - Если суммировать твои и мои расчеты, Алекс, получается, что проклятие прицепили к нашему фигуранту часов в семь вечера, - продолжила хозяйка дома, заново раскуривая трубку и просматривая записи в коммуникаторе. - К счастью, в это время слежка за ним уже была установлена, и все его контакты фиксировались. В начале седьмого он отправился ужинать в небольшой ресторанчик рядом с его домом, в районе Пепиньер. Ага, вот! За ужином к нему присоединилась дама. Они выпили по бокалу вина, о чем-то коротко поговорили, и она ушла. Есть снимок.

Госпожа Редфилд развернула голопроекцию моментального снимка - Ренар за столиком, сидит к наблюдателю почти лицом, частично виден правый профиль его собеседницы и ее рука, лежащая на рукаве его пиджака.

- Ага, а вот, по-видимому, и момент наложения проклятия. Видно плохо; впрочем, судя по тому, как расплывается ее лицо на снимке, внешность изменена, - заметил Лео. - Но заметно, что женщина... ммм... в возрасте.

- Можно заметить еще кое-что, и это мне совсем перестает нравиться. Алекс, присмотрись к ней повнимательнее. Ничего не видишь знакомого?

Я вгляделась в картинку. Рука... хорошей формы, длинные пальцы, большой перстень с голубым камнем на безымянном пальце. Темно-коричневый жакет, белая блузка, небольшая шляпка с пряжкой. Волосы собраны в низкий пучок. Лицо... действительно, расплывается, черт не разобрать, только ухо видно четко. Ухо! Очень длинная мочка, причудливой формы завиток и небольшая золотая серьга, похожая на монетку. Ой, как это мне знакомо!

- Госпожа Редфилд...

- Знаешь. Алекс, - перебила меня она, - давай, ты будешь называть меня по имени? А то я каждый раз начинаю чувствовать себя твоей пра-прабабушкой.

Я мысленно почесала в затылке. По имени, вот прямо так? А ничего, что я иной раз чувствую себя именно что вашей правнучкой? Ладно, попробуем.

- Лавиния, можно увеличить ухо?

- А как же! - весело ответила магичка и приблизила нужный фрагмент.

Да, серьга в виде золотой монетки, рисунок неразборчив, но ближе к краю вставлен небольшой ограненный темный камушек. Готова поставить любимые туфли от Лобутена против гнилой картошки - это ухо и эти серьги мы видели совсем недавно!

- Мисс Примроуз! Вот же Тьма, откуда она здесь взялась?

- Пока что у нас нет ответа ни на этот вопрос, ни на многие другие. Ну, например - если это она, то зачем ей понадобилось попадать в дом семьи ван Хоорн? Кто был ее целью?

- Вы хотите сказать, - рука Джона накрыла мою и слегка пожала, - что Сандре и ее близким может грозить опасность?

- Безусловно. Точно так же, как и тебе, например - вполне может быть, что ее целью была как раз возможность легально попасть в королевский дворец и присмотреться к твоей семье. Или что угодно другое. Могу сказать точно, что у этой ситуации есть две стороны.

- Хорошая и плохая? - подхватил Лео.

- Именно.

- И?...

- Плохая - то, что мы определенно знаем: наша знакомая затевает что-то очень скверное, и пока не можем даже предположить, что именно.

- Какая ж тогда хорошая? - мне очень хотелось впасть в истерику, завизжать, бросить стакан с аква-витой в обитую шелком стену. - Что вообще может быть хорошего??

- А хорошо то, что наша мисс Примроуз теперь не призрак и не силуэт, а вполне себе материальный человек. Просто мы ждем, когда она повернется, и мы увидим лицо.

- И все это означает, что мы немедленно прерываем поездку и возвращаемся в Христианию, - твердо сказал Джон. Нет, это был уже не Джон, немного рассеянный темноволосый молодой человек с мягким характером: с кресла поднялся наследный принц Дании и Нордхольма Хольгерд-Иоанн-Кнуд Эресунн, сын и соправитель короля Ингвара IV. - Лавиния, вам не сложно будет открыть нам портал? Я, конечно, могу воспользоваться возможностями посольства, но это будет неудобно, поскольку официально меня здесь как бы и не было.

- Безусловно, я открою для вас портал. Более того, я отправлюсь вместе с вами и поговорю с Верхаузеном о дополнительных мерах по защите королевских резиденций. Да и с мастером ван дер Гаклем встретиться не помешает. Но... Уже почти шесть вечера. Я предлагаю вам всем сегодня поужинать здесь, в Лютеции, обсудить меры безопасности и способы поиска нашей дамы и ее помощников, а завтра с утра перебраться в Христианию и заняться делами там. Как вам такой план?

- Ну...

- Да, принимается, - решительно перебила я Джона. - Хотя бы час на сборы у нас уйдет, ведь так? ну, и подумай сам, дорогой мой, какие ужасы напридумывает себе моя мама в связи с нашим ранним возвращением? И где мы будем вечером искать верховного мага или кого-то еще? Не забывай, эта ситуация начала развиваться год назад. Если бы они спешили, то мы все уже поняли бы, чего же они хотят.

- А, кстати, почему они ждали столько времени? - поинтересовался Лео.

- Думаю, обо всем этом мы поговорим за ужином. Встречаемся здесь в восемь, пойдет?

Вот странное дело: мы уехали всего на две недели, а багажа у меня оказалось немногим меньше, чем я везла из Бостона в Христианию. Так что два часа как раз ушли на перебирание, укладывание в чемоданы, выбрасывание ненужного и прочие дела. Джон все это время вместе с Лео выстраивал схему дополнительной защиты королевской семьи от возможного магического нападения. На мой взгляд, занятие было несколько преждевременное - мы практически ничего не знали о магии крови и прочих неаппетитных методиках, так что непонятно было, и от чего защищаться. Но кто я такая, чтобы отрывать мужчин от разработки стратегии?

Когда мы вошли в кабинет госпожи Редфилд, она осмотрела нас и улыбнулась:

- Ага, никаких бальных туалетов, нормальная повседневная одежда. Это очень хорошо.

- Почему? - глупо спросила я.

- Потому, что я решила показать вам мой любимый ресторанчик, и вовсе даже не в Лютеции, а в провинции. Итак, прошу вас...

Я следом за Лео шагнула в туманный овал портала и привычно пережила, как у меня на миг, кажется, остановилось сердце. Открыла глаза и с изумлением обнаружила, что под ногами у меня мелкий светлый песок, усеянный ракушками, а впереди, под ночными звездами, сияет океан.

- Ух, как здорово! Сандра, чувствуешь, морем пахнет? - сказал Джон, обнимая меня за плечи. - Лавиния, где мы?

- Перед нами - Атлантический океан, а вон там, справа, видны огни - это город Динар. Нам надо пройти пару сотен метров в ту сторону, идемте.

И правда, не больше, чем через двести метров мы увидели увитый диким виноградом дом; окна его призывно светились, а из распахнувшейся двери пахло так, что я сглотнула слюну.

Массивные деревянные столы не закрывали скатертями, для сидения предлагались простые лавки, но большой зал был забит почти под завязку. Госпожа Редфилд приветливо кивнула здоровенному орку за стойкой:

- Добрый вечер, Крамст. Посадишь куда-нибудь? Хочу удивить своих друзей твоей кухней.

- Ну, для тебя-то местечко всегда найдется, - расплылся тот в жутковатой ухмылке.

Нет, правда, страшноватый вид у орка - рост почти под потолок, широченные плечи, смугло-зеленоватая кожа и клыки чуть не в мой большой палец размером. Какой счастье, что договор подписан и соблюдается!

Тем временем Крамст отодвинул ширму, отгораживавшую дальний угол зала, и в нашем распоряжении оказался стол, вешалка для курток в углу, лавки и две кожаных папки с меню. Судя по меню, напечатанном не только на всеобщем и галльском, но и еще на шести языках (в том числе квенья и орочьем), ресторан был вовсе не прост.

Госпожа Редфилд повесила свою кожаную куртку на крючок, уселась поплотнее, раскрыла меню и пробежала глазами первую страницу. Потом захлопнула и посмотрела на орка:

- Знаешь что, Крамст, тебе лучше всех известно, что сегодня особенно удалось. Поэтому принеси нам белого вина... у тебя еще осталось то белое бургундское?

- Cote Chalonnaise? Ну, для тебя найду пару бутылочек, - усмехнулся тот.

- Отлично! Вот его и принеси, а уж что за еду к нему подать, решай сам.

И он решил.

Устрицы были восхитительны - и как же жаль мне людей, которые не любят устриц, не понимают этой прелести солоновато-сладкого вкуса самой устрицы в сочетании с лимонным соком.

Омары по-шербурски, тушеные в бульоне с овощами и специями, таяли во рту.

Утиная грудка с обжаренными яблоками нисколько не противоречила нежному, сладковатому, чуть фруктовому белому вину. И кто сказал, что жареную утку надо непременно запивать красным? Да чтоб ему никогда в жизни больше не съесть ни одной утиной грудки!

На жареный камамбер с брусничным вареньем я посмотрела жалобно и сказала:

- Если я лопну, прошу не зашивать черными нитками!

Не лопнула, конечно. Но рюмка кальвадоса, принесенная Крамстом в качестве диджестива, возможно, спасла мне жизнь...

Мы прогулялись по берегу; время самой высокой воды уже прошло, и океан потихоньку отступал, оставляя на песке ракушки, кусочки водорослей и даже мелких рыбешек. Одну я лично спасла от смерти, вытащив за хвост из мелкой, на глазах пересыхающей лужи, и закинув в воду. Потом госпожа Редфилд открыла портал, мы вновь оказались в холле парижского особняка и под прохладным взглядом Бакстона начали стряхивать песок с ботинок.

В небольшой гостиной на втором этаже дома горел камин, стены были обиты полосатым тяжелым шелком, а на кожаных кресалах, удобных даже на вид, лежало множество разного размера подушек. Старомодно, но очень уютно.

Мы расселись в креслах - причем Джон решительно угнездился в одном кресле со мной - разобрались с напитками, хозяйка дома закурила трубку, на сей раз набитую табаком с яблочно-медовым ароматом, и начала:

- Итак, немного предыстории моего знакомства с темными практиками. В начале июля нашей службой была предотвращена попытка государственного переворота в Галлии; предполагалось убийство всех членов королевской семьи и смена династии.

Джон присвистнул:

- Так вот почему отец усилил охрану дворца и загородного дома! Мама жаловалась, что никуда не может выйти без утроенного сопровождения. А я был в Новом Свете тогда...

- Думаю, дело именно в этом, - кивнула госпожа Редфилд. - Кроме этого, мы - глава Службы Равашаль, его заместитель колонель Брихсдорн и ваша покорная слуга - расследовали похищение шестерых юных эльфов. В конечном итоге, следы привели нас в замок Форнаг, недалеко от Валахова. Замок принадлежал в последние годы никому не известному магу Милошу Яначеку, окончившему Пражский университет лет четыреста назад. Увы, к моменту, когда мы все это выяснили, замок оказался практически совершенно пуст. Следы оттуда привели меня в Прагу, где мы Яначека и арестовали. Там выяснилось много интересного, и, в частности, я неплохо познакомилась с темной магией и ее методами...

- То есть, получается, что он был не один? - спросил Лео. - История не закончена, раз Ренар тоже был убит при помощи магии крови и темного заговора?

- Получается, да. Пока не выяснено достоверно, с кем вместе он работал, был ли это партнер, ученик или еще кто-то.

- А почему вы думаете, что это связанные между собой истории? - ну вот, Джон практически снял этот вопрос у меня с языка.

- Во-первых, по тем их методам, которые я увидела. Во-вторых, по выбираемым целям - в первую очередь, семьи монархов. И еще одно - у Яначека была сестра-близнец, учившаяся вместе с ним. Потом она завела роман с магом, изучавшим магию крови и магию смерти, они тогда еще не были полностью запрещены, вытянула из него многое, если не все, ему известное, и заманила его в смертельную ловушку. И... все. Больше никто о ней не слышал.

- Вы думаете, что наша мисс Примроуз?...

- Думаю, это и есть Марта Яначек.

Наверное, мне показалось, что по гостиной пролетела темная тень, и откуда-то потянуло холодом?

Глава 23.

Наутро госпожа Редфилд открыла портал к нашему дому и сразу же распрощалась - ее ждали мастер Крейнвурд и мэтр Верхаузен. Как я поняла, они решили обсудить нарисовавшуюся картинку втроем, чтобы не повторять лишний раз.

Джон довел меня до моей личной гостиной, поцеловал руку маме, встречавшей нас на пороге, и отправился во дворец тоже порталом, но уже королевским. Как и везде в Союзе королевств, открыть портал на территории дворца могли считанные единицы. Я вызвала горничную, чтобы она распаковала чемодан, ответила примерно на шестьсот миллионов маминых вопросов о поездке и сбежала в Гильдию. Ну и что же, что выходной день? Завтра при встрече мастер Лян все равно вытрясет меня из шкурки...

До Самайна оставалось всего пара недель, и ее величество королева Амалия, моя будущая свекровь, использовала меня для подготовки к празднованию в полной мере. Например, именно я должна была согласовать с шеф-поваром три варианта меню: для ужина во дворце за королевским столом (всего на шестьдесят восемь человек), для ужина придворным (четыреста восемьдесят персон), для горожан (накрывается на восьми городских площадях, на десять тысяч человек). К счастью для упомянутого шеф-повара, последняя подача дворцовой кухней только организуется и контролируется, готовить будут городские рестораны и трактиры. И не бесплатно: казначейство его величества оплачивает, как я уже сказала, десять тысяч порций, и еще столько же идет от городского совета и от Гильдий, пополам.

Шеф королевской кухни, Лоран Саве, галлиец по рождению, был высок, темноволос и неожиданно для повара худощав. Наверное, его профиль можно было бы назвать орлиным, потому что таким носом он смог бы не только приблудному леопарду расклевать череп до самой начинки, но, по-моему, и камни дробить. Вообще, на его физиономии все было значительным - нос, большие черные глаза, твердый подбородок, густые и широкие брови, которые при разговоре шевелились, словно гусеницы, и совершенно меня зачаровывали. Еще шеф Саве обладал чрезвычайно громким голосом и отвратительным характером. Боюсь, поварятам на этой кухне доставалось куда больше ругани и колотушек, чем обучения профессии, поскольку даже на меня Саве накричал в первую же минуту моего с ним разговора.

Ну и ладно, в конце концов, мы с ним сошлись на нежной любви к жареной утке с инжиром и категорическом отрицании риса в качестве гарнира к чему угодно.

Главное, поручение королевы Амалии было выполнено. Одно из поручений.

Еще я вместе с младшими фрейлинами ее величества подбирала украшения для главной елки Дании и Норсхольма - гигантского дерева, растущего на площади перед фасадом королевского дворца. Голубая ель доросла до сорока с лишним метров и, судя по всему, останавливаться не собиралась. Каждый год к Самайну ее украшали яблоками, конфетами, орехами и тыквенными булочками, на нижних ветвях - настоящими, съедобными, а выше стеклянными. К зимнему солнцестоянию и Новому году оформление сменялось на мандарины, засахаренные орехи, снежинки и светящиеся шары, ну, а к Белтайну колючие ветви увивали цветами.

И, наконец, последнее из данных мне поручений - детский праздник. Фейерверк - но такой, чтобы никто не обжегся; ужин - но чтобы никто не объелся мороженым; танцы - и программа танцев должна быть всем знакома, дабы не было обиженных; спектакль-сказка - но чтобы не страшная... Кроме того, каждый из детей должен был собственноручно сделать и испечь четыре пряника: один - для подарка родителям, один для лучшего друга и два - для благотворительной ярмарки в пользу сирот.

Ну что же, если никакой кирпич не упадет мне на голову, то когда-то и я буду королевой, и буду вот также раздавать поручения фрейлинам, принимать делегации женских обществ и прошения от вдов, воспитывать принцев и принцесс и иногда, когда никто не видит, гладить по руке своего короля.

Я закрыла за собой дверь детского клуба и негромко сказала "Уф!". Слава светлым богам, закончился последний танцевальный урок с младшими принцами и принцессами, детьми придворных и министров, а также их приглашенными для подготовки к празднику школьными друзьями. В настоящий момент дети (тридцать два шумных как стая сорок, мгновенно перемещающихся существа в возрасте от семи до тринадцати) хищно нацеливались специальными ножами на тыквы, дабы дворец был должным образом оборудован традиционными фонарями. К счастью, это уже было на совести трех помощниц старшей статс-дамы ее величества, и я с сего момента могла чувствовать себя свободной. Ну, по крайней мере, на ближайшие два или три часа.

Меня схватили за руку и дернули за штору так быстро, что я не успела даже пискнуть.

- Чшшшшш! Не шуми, а то нас найдут! - прошептал мне в ухо знакомый голос. - Укротила диких зверей?

- А как же! - ответила я тоже шепотом, - и вовсе они не дикие, а вполне домашние. Если по одному или когда спят.

Обхватив Джона руками покрепче, я прижалась к нему, с удовольствием вдыхая запах моря, снега и дыма.

- Костры разжигали?

- Пока не разжигали, только размечали. По десятку костров на каждой из больших площадей, плюс бочки с горячим вином. Самайн обещают холодным и снежным, - Джон зарылся носом в мои волосы и сказал. - Ты пряниками пахнешь.

- Ага, мы их пекли. Полторы сотни пряников и десять больших коврижек. Давай после праздника сбежим куда-нибудь из города?

- Давай, - я почувствовала, как Джон улыбается. - На Осгафьорде есть дом, куда родители уезжали со мной летом, на целых две недели. Там живет моя старая нянька, фру Криста. Все завалено снегом, и вокруг никого. Ну, почти никого. Можно будет покататься на собачьей упряжке.

- А ты умеешь? - я высвободилась из его рук и посмотрела строго.

- Я даже соревнования выигрывал, на нартах с упряжкой из шести собак! Вот увидишь, будет здорово...

- А что, бывают разные упряжки? - удивилась я.

- Конечно! нарты могут везти четыре, шесть или восемь собак. Собственно, может даже одна. Только ты тогда не на нартах катишься, а стоишь на лыжах, - азартно стал объяснять мне мой принц.

Мы так увлеклись разговором, что стали говорить в полный голос, и были немедленно за это наказаны - штора отодвинулась, и суровый женский голос произнес:

- Ваше высочество, вас уже десять минут ждут на заседании совета по импорту.

Джон закатил глаза, но ответить было нечего: конечно, принцы не опаздывают, а задерживаются, вот только время заседания он назначал сам. Коротко поцеловав меня, он поблагодарил секретаря за напоминание и быстрой походкой пошел в сторону гранатового зала, где обычно проходили всякие не слишком многочисленные совещания. А я, вздохнув, отправилась в сторону кухни; раз уж мы с шефом Саве теперь на многое смотрим одинаково, может быть, мне удастся получить чашку кофе, пока он еще горячий?

Четыре девушки, стоявшие возле дверей одной из гостиных, практически перегородили коридор, так что мне нужно было либо отодвинуть одну из них, либо проскальзывать в щелочку между стеной и чьей-то спиной. Второе было исключено категорически, первое наверняка покажется невежливым, что же делать? О, музыкальная комната! Ну-ка, посмотрим, не оставила ли я тут ноты детских песен?

- Добрый вечер! - безразлично сказала я загородившим дорогу девам, вошла в неосвещенную комнату и закрыла за собой дверь. Из большого окна в гостиную проникало достаточно света от уличных фонарей, чтобы я увидела на крышке белого рояля многообещающую стопку нот. Отлично!

Я активировала освещение и начала перебирать нотные тетради. Внезапно свет мигнул, потом осветительный амулет резко потускнел и почти погас. Странно, неужели горничные забыли поменять его на заряженный? Вообще, служащие в королевском дворце обычно таких ошибок не делают, на эту работу не так легко попасть.

Не хочу оставаться в темной комнате. Интересно, те девицы уже ушли? Я протянула руку, чтобы открыть дверь, но в это время за ней зашуршало, и раздался негромкий приятный женский голос.

- Для меня плата не имеет значения, ты же знаешь, Кристина! Он был моим всю мою жизнь, а потом уехал на несколько месяцев, и на тебе, вернулся с невестой!

Второй женский голос прозвучал глуше и вроде бы дальше.

- Дорогая, мне так жаль, что так получилось! Если бы я могла предположить, что этим кончится, я бы отговорила отца посылать Хольгера в Новый свет! Но что теперь можно поделать?

- Не знаю пока, - голоса совсем удалились, и я почти не слышала сказанного. - Если сделанное не поможет, тогда я...

Все, ушли! Девушки явно прогуливались по коридору, не подозревая, что в музыкальной гостиной может кто-то оказаться. Ладно, осветительный кристалл почти погас, надо уходить отсюда, а услышанное обдумаю по дороге.

К счастью, в коридоре никого не было. Я с независимым видом дошла до кухни и попросила у шефа Саве чашку горячего кофе со сливками. Расположенность ко мне повелителя сковородок и властелина взбивалок распространилась так далеко, что я получила еще и ягодное пирожное, что практически примирило меня с сегодняшними небольшими неприятностями.

Или их следует считать большими?

Вечером после ужина я зашла в мамин кабинет; она проверяла расходы за квартал и, не отрываясь от записей мисс Ноттингворт, кивнула мне на кресло. Впрочем, ждать мне пришлось недолго: минут через пять мама захлопнула толстую тетрадь, отложила ручку и сказала:

- Хороший секретарь - это половина успеха. А вторая половина - следование правилам. Я точно знаю, что Глория не допустит ошибки, но всегда проверяю ее записи...

- Мисс Ноттингворт поедет с тобой к месту следующего назначения отца?

- Надеюсь! Хорошо бы еще знать, куда будет это назначение. Отец отправится в Люнденвик на консультации только после Самайна, а до тех пор ничего не говорит. Ладно, Алекс, ты хотела что-то спросить?

- Скорее, рассказать...

История о подслушанном разговоре (что уж скрывать, это именно так называется!) маму не удивила, и даже почти не обеспокоила.

- Я все ждала, когда это произойдет, - сказала она со вздохом. - Три десятка молодых женщин и самый перспективный жених страны. Понятно, что многие молодые аристократки надеялись его заполучить.

- И тут вдруг ниоткуда появляюсь я...

- Да, вот именно: ниоткуда, иностранка, особо никаких видимых преимуществ перед ними - уж прости, но нету ни невыносимой красоты, ни особых родственных связей, ни очень уж сильной магии. Тебя там должны не слишком сильно любить сейчас. Ты поняла, кто именно разговаривал?

- По голосам не узнала, но нетрудно предположить, что Кристина - это младшая принцесса. Раз она могла бы "отговорить отца посылать Хольгера в Новый свет", - процитировала я. - Значит, своим его считает одна из ее фрейлин. Их немного, всего четверо, так что круг сужается.

- Можно предположить, что не одна девушка считала, что именно она заслуживает чести стать невестой наследного принца, - покачала головой мама. - Просто эта, я думаю, нападет первой.

- Ты думаешь, будут нападать? - спросила я тоскливо.

- Несомненно. Тебе нужно быть к этому готовой.

- Мам, ну, как к такому подготовиться? Ходить и оглядываться, не подстерегает ли меня за углом очередная хрупкая леди с ядовитым жалом?

- Вот, кстати! Среди твоей защиты есть определитель ядов?

Я задумалась, перебирая камушки и цепочки. Есть общий щит, который должен удержать первый удар файерболом, ледяным лезвием или чем-то еще из магических средств нападения; спасибо ему, он и от ногтей, оказывается, закрывает. Но вот второй удар магией, кинжал или выстрел ему не удержать. Дальше, есть амулет от ментального воздействия, спасибо госпоже Редфилд. Есть защита от приворота, от заражения какими-то болезнями, одноразовый срочный телепорт, ну, и возможность позвать на помощь... И, кажется, все. Почему-то о ядах мы не подумали, наверное, потому, что ждали неприятностей с другой стороны.

- Ты права, нужно еще и это, - вздохнула я. Опять до глубокой ночи буду сидеть и рассчитывать параметры амулета, а завтра с утра его еще придется делать. - Как ты считаешь, нужно рассказать об этом эпизоде Джону? Или промолчать?

- Не знаю, Алекс, - покачала головой мама. - Рассказать, вроде бы, надо. Но, если ты расскажешь своему жениху, это будет сильно смахивать на донос. И еще на то, что ты не в состоянии справиться сама. Понимаешь?

- Да уж... Понимаю. Не в состоянии справиться сама, что ж тут не понять.

Спать я отправилась в состоянии глубокой задумчивости, и снилась мне такая чушь, что утром я даже и не сразу поняла, что проснулась.

Глава 24.

Наутро я отправилась в Гильдию, к учителю. Пусть мастер Лян считает, что у меня паранойя, я лучше поостерегусь. Работа кипела во всех мастерских - ну да, скоро праздники, от подарков никому не отвертеться. Ко второй половине декабря подмастерья вообще будут тут ночевать, не зря же пару дней назад мастер ван дер Гакль ворчал, оплачивая два десятка тюфяков.

Распахнувшаяся дверь едва не стукнула меня по носу; из нее выскочил юный Рольф Снуррстон и помчался по коридору в сторону общего склада, еще издалека начав вопить:

- Мастер Хансен, мастер Хансен, вы где? Мастеру Крейнвурду срочно нужны мелкие опалы! Заказ из дворца!

Хм, интересно... С тех пор, как я была официально представлена ко двору в качестве невесты наследника, дворцовые маги обычно не заморачивались переговорами с Гильдией артефакторов, а все заказы на их продукцию передавали через меня. И я точно знаю, что в последние три дня ни одного заказа я не получала.

- Доброе утро! - поздоровалась я со всеми, кто сидел за рабочими столами, пыхтел возле тиглей и работал под вытяжками. - А мастер Крейнвурд у себя?

- Доброе, доброе!... - раздался в ответ нестройный хор, а потом одинокий голос добавил, - у себя, один пока. Заходи, Алекс!

Хозяин кабинета изучал что-то под сильной лупой, и в ответ на мое приветствие промычал "Угу" и махнул рукой в сторону кресла - садись, мол, и не мешай. Через несколько минут он оторвался от изучаемого предмета, что-то черкнул в блокноте и подозвал меня:

- Посмотри-ка, Алекс, что ты об этом думаешь?

На куске белого бархата лежал квадратный черный опал, играющий алыми и золотыми вспышками.

- Какой красавец! Откуда такой?

- Этот камень сегодня передали из дворца с просьбой наложить заклинания, укрепляющие любовь к его носителю со стороны противоположного пола. Собственно говоря, тоже суеверие; если любовь надо укреплять, значит, ее уже нет. Да, так ты что-то хотела?

- Да, мастер. Я, собственно, про этот заказ услышала сейчас, и удивилась - с чего бы запрос пошел не через меня, а каким-то другим путем?

- Может, тебя не нашли?

- Я последнюю неделю из дворца не вылезала. Не найти могли только в том случае, если не искали.

Крейнвурд пожал плечами:

- А, собственно, какая тебе разница? Ну, передали заказ магвестником, почему нет? Или ревнуешь? - он ехидно прищурился.

- Да нет, не ревную. Просто услышала вчера один разговор, и сейчас мне кажется, что тут есть некоторое совпадение.

Не вдаваясь особо в подробности, я пересказала мастеру ту самую беседу принцессы Кристины с неизвестной мне пока девушкой. Гном почесал бороду и сказал:

- Ну, пожалуй, и правда совпадение есть. Даже довольно большое совпадение. Заказ, действительно, от ее высочества Кристины, передавали не через тебя, вопреки установившимся обычаям. Для кого заказ пойдет, сказано не было. От нас хотят только базовые заклинания, а личностную привязку будет накладывать кто-то другой. Но ведь ни Лодброк, ни Верхаузен не станут делать амулет с привязкой к принцу Хольгеру!

- А что, в Дании и Норсхольме нет больше магов? Или среди них нет таких, кто любит себя и деньги куда больше, чем правила?

- Ну, да, ты права. Я бы навскидку назвал трех или четырех таких специалистов только в Христиании.

- Знаете, мастер Крейнвурд, вот в сложившейся ситуации мне это не нравится. То есть, абсолютно. Я могу понять девушку, которая считала, что первый приз уже у нее в руках, и теперь сильно недовольна его потерей. Могу понять, если она хочет его вернуть. И, если бы принц сам решил, что ему нужна не я, а другая - отошла бы в сторону. Но делать это вот так, с помощью амулета?

- А потом окажется, что наследник престола женат на женщине, которую он не хочет, - медленно произнес мастер. - Я живу в этой стране, и мне она нравится. Не хотелось бы через полвека увидеть, как разрушается королевский дом. Конечно, вполне возможно, что в виду имеется вовсе не принц Хольгер-Иоанн, а кто-то из придворных, но...

- Но лучше быть готовым к неприятностям, - продолжила я его фразу.

- Согласен. Если это просто у одной из придворных дам загулял муж, мы вместе посмеемся над собой.

- Может быть, поговорить с Верхаузеном? - предложила я. - Со всеми королевскими детьми он встречается регулярно, увидится на днях и с принцессой Кристиной. В любом случае, я его сегодня увижу вечером.

- Да, ты права. Поговори с ним, а я пока потяну время с исполнением заказа. Дня четыре-пять у нас точно есть.

Ну что же, ситуация становится яснее - и одновременно сложнее. Как бы выяснить, кто именно из фрейлин принцессы Кристины разговаривал с ней вчера в коридоре? Можно попробовать узнать у старшей статс-дамы, фру Магнуссон-Лодерс, расписание их дежурств, только нужно придумать предлог...

Третий пересказ подслушанного разговора занял от силы минут пять. Мастер Лян слушал внимательно, и его тонкое лицо было бесстрастно, как всегда. Закончив рассказ, я подняла на него глаза и добавила:

- У меня есть просьба к вам, учитель. Посмотрите мои амулеты и усильте их, как сможете. И еще - скажите мне, о чем я забыла. Я уже поняла, что о ядах, а о чем еще?

Он протянул ко мне раскрытую ладонь, и я положила в нее все свои охранные штучки - пару колец, серьги, кулон и часы. На мне осталось только кольцо, подаренное Джоном при заключении помолвки - тонкая оправа, квадратный бриллиант, ничего лишнего. Хотя бриллианты отлично держат заклинания самого высокого порядка, мне не хотелось ничем это кольцо обременять. Глупо, наверное...

Мастер Лян надел перчатки, поворошил мои амулеты и поднял на меня непроницаемый взгляд черных глаз.

- Итак, Алекс, расскажи мне, что я здесь вижу.

- Кулон с изумрудом и тремя аметистами - общая защита от нападения с помощью оружия или боевых заклинаний до пятого порядка включительно, - начала я сдавать экзамен в очередной раз. - Кольцо с изумрудом - защита от приворота и от болезней, вызываемых вирусной или бактериальной инфекцией. От простуды не защищает, к сожалению. Серьги с изумрудами - защита от ментального воздействия и чтения мыслей. Часы - одноразовый телепорт на случай потери сознания, ранений или магических воздействий, опасных для жизни, сработает автоматически, даже если переносить будет уже мертвое тело. Кольцо с аметистом - сигналка, чтобы вызвать помощь.

- Хорошо. А куда выведен портал?

- Во дворец, в мои покои там...

- Очень интересно. Теперь подумай хорошенько - вот на тебя напали, ударили по голове, ты потеряла сознание. Включается перенос, ты выпадаешь из портала на свою кровать, а вокруг нее сидят в креслах с удобством расположившиеся плохие люди.

- Ах, тьма! И передают они меня прямо в руки нашей загадочной девушки!

- Да, вот именно. Нужно изменить привязку конечной точки перехода. Подумай, куда бы лучше?

- В посольскую резиденцию? Но родители могут уехать, и дома будут только слуги. Да и потом, в случае магического нападения никто из них не поможет. Сюда, в Гильдию? В выходной день или ночью тут будет только дежурный... - Я задумалась. - Мастер, а портал можно вывести за территорию страны?

- Увы, нет, - он покачал головой. - У этого амулета радиус действия не более ста километров. И я не смогу его увеличить, это пока невозможно.

- Тогда... тогда не знаю.

- Подумай еще, а я пока займусь остальными твоими амулетами. Ментальный трогать не буду, - мастер Лян протянул мне серьги, и я тут же надела их. - Лучше, чем Лавиния Редфилд, все равно никто не зачарует. А вот остальное...

Мастер разложил на специальной подкладке из крученого хлопка мои амулет и принялся над ними работать, а я тем временем перебирала в уме возможные точки выхода портала. В спальню Джона? Совсем не факт, что он там будет. Нет, ничьи личные комнаты вообще не годятся. Мне нужно общественное место, где в любое время суток будут маги, априори работающие на корону.

- Учитель, простите, а с местным главой Службы магической безопасности вы знакомы?

- Не слишком хорошо, - ответил он. - С ними обычно контактирует мастер ван дер Гакль. Но я уверен, что главу Службы, Констана Мазовски, отлично знает госпожа Редфилд.

Ну, точно, что ж я так плохо соображаю сегодня? Я отправила с коммуникатора короткое сообщение госпоже Редфилд: "Когда можно с вами связаться, вопрос не срочный?", и мгновенно получила ответ: "Через двадцать минут".

К счастью, Служба магической безопасности занимала особняк совсем недалеко от здания, где размещалась Гильдия артефакторов. Минут пять пешком. Я этому очень обрадовалась, потому как передвигалась по городу пока что двумя способами: порталом в свои комнаты во дворце и из них - к родителям, и на наемном экипаже во всех остальных случаях. Ну, что делать, не такой я сильный маг, чтобы щелчком пальцев открывать переходы, куда захочу. А вот озаботиться приобретением собственного экипажа стоило бы. Не зря же я еще в Бостоне окончила курсы управления магическими транспортными средствами - в принципе, могла бы и дирижаблем управлять. Ну, попробовать могла бы. Если бы дали.

Дверь особняка была, естественно, крепко заперта. Постучав в нее дверным молотком в виде солидного мужского кулака, я терпеливо подождала, пока будет просканирована моя аура, после чего дверь отворилась. Кстати, как мне сказали, если бы в дверь стучал незваный гость, то бронзовый кулак трансформировался бы в бронзовый же кукиш.

Гранд-полковник Мазовски меня ждал. Увидев его в кресле, я сообразила: конечно, я его знаю, видела во дворце, и не раз. Просто не было причин знакомиться, да и спешил он всегда, как на пожар. При такой своеобразной внешности ему не грозило бы быть неузнанным - рост явно за два метра, бритый загорелый череп, пронзительные черные глаза, глубоко спрятанные под нависающими густыми бровями. Попадешь под такой взгляд, и сразу во всех грехах сознаешься, не дожидаясь вопросов.

- Добрый день, господин гранд-полковник, - произнесла я, с достоинством усаживаясь на стул.

- Госпожа ван Хоорн, рад знакомству, - прогудел Мазовски. Ну да, при такой внешности у него голос соответствующий, будто в пустую бочку говорит. - Итак, Лавиния сказала, что у вас проблема?

- Возможно. Во всяком случае, я бы хотела кое-что вам рассказать, просто для информации, и попросить о содействии.

- Слушаю.

Ну, в четвертом пересказе рассказ о беседе между принцессой Кристиной и неизвестной юной леди стал еще короче, что, впрочем, на информативность не повлияло. Изложила я и историю о не вполне обычном заказе артефакторам, и о наших с мастером Крейнвурдом предположениях не умолчала.

- Все это пока не более, чем слова, вы понимаете... - закончила я. - Но я носом чувствую, тут что-то неладно.

- Я понял и принял к сведению, - кивнул Мазовски. - Ну, а в чем вам нужно содействие?

Через полчаса мастер Лян изучил и привязал к моим часам-амулету пространственные координаты холла в здании Службы магической безопасности, куда меня должно было перебросить в случае смертельной опасности. А я размышляла над тем, во все ли ямки я успела забросить семена, и что же из них в результате вырастет?

Глава 25

Получается, что, в какой-то мере, я должна была бы поблагодарить тетушку Фелицию и ее компаньонку мисс Примроуз за то, что была теперь защищена едва ли не лучше, чем золотой запас Дании и Нордхольма. Ведь изначально именно их действия привели к тому, что я стала нервно вздрагивать, если рядом каркала ворона или из-за угла неожиданно выезжал экипаж. Я теперь не снимала защитные амулеты даже в ванной, по городу передвигалась порталами или в экипаже отца; покупать свой собственный мне категорически запретили.

Леонард, как глава королевской стражи, лично проинструктировал охрану рядом с моими покоями во дворце.

И несмотря на это все, бал на Самайн прошел - неожиданно для меня - почти спокойно.

То есть, разумеется, мы с мамой три раза навсегда разругались из-за бальных платьев, но это, вообще-то, даже и не рекорд: когда родители решили вывести меня на бал дебютанток в Бостоне, мы ссорились трижды в день.

На сей раз бальный туалет для меня шила королевская портниха; цвет и фасон платья, рисунок вышивки и даже наличие корсета были освящены веками, так что попытка внести какие-то изменения приравнивалась к государственной измене. Невесте наследника на бал в честь Самайна полагалось бледно-кремовое платье с пышной юбкой, рукавами фонарик и неглубоким вырезом каре. Подол платья и плечи должны быть расшиты алым и золотом, возможно было выбрать только между кленовыми листьями и ягодами рябины... Драгоценности также были строго регламентированы, и королевский ювелир заканчивал подгонку под мой размер колец и диадемы с алой шпинелью.

Но зато я могла оторваться с платьем для мамы, и я это сделала, склонив на свою сторону замечательную, прекрасную мадам Лафорж. Так что супруга посла Бритвальда графиня Гвендолен ван Хоорн предстала перед искушенной публикой в пурпуре - а кому не нравится, может выйти из зала!

В остальном же бал был... обыденным, если можно отнести такое слово к праздничному мероприятию. Я протанцевала положенное число танцев - три с Джоном, по одному с его величеством, с младшим принцем Карлом и с моим отцом, после чего решила, что долг мой выполнен, можно съесть мороженого. Мой друг и единомышленник, шеф Лоран Саве шепнул мне, что ему удалось перекупить лучшего в этом мире и его окрестностях специалиста по мороженому, синьора Сардженти из Рима, и на балу будет представлен его шедевр - ромовый пломбир с ягодами малины.

Как и все самое лучшее, пломбир закончился слишком быстро. Я поставила вазочку на поднос мгновенно возникшего за спиной официанта и задумалась - съесть еще такого же, или попробовать ореховое с земляникой, когда рядом со мной раздался приятный мужской голос.

Удачно вышло, что мороженое кончилось, потому что от неожиданности я подпрыгнула.

- Прекрасная дама, к моему отчаянию, рядом нет никого, кто мог бы вам меня представить! Но, быть может, вы не дадите несчастному умереть от отчаяния, и соблаговолите пожелать чего-нибудь, что я мог бы немедленно исполнить?

Я взглянула на человека, который сумел произнести такую фразу, ни разу не запутавшись. Первое впечатление - боги, какой красавчик! Высокий зеленоглазый блондин, широкоплечий, с тонкой талией, которую только подчеркивал отлично сшитый фрак. Улыбка вполне подходит к голосу, сладость можно добывать в промышленных масштабах и перерабатывать сразу в мармелад. Знакомый тип лица... Вот тьма, да он же почти копия Оливера, моего несостоявшегося бостонского жениха!

- Да, - ответила я, благосклонно кивая. - Вы можете исполнить поворот кругом и отправиться, куда вы сами пожелаете.

- Вы шутите со мной! - воскликнул блондин и подошел на шаг ближе. - Я счастлив, это уже половина успеха!

Подавив тяжелый вздох, я огляделась. Банкетка, на которой я уединилась с предметом моей горячей страсти (с мороженым от синьора Сардженти, если кто не понял), стояла в нише в глубине танцевального зала. Незнакомец в эту минуту заслонял меня от взора охраны в зале, так что упрекать их в невнимательности было бы нечестно. Нажать на сигналку и переполошить полдворца? Вроде никаких враждебных действий он не предпринимает, и, если это какой-то вполне законный гость, то я буду выглядеть глупо. Надо уходить отсюда, если он сделает еще шаг вперед, то просто сядет мне на колени.

Я встала, кончиком веера отодвинула протянувшуюся ко мне руку и сказала, выходя из ниши:

- Когда найдете кого-то, кто сможет вас представить, попробуйте еще раз. Хотя я вам не советую.

На мое счастье, в этот момент как раз закончилась мазурка, музыканты собрали инструменты, собираясь на перерыв, и в зале стало посвободнее. Увидев Лео с приятелем как раз возле оркестрового подиума, я подобрала юбки и целенаправленно пошла туда, ощущая между голых лопаток зуд, будто туда смотрела красная точка прицела.

- Сандра, добрый вечер! - обрадовался Лео. - У тебя остались свободные танцы после ужина?

- Пока да. Как раз вальс, и он за тобой, - ответила я, беря его под руку. - Господин Крамсбольд , я украду у вас графа Оттердаг, мы отправимся добывать ореховое мороженое!

- Сандра, что-то случилось? - спросил Лео, едва мы отошли от Крамсбольда. - У тебя такое лицо было, когда ты превращала в магические метки моток ниток.

- Какое - такое?

- Холодно-сосредоточенное. Итак, что произошло?

В нескольких словах я описала ему прекрасного блондина, так стремившегося познакомиться со мной, минуя все и всяческие правила этикета.

- А почему ты так взволновалась? Ну, болван, мало ли их? Провинциал какой-нибудь, не знает, как себя держать... - не понял меня собеседник.

- Во-первых, кто б его пустил просто так на королевский бал? А во-вторых, - я повернулась к Лео и посмотрела ему в глаза, - у него на правой руке перстень с квадратным черным опалом. И если это не тот камень, который я видела у мастера Крейнвурда, то я съем твои эполеты!

- Так, стоп! Надо звать мэтра Верхаузена. Куда бы тебя пока пристроить?...

- Давай ты отведешь меня к столу с мороженым, и я там постою и поболтаю с синьором Сардженти, - предложила я. Очень, на мой взгляд, разумно предложила, ореховое мороженое с земляникой-то я так и не попробовала.

- Нет уж, - помотал головой Лео. - Мне надо, чтобы ты была под присмотром, а то его высочество мне голову оторвет, и не посмотрит, что старый друг. О, музыканты вернулись! Сейчас я тебя отвальсирую куда надо!

И через три тура вальса я стояла возле жениха, с бледной улыбкой кивая каждому слову нескончаемой проповеди древней, как наскальные росписи, герцогини Кронборг: трава раньше была куда зеленее, малина слаще, а девушки скромнее и красивее. На последних словах герцогиня горделиво вытянула и изогнула морщинистую шею, и удачно повернулась в профиль, так, чтобы стала особенно хорошо заметна лысинка слева от макушки.

- Бедная старушка, - прошептал мне на ухо Джон. - Пережила своих внуков и правнуков, что может быть страшнее?

Но тут рядом появился Лео, все как-то завертелось втрое быстрее. Старую герцогиню унесло куда-то к креслам, где сидели другие такие же древние придворные дамы, а мы втроем уже стояли возле столика с мороженым, держали в руках креманки с вожделенным ореховым и беседовали с мэтром Верхаузеном.

- Подумай хорошенько, Александра, - он почти ткнул в меня ложечкой от мороженого. - Ты что-нибудь необычное почувствовала, когда разговаривала со своим поклонником? Твои ощущения, мысли, намерения? Скажем, захотелось чего-то съесть или выпить?

- Мэтр, что я вам, Алиса в стране чудес? Ничего я не почувствовала, ну, мороженого мне хотелось, так это всегда. Ну, нос зачесался и чихнуть было необходимо... Я вообще подумала о каких-то... воздействиях только тогда, когда увидела камень в перстне. Так тогда сразу же пошла к Лео.

- Ну, что же, - Верхаузен отставил пустую креманку и добыл из кармана небольшой шарик, - давайте посмотрим запись с камер за последние полчаса. Алекс, попробуй его здесь найти.

Мэтр обвел нашу компанию пальцем, ставя купол: теперь любой, посмотрев на нас из зала, увидит просто наследника с друзьями и невестой за мороженым, и никаких голопроекций. Я кивнула и всмотрелась в развернувшуюся передо мной голографическую панораму зала.

- Вот он! - я уверенно ткнула пальцем в замершую панораму. - Вот этот высокий блондин в лиловом. Только вошел и осматривает зал.

- Отлично! - Лео повернулся к принцу. - Хольг, от нее ни на шаг сегодня до конца бала. Сможешь?

- Постараюсь. Тем более, играют последний танец, и дальше только ужин. Там Сандра будет сидеть за королевским столом, а к нему не подойдешь.

- Отлично, - повторил Лео, прищурившись. - А мы с вами, мэтр, пойдем ловить нашего карася.

Представив себе блондина с плавниками, я фыркнула. Хорошо подмечено, он действительно был похож на рыбу, когда таращил для убедительности глаза и слегка надувал губы.

После ужина гостей ждала еще обширная развлекательная программа - фейерверки, выступления фокусников и менестрелей, небольшой спектакль, еще один небольшой ужин, но все это было уже необязательно к присутствию. Мы с Джоном должны были появиться только на финальной сцене бала, когда при прощании с гостями вспыхивали все тыквы-фонари, выставленные перед фасадом дворца. Поэтому пока что, в ожидании этого момента, мы сидели в моей личной гостиной за - кто бы сомневался! - порцией аква виты.

Вообще, кажется, именно это называется дежа вю. За последние три месяца, с момента отправления "Гордости Бритвальда" из Бостона, на мою голову свалилось уже несколько вполне опасных для жизни приключений, и каждое из этих приключений в какой-то момент стекало в гостиную, где и обсуждалось за стаканчиком крепкого спиртного.

Это еще в королевском дворце курить не разрешают!

- Твоего поклонника, Сандра, мы отследили, - сообщил мэтр Верхаузен, крутя стакан в длинных худых пальцах. - Пятый сын генерала Блодуэна. Денег, земель, магических способностей или папиных военных талантов не унаследовал. Тридцать лет, а живет до сих пор при матери, в ее вдовьем доме. Ну, подробности Лео осветит потом. Главное же то, что перстень фонит магией. И так интересно фонит!... Кто-то весьма талантливый привязал к нему несколько заклинаний, в том числе магии крови, затер следы и поставил очень сильную маскировку. Если бы я не знал, чего искать, так и не заметил бы ничего.

- Как же ты сумел это разглядеть, не снимая кольцо с носителя? - удивился Джон. - Или вы его?..

- Нет-нет, ни в коем случае! - замахал на него руками Лео. - Мы с этой фигурой будем долго играть! Пока я поставил за ним следить пару человек, без капли магии. Если парень связан с черными магами, они вмиг просекут магическую слежку.

- Просто я очень удачно оказался с ним рядом... ээээ... извини, Алекс, в туалете, - продолжил Верхаузен. - А пока он руки мыл, кольцо-то и снял, и положил на раковину. Что ж поделать, если мне тоже понадобилось мыло? Ну, а если я до предмета дотронулся, считать с него информацию уже несложно.

- Ну, так и что же получается в результате? - начала я терять терпение. - Мне-то чего ждать теперь? Блондин не подошел, пришлют брюнета или лысого?

- Это вряд ли, - королевский маг покачал головой. - Амулет привязан к Антуану Блодуэну, так что крутиться вокруг тебя будет он. Ну, просто же, даже изящно в какой-то степени - ты под действием приворота компрометируешь себя с Антуаном, принц с горя женится на другой девушке, связанной так или иначе с темным магом, все довольны.

- Но всем, по-моему, известно, что на меня приворот не подействует!

- Это магия крови, - Верхаузен вздохнул и даже как-то постарел сразу. - Мы не знаем, что можно сделать с ее помощью, понимаешь? Я попросил помощи все у той же госпожи Редфилд, возможно, информация появится завтра - послезавтра.

- Как-то очень часто мы встречаемся с госпожой Редфилд, а? Если бы это был кто-то другой. я предположила бы. что она и есть искомый черный маг.

Верхаузен вытаращил на меня глаза не хуже помянутого карася, потом фыркнул и. наконец, захохотал - искренне, радостно, утирая слезы.

- Вот что интересно, Алекс, ты уже который раз тыкаешь пальцем, попадаешь пальцем точно в центр мишени и делаешь из увиденного неправильные выводы, - сказал он, отдышавшись. - Штука в том, что Лавиния, наверное, единственный из ныне здравствующих архимагов, разбирающийся в темной стороне почти так же хорошо, как и в светлой.

Я слегка покраснела, а маг добавил уже серьезно:

- Подумай, откуда у темных могла взяться твоя телесная частица - кровь, волос, обрезок ногтя, слюна? Потому что заклинания, заложенные в черный опал, направлены на тебя, словно выстрел снайпера. И, если бы не имеющаяся у тебя защита от ментального воздействия, за которую, кстати, надо благодарить ту же Лавинию, ты бы уже, как миленькая, целовалась с Антуаном Блодуэном в каком-нибудь не очень укромном углу.

Краска бросилась мне в лицо, и я с досадой проговорила:

- Вот же тьма! Простите. Была неправа, сказала глупость. Я подумаю, правда, вот прямо сейчас и начну.

Глава 26

Итак, телесная частица. Звучит гадко, почти так же гадко, как и то, что со мной пытались сделать.

Волосы могла найти горничная. Здесь, во дворце, вряд ли, я здесь не ночую никогда, и соответственно, не причесываюсь; спасибо старинным обычаям, по которым невеста не может жить под одной крышей с женихом, даже если в этом же доме живет его мать, бабушка, нянька и четыре тетушки. Значит, надо проверить горничных в посольской резиденции - их там три, все местные и нанимало их министерство иностранных дел Дании и Норсхольма. Маникюр мне делает мастер у меня дома, все срезанное я выбрасываю сразу в камин, так что это проехали.

Слюна? Ну, я давно ни в кого не плевала, у стоматолога последний раз была в Бостоне. Разве что с края чашки что-то можно было взять...

- Мэтр Верхаузен, а сколько должно быть этой... телесной частицы?

- Для привязки приворота - ну, граммов десять - пятнадцать жидкости, прядь волос примерно в полпальца толщиной... Я в магии крови не очень разбираюсь, но, кажется, в меньшем количестве не сохраняются личностные свойства.

Отлично, значит, можно спокойно пить из чашек и бокалов, не бегая их немедленно мыть. А то примут за маньячку...

Получается, остается только кровь. Коленки я не разбивала лет пятнадцать, кровь из носу у меня не идет, донором я не была никогда...

Я прикусила указательный палец, представляя себе процесс сдачи крови - шприц, пробирка, резиновый шланг. Так, минуточку, есть ведь и еще возможность, ежемесячная!

- Мэтр, еще вопрос - кровь используется... эээ... определенная, или все равно какая?

Верхаузен хмыкнул, подтекст вопроса он понял.

- Артериальная или венозная, все равно, но та, которая выцежена из сосудов.

- Уже легче, - пробормотала я. Глупо, но обсуждение такого способа добычи моей крови вызвало тянущее чувство неловкости. Я даже с врачами не люблю обсуждать некоторые темы. С врачами... - Я поняла!

- Чшшшш, милая, успокойся! - Джон поймал меня за руку и вновь усадил в кресло. - Глубоко вдохни, выдохни и рассказывай.

- Рассказываю. Когда ты сделал мне предложение и его величество дал согласие на наш брак, королевский медик завел на меня медицинскую карту. В числе прочего, у меня брали анализ крови.

- Но это же было почти два месяца назад?

- Да, но несколько дней назад, когда я металась между шефом Саве, стеклодувной мастерской и классами танцев, меня попросили зайти в медицинский отсек. Самого доктора Лазаруса не было, только медсестра, я ее раньше не видела. Она извинилась, сказала, что какой-то из анализов при обследовании неудачно сделали, нужно повторить. Мгновенно вытянула из меня полпробирки крови и отпустила. Кстати, прокол, а потом залечивание ранки были сделаны магически, и вполне профессионально.

- Что ж ты не сказала?... - Теперь Джон вскочил с кресла и стал расхаживать по комнате.

- Кому? - Резко поднявшись, я оказалась с ним нос к носу. - Я тебя последние две недели видела только на портретах! Да и не заметила я в этом ничего такого необычного, понятно же, что должно быть полное медицинское обследование, не лошадь верховую покупаешь!

- Ну, лошадь тоже полностью обследовали бы, - меланхолически заметил Лео. - Как она выглядела, помнишь?

Увы, как я ни напрягала память, вместо лица умелой медсестры перед глазами было какое-то размазанное пятно.

- Заклинание невнимания, - сказал Верхаузен с досадой. - Вот же тьма, на медицинском крыле все обычные охранные заклинания сняты, они мешают магам-медикам. Видимо, тамошнюю систему охраны надо менять. А горничную, которая попросила туда зайти, помнишь?

- Да ну, мэтр, что вы, ей богу, - Джон с досадой махнул рукой. - Девчонка в голубом платье с белым воротничком и в переднике, их тут, по-моему, сотня бегает, я и то не отличу одну от другой.

Мэтр потянулся за аква витой, обнаружил пустой графин и досадливо поморщился.

- Наверное, хватит. Вот когда разберемся в этой истории, можно будет надраться, как студенту после сессии. Ваше высочество, мне кажется, что вам обоим лучше бы после праздников уехать куда-нибудь... в горы, в лес, на лыжах покататься,

- Да я и сам планировал в конце следующей недели дня на три уехать.

- Нет, я имею в виду - надо их обескуражить, чтобы они не знали, где вас искать, где вы будете через день или через неделю. Ну, уехать в горы, потом вернуться и отправиться, например, в Лютецию...

- Пожалуй, идея неплоха, а, Хольг? - Лео повел рукой, - попутешествуешь, ты ж всегда хотел!

- И что, так и бегать четыре с лишним месяца до свадьбы? - Джон стукнул кулаком по подлокотнику кресла. - Нет. Я не буду метаться, как заяц, из-за нескольких негодяев, что бы они ни хотели сделать. Есть запланированные рабочие поездки, от них отказываться я не буду, и мои обязанности останутся моими. Это моя страна, моя ответственность, и, если в моем доме завелись крысы, я их должен изловить и уничтожить, а не прятаться.

- Согласна, - я украдкой погладила его по руке. - К тому же, мы не знаем, чего они хотят, зачем им нужно избавиться от меня? Может, мне хотят внушить, чтобы я его высочество зарезала по-простому? А это и после свадьбы можно проделать. Что ж, всю жизнь бегать? Нет, друзья мои, мы должны их найти, и чем скорее, тем лучше.

- Ну что же, - пожал плечами Лео. - Тогда начинаем охоту на крыс.

Ну вот, все оранжевые тыквенные фонари на дворцовой территории разом вспыхнули и через несколько минут так же разом погасли, и на территории Дании и Норсхольма официально наступила зима. Именно это в момент начал падать первый снег, крупные белые хлопья. За пару дней снег занесет все вокруг, и королевство задремлет под его одеялом.

Мои обязанности на праздновании Самайна были исчерпаны, и я могла вернуться в родительский дом и лечь спать.

Я обняла Джона и уткнулась носом ему в грудь. Он погладил мою макушку и тихо произнес:

- Отправить бы тебя куда-нибудь до марта. Может, в Бостон, а? А я бы тут пока что разобрался, кто на нас покушается, и что ему оторвать.

- Нет уж, - я оторвалась от царапучих аксельбантов и посмотрела ему в лицо. - Тут только отвернись, подкрадется какая-нибудь... фрейлина, и вернусь я в марте как раз на твою с ней свадьбу. Будем вместе разбираться. И знаешь, что?

- Что?

- Мне кажется, что я не могу быть главное целью наших... злоумышленников. Им нужно чего-то добиться от тебя, и они просто ищут подходы. Пробуют. Не получилось подобраться через меня - будут искать другой путь.

- Пускай ищут, - мой принц обнял меня покрепче. - Обломаются. Два дня переждем, а потом у меня назначена инспекторская проверка на северных фьордах, на границе. Там любая чужая собака заметна за километр, так что можно не опасаться нападений.

- Ты хочешь, чтобы я поехала с тобой? А как же... это же граница, военная часть, разве туда можно гражданским лицам? - Я была немало удивлена таким небрежением секретностью.

- Милая, со временем ты станешь полноправной хозяйкой не только земель Дании и Норсхольма, но даже и последней рыбешки, заплывшей в наши воды. Разумеется, на тебя уже оформлен допуск.

- С ума сойти... - я потерла виски. - А как добираться будем? Порталом?

- Нет, порталы невозможно открыть ближе, чем в двадцати километрах от границы. Наши территориальный воды составляют четыре морских мили, это семь с половиной километров. Вот на расстоянии двенадцати с половиной километров от берега и установлены контрольные посты. Добираешься до такого поста, скажем, в Лемвиге порталом или, для немагов, поездом и экипажем, а дальше...

- А дальше?

- А дальше по желанию - можно верхом, можно в санях, запряженных оленями, можно на собачьей упряжке.

Я зажмурилась и представила себе картину: слепящий серебром снег, мохнатая шуба (со мной внутри), бегущая шестерка мощных псов... Или сани и олени? Вот же тьма, и так хорошо, и эдак здорово...

Как выяснилось, упомянутый Джоном Лемвиг - это было бы слишком здорово; юго-запад страны, там еще почти осень, и снега никакого нет. Главное же, что граница здесь, на западном побережье Дании, была, в общем, символическая, поскольку обращена она была в Северное море, к Дин-Эйдину. Поскольку Каледония, столицей которой с незапамятных времен был Дин-Эйдин, оставалась частью Бритвальда, старинного союзника Дании и Норсхольма, здешней границе не то чтобы не придавали значения - просто не считали первоочередной.

А ждала нас граница настоящая, реальная, откуда датская корона периодически получала достаточно ощутимые удары. Во льдах, далеко к северу от любой земли, жили жуткие ледяные великаны, хримтурсы, питавшиеся человеческими страхами и смертью. Раз в два - три года они собирались стаей и снова и снова пробовали на прочность границу и защищающих ее людей, эльфов и гномов. Как раз в ближайшие месяц - два королевский институт прогнозов предполагал очередную атаку хримтурсов, и принц Хольгер-Иоанн должен был проверить подготовленность магов и военных к боевым действиям, ну и, разумеется, поддержать в них боевой дух. Посему отправлялись мы за Северный полярный круг, в Тромсё, где нас ожидали шубы, меховые сапоги, рукавицы, зачарованная фляжка с горячим вином и упряжка оленей. Парой невысоких рогатых и мохнатых зверей управлял небольшого роста погонщик в длинной меховой куртке, расшитой кусочками меха другого цвета, и высоких, выше колен, сапогах в том же стиле.

- Познакомьтесь, пожалуйста, господа - это ваш каюр Вили Гердрасен, и его олени.

Джон пожал руку погонщику, и широкое лицо того расплылось в улыбке, сверкнуло белыми зубами, особенно заметными на фоне темной кожи. Я подошла к оленям, достала из кармана шубы два толстых куска хлеба, посыпанных крупной солью и на раскрытых ладонях протянула оленям. Те шумно втянули воздух и аккуратно взяли каждый свой кусок. "Надо будет отдельно поблагодарить здешнего интенданта за то, что он и об этом не забыл", подумала я, потом протянула руку к тому оленю, который был побольше ростом и оглянулась на каюра.

- Вы можете его погладить, госпожа, - кивнул тот. - Лучше всего гладить за ушами, переносицу или горло, они это любят.

Минут десять, пока мой принц и сопровождающие его офицеры что-то согласовывали с начальником заставы Тромсё, я оглаживала обоих оленей, скормила им еще по куску хлеба с солью, и считалась их лучшим другом к моменту, когда нам предложили садиться в низкие сани. Каюр уселся впереди, поднял длинный прут и что-то гортанно крикнул. Олени рванули с места с такой скоростью, что мы с Джоном повалились назад, а Вили Гердрасен обернулся к нам, улыбнулся и что-то невнятное снова прокричал.

Наши сани неслись вперед по снежной равнине, и снег из-под полозьев разлетался веером.

- Не замерзла? - наклонившись к моему уху, спросил Джон. - Если ты хочешь, есть глинтвейн.

Я молча помотала головой. Солнце, сверкающий снег, сани летят вперед, и мои плечи обнимает крепкая рука любимого человека - если это не счастье, то что тогда можно им назвать?

Глава 27.

Все дома на пограничной заставе были одинаковы: бревенчатые, небольшие дома, собранные в группы по четыре, с общим крытым двором. Поскольку никакие фрейлины, компаньонки и прочие дамы в поездку со мной не отправлялись, из соображений соблюдения правил меня поселили рядом с Анитой Аксман, магом-боевиком со специализацией в стихии огня. Рыжая магичка, лет тридцати на вид, улыбнулась мне во все сорок восемь зубов, быстро протараторила все необходимые, по ее мнению, сведения, и умчалась на совещание к начальнику заставы. Я сняла меховые сапоги, выложила из сумки пижаму и зубную щетку, и подошла к окну. Полярная ночь здесь вступила в свои права, и за окном царили сумерки. Впрочем, мне пообещали, что после обеда, часа в три дня, сумерки сменятся темнотой, и, если не будет облачности, боги подарят нам северное сияние. За спиной хлопнула дверь, и через мгновение теплые руки обняли меня.

- Еще не заскучала? - прошептал Джон куда-то мне в затылок. По шее побежали мурашки размером с майского жука.

- Не успела еще. Пока ты на совещании, разберусь со своими амулетами, я сюда кучу новинок прихватила. Буду изучать.

- Отлично. А после обеда прокатимся на собачьей упряжке, ладно?

- Договорились!

Поцелуй был ошибкой, и на совещание принц чуть было не опоздал ...

Обед оказался по-своему не менее экзотичным, чем на каких-нибудь карибских островах. Просто в другом роде. Ни на каком карибском острове я не попробовала бы, например, строганину, или копченый олений язык. Начальник заставы, Свен Виксенгард, молодой полуэльф в чине капитана, был суховато-любезен, но о местных реалиях рассказывал подробно и с видимым удовольствием. А за десертом речь зашла о тех самых ледяных великанах, нападения которых на этой заставе ждали примерно через месяц. Собственно, как я поняла, и сегодняшнее совещание было о новых разработках по защите от них, да и вообще, визит наследного принца в, скажем прямо, крайнюю точку на карте, был именно про это.

- А все-таки, почему они нападают? - спросила я. - Наверняка ведь какие-то исследования проводились?

Ответил мне не капитан Виксенгард, а главный маг заставы, мэтр Свальбю.

- Единственное, что удалось установить - их интересуют сильные эмоции. Причем, по недоказанным предположениям, хримтурсы ими питаются, в буквальном смысле.

- Недоказанным предположениям? - я удивилась. - Я считала, что это легенды.

- О нет, мы тут слегка... эээ... пообщались с этими гигантами, и данное предположение слишком сильно похоже на правду. Нет-нет, - мэтр замахал руками, увидев мои поднятые брови, - поговорить с ними никому не удавалось. Мы не знаем даже, есть ли у них какой-то язык. Но во время прошлого нападения, три года назад, я тоже был здесь...

- Да, прошлый раз тоже пришелся на наше дежурство здесь, - подхватила разговор огненная Анита. - Жуткие, вообще говоря, создания! Тогда погиб один из солдат, и мы буквально видели, как стоявший рядом ледяной великан подрос, впитывая его агонию.

- С тех самых пор на нашей и четырех соседних заставах служат только боевые маги, и желательно огненной специализации. Никаких гражданских, - с ледяной любезностью улыбнулся капитан Виксенгард.

- Я полагаю, капитан, - с такой же любезностью ответил принц Хольгерд-Иоанн, - что мы освободим вас от нашего присутствия послезавтра.

- Благодарю вас, ваше высочество, - и капитан встал из-за стола.

Я доставала из сумки теплый свитер с высоким горлом, когда в мою комнату вновь вошел Джон.

- Правильно, одевайся потеплее, - улыбнулся он. - Температура там довольно комфортная, минус десять градусов, но бежать-то будут собачки, а ты будешь сидеть, так что можешь и замерзнуть. Да и ветер с океана...

- Ветер - это хорошо? Должен ведь разогнать тучи. Ужасно хочется увидеть полярное сияние!

- Будем надеяться... Здесь как раз такое место, где его можно наблюдать, пожалуй, чаще всего. Как тебе тут вообще?

- Все отлично, по-моему. Правда, Виксенгард явно не рад нас видеть, но его можно понять.

- Да уж, лихо он меня выставляет отсюда! - Джон рассмеялся. - Бедняга, мало того, что ему обо мне волноваться, так я еще и невесту с собой притащил. Не дай боги, случится что-то, его карьере конец.

- Ну, дальше этой заставы посылать просто некуда...

- Э-э, ты неправа! Еще одно боестолкновение, и капитан досрочно станет майором... Готова? Отлично, пошли! Собаки ждут.

Собаки, улыбчивые голубоглазые хаски, могли жить в крытом внутреннем дворе. Могли, но, видимо, не хотели: четыре собаки закопались в солидный сугроб у самой стены дома, еще пара чуть поодаль; наружу торчали только черные носы. Джон бросил на деревянную конструкцию, стоящую на тропе, меховое одеяло и сказал мне:

- Сейчас запрягу собачек и поедем! Пока садись, заворачивайся в меховую полость и минутку подожди.

Негромким голосом подозвав собак по именам, он надел на них ременную упряжь и прицепил ремни к передней части саней. Собаки стояли попарно, впереди - самый крупный пес, видимо, вожак?

- Да, - кивнул мой принц, поправляя ремни, - познакомься, это Рикс. Отличный пес, самый сильный здесь, на заставе. И умница, да, Рикси?

Пес посмотрел на Джона и ухмыльнулся.

Знакомый уже каюр, тот самый Вили Гердрасен, что управлял оленьей упряжкой на пути сюда, проверил крепления ремней, что-то поправил и кивнул.

- Можно ехать.

Усевшись впереди меня, Джон качнул над ухом вожака длинным шестом с позвякивающими металлическими кольцами, и упряжка рванула с места. Поначалу, видимо, собаки нервничали и нарты шли неровно, рывками, но постепенно Рикси задал темп. По голосовым командам собаки сворачивали или притормаживали, снег летел из-под полозьев, а я смотрела, не отрываясь, в небо, где загорались зеленым полосы таинственных огней. Сани остановились на берегу, собаки легли. Джон сел со мной рядом и обнял за плечи, укрывшись той же меховой полостью, и мы молча смотрели, как таинственные огни множатся, переливаются, танцуют, то сливаясь в единую ленту, то разбиваясь ворохом брызг. К зеленому стали примешиваться другие цвета - фиолетовый, темно-красный, желтый, пронзительно-белый...

Тем временем в Христиании...

Понятное дело, что, пока мы с Джоном пробовали строганину и любовались северным сиянием, маги и следователи в столице не сидели на месте.

Так же хорошо понятно, что знать в тот момент я этого никак не могла, мэтр Верхаузен и остальные много позже рассказали обо всем, что происходило в наше отсутствие во дворце и вокруг него.

А происходило там вот что.

Слежка, установленная за Антуаном Блодуэном - не магическая, а обычная, классическая полицейская слежка - выявила массу контактов. За четыре дня, прошедших после Самайна, блондин обежал и объехал, кажется, половину Христиании, начиная от церкви Единого в Амалиенборге и заканчивая парой борделей в районе порта.

Гранд-полковник Конрад Мазовски читал отчеты агентов и ругался сквозь зубы. Его коллега из городской стражи уважительно слушал и сожалел лишь о том, что не может делать пометки в блокноте: за последние восемнадцать минут безопасник ни разу не повторился. Наконец Мазовски отложил кипу бумаг, ожесточенно потер бритую макушку и сказал устало:

- Ну, ладно, в частных домах его не отследить, с кем он там встречался и о чем говорил. Подслушку на него не навесишь, раз он с магами дружен, определят на раз. Но как твои умники не догадались, что он заметил слежку, и из борделя решит уйти через запасной выход?

Майор Йенсен только развел руками.

- Знаешь, Конрад, глядя на этого ферта, никто бы не подумал, что он может заметить что-то, кроме собственного галстука. - Тут лицо его озарилось вдохновением. - А может, он шпион? Ну, такой, глубоко законспирированный.

- Чей шпион, темных магов? - фыркнул Мазовски.

- Не-ет, с темными магами он связался так, ради денег. А по жизни он шпион, вот точно тебе говорю. Давай поспорим!

- И как проверять будем?

Спорить Мазовски любил, это было известно всей Христиании. Но также хорошо было известно, что споры он всегда выигрывал.

- А давай для начала в его досье покопаемся! - майор Йенсен был не менее азартен. Что поделать - север, длинные холодные ночи, надо же чем-то согреваться: кто-то пьет, кто-то бегает на длинные дистанции, а кто-то держит пари.

Невозмутимая секретарша принесла из архива досье. Толстая картонная папка, четко пропечатанные буквы на обложке, потрепанные завязки... Гранд-полковник поднял на секретаря удивленные глаза:

- А что, в электронном виде этого досье нет?

- Никак нет, господин гранд-полковник. Пока не переведено.

- Какого Темного?... - прорычал Мазовски.

- Согласно вашему распоряжению от четырнадцатого февраля две тысячи сто семьдесят пятого года, досье шестой и более степени важности переводятся в электронную форму в последнюю очередь.

- Тьфу! Давайте сюда этот хлам, сделайте нам чаю и идите домой. Чего сидите тут ночью?

- Да, господин гранд-полковник, - секретарша вышла, однако через мгновение, Мазовски и папку развязать не успел, вернулась с подносом. - Ваш чай, господин гранд-полковник, черный с бергамотом. Ваш зеленый чай, господин майор. Сахар... Молоко... Бутерброды...

С каждым ее словом на белоснежную салфетку, расстеленную на журнальном столике, с подноса перепархивали чайники, тарелочки с бутербродами, вазочка с вареньем, горячее, исходящее паром молоко в молочнике... Майор не выдержал первым, и. не дожидаясь, пока дама выйдет, вцепился зубами в ближайший бутерброд.

- Уммм!... С лососем и свежим огурцом! - простонал он, дожевывая огромный кусок. - Конрад, давай меняться! Я тебе свой новый экипаж отдам!

- Его ты мне и так отдашь, - сытый гранд-полковник вытер руки крахмальной салфеткой и положил перед собой картонную папку. - Ты мне его проиграешь.

Майор Йенсен и гранд-полковник Мазовски склонились над досье игрока, мота и маменькиного сынка, и даже не заметили, как секретарша бесшумно составила на поднос тарелки и чайники и вышла из кабинета.

Через некоторое время, когда высокие напольные часы в футляре темного дерева уже пробили час ночи, майор перевернул последнюю из вложенных в папку страниц и откинулся на спинку кресла.

- Ну, что скажешь? - промурлыкал он чрезвычайно довольным голосом.

- Скажу, что выигранный тобой "Зауэр" с вертикальными стволами сегодня доставят тебе на квартиру, - сухо ответил Мазовски. - Ты был прав, как это ни странно.

- Парс, я полагаю.

- Безусловно, Парс. Генерал Магнус Блодуэн возглавлял наш военный консулат в Эсфахане со сто шестьдесят восьмого по сто семьдесят седьмой год. То есть, когда они туда приехали, Антуану было пятнадцать.

- Он учился дома, и, закончив обучение, поступил в тамошний университет. Генеральское жалованье не изменялось, а сынок году эдак в сто семьдесят третьем начал вести весьма свободный образ жизни, одна его коллекция экипажей чего стоит! - подхватил майор Йенсен. - И, если его там, в университете, не завербовали, я бороду отращу!

Гранд-полковник представил себе сухопарого длинного майора с пышной рыжей бородой и содрогнулся.

- Ладно, Антуан парсийский шпион, - поспешил сказать он. - Но нам это ничего не дает. Мы по-прежнему не знаем, кто делал этот перстень, как наш мальчик с ним связывался. Мы не знаем даже, как, тьма его побери, он протащил темную магию во дворец? Там же наверчено столько охранных заклинаний, что злоумышленника должно просто на месте испепелить!

- Давай смотреть досье заново. Где-то же должен он был познакомиться с темными, и, рассуждая логически, это было не так давно...

Дитер Верхаузен, королевский маг Дании и Норсхольма, вместе со своим младшим коллегой, дворцовым магом мэтром Лодброком, тоже изучал Антуана Блодуэна. Вернее, не самого Антуана, а запись его ауры, снятую во дворце.

- Черные пятна видны отчетливо, - Лодброк ткнул пальцем в голопроекцию ауры. - То есть, у нас есть доказательства, что он не только проник в королевский дворец, имея при себе темный артефакт, но и подвергался неоднократно воздействию ментальной магии со стороны темного мага.

- И что нам это дает? - Верхаузен, сидевший верхом на стуле, поднялся, прошел по своему кабинету сквозь голопроекцию, достал из сейфа графин с темно-золотой жидкостью и налил себе в стакан. - Будешь?

До мэтра Лодброка донесся аромат выдержанной аква виты.

- Буду, - мрачно сказал тот. - Ничего нам это не дает, ты прав. Похоже, что и артефакт ничего не дает... Мы прекрасно знаем, кто обрабатывал камень, и поставлены туда были чистейшей воды светлые заклинания.

- Ну, мы пока не знаем, кто делал оправу. И личностную привязку тоже. Собственно, это и есть то, что мы хотим узнать.

- Ну, уж нет, не только! - мэтр Лодброк прищурился и сделал свободной рукой такой жест, будто сжимал чью-то шею. - Я еще очень хотел бы знать, как смогли пронести темный артефакт в здание, всю охранную сигнализацию которого я сам лично проверил за час до бала. И почему эта... сигнализация даже не квакнула!

- Слушай ... - Верхаузен в порыве вдохновения даже отставил стакан. - Погоди-погоди... Было такое исследование лет пять назад, по свойствам наложенных заклинаний...

- И что?

- То, что там доказывалось, что, если без потерь расколоть опал, на который уже повешено заклинание, то потом, при соединении частей, формула будет работать. Там еще были какие-то условия...

- Погоди-ка, - Лодброк вскочил, - ты считаешь, что его пронесли по частям? Отдельно оправу, отдельно пару кусков камня, потом треклятый Антуан сложил все вместе, и нате вам, темный артефакт! А чья это была работа?

- Если б я помнил... - покачал головой Верхаузен. - Но это все-таки уже похоже на след. Давай искать!

И он включил компьютер.

Глава 28.

Антуан Блодуэн, чрезвычайно довольный, вернулся в дом своей матушки. По докладам наблюдателей, в одной из комнат, предположительно, кабинете, допоздна горел свет. Но, в конце концов, погасли и эти окна, дом вдовствующей генеральши погрузился в сон.

Наутро майор Йенсен отправил своих сотрудников опрашивать всех, с кем Антуан встречался, а сам, поразмыслив, поехал в Амалиенборг. Его немалый опыт - а майор служил в следовательском отделе городской стражи больше тридцати лет - подсказывал, что священник в церкви Единого, куда наведывался фигурант, может оказаться человеком весьма внимательным. Могло быть и наоборот, но интуиция звала майора вперед, и он ее послушался.

Церковь была старой, несколько даже вросшей в землю, и очень небольшой. Йенсен удивился: большой жилой район, наверняка здесь не одна сотня верующих в Единого. Вон, только что он прошел храм Великой Матери - там, небось, и тысяча человек поместится легко. А здесь совсем мало места. Но зато есть высокий свод, острыми стрельчатыми арками летящий вверх, к небу, и загадочные звери и листья на капителях колонн, и витражи сияют алым, золотым и синим, и орган играет...

Музыка затихла, и органист поднялся с табурета. Небольшого роста, несколько полноватый, в круглых очках с проволочной оправой и порыжевшей рясе, священник этот казался несколько неуместным в этой нарядной, словно игрушечной церкви. И, тем не менее, майор почувствовал, что без него чего-то недоставало бы здесь.

- Добрый день, святой отец, - поздоровался он с некоторой неловкостью, какую всегда ощущал в присутствии религиозных деятелей любой из религий. - Меня зовут майор Йенсен, я из следственного отдела городской стражи. Могу ли я задать вам несколько вопросов?

- Конечно, майор, - священник жестом предложил присесть на скамьи. - Я отец Гвидо Фельтринелли, с сентября викарий этого прихода.

- То есть, вы здесь недавно, и своих прихожан пока не очень знаете?

- Не совсем так, - отец Фельтринелли покачал головой. - В моем приходе около двухсот семей, придерживающихся учения Единого. С момента приезда я начал обходить их дома, чтобы познакомиться, лучше понять их жизнь, возможно, где-то помочь... Так что на данный момент своих прихожан я знаю - не так, конечно, как мой предшественник, отец Магнуссон прослужил в этом приходе больше двадцати лет. Но все-таки знаю.

- Я понял вас, святой отец.

- Итак, господин майор, что же привело вас ко мне?

- Видите ли... Мои сотрудники следили за... эээ... одним человеком последние несколько дней. Среди прочего, тот дважды побывал в этой церкви, шестого ноября, и вчера, восьмого. Каждый раз около шести вечера.

- Что же вас смутило?

- Дело в том, что, во-первых, этот человек живет совершенно в другом районе. У вас ведь все-таки территориальный принцип?

- Да.

- Ну вот, а он живет в районе Вестербро.

- Действительно, далековато...

- Кроме того, по всей имеющейся у нас информации, наш подопечный скорее отправился бы в игорный дом или на бал, чем в храм. Молодой человек из светской молодежи, сами понимаете.

- Да, я понял вас. Всякое бывает, господин майор, и по-разному люди приходят сюда. Но вас интересует что-то конкретное, не так ли?

- Да, - майор достал коммуникатор и показал фотографию Антуана Блодуэна. - Нас интересует, не обратили ли вы на него внимание, а если обратили - что он здесь делал? С кем-то встречался, подходил куда-то? Может быть, что-то взял или оставил?

Отец Фельтринелли взял аппарат и всмотрелся в фото на экране.

- Я помню его. Да, - проговорил он медленно. - Хотя в шесть вечера я обычно занят, готовлюсь к вечерней службе, она начинается в семь, но этого человека я помню. Вы правы, здесь он чужой, собственно, я поэтому и обратил на него внимание. Он встречался здесь... ммм...в первый раз с молодым мужчиной, лет тридцати, такой... очень вертлявый, знаете, ни минуты не сидит спокойно. Светловолосый, невысокий, и носит такие пышные, ухоженные усы. Да, и он-то как раз принадлежит к нашей церкви, потому что после ухода того, кто вас интересует, он долго молился. Но, по-моему, успокоения не нашел.

Майор открыл рот, чтобы спросить "Почему?", но передумал. И правильно передумал, отец Фельтринелли и сам это объяснил.

- Понимаете, если человек искренне верит, то молитва приносит ему облегчение. Причем, ведь на самом деле неважно, о чем он молится; особое выражение лица, некое просветление, оно очень хорошо заметно тому, кто знает, куда смотреть. А этот человек, поляк...

- Поляк? - Перебил его Йенсен. - Откуда вы знаете?

- Уходя, он что-то пробормотал. Я не понял, что именно, это не был всеобщий язык. Мне показалось, что польский, потому что такие характерные шипящие...

- Да, вы правы, этот язык не опознать трудно. Просите, что перебил, отец Фельтринелли.

- Ну, собственно, о первой встрече я вам рассказал. Что же касается второй, я случайно вышел сюда, вспомнил, что не проверил, как расставили цветы у алтаря. Ваш молодой человек беседовал с дамой. Ее лица я не увидел, заметил только, что она довольно молода, брюнетка. На ней было темно-красное пальто и шляпа, отделанные мехом. Разговаривала она очень резко, и еще я почувствовал такой, знаете, сильный, приторный даже запах духов. Собственно, вот и все.

- Спасибо вам, святой отец, - майор Йенсен встал со скамьи. - Не буду больше задерживать вас. Можно ли рассчитывать, что вы сможете поработать с нашим магом-художником, чтобы сделать портрет поляка? Ну, скажем, завтра с утра?

- Если у меня не будет никакого срочного вызова... ну, скажем, к умирающему... Господин Ганзен очень плох... - Отец Фельтринелли сотворил перед лицом знак Единого. - Тогда, разумеется.

Йенсен вручил ему визитную карточку и распрощался.

Каждому свое, знаете ли.

И пока майор Йенсен и его сотрудники наматывали круги по Христиании, разыскивая все реальные следы, оставленные Антуаном Блодуэном, мэтр Верхаузен и его младший коллега искали следы магические.

Понятно, что как человек разумный, Верхаузен довольно быстро сообразил, что как раз до Перелома года он и будет искать в Сети следы статьи неизвестного автора и названия, опубликованной много месяцев назад. Поэтому, перестав терзать клавиатуру, он откинулся в кресле, посмотрел на мэтра Лодброка и неожиданно спросил:

- Гай, а у тебя какая вообще специальность?

- Ээээ... Основная - земля, - несколько удивился тот. - Вторая вода.

- А в дипломе что написано?

- Ну, по диплому идет специальность "Строительство дорог и мостов". А что?

- Дорог и мостов, значит, - пробормотал главный королевский маг Дании и Норсхольма. - И сколько дорог и мостов ты построил за последние десять лет?

Лодброк задумчиво почесал в затылке.

- Около десятка, наверное. Только не дорог, а дорожек. В королевском парке, например.

- Да-да, - подхватил Верхаузен. - И не мостов, а мостиков, в оранжереях ее величества.

- Это ты, собственно, к чему?

Не то чтобы Гай Лодброк разозлился на старинного приятеля, но вопросы были... странными.

Неприятными.

Но приятель махнул рукой:

- Это я к тому, что надо привлекать узкого специалиста. Мы с тобой оба стали мастерами по всему на свете, от залечивания разбитых коленок принцев до допроса мертвых убийц. Но вот спроси меня, как вывести формулу рассеяния файрбола по объему в зависимости от вложенной энергии, и я не отвечу сходу. А ведь я маг огня. По диплому, ага.

Гай расслабился и хмыкнул:

- Ты ж не будешь всю свою жизнь королевским магом? Еще лет пятьдесят поработаешь, потом сдашь полномочия и уйдешь... да хоть преподавать. Или вон, как Йозеф Шмуклер, который вернулся к своей основной специальности, и теперь уважаемый человек, главный врач госпиталя в Праге.

Друзья помолчали, потом Верхаузен спросил:

- Крейнвурда пригласим?

- Или Ляна, если он не уехал, - кивнул Лодброк.

Мастер Лян Хань никуда не уехал, искомая статья хранилась в его архиве, и на следующее утро лампа под зеленым абажуром освещала лица уже трех магов, склонившихся над осколками полированного опала.

- Что-то тут не так, - сердито сказал Верхаузен, сдвигая на лоб очки-лупы и отключая подсветку. - Мастер Лян, ведь, как мы ни стараемся, не получается на опале сделать незаметными швы после того, как мы его собираем заново. А в той статье ничего не говорится, оставались ли после восстановления на объекте видимые трещины.

- А на том перстне в камне трещин не было? - прищурился Лян, и его глаза превратились уже совсем в щелочки.

- Никто из нас его не видел, к сожалениию. Но этот клятый Антуан - светский щеголь. Он бы в жизни не надел вещь с таким недостатком, да тем более - на королевский бал! Значит, нужно исходить из того, что камень в перстне был - или казался - целым!

- Нну... хорошо, - чинец явственно колебался и, наконец, принял решение. - Хорошо, но вы оба должны мне поклясться, что об увиденном никому и никогда не расскажете.

- Клянусь, - торопливо ответил Лодброк. - Клянусь данной мне богами магической силой никогда и никому не рассказывать об увиденном в этой комнате, пока не получу разрешение от присутствующего здесь Лян Ханя, мастера- артефактора.

Верхаузен повторил клятву, и мастер Лян положил на белую салфетку из гладкого плотного шелка новый кабошон черного опала. Точечной крохотной молнией он расколол камень на три части, внимательно осмотрел салфетку на предмет отскочивших частиц и покивал сам себе, не найдя таковых. Затем мастер вновь соединил кусочки опала, вынул из футляра с инструментами крохотный ножик и. уколов себя в безымянный палец, выдавил оттуда каплю крови. Маги затаили дыхание, а чинец тщательно измазал кровью поверхность камня, постарался, чтобы она затекла между частями и, наклонившись к самой поверхности опала, прошептал:

- Хэсэн нэхг болох ё-стойс! Гхаш гимбатул! Товчлох асами!

Мэтр Лодброк открыл было рот, но, получив сильный пинок в бок от собрата, только вздохнул глубоко. На шелке лежал совершенно целый черный камень, как и прежде, отсвечивавший внутри золотым и алым. Ни при простом осмотре, ни через самую сильную лупу маги не смогли обнаружить в нем следом того, что камень был расколот.

- И заклинание, которое мы к нему привязали, полностью сохранилось, - задумчиво произнес Верхаузен. - Рассказывайте, мастер Лян. То, что мы слышали, на мандаринский диалект чинского походило мало. Рассказывайте, потому что я начинаю чувствовать грядущие неприятности.

- Это язык орочьих магов, - ответил мастер Лян. Он тяжело дышал, и его лицо было синевато-белым. - Язык, который они использовали для совершения темного колдовства. В свое время моего деда научил нескольким заклинаниям этого ряда орк, с которым огни стали побратимами.

- Хурритская речь... - кивнул маг. - И вы отдали часть своих жизненных сил в качестве жертвы Темному.

- Да. Любой бог, отдавая свою силу в долг заклинателю, требует выданное обратно с большими процентами. Но только Темный берет за свою помощь плату жизнью. Орочьи шаманы приносят ему жертвы. Много жертв, и, желательно, долгоживущих и обладающих силой. Сейчас, за крохотное усилие, восстановление целостности камня, он согласился принять малую жертву, каплю моей крови и каплю моих сил. Но если бы мы с вами захотели... ну, я не знаю, соединить сломанный меч, каплей бы дело не обошлось.

- То есть, получается, что неизвестный нам темный маг взял опаловый амулет с наложенным заклинанием приязни, добавил с помощью крови Александры ван Хоорн активный приворот... - уточнил дотошный Лодброк. - Кстати, а как они между собой сочетаются?

- Судя по результатам, отлично сочетаются. Это ведь мы говорим "темная" или "светлая", а на самом деле это все одна и та же магия. Вопрос в том, откуда берется сила, - ответил Верхаузен.

- Ну, да, в самом деле... - Лодброку очень хотелось сформулировать все произошедшее, сказать вслух, и он продолжил, - Далее опал был расколот на две или три части, отчего привязанные заклинания как бы отключились, и Блодуэн смог спокойно миновать охранные системы дворца. Так?

- Получается, так, - кивнул чинец. - Приворот и привязка на невесту принца не подействовали, за что все мы не устанем благодарить светлых богов.

- Спасибо, Мастер Лян, - верховный королевский маг, встав с кресла, поклонился маленькому чинцу. - Вы позволите предложить вам что-нибудь, чтобы поддержать силы?

- А как же! - засмеялся отдышавшийся и порозовевший артефактор. - Все знают, что лучшая аква-вита в Христиании - вот в этом шкафу!

К вечеру в том же кабинете к магам, которые, казалось, с утра не покидали кресел, присоединились усталый майор Йенсен и гранд-полковник Мазовски, необычно оживленный.

- Итак, коллеги, - Верхаузен, как хозяин кабинета, открыл совещание. - Кто начнет? Вы, господин майор?

Постепенно общими усилиями картинка нарисовалась следующая:

Антуан Блодуэн явился на королевский бал Самайна, имея при себе магический артефакт, активированный с использованием темной магии после соединения его частей. Артефакт был предназначен для того, чтобы скомпрометировать невесту принца и подвести его к женитьбе на другой девушке.

- Девушку мы установили? - перебил Лодброк.

- Установили, - майор щелкнул выключателем, и на экране появился портрет красавицы - брюнетки. - Лилиана, дочь барона Туссентрата, ближайшая подруга принцессы Кристины. Досье самого барона толщиной сравнимо с его брюхом, его уже лет пять, как удалили из столицы. Его величество приказал Туссентрату из его северного поместья и носа не казать, но Лилиана, вроде бы, ни в чем замечена не была. Да и с принцессой связываться никому не хотелось, она девушка... нервная.

- А что у нас на барона?

- Весь букет, начиная с несовершеннолетних девочек, и заканчивая контактами с контрабандой наркотических средств. Только вот доказательств для суда нет никаких, - майор досадливо махнул рукой. - В последний раз, когда у нас уже все на него складывалось, в последний момент исчез главный свидетель, а из хранилища улик исчезла коробка с записывающими кристаллами. Судя по записям с контрольных кристаллов вокруг поместья, барон в последние четыре месяца даже на охоту не ездил, вообще за ворота не выходил. Но, сколько мы теперь понимаем, значения это никакого не имело.

- То есть? - мастер Лян был чрезвычайно заинтересован делом.

- Принимать визитеров ему не запрещали. И при просмотре записей выяснилось, что две недели назад к Туссентрату приезжали двое гостей. Один из них, высокий светловолосый молодой человек с пышными усами, был опознан как Казимеж Пшибышевский, уроженец Лодзи, ныне проживающий в Люнденвике. А второй, небольшого роста, так плотно завернулся в плащ, что его разглядеть не удалось.

- А как удалось опознать усатого?

- Он встречался четыре дня назал с Блодуэном. И свидетель сумел вместе с нашим магом-художником составить его портрет.

Тут в дело вступил Мазовски.

- Более того, сотрудникам майора удалось установить и второго человека, с которым встречался Блодуэн. Не знаю уж, как они это сделали, вроде бы магов у вас нет, майор?

Йенсен довольно ухмыльнулся.

- У нас тоже есть методы. Проверенные, знаете ли, простые. Ножками, ножками по городу, и опрашивать свидетелей. Один из ста что-то вспомнит, один из десяти вспомнивших окажется полезным. - Он резко сменил тон на серьезный. - Это была некая баронесса Макмердок, проходящая у нас по нескольким ориентировкам. В том числе, по ее контактам с трибами диких орков.

- И здесь слово переходит ко мне, - Верхаузен встал и прошелся по кабинету. - Я получил сегодня информацию от знакомой всем присутствующим госпожи Редфилд. Вы в курсе, что именно она занимается расследованием случаем с запретной магией на территории Союза королевств. Так вот, по ее информации, Дикие предполагают провести в Имболк ритуал вызова Темного во плоти. И для этого им понадобится, в частности, кровь восьми представителей королевских семей.

Глава 29.

Наутро после завтрака Джон вместе с капитаном Виксенгардом и магами отправился изучать и опробовать новые виды магического вооружения против ледяных великанов, а я решила разобрать амулеты, занимавшие почти половину моего пространственного кармана и часть дорожной сумки.

И что я их с собой таскаю?

Ну, ладно, амулет связи - вещь нужная, хотя, конечно, коммуникатор удобнее; амулет только передает звук, и передает не всегда хорошо. В дождь, например, слышишь не слова, а какое-то кваканье. Амулет, ускоряющий заживление - тоже вещь нужная, всегда может пригодиться. Чистилка для одежды - отлично; никаких горничных я с собой, естественно, не брала, какие горничные на пограничной заставе? Сушилка для обуви - замечательно! Пресловутый амулет свежести, вот уж непонятно, как он вообще у меня оказался? А это я почему не выложила из сумки? Три часа записи классической музыки, симфонии и фуги, те самые композиторы, что носили расшитые камзолы и пудреные парики. Ну, да, конечно, это мы с мастером Кариндиэлем экспериментировали, стараясь улучшить качество звукопередачи. И улучшили, между прочим!

Мурлыкая себе под нос какие-то незатейливые песенки, я раскладывала амулеты по кучкам, когда меня стало страшно клонить в сон. Я тряхнула головой, подумав, что нужно бы пойти и выпить крепкого чаю, чтобы проснуться, но веки мои отяжелели, и я внезапно провалилась в сон.

Снилось мне бескрайнее снежное поле, придавленное свинцово-серым небом, набрякшим снеговыми тучами. Я шла по этому полю вперед, с трудом вытаскиваю ноги из глубокого рыхлого и липкого снега. Во сне меня не удивляло, что снег остается липким при таком морозе - а мороз мне снился адский, кажется, птица на лету могла бы замерзнуть. Мне нужно было идти вперед, хотя ничего, кроме все того же бесконечного снежного поля, там, впереди, видно не было. Брюхо тучи раскрылось, повалил снег, и началась метель, бившая в лицо сперва крупными снежинками, а потом тяжелыми снежными зарядами. Наконец, особенно крупный заряд, почти сугроб, опрокинул меня навзничь.

Я вынырнула из сна, задыхаясь, и сразу вскочила с кровати, чтобы не заснуть больше. Жуть какая, давно я не видела кошмаров. И, вообще-то, еще бы столько же без них обошлась! За окном было уже совершенно темно, коротенький световой день, в декабре ужавшийся до пары часов, уступил место полярной ночи. Темно... минутку, а почему, собственно, так темно? На заставе с наступлением темноты автоматически зажигаются осветительные кристаллы, и это не электрические лампы, они не могут перегореть. Так почему же в окно я вижу только лунный свет, заливающий проход между домами и внутренний двор?

Что-то случилось.

Я сунулась в комнату Аниты: та лежала на кровати, как-то неловко привалившись к подушке, и крепко спала. Чересчур крепко: когда я потрясла ее за плечо, девушка даже не пошевелилась, продолжала дышать так же размеренно. Да боевой маг должен был взметнуться, едва я дверь в комнату открыла! Вот же тьма, что же с остальными на заставе?

Не глядя, я влезла в теплый свитер, шарф, шубу, меховые сапоги, схватила шапку и варежки и кинулась к двери. Уже раскрыв ее, затормозила, вернулась к кровати, на которой разложены были амулеты и набила ими карманы шубы и небольшую сумку-рюкзачок, потом положила в карманы джинсов два мощных накопителя и взяла в руки фонарь. Вот теперь пошли.

Действительно, на территории погранзаставы не горел ни один осветительный кристалл, да и электрические фонари погасли. Справа от нашего дома в большом сугробе обычно спали собаки из упряжки, и, каждый раз, когда я проходила мимо, они радостно меня облаивали. Сейчас ни одного, самого тихого "Гав!", я не услышала. Может, кто-то уехал на нартах?

Надев рукавицу, я осторожно раскопала сугроб - нет, никто не уехал. Собаки крепко спали, и только по пару от теплого дыхания можно было понять, что они, слава богам, живы.

Я перевела дыхание и осмотрелась. Света не было видно ни в одном окне. Конечно, окошки небольшие, но что-то же должно быть? Ага, вот по этой дорожке мы шли к начальнику заставы. Вот оттуда и начнем.

Дежурного, который должен был сидеть в большой комнате перед кабинетом капитана Виксенгарда, на месте не было. В большом бревенчатом доме, где в прошлый раз мы знакомились с офицерами и магами заставы, было темно, совершенно тихо, пахло смолой и кофе. Я зажгла электрический фонарик, решив пока поберечь магическую энергию, и осмотрелась повнимательнее. Никакого беспорядка нет, ничто не валяется. На столе дежурного чуть курится паром чашка кофе, дверь в кабинет Виксенгарда приоткрыта. Дальше по коридору кабинет здешнего мага, мэтра Свальбю, и комната связи, обе двери плотно затворены. Ладно, начну с кабинета. Я сделала шаг к двери, в этот момент в уши мне ударил низкий, басовитый звук, возникший где-то на улице. Метнулась к окну и осторожно выглянула - ничего, все так же пустынна залитая лунным светом улочка.

Дверь кабинета я распахнула рывком, так, что она ударилась о стену со стуком, показавшимся мне диким грохотом. Хозяин кабинета сидел за столом, положив голову на руки. Спит? и от этого стука не проснулся? Я подбежала к столу и попробовала пощупать пульс на горле: пульс был, очень слабый, но все-таки бился. Ноги подо мной подкосились, и я уселась прямо на пол. Оказывается, больше всего я боялась, что окажусь здесь совсем одна среди мертвецов.

Вывести начальника заставы из странного сна, больше похожего на глубокий обморок, мне не удалось, и я, оставив дверь кабинета распахнутой, пошла дальше. Мэтра Свальбю я нашла в таком же состоянии, только его сон свалил в момент каких-то расчетов. Карандаш поехал от недописанной формулы по странице, прочертив почти ровную черту. Я сняла с него очки, как могла, усадила поудобнее, и пошла дальше. Дверь комнаты связи, по всем правилам, должна была быть запертой, но нет - я смогла ее приоткрыть сантиметров на десять, дальше что-то мешало. Посветив в щель фонариком, я нашла причину: дежурный по связи, кажется, его звали Хануссен, уснул, привалившись к двери, и сдвинуть с места его могучую фигуру мне не удалось.

Ну, предположим, к вопросу связи нужно будет вернуться позже. Не смогу приоткрыть дверь больше - вышибу окно, уже неважно.

Важно найти Джона.

Найти Джона, понять, что произошло, и вызвать помощь.

Я выпила кофе, остывающий на столе, застегнула шубу и вышла на улицу. Мороз усиливался, начиналась метель. Вспомнив свой жуткий сон, я вздрогнула: все-таки, хотелось бы надеяться, что он не будет уж совсем "в руку"!

Первая находка ждала меня за углом.

Нет, даже не так. За углом дома меня подстерегал порыв ветра, швырнувший мне в лицо горсть колючего снега. Я отвернулась, прикрываясь воротником шубы, и в глаза мне бросилось цветное пятно на фоне сине-белого снега. В свете луны цвет этого пятна казался почти черным, но, подбежав, я увидела кровь.

В сугробе лежал тот самый лейтенант, дежурный, которого я не нашла в приемной. Он был в гимнастерке и легких кожаных ботинках, видимо, выскочил на улицу, как был за рабочим столом, и цветом лица мало отличался от снега, в котором лежал. Еще страшнее было то, что левое его плечо было смято в лепешку, будто... не знаю даже, будто слон наступил и пошел дальше. Кровь толчками выплескивалась и заливала снег. Я упала на колени рядом с ним и, благословляя богов за то, что не оставила дома заряженные амулеты, стала вытаскивать из карманов шубы то, что только что туда набивала. Обезболивающий - раз; хватит на пару часов. Заживляющий... или надо сперва остановить кровь?

- Останови кровь... - услышала я хриплый голос, и взглянула, не поверив своим ушам, на лейтенанта. Он не уснул, он был в сознании и повторил сказанное, хотя говорить ему явно было очень трудно. - Останови кровь, я попробую сам... добраться...

Я кивнула и активировала амулет, останавливающий кровотечение, а раненый продолжил, хрипя и запинаясь на каждом слове:

- Хримтурсы... напали. Утащили принца туда, к берегу фьорда. Прости... я не помощник...

- Когда это произошло? - я старалась не стучать зубами, пока разыскиваю амулет обогрева. Что бы ни случилось, пять минут не решают дела.

- Не знаю... полчаса... час... - последнее слово было сказано почти шепотом. - Все вдруг заснули, и меня сморило. Кошмарный сон... не знаю, почему проснулся, увидел в окне ледяного великана и принца... Выскочил... не помню дальше...

Треклятый камень наконец нашелся, я активировала и его, ничтоже сумняшеся сунув попросту парню в нагрудный карман гимнастерки, справа. Надо дотащить его до дежурки, в сугробе он долго не протянет.

Не знаю, прошло десять минут или десять часов, пока мы - я и повисший на мне окровавленный лейтенант - преодолевали сто метров, отделяющие нас от входа в дежурную часть. В этой снежной круговерти время, кажется, потеряло свое значение. Но, оказывается, кончается даже бесконечность, и мы перевалили через порог в тепло. Лейтенант сел на пол. Я сорвала с вешалок в шкафу какие-то меховые одеяния и укрыла его, сколько могла, стараясь не задевать жуткую рану. От того, что кровь течь перестала, плечо не стало выглядеть лучше, и, по моим подозрениям, обезболивание тоже долго не продержится.

Скинув на пол свою шубу, я бросилась в самый конец коридора: по-моему, там должна была быть кухня. И точно: стол, плита, горячий чайник... я схватила самую большую кружку, налила ее на две трети кипятком и заваркой, насыпала сахару. Кажется, в кабинете капитана Виксенгарда я видела многообещающий шкафчик...

Да, шкафчик был, даже и незапертый, и отыскался в нем какой-то бренди. До верху долив им кружку, я сунула ее в правую руку лейтенанта:

- Пей! Я оставлю тебе еще один амулет обезболивания, активируй его, когда станет совсем невыносимо, ладно?

Тот промычал что-то утвердительное.

- Если сможешь - попробуй выйти на связь и вызвать помощь, - продолжила я. - Вот мой коммуникатор, не знаю, будет ли он работать, но вдруг... Дверь в комнату связи подперта изнутри, там лежит Хануссен.

За стенами дома вновь возник тот невыносимо низкий, выворачивающий наизнанку звук, который я слышала чуть раньше. Мы с лейтенантом вздрогнули и переглянулись.

- Я же говорю - хримтурсы, - слабо усмехнулся он. - Вот я теперь и не узнаю, это они так поют или разговаривают?

- Иди к темному, - посоветовала я ему. - Я на тебя потратила кучу королевских амулетов, вот только попробуй не дотянуть до помощи! Все, я пошла.

Сунув ему в руку обезболивающий амулет, я натянула шубу и выскочила за дверь. Хримтурсы, говорите? Значит, они утащили Джона куда-то к берегу фьорда? Отлично! А теперь пускай поют, разговаривают, хоть пляшут. Я иду.

За оградой заставы в сторону моря протянулось ровное снежное поле. Ни одного следа. Если ледяные великаны ушли в ту сторону, почему они не оставили следов? Или лейтенант ошибся, и я зря потрачу время, которое, может быть, спасло бы Джона? Я сделала пару шагов от расчищенной площадки, и немедленно провалилась в снег по колено. Нет, так я далеко не уйду. Нарты бесполезны, собаки ведь так и не проснулись, значит, придется вспоминать, как ходят на равнинных лыжах. Точно, были лыжи в каком-то закутке, я их видела.

В кладовке ближайшего дома я действительно нашла лыжи и палки; впрочем, это купальники и надувные матрасы здесь были бы не на месте, а это вот все было бы удивительнее не найти. Лыжи были довольно странные - короткие и широкие. Более того, их скользящая поверхность была подклеена коротким, густым и очень жестким мехом. К счастью, лыжи были без жестких креплений, просто с эластичными лентами, которые накидывались на обувь. Вряд ли я ушла бы далеко в мужских лыжных ботинках...

Я натянула крепления на свои меховые сапоги, прочитала короткую молитву Великой Матери и оттолкнулась палками.

Наверное, если мое передвижение по снегу мог наблюдать какой-нибудь специалист в области лыжного спорта, он бы умер от смеха: я падала, роняла палки, спотыкалась о собственные лыжи... Но в том-то и дело, что видела меня разве что луна, а ей было решительно все равно, кто там, внизу, копошится на бескрайней синевато-белой равнине.

Минут через пятнадцать я дошла до берега фьорда. Собственно, суша от моря не отличалась сейчас ничем - точно такое же засыпанное снегом поле. Но по береговой кромке росли какие-то мелкие кусты, сейчас больше похожие на снежные кочки, так я и определила, что дальше, в десяти метрах от меня, начинается Гроттафьорд.

Что-то блеснуло слева от меня за высоким сугробом, вдалеке, и я свернула туда. "Странно, - подумал отстраненно кто-то у меня в голове, - не сугроб, а прямо снежная гора, первый раз здесь такое вижу". В небе, заслоняя луну, стало разгораться северное сияние, только сегодня в нем не было цвета, лишь оттенки сияющего белого на сияющем черном. В этом холодном свете я добежала до сугроба, обогнула его... и застыла на миг в изумлении.

На границе земли и моря вырос сверкающий ледяной куб, и в нем, внутри него, стоял и смотрел на меня Джон. Левой раскрытой ладонью он упирался в гладь передней стенки куба, а в опущенной правой сжимал шпагу. Боги мои, шпагу!.. С кем мой принц собрался сражаться здесь и сейчас, с морозом? Со снегом?

Сбросив лыжи, я подбежала к этой сверкающей тюрьме и прижала ладонь к ледяной стенке напротив ладони Джона, но моего тепла было явно недостаточно для того, чтобы растопить ее. Не помогут никакие мои глупые согревающие амулеты, никакой слабенькой человеческой магии не справиться с этой древней холодной жутью.

И вот тут меня сорвало.

Не помню, что я кричала, стуча кулаками по льду и разбивая их в кровь; кричала, орала, лупила по ледяному кубу и сугробам лыжной палкой, швыряла амулетами, словно обычными камнями...

В конце концов, силы оставили меня, и я упала. Говорят, замерзать не больно, это все равно, что заснуть. Ну, вот и я замерзну тут, рядом с замороженным Джоном.

Мне на лицо упала горсть снега, я встряхнула головой и открыла глаза.

Огромный сугроб, стоявший рядом с ледяным кубом, смотрел на меня... с интересом. Не знаю, как это объяснить - у него не было глаз, вообще не было лица, чтобы как-то выражать эмоции, и тем не менее я чувствовала взгляд, и взгляд был заинтересованным и незлым. А потом в моей голове прогудел низкий, почти на грани инфразвука, голос, и его звучание складывалось в слова:

- Ты хорошо пела. Вкусно. Вкуснее, чем смотреть сны. Споешь нам еще?

Глава 30.

Пела? Я? Вот эта куча снега без глаз, рук и мозга считает, что я хорошо пела? Наверное, это сон, очередной зимний кошмар. Вообще, была бы я правильной невестой принца, должна была бы упасть в обморок, изысканно бледнея. Ну, раз уж это не так, и о моей неправильности мне в глаза и за глаза говорили во дворце неоднократно, я встала на ноги, перехватив поудобнее лыжную палку, и медленно обошла вокруг сугроба.

Ничего антропоморфного в нем не было, совсем. Даже если зажмуриться. Но это существо со мной говорило, значит, и я могу с ним говорить.

- Кто ты? - спросила я, глядя туда, где, как мне показалось, у него были глаза.

- Мне объяснили, что вы, люди, существуете как отдельные единицы, - прогудел он в моей голове. - Я часть единого сознания...

Произнесенное им далее сочетание звуков можно было сравнить с грохотом от падения камня с высокой скалы. Или с громом. Или с рычанием льва в пустой бочке. В общем, все равно я не смогла бы это воспроизвести.

- Единое сознание? То есть, со мной сейчас говорит сразу весь снег, вплоть до Северного полюса?

Мне показалось, что у меня в голове хмыкнули. Нет, вот в то, что у кучи снега есть чувство юмора, я не могу поверить, даже если эта куча высотой до небес.

- Не совсем, - прогудел мой собеседник. - Но снег является частью нас, и мы, конечно, состоим из снега.

- Слушай-ка, - я потерла рукавицей слегка запотевшую ледяную стену, за которой был Джон, - что-то ты очень хорошо говоришь на всеобщем. Может быть, это я брежу?

- Нас научили говорить на языке, который ты именуешь всеобщим. А то, чему нет названия среди известных нам слов, мы читаем в твоем сознании напрямую.

- Научили. Ага. И читаете в моем сознании.

Чем дальше, тем более абсурдным становился диалог. С другой стороны, сидеть на берегу ледяного Гроттафьорда, возле льдины с вмороженным в нее женихом, и разговаривать с сугробом - кажется, к вершине абсурда я уже поднялась, дальше только катиться вниз.

- Ты знаешь, люди существа ограниченные, - сказала я, и для убедительности покивала. - Мне трудно разговаривать с непонятным мне единым сознанием. Поэтому я хотела бы дать тебе имя. Можно?

- Имя? - сугроб был удивлен, если это можно сказать о куче снега.

- Да. Я бы хотела называть тебя Айвен.

- Ну, хорошо... но тогда и у тебя должно быть имя?

- Меня зовут Сандра.

- Сандрррааа, - снежное существо поперекатывало мое имя своим низким голосом и сказало, - Красиво. Вкусно. Почти как песня, только короткая. Ты споешь нам еще?

- Понимаешь, Айвен, - сказала я с максимально возможной убедительностью, - мы ведь совсем разные. Поэтому тебе придется объяснить мне, какие песни тебе нравятся.

Не знаю уж, сколько мы разговаривали, во всяком случае, я успела промерзнуть до печенки, пока более или менее разобралась, в чем тут дело. Ну да, это и в самом деле был один из ледяных великанов, хримтурсов. Как я поняла, великан был, собственно говоря, единственный, и он, по мере необходимости, делил подвластные ему горы снега, выращивая из них одну, пять или сто пять отдельных особей, по-прежнему обладающих единым сознанием. Ну, вроде как муравьи в муравейнике - только те не могут собраться в одного гигантского муравьищу.

Питались они эмоциями. Человеческими, понятное дело, из белых медведей радостей или горестей много не вытянешь. Не знаю, какой из богов так зло подшутил над хримтурсами, и где они в ледяной пустыне между Северным полярным кругом и полюсом находили себе пропитание. Людей здесь было, мягко говоря, немного.

- То есть, когда вы нападали на пограничную заставу, это делалось, чтобы вызвать у солдат страх, гнев или ярость?

- Ты называешь страх, мы называем... - и опять прозвучало что-то мягко перекатывающееся, как горный обвал. - Песни. Вкусно. Еда.

- Скажи мне, Айвен, а кто научил тебя всеобщему языку? - вопрос показался мне важным.

- Приходили люди, другие, не как ты, - равнодушно ответил мой сугроб. - Принесли еду... песни... невкусные, горькие, но много. Научили языку. Сказали, будут приносить еще, каждую луну.

- И что-то попросили взамен?

- Попросили поймать одного человека с заставы и отдать им. Объяснили, что у вас нет единого сознания, и каждый человек - отдельный, сам по себе. Показали, кто им нужен, мы поймали и принесли сюда.

У меня потемнело в глазах. То есть, Джон, вмороженный в ледяную глыбу - это они "поймали и принесли"? Им его заказали? Стоп, Александра, притормози. У ледяных великанов нет понятия морали. А о смерти они тоже не наслышаны?

- Айвен, этот человек, внутри льда - он жив? - я затаила дыхание, ожидая ответа.

- Да, нас просили сохранить ему сознание.

Хорошо, отлично. Теперь остались сущие пустяки - найти что-то, чем я смогу заплатить Айвену за освобождение моего принца, добраться с ним до заставы и вызвать помощь. Ах, да, еще объяснить этой помощи, что с хримтурсами мы теперь будем дружить. В общем, сущие пустяки.

Не возьмусь повторить тот диалог абсурда, который мы вели. Я не дипломат, не ученый, не ксенобиолог - я просто артефактор, пока даже еще не мастер. Но так получилось, что здесь и сейчас оказалась я, и теперь от меня зависит, будут ли жить или погибнут три с небольшим десятка разумных, несущих службу на пограничной заставе за полярным кругом. Три десятка - и еще мой принц.

Многих слов Айвен не знал, не говоря уже о каких-то присущих нашей цивилизации понятиях, которых не могло быть у... Тьма, я даже не знаю, как его обозначить! Существо? Сознание? Снежная равнина?

Но если ему нужны человеческие эмоции, значит, что-то общее у нас есть.

Это потом, когда сюда приедут ученые, специалисты по контактам и прочие дипломаты, они найдут определения, выведут константы и даже, может быть, подпишут протоколы о намерениях. Это потом.

Постепенно мне удалось понять, что же снежный великан назвал "невкусными горькими песнями". Пожалуй, я его понимаю, меня плохо сделалось от картинки, которую он транслировал мне в мозг. Изображение было искажено, в глазах этой сущности мы выглядим довольно странно, но, как бы ни были изломаны человекообразные фигурки на фоне снега, я очень хорошо разглядела, каким именно способом те самые "другие люди" добывали для хримтурсов эмоции.

На нескольких нартах привезли длинные тюки, перевязанные веревками. Еще с одной повозки со всеми предосторожностями выгрузили довольно большой плоский черный камень. Дальше... дальше я во всех подробностях разглядела настоящее жертвоприношение - длинный тюк развязывали, вытаскивали оттуда голого человека, укладывали на черный камень и начинали пытать. Признаюсь, я на первом же сломалась и попросила Айвена остановить показ. Всего же этих тюков я насчитала двенадцать.

То есть, некие неизвестные, чтобы договориться с хримтурсами, привезли и убили дюжину живых разумных; не знаю, были там люди, эльфы или гномы, и сейчас знать не хочу.

Плоский камень, который они притащили с собой, по всем признакам алтарь. Темный алтарь, ни один другой бог не требует в жертву крови и жизни сапиенсов. И все это было проделано для того, чтобы поклонники темного получили в свои руки принца Хольгерда-Иоанна-Кнуда Эресунна, сына короля Ингвара IV. Моего Джона.

Что это, а?

Поймав себя на том, что я тщательно, как хирург перед операцией, мою руки снегом, я велела себе успокоиться. Потом, когда все кончится хорошо, я буду нервничать, и даже постараюсь упасть в обморок. А сейчас мне некогда.

Ну да, конечно, очень простой способ получения эмоциональной бури - боль и страх всегда сильнее "фонят", чем любые положительные эмоции. Даже по ауре это всегда заметно.

Что же я могу предложить хримтурсам такого, чтобы выиграть?

Сидя на куче снега, я вывалила на колени кучку амулетов из своих карманов и бездумно перебирала их пальцами. Вдруг в руки мне попалась прямоугольная металлическая пластина с тремя округлыми камнями-кабошонами. Я тряхнула головой и пригляделась: серебро с золотой насечкой в виде концентрических кругов, в центре кругов лунный камень, в двух углах аметисты. Зачем я это сунула в карман, интересно?

Не задумываясь, я нажала на лунный камень и произнесла заклинание активации, и над снежной равниной загремел орган. Прелюдия и фуга ре минор.

Через три часа записи кончились, контрабасы и скрипки пели и рассыпали ноты в моей голове, как в родном доме. На последнем звуке Allegro Assai гигантский сугроб рядом со мной вдруг дрогнул и рассыпался простой снежной кучей. Боги, что это? Неужели мы на пару с Вольфгангом Амадеем ухитрились разрушить целую снежную цивилизацию?

Ощущение чьего-то присутствия рядом исчезло, и на берегу Гроттафьорда осталась только я, и еще прозрачный ледяной куб, на глазах оплывающий и теряющий форму.

Погодите-ка, оплывающий? Теряющий форму?

Я вскочила и бросилась к этой ледяной клетке. Ладно, вру: вскочить и броситься я бы никак не смогла. Даже если бы сам лично Темный явился сейчас в громах и молниях. Три часа сидения в сугробе дали свои плоды, и я даже ковыляла с трудом. Добралась я до Джона ровно в тот момент, когда он вздрогнул, и в его глазах появилась жизнь.

- Сандра? - прохрипел он. - Где мы? Что-то случилось...

- Погоди минутку, - я помогла ему сойти с ледяной ступеньки и поспешно скинула шубу. - На вот, надень, у меня свитер теплый, а я пока найду амулет обогрева.

Нашла, и даже два, так что замерзнуть в ближайшее время нам не грозило. Но вот как теперь добраться до поселка, лыжи-то у меня только на одного?

Тут Джон дернул меня за руку, и я мгновенно оказалась у него за спиной. Перед нами вырос высокий сугроб, и я вновь почувствовала знакомый уже взгляд несуществующих глаз.

- Замечательно, - затараторила я, выбираясь из-за спины моего принца. - Айвен, это Джон. Джон, это Айвен, мой новый друг, познакомься.

Принц ошарашено молчал, а низкий голос в моей голове одобрительно хмыкнул:

- Друг - это хорошо, нравится.

Интересно, мне кажется, что у его речи появилась эмоциональная окраска?

- Айвен, нам надо скорее добраться до поселка, - сказала я на всякий случай. - Ты можешь нам помочь? И еще вопрос: это ты усыпил всех в поселке?

- Усыпил не я, те люди. Они больше не придут. Твои песни лучше. Правильный цвет, правильный вкус.

Судя по тому, как ошарашенно дернулся Джон, у него в мозгах тоже прозвучал ледяной бас. Это хорошо, если все происходящее все-таки галлюцинация, то вдвоем гораздо интереснее ее переживать.

Я не успела заметить, как мы взлетели в воздух и оказались сидящими на вершине сугроба, каждый в персональной ямке, будто в кресле. Не поняла я, и того, как передвигался Айвен, и до сих пор не знаю, но делал он это с огромной скоростью, так что вся дорога не заняла и десяти минут. А пока мы плыли над бесконечным белым пространством под бесконечным черным небом, в голове у меня крутились строки:

Рост у меня

Не больше валенка.

Все глядят на меня

Вниз,

И органист я

Тоже маленький,

Но все-таки я

Органист.

Я шел к органу,

Скрипя половицей,

Свой маленький рост

Кляня,

Все пришли

Слушать певицу

И никто не хотел

Меня.

Я подумал: мы в пахаре

Чтим целину,

В вoине - страх врагам,

Дипломат свою

Преставляет страну,

Я представляю

Орган.

Я пришел и сел.

И без тени страха,

Как молния ясен

И быстр,

Я нацелился в зал

Токкатою Баха

И нажал

Басовый регистр.

О, только музыкой,

Не словами

Всколыхнулась

Земная твердь.

Звуки поплыли

Над головами,

Вкрадчивые,

Как смерть.

И будто древних богов

Ропот,

И будто дальний набат,

И будто все

Великаны Европы

Шевельнулись

В своих гробах.

И звуки начали

Души нежить,

И зов любви

Нарастал,

И небыль, и нечисть,

Ненависть, нежить

Бежали,

Как от креста.

Бах сочинил,

Я растревожил

Свинцовых труб

Ураган.

То, что я нажил,

Гений прожил,

Но нас уравнял

Орган.

Я видел:

Галерка бежала к сцене,

Где я в токкатном бреду,

И видел я,

Иностранный священник

Плакал

В первом ряду.

О, как боялся я

Свалиться,

Огромный свой рост

Кляня.

О, как хотелось мне

С ними слиться,

С теми, кто, вздев

Потрясенные лица,

Снизу вверх

Глядел на меня.

(стихи Михаила Анчарова)

Мы оказались стоящими у ворот заставы, а вокруг нее вновь простиралось ровное снежное поле, ни следа не было видно в лунном свете, ни кочки, ни кустика, только белая гладь и черные тени на ней, моя и Джона.

- Сандрррааа, ты принесешь нам еще песни? Через луну? - выдохнул гулкий голос в моей голове.

Глава 31

К моему облегчению, раненый лейтенант, оставленный мною с кружкой грога и обезболивающим амулетом, был жив. Более того, он героически обошел поселок заставы и убедился, что в том же состоянии сна находится весь личный состав. Спал командир, спал маг-медик, спали бойцы и ездовые собаки. Правда, наладить связь и вызвать помощь лейтенанту не удалось: коммуникаторы и Сеть по-прежнему не работали, а сдвинуть тяжеленного связиста, прижавшего дверь изнутри, ему было не по силам.

Ничего, нас уже трое бодрствующих, сейчас мы что-нибудь придумаем. Хорошо бы еще как-то так исхитриться, чтобы Джон не заболел. Сейчас я ему тоже грогу сделаю...

Привести в чувство капитана Виксенгарда, мэтра Свальбю или связиста никому из нас не удалось. Впрочем, особо мы и не совались: сильные ментальные заклинания, да еще и наложенные темным магом... Нет, тут главное - не навредить.

Я напоила обоих мужчин грогом, обновила обезболивающий амулет лейтенанта, попутно выяснила, что его зовут Карл Йоханссон, и служит он тут всего второй месяц.

- Джон, а неужели у тебя нет какого-нибудь способа связи с дворцом? Такого специального, который только наследникам престола выдают? - поинтересовалась я на всякий случай.

Принц только развел руками:

- Увы. Был, конечно, тревожный амулет, даже два - перстень и часы. Оба у меня забрали сразу же, перед тем, как в эту ледяную штуку запихнуть.

При воспоминании о ледяной клетке его явственно передернуло.

- Простите, ваше высочество, но ведь течет где-то у вас во дворце, - меланхолически заметил лейтенант. - Больно уж много о вас знали те, кому не положено. Куда и когда едете, какие амулеты... Течет, точно.

- Да, похоже на то. Дай только вернусь домой, устрою там такую чистку по всем правилам, чтобы даже мыши в норах от страха икали.

Мы расхохотались. Вообще, после того, как мы с Джоном вернулись на территорию заставы и нашли Йоханссона в относительном порядке, нас накрыла и не покидала

некоторая эйфория. Любая, самая незамысловатая шутка, вызывала приступ смеха.

- Ладно, - сказала я, усилием воли подавив новую волну хихиканья. - Коммуникаторы и связные амулеты накрылись, мой, кстати, тоже отказал. Надо посмотреть, что у нас с комнатой связи.

Дверь в комнату связи по-прежнему приоткрывалась на узенькую щелочку, прижатая могучим телом Хануссена. Может, та самая перепуганная мышь и пролезла бы, но в этом было мало толку. Джон отодвинул в сторону раненого лейтенанта и навалился на дверь плечом. Путь к свободе расширился сантиметра на два.

- Да, сюда бы пару гномов с топорами, - мечтательно сказал он.

В конце концов, задачу решили нетрадиционно. Весьма удачно для нас, дверь была не цельной, и Джон попросту высадил ногой один из четырех деревянных квадратов. Один за другим, мы проникли в комнату связи и остановились в задумчивости. Узел связи представлял собой агрегат размером примерно с хороший концертный рояль, на котором загадочно помаргивали разноцветные лампочки и качались стрелки приборов.

- И что? - спросила я, налюбовавшись. - Кто умеет этим пользоваться?

- Я пас, - сказал лейтенант Йоханссон. - Техника меня терпеть не может.

- Ну, я, конечно, могу попробовать, - Джон задумчиво и совсем не по-аристократически почесал за ухом. - В Сэндхерсте нам читали курс по основным системам связи, только это было восемь лет назад, и что-то я таких агрегатов не помню...

Вот и прекрасно, раз читали в Сэндхерсте, значит, разберется. В королевской Военной Академии, сколько мне известно, преподают так, чтобы выпускники ни в какой ситуации не потерялись. А я, пожалуй, озабочусь едой. В последний раз лично я ела за завтраком, а это было часов шесть или семь назад.

В подтверждение моим мыслям в животе у лейтенанта громко забурчало.

Рядом с кухней я обнаружила небольшую кладовку с минимальным, чисто мужским набором продуктов: крупы, консервы, чай, кофе. Ага, вот еще некоторое количество пеммикана, тщательно завернутого в пергамент. В заморозке рыба, ну и тьма с ней, не хочу возиться. Хватит нам пока.

Я высыпала в толстостенную кастрюлю пшеничную крупу, залила холодной водой, поставила на плиту и активировала нагреватель. Минут через пятнадцать, когда крупа стала активно булькать, вскрыла пару банок с мясными консервами, вывалила их в кастрюлю и добавила кусочки пеммикана. Уменьшила нагрев и закрыла крышкой, решив пока поискать каких-нибудь приправ. Ну, хоть перец-то тут должен быть? я понимаю, что не жилой дом, а здание дежурной части, но ведь те, кто дежурил, что-то ели? Или им из столовой еду приносили?

Нашелся черный перец, от еды запахло совсем уже невыносимо, и я сочла, что, прежде всего, нужно покормить мужчин. Остальное потом.

Звать их не пришлось: видно, моя полупоходная стряпня так пахла, что и Джон, и лейтенант уже стояли в дверях кухни и блестящими глазами.

Минут пятнадцать все молчали. Первым заговорил Джон, приканчивая третью порцию:

- Традиционно, у меня есть две новости.

- Начни уж сразу с плохой, - вздохнула я. - Связи у нас так и нет?

- Нет, - покачал он головой. - Возможно, этот агрегат в полном порядке, но заставить его работать я не могу.

- В принципе, через полчаса должен быть ежевечерний сеанс связи с базой. Если мы на связь не выйдем, они пришлют контрольную группу. На лыжах здесь, в принципе, недалеко, даже по темноте за час доберутся, - прокомментировал лейтенант.

- Не доберутся, - возразила я. - Снова метель начинается. В ближайшее время, как я понимаю, ни на лыжах, ни на собаках никто в дорогу не отправится.

Все помолчали. За бревенчатыми стенами выл ветер, небо было без единого просвета: тучи.

- И еще один момент, - продолжила я. - Мы не знаем, что именно подействовало на личный состав, что их усыпило. И почему мы трое в спячку не впали. То есть, можно предположить, что тебя, Карл, вывела из сонного состояния травма, болевой шок.

- Ну, я бы предположил еще, что тут дело в моем происхождении, - слабо улыбнулся лейтенант. - Я на четверть дроу, на нас темная магия действует в принципе слабее, чем на чистокровных людей.

- Ага, ну вот, тем более... - я запнулась. Мне страшно хотелось задать ему неприличный вопрос. Нет, ведь не могу удержаться, любопытство сгубило не только кошку! - Слушай, Карл, а почему у тебя кожа такая светлая? И уши нормальные?

- Понятия не имею, - пожал он плечами. - Вот такой уродился...

- Сандра, да хоть синяя будь у него кожа, не вдавайся в подробности. Не до того, - одернул меня Джон. - Я так понимаю, ты хотела сказать, что контрольная группа имеет все шансы также подпасть под действие темного заклинания.

- Ну, да. У нас с тобой против темной магии стоят блоки от госпожи Редфилд, защита высшего уровня. А они не могут знать, от чего защищаться. То есть, надо идти самим.

- Ну, так в чем проблема? - удивился Джон. - К утру метель стихнет, чуть развиднеется, я и пойду. Световой день сейчас - два с небольшим часа, как раз дойду до базы за это время.

- Не пойдет, - покачала я головой. - Если по дороге тебя слопает белый медведь, то Дания и Норсхольм лишится наследного принца, а мы с Карлом - головы.

Я взглянула на лейтенанта и присвистнула: он раскраснелся, глаза его лихорадочно блестели. Температура поднялась, как пить дать. Ну, понятное дело, я ж, в сущности, рану не залечивала, только кровь остановила. Там все, что угодно, может быть - воспаление, грязь, сгустки крови наверняка есть. Нужен медик. Специалист.

И где его взять?

- Вот что я предлагаю сделать: сейчас я доберусь до медпункта и попробую там найти какие-то противовоспалительные средства для тебя, Карл, - сказала я твердо. - А завтра утром посмотрим.

Встану на лыжи, и отлично добегу до базы, главное, с пути не сбиться. И вслух сейчас этого не сказать, чтобы Джон не бушевал попусту.

До домика мага-медика, он же медпункт, я шла минут десять, если не больше. И это при том, что располагался он через два дома от дежурной части, ставшей для нас чем-то вроде временной базы. Метель сносила с ног, кружила и залепляла глаза, а главное, совершенно сбивала с дороги. Спасибо Карлу, который подсказал мне держаться за протянутые вдоль тропинок канаты. А я то думала, зачем они?

Местный врач, мэтр Казаридис, тоже спал. Как и всех остальных, внезапное воздействие заклинания застало его за рабочим столом, где он работал за компьютером. Казаридис спал, уронив голову на руку, и на его лице явственно виднелась уже даже не щетина, а эдакая густая поросль. А еще я с тревогой заметила, что у медика ввалились щеки и пересохли губы. Да, помощь нужна срочно: пару дней без еды они переживут, а вот без воды будет плохо.

Конечно, у мага - медика было не слишком много обыкновенных лекарств, не требующих применения магии, но все же они были. Я нашла антибиотики, стрептоцид и бинты, распихала по карманам шубы и поплыла обратно. Почти буквально поплыла: столько снега несла метель, что воздух сделался густым, и каждый шаг давался с трудом. Я почти дошла до дежурной части, когда особенно сильный порыв ветра просто уронил меня наземь и торжественно опрокинул на голову целый сугроб. Шипя от злости и протирая глаза, я встала, и с изумлением увидела, что никакой метели уже нет: ветер улегся, и снег сверкал в свете луны. А совсем рядом, за оградой заставы, выводил свою песню волчий голос.

Мужчины были в комнате связи; здоровяка Хануссена они сумели оттащить в сторону, дверь открывалась нормально, но это было все, что можно было счесть хорошими новостями.

Агрегат для связи с миром переупрямить им так и не удалось. Он по-прежнему мигал лампочками и иногда даже жужжал тихонько, но ни на какие действия не реагировал.

- Слышала? - это был первый вопрос, который задал мне Джон, едва снял с меня шубу и сапоги. - Это, чтоб ты знала, не шакалы какие-нибудь, а настоящие полярные волки. Стая легко справляется с оленем, а ты им будешь вообще на один зуб.

Интересно, в свете грядущей семейной жизни это уже скандал, или тянет только на легкий спор? Я пожала плечами:

- Ну, ты им будешь на два зуба. Какая разница?

Джон посмотрел на меня со злостью и стукнул кулаком по центру связи. Тот хрюкнул, подавившись очередной жужжалкой, все лампочки вспыхнули зеленым, и из динамика вдруг раздался мужской голос, монотонно повторявший:

- Застава Север сорок один, ответьте базе.

Глава 32

Следующие события, от момента разговора с базой до почти мгновенного, как мне показалось, прибытия группы поддержки, слепились в моей памяти в один большой ком. Лишь отдельные картинки вываливались из этого кома при попытке вспоминать. Вопреки всем правилам и законам, маги открыли портал прямо на территорию заставы; мелькнули совершенно белое лицо мэтра Верхаузена, суровый профиль госпожи Редфилд, зеленый мундир главы Службы магической безопасности, и нас с Джоном буквально выпихнули в мерцающее окно, отправив следом и лейтенанта Карла Йоханссена. Большое полярное приключение закончилось.

Тесно мне показалось в просторном дворце, тесно и душно. И, судя по погрустневшему лицу Джона, даже ему будет нехватать бесконечного белого снежного пространства под зелеными и пурпурными сполохами небесных огней.

Нас немедленно утащили в медицинское крыло на осмотр, после чего я, уже в одиночестве, расположилась в своей гостиной с твердым намерением выпить чаю с цивилизованными пирожными, после заполярных рыбных яств. Раз уже северное сияние отобрали, дайте хоть сладостей!

В дверях возникла горничная с подносом: чайник, чашки, вазочки с вареньем и медом, масло, булочки... ммм, как пахнет! Минутку, а почему чашек две? Я жду гостей?

Ответ на мой вопрос нарисовался в дверях гостиной практически сразу же. Я встала с кресла и склонилась в реверансе.

Ее величество Амалия, королева Дании и Норсхольма, быстрыми шагами пересекла гостиную и обняла меня.

- Александра, милая, девочка моя! Спасибо тебе! Если б не ты!...

Боги, она чуть не плакала!

Я глазами показала горничной, чтобы та ушла, и она понятливо испарилась. Осторожно взяв королеву за руку, я села с ней рядом на диванчик и тихо сказала:

- Все же хорошо кончилось. А если бы не я, значит, кто-то другой нашел бы выход.

"На самом деле, - думала я, - нам всем просто сильно повезло, что все сложилось именно так. Джон мог поехать куда-то в другое место - я видела планы, там есть, например, инспекционная поездка к рыбакам. Ну, и точно так же все бы уснули, кроме нас с ним. Вот только темные не полагались бы на хримтурсов, как в этот раз, а сами, своими ручками собрали бы урожай: принца с собой, а его невесту - в воду".

Постепенно королева Амалия успокоилась, осмотрела себя в зеркале и с грустью сказала:

- Ну, вот что у меня за кожа! Если уроню хотя бы две слезинки, тут же глаза распухают и краснеют, пятна какие-то появляются...

- Амулет свежести хотите? Я как раз перед отъездом зарядила.

Ее величество забрала амулет, вздохнула в последний раз, расцеловала меня и ушла. Надо бы и мне отправляться в посольскую резиденцию к родителям. Хоть мама с отцом и знают, что со мной все в порядке, но, пока сами не увидят, не ощупают и не удостоверятся, все равно будут волноваться. Такой родительский рефлекс. Интересно, а когда у меня заведутся дети, я тоже буду такая же... беспокойная?

Но мне не хотелось уходить, не выяснив, что там удалось магам узнать о наших противниках. И главное - когда и с какой стороны ждать нового удара?

Джон очень удачно попался мне в коридоре между библиотекой и его кабинетом.

- Как ты? - спросил он, с тревогой вглядываясь в мое лицо.

- Все нормально, - отмахнулась я. - Скажи, ты уже разговаривал с безопасниками? Что они выяснили, интересно?

- Еще интереснее, как нам жить дальше... - буркнул принц. - Нет, вот как раз собирался вызвать их к отцу и все прояснить.

- Я хочу присутствовать, - твердо сказала я. - У меня есть вопросы.

Помолчав, Джон кивнул.

- Хорошо. Через полчаса.

Полчаса - отлично. Я как раз успеваю поговорить с родителями.

Кабинет его величества Ингвара IV был просторным и очень мужским: дубовые панели, темная кожа кресел, большой камин, запах хвои и табака... Король сидел в кресле у камина и молча смотрел в огонь; сейчас он выглядел куда старше, чем тогда, на балу. Я тихо прошла в кабинет и села рядом с Джоном. Мой принц нашел мою руку и сжал ее, после чего сказал негромко:

- Итак, господа, кто начнет?

Гранд-полковник Мазовски, чем-то напоминавший пропорционально увеличенного гнома - широченные плечи, большая голова, ладони-лопаты - откашлялся:

- Пожалуй, я начну. Итак, мы с майором Йенсеном отследили контакты Антуана Блодуэна в Христиании и окрестностях. Условно контакты эти делились на три категории: не имеющие интереса для следствия мы проверили и отбросили. Ну, например, девиц из посещаемых им борделей. Вторая группа контактов невелика, но любопытна. Выяснилось, что этот способный молодой человек уже несколько лет шпионит в пользу Парса, и к этой второй группе мы отнесли его связных. Их всего двое, обоих оставили под наблюдением.

- В сложившейся ситуации Парс не кажется мне самым страшным зверем... - негромко отметил король.

- Да, ваше величество, - согласился Мазовски. - Да и к магической безопасности он имеет весьма небольшое отношение. Но в нашей работе можно войти в следующую комнату только тогда, когда полностью очистил предыдущую.

- Понимаю, - кивнул король. - Продолжайте, гранд-полковник.

И Мазовски продолжил.

Он подробно рассказал обо все выявленных контактах моего неудачливого поклонника, с сожалением отметив, что арестовать баронессу Макмердок не удалось, поскольку она спешно покинула Христианию. Прочие же, начиная с барона Туссентрата, арестованы и помещены в антимагические камеры королевской тюрьмы Сварнхольм. Лилиана Туссентрат оставлена под домашним арестом.

- Да, уж про это я в курсе. Дочь не устает напоминать мне о своей подруге каждый раз, когда видит, - король махнул рукой. - Еще что-то?

- Простите, ваше величество, у меня есть вопрос к гранд-полковнику, - сказала я.

- Да, конечно, Александра, спрашивайте.

Гранд-полковник повернулся ко мне всем телом, кресло под ним жалобно скрипнуло.

- Найден ли канал, по которому к темным поступала информация о планах его высочества?

- Да. Один из сотрудников транспортной службы. К ним информация о поездках королевской семьи поступает даже раньше, чем в службу охраны, - Мазовски говорил короткими фразами, будто примерялся и отрубал по кусочку от большого полена.

- Сразу после зимних праздников у нас запланирована поездка к рыбакам...

- Я поеду один, Сандра, - перебил мена Джон.

- Нет, - я покачала головой, взглянув на него. - Возможно, ты когда-нибудь куда-нибудь и поедешь один, но это будет точно не в ближайшие месяцы. Так скажите, гранд-полковник, есть ли у нас уверенность в том, что темным не будет продан маршрут следующей поездки, где можно будет удобно и без хлопот получить зачем-то понадобившегося им принца?

Да, я ужасно злилась. Профессионалы, тьма их разбери! Вычислили младшего помощника уборщика конюшен, и решили проблему с утечкой информации!

- Простите, сударыня, ответа на этот вопрос к меня нет, - невозмутимо произнес Мазовски, и добавил в тот момент, когда я уже набрала воздуха, чтобы повторить кое-что, слышанное мною от боцмана на "Гордости Бритвальда", - На него ответит другой человек через... да, через десять минут.

Головидео есть в каждом доме.

Ладно, не в каждом. Я его не смотрю, мне не интересно. Но ведь знаю о его существовании, как о неизменной реальности. Снег зимой, дожди в октябре, студенты на сессии в июне, головидео в каждом доме.

Но вот совещаний в голографическом режиме я доселе не видела.

Через десять минут король кивнул, и гранд-полковник ткнул пальцем в кнопку на компьютере. Госпожа Редфилд, сидящая в кресле, возникла рядом с нами мгновенно, будто это и не было никакое изображение, а настоящая, реальная женщина. Она подмигнула мне, коротко кивнула всем остальным и сказала:

- Итак, существует головоломка, часть которой попала к вам. Часть весьма значительная, надо признать, и воссоздать весь рисунок мы бы без этой части не смогли. На данный момент выявлена реально существующая группа темных магов и поклонников Темного бога, желающих вернуть его в наш мир в плотском, так сказать, выражении. Один из руководителей этой группы нашел описание древнего ритуала, позволяющего это сделать. Согласно этому тексту, для воплощения, среди всего прочего, нужна человеческая кровь, причем обязательно кровь долгоживущих, принадлежащих к королевским фамилиям.

- Долгоживущих - то есть, эльфов? - спросил король.

- Нет, ваше величество, не только. Маги ведь тоже живут долго... А в Союзе королевств только у правящей фамилии Польского царства нет магии.

- Ну, там другие силы работают, - пробурчал Мазовски. - Но да, ты права, магии у них нет.

- Таким образом, до Имболка этой группе нужно заполучить в свои руки и живыми переправить в Степь, в отдаленный ее район, восемь представителей королевских семей. Нами были сорваны попытки похищения в Бритвальде и в Галлии. Ваш случай был третьим...

- То есть, получается, нужно охранять не только живущих во дворце, но и тетушек, троюродных братьев и внучатых племянников? - с некоторым ужасом спросил Йенссен. Никто ему не ответил, и он пробормотал, - Уволюсь, к псам собачьим, в рыбаки пойду...

А госпожа Редфилд продолжила:

- К счастью, у нас есть весьма серьезный консультант в области темной магии. По нашему общему мнению, Дания и Норсхольм могут в ближайшее время не опасаться новой попытки похищения, вы здесь серьезно проредили эту организацию.

- Скажите, Лавиния, - прервал ее мэтр Лодброк, - а зачем, по вашему мнению, им было похищать наследного принца? Это сложнее, чем украсть какую-нибудь престарелую троюродную кузину его величества, да и масштаб поисков будет несопоставим?

- Гай, на этот вопрос и я тебе отвечу, - сказал мэтр Верхаузен, и продолжил после благосклонного кивка госпожи Редфилд. - Во-первых, принц является носителем королевской крови по обеим линиям. И, во-вторых, до Имболка еще два с лишним месяца. Молодого и здорового человека возможно продержать в бессознательном состоянии столько времени, и он доживет до ритуала. А какая-нибудь мадам Саксен-Кобург, которой без малого триста лет, сами понимаете, столько бы не выдержала.

- Ситуация понятна, - подвел итог король Ингвар. - Госпожа Редфилд, вы сказали "один из руководителей этой группы". То есть, вам удалось выяснить, сколько их и кто они?

- Да, ваше величество, удалось. Их трое, и двое на данный момент арестованы. Один содержится в Рэйвенайзе, другой - в антимагических камерах Консьержери. Расследование идет полным ходом.

- А третий? - не выдержал Джон.

- А третий, вернее, третья, пока не найдена. Мы знаем ее настоящее имя, у нас есть ее изображение, только все это пока бесполезно. Более того, ваше высочество, вы с ней знакомы!

- То есть? - ошарашено выдавил из себя Джон.

- Неужели мисс Примроуз? - я только ахнула.

- Да. Александра, именно она. Мисс Примроуз, ее настоящее имя Марта Яначек, мы говорили об этом после ее исчезновения.

- Да, я вспомнил... - мой принц был мрачен. - Учитывая, как легко она меняет обличья, искать ее можно будет долго.

- Не так все безнадежно, - госпожа Редфилд покачала головой, - все-таки полностью поменять облик она не может, никакой силы и никаких накопителей не хватило бы. Неизменными остаются пол, рост, цвет кожи, цвет глаз, телосложение, черты лица. И главное, что невозможно изменить магически - манеры, походка, жесты. Так что найдем мы ее. А если удастся найти какой-то предмет, которым она гарантированно пользовалась, то поиск упростится несказанно.

- Подождите, минуточку... - сказала я и закрыла глаза.

Мне представилась парадная лестница в нашей резиденции. Вот спускается тетушка Фелиция в новой шляпке и шали в тон, следом незаметной тенью скользит компаньонка, натягивая серые перчатки. Она резко дергает рукой, и шов на левой перчатке с треском расходится...

- Я думаю, что смогу найти принадлежавший ей предмет, - сказала я, открыв глаза. - Мисс Примроуз отдала порванные лайковые перчатки горничной, чтобы та зашила, но через два или три дня она нас покинула. Я помню, что Урсула говорила, что оставит себе эту пару...

- Если Урсула их носила, то поиск не удастся, - покачала головой госпожа Редфилд.

- Не носила! - возразила я. - Сперва все готовились к балу, и горничные просто не имели возможности взять выходной. А потом мать Урсулы заболела, и та взяла отпуск, чтобы ухаживать. Вернулась она накануне нашего отъезда на север, выходного у нее еще не было, а в доме ей серые лайковые перчатки ни к чему.

- Ну что же, отлично! - госпожа Редфилд улыбнулась. - Спасибо, Алекс! Ваше величество, завтра я приведу двух менталистов, чтобы они помогли проверить персонал дворца, нет ли еще кого-то, связанного с темными. Заодно и заберу наши бесценные перчатки. Кстати, ты ведь сможешь закрыть их стазисом?

Я кивнула.

Голограмма растаяла, и король Ингвар отпустил всех, попросив задержаться лишь гранд-полковника Мазовски и майора Йенссена.

В пустом коридоре, ведущем к моим комнатам, Джон повернулся ко мне, схватил за плечи и жарко зашептал в самое ухо:

- Никогда, слышишь? Никогда больше ты не подвергнешься такой опасности! Сандра, Сандрильона, жизнь моя...

И он зарылся лицом в мои волосы.

Я распрощалась с Джоном до завтра и уже протянула руку, чтобы войти в свою гостиную, когда почувствовала, что спину мне просто прожигает чей-то взгляд. По позвоночнику пробежала толпа мурашек, размером с кошку каждая. "Темные? А менталисты будут только завтра... Да и чем бы они мне помогли, те менталисты..."

Контролируя каждое свое движение, я повернулась. В двух шагах от меня стояла принцесса Кристина, младшая сестра Джона, и я незаметно выдохнула. Разговаривать с разъяренной принцессой все же предпочтительнее, чем с неизвестными мне темными магами.

А принцесса, судя по всему, была действительно в ярости; во всяком случае, глаза ее метали такие молнии, что, будь она магом Огня, гореть бы этому крылу дворца со мною вместе.

- Сандрильона, значит? - прошипела девушка, подходя ко мне вплотную. - У тебя и хрустальная туфелька где-то припрятана? А может, ты уберешься к своей нечищеной печи и оставишь моего брата в покое?

- Здравствуйте, ваше высочество, - я слегка склонила голову. - Не правда ли, сегодня прекрасная погода для прогулок?

В подтверждение моим словам, в окно коридора ударился снежный заряд.

- Не смей мне хамить, ты, ничтожество! - принцесса еще придвинулась ко мне. - Тебе не место во дворце. И я добьюсь отмены этой свадьбы!

Я пожала плечами. Ну ее вместе с ее фокусами... как там говорил майор Йенссен? К псам собачьим, вот!

- Извините, ваше высочество, мне нужно идти. И знаете, я переживу, если вы не будете подружкой невесты на моей свадьбе.

Активировав амулет, я открыла портал в родительскую резиденцию и шагнула в него. Все-таки с логикой моя будущая belle-sœur не дружит: я дочь графа и родственница короля Бритвальда Кристана II, и вот мне-то, как она считает, во дворце не место. А кому место - Лилиане Туссентрат?

Что бы ни говорила принцесса Кристина, девушка красивая, но неумная, свадьба назначена на четвертое марта, и она состоится именно в этот день.

Эпилог.

Огромное, в человеческий рост, овальное зеркало в серебряной раме отражало комнату, слабо освещенную огнем, пылающим в камине. Дверь в комнату распахнулась, и вошла женщина. Мимоходом она бросила на невысокий столик сумочку и перчатки, подошла к окну и надолго застыла, всматриваясь в темноту.

За окном был темный сад; декабрьская тьма закрывала собой кусты и деревья, но женщина и так знала, что в саду растут розы, пальмы и прочее, за чем неустанно, даже и в декабре, ухаживают два садовника. Еще бы ей этого не знать, если она сама ежемесячно подписывала чеки на зарплату этих садовников!

Сад кончался метрах в шестистах от дома, дальше был высокая металлическая решетка, а после нее начинался город: там шумела, смеялась и пела Барса.

Хозяйка дома не любила шум, смех и в особенности пение.

Женщина подошла к зеркалу и задумчиво посмотрела на свое отражение. Сейчас, здесь, в собственной спальне, в доме, где до утра не появится никто, она скинула все привычные маски. Сейчас она выглядела так, как должна была бы: очень немолодая, очень ухоженная дама без капли природной красоты. Седые волосы росли редкими кустиками, обвисшие щеки наводили на мысли о бульдогах, а болотно-зеленые глаза под полуприкрытыми веками взирали на окружающий мир без какой-либо приязни.

- Если вдуматься, - сказала она вслух сама себе, и голос прозвучал резко, - если вдуматься, то уже лет триста, как я должна была бы покоиться на Вышеградском кладбище. Рядом с папочкой и мамочкой.

Она вспомнила, как нашла в небольшой отцовской библиотеке тонкую книжку на неизвестном никому языке. Брат тогда посмеялся над ней:

- Мартышка, это книга заклинаний на древнем языке орков! Никто в Праге не умеет на нем говорить и читать!

- Даже пастор Пикарт?

- Даже сам раби Бен Бецалель! А тебе и вовсе незачем это читать, женщины не бывают магами!

Марта тогда страшно разозлилась на брата, и сама себе поклялась, что настанет день, когда она прочтет все заклинания из этой тоненькой книжечки.

И прочла. Услышала, как звучат жутковатые, неровные фразы. Увидела, как от одного движения ее пальца мгновенно превращается в прах и пыль молодой и здоровый человек. Почувствовала, как опьяняет сила.

Врал братец, женщины бывают магами. Она стала магом, еще и посильнее его самого.

Раскрыв сумочку, женщина вытащила из нее несколько конвертов и перебрала их, бросая просмотренное в камин:

- Магнуссен... Нет, дружок, на Христианию мы больше не рассчитываем. Ковальски... Гренель... Бендржих...

С каждым следующим конвертом ее лицо мрачнело. Наконец последний полетел в огонь, сопровождаемый энергичной, но совершенно непристойной фразой.

Слегка успокоившись, хозяйка дома налила себе вина из стоящего рядом с кроватью графина, отпила несколько глотков и сказала, глядя сквозь рубиновую жидкость на огонь:

- Подумать только, даже от братца, оказывается, может быть польза! Если бы не его опыты с эльфами, мне пришлось бы поменять планы! Конечно, это не совсем то... Но, если мои идиоты-помощники не сумеют добыть никого из королевских семейств, я обойдусь и эльфийской кровью. До Имболка еще два месяца, я все успею подготовить. Ах, Лавиния, Лавиния, как же ты мне надоела!

Вино сегодня явственно горчило, и она отставила бокал.

Ну, да, оглядываясь назад, она понимала, что многое стоило бы сделать иначе. Может быть, даже и менее жестоко. Впрочем, перед собой можно не лицемерить: вот уж о чем она никогда не задумывалась, так это о какой-то моральной стороне того, что делала. В конце концов, ощущение собственного могущества пьянит куда сильнее вина, так что о нравственной стороне дела можно уже забыть. Скоро, скоро ее могущество возрастет неизмеримо, осталось несколько шагов.

Надо ложиться спать. Завтра она начнет новый раунд игры, и вот уж его-то она точно выиграет.