Книга: Любовники не возвращаются



Картер Браун

Любовники не возвращаются

Глава 1

В условленный час я был в условленном месте.

Стояло раннее осеннее утро. В такую пору небоскребы Манхэттена еще спят, накрытые плотным одеялом тумана. Вокруг не видно ни людей, ни даже бездомных кошек, и только впереди, за завесой мелкого холодного дождя, угадывается смутный человеческий силуэт.

Кто может гулять в такой час по берегу серой неприветливой реки, вся поверхность которой испещрена бесчисленными пузырями нескончаемого дождя? Бьюсь об заклад, это та самая женщина, которая накануне назначила мне здесь свидание.

Я подошел поближе, стараясь ступать бесшумно. Она стояла спиной ко мне, засунув руки в карманы туго стянутого на талии светлого плаща, и задумчиво созерцала унылый осенний пейзаж.

– Здравствуйте, – сказал я негромко, чтобы не испугать ее. – Скажите, пожалуйста, что вы здесь ищете в такую пору? Уж не воспаление ли легких? Или у вас назначена встреча с неким Дэнни Бойдом?

Медленно повернувшись, она внимательно глянула на меня.

Ее золотистые волосы выглядели так, словно их никогда не касалась расческа, а грим полностью отсутствовал. Однако с таким лицом это можно было себе позволить. Я невольно залюбовался ее высоким лбом, прямым точеным носом, белой, как мрамор, кожей, пухлыми чувственными губами.

А уж глаза!.. Не припомню, чтобы мне встречалось раньше нечто подобное. Это были громадные, в пол-лица озера чистейшей кобальтовой синевы, на дне которых таилось не только обещание любви, но и намек на гибель.

Короче, передо мной стоял ангел, но ангел, который так запросто посещает преисподнюю, что имеет туда постоянный пропуск.

– Вы угадали, мистер Бойд, – в ее голосе слышалась очаровательная хрипотца. – Я жду именно вас. Рада, что вы именно такой, каким я вас и представляла.

– Какой же? – поинтересовался я.

– Самоуверенный. Немного нагловатый. Лишенный предрассудков. Никогда не упускающий возможность легко заработать пару долларов.

– Только пару?

– А разве вы стоите дороже? – искренне удивилась она.

– Не нужно было вытаскивать меня в такую рань под дождь, чтобы поливать оскорблениями. С таким же успехом мы могли встретиться и у меня в конторе.

– Не обижайтесь, мистер Бойд. Я пошутила. Вы стоите намного дороже. Скажем... тысячу. Но эти деньги нужно еще заработать. Смогли бы вы за тысячу долларов броситься вниз головой в реку?

Сохраняя чувство достоинства, я возразил:

– Ну если только летом.

– Значит, деньги не способны вынудить вас на такой подвиг, – задумчиво сказала она. – А любовь, к примеру?

– Не знаю, не пробовал, – разговор этот начал уже немного раздражать меня. – Лучше объясните, зачем нужны такие меры предосторожности? Почему вы скрываете от меня свое имя? В этом плаще вы сейчас напоминаете персонаж из шпионского фильма.

На ее губах появился легкий намек на улыбку, но глаза по-прежнему пристально изучали меня.

– Вам не нравятся тайные свидания? – сказала она, наконец.

– Мне не нравится, когда мне не доверяют.

– Увы, мне необходимо соблюдать осторожность, – она пожала плечами. – У вас найдется сигарета?

Я подал ей пачку сигарет и зажигалку, а после того, как она закурила, спросил:

– Вы чего-нибудь опасаетесь?

– Меня собираются убить, – безразличным тоном сообщила она. – И, наверное, очень скоро.

– Убить? Надеюсь, это шутка?

– Вы сможете в этом убедиться.

Несколько секунд я молчал, раздумывая, стоит ли продолжать этот разговор, но потом все же произнес:

– Я неплохо знаю этот район. Здесь недалеко есть очень миленькое заведение, где помогают ненормальным. Это психиатрическая клиника Бельвью. Могу вас туда проводить.

Продолжая едва заметно улыбаться, она выпустила мне в лицо струю синего дыма.

– Мистер Бойд, вы должны найти моего убийцу.

Сохраняя полное спокойствие, я уточнил:

– Если я вас правильно понял, кто-то угрожает убить вас. А я должен помешать этому типу осуществить столь гнусный замысел? Так?

– Нет, не так. Я выразилась достаточно ясно. Вы должны найти того, кто убьет меня.

Очень странно, но на сумасшедшую она не походила. Все было бы в полном порядке, если бы только не эти слова...

– Приятно было поболтать с вами, – сказал я. – А теперь прощайте. Всего хорошего, детка.

Я резко повернулся и двинулся в ту сторону, откуда пришел, но уже через несколько шагов меня остановил ее смех – хрипловатый, сладостный, зазывный. От этого смеха мороз продрал по коже, а уж я-то на своем веку насмотрелся всяких женщин.

– Вы забыли про тысячу долларов, которые я вам пообещала, мистер Бойд.

Я медленно повернул голову и увидел, что она вытаскивает из кармана плаща весьма объемистый пакет.

Сумасшедших я всегда стараюсь обходить стороной. Но сумасшедшие, размахивающие увесистой пачкой долларов, – совсем другое дело. Тут уж не до принципов.

С самым непринужденным видом я направился обратно.

– Я была уверена, мистер Бойд, что этот аргумент заставит вас изменить свое мнение. Надеюсь, теперь вы не собираетесь сдать меня в психиатрическую клинику? – Ее лицо было подчеркнуто спокойно, но в глубине глаз таилась издевка.

– Есть масса людей, для которых самая приятная музыка в жизни – шелест купюр, – назидательно сказал я. – И Дэнни Бойд не является среди них исключением. К тому же вы неправильно поняли мой намек о клинике Бельвью.

Она отбросила окурок в сторону и передала мне пакет.

– Откройте! – это прозвучало почти как приказ.

В пакете находилась пачка долларов – новенькими сотенными билетами – и запечатанный конверт.

– Что это? – спросил я.

– Прочтите, там написано.

– "Мистеру Джеймсу Барту, адвокату", – прочел я на конверте.

– Письмо будет находиться у вас до тех пор, пока не станет известно о моей смерти.

– А потом?

– Потом отнесете его по указанному адресу.

– Это все?

– Нет. Мистер Барт вскроет письмо и даст вам необходимые инструкции, – терпеливо объяснила она. – Согласитесь, это небольшая работа для тысячи долларов.

– Я не совсем понимаю...

– Была рада познакомиться с вами, мистер Бойд, – на ее лице появилась легкая тень раздражения. – А сейчас нам лучше расстаться. Находиться под таким дождем долго – опасно для здоровья.

– И тем не менее мне хотелось бы знать чуточку побольше, – проворчал я.

– Зачем?

– Я не уверен, что это не глупая шутка, разыгранная моими приятелями.

– У вас есть приятели, которые могут ради глупой шутки выбросить на ветер тысячу долларов? – ядовито заметила она.

С таким доводом нельзя было не согласиться.

– Наверное, вы правы. Но я до сих пор не знаю даже вашего имени.

– Если это было бы необходимо, я бы представилась.

– Но вы ведете себя глупо! Знаете, что вас должны убить и не предпринимаете никаких мер к спасению! Или это пока только ваши предположения?

– Не стоит так волноваться, мистер Бойд. Убьют меня или не убьют, но вы все равно станете богаче на тысячу долларов. Это неплохой гонорар за одну прогулку под дождем.

– Допустим, то, чего вы опасаетесь, случится... Почему вы так уверены, что я не забуду наш договор и не выброшу в мусорную корзину письмо, предназначенное адвокату Барту?

Она лукаво глянула на меня.

– За кого вы меня принимаете, мистер Бойд? За идиотку? Я навела о вас подробные справки. Да, вы дерзки, несдержанны на язык, не пропускаете ни одной юбки, нравственности у вас не больше, чем у жеребца, но тем не менее вы неплохой детектив и дорожите своей репутацией. Если вы не выполните условия нашего договора, к мистеру Барту придет другое письмо с подробными инструкциями. Уверена, что после этого от вашей репутации не останется даже воспоминаний.

– Это мне ясно. Прием простой, как глоток вина... И тем не менее я сомневаюсь в вашем душевном здоровье.

– Признаться, меня совершенно не интересует ваше мнение обо мне, мистер Бойд, – она еще глубже засунула руки в карманы плаща и повернулась ко мне спиной. – Прощайте!

Несколько секунд я стоял в полной прострации, а потом окликнул ее:

– Простите, мисс... А как я узнаю, что вас действительно убили?

Она обернулась на ходу, и в ее кобальтово-синих глазах блеснула насмешка.

– Узнаете. Не сомневайтесь, – уверенно заявила она.

Некоторое время я тупо смотрел ей вслед, не зная, что и думать обо всем этом. Когда ее тонкий силуэт окончательно растворился в дымке тумана, над рекой пронесся заунывный рев сирены портового буксира. Начинающийся день обещал быть не менее мрачным и тоскливым, чем утро.

Все это походило на сон, бессмысленный и странный сон, один из тех, что нередко посещали меня в последнее время. Единственным доказательством того, что я не сплю, была увесистая пачка долларов, приятно оттягивавшая мой карман.

Глава 2

Время шло.

Все пруды Центрального парка превратились в катки, а белый саван снега укутал деревья. Наемные Санта Клаусы разгуливали по улицам, позванивая в свои колокольчики.

Если я сегодня же не заполучу клиента и не выбью из него хотя бы сотню аванса, мне тоже придется нацепить белую бороду и надеть красную шубу.

Вернувшись в свою контору, я обнаружил там только свою зеленоглазую секретаршу Фрэн Джордан, занятую чтением газеты. Вид ее рыжих локонов немного смягчил мое унылое настроение.

– А, Дэнни, – уронила она, даже не удосужившись оторвать взгляд от газеты. – Почему я не слышала, как ты вошел? Разве колокольчик на дверях не работает?

– Я продал его, чтобы заплатить за аренду помещения, – сказал я, созерцая Фрэн. – В этом месяце вместо заработка можешь забрать себе нашу мебель. Но только поторопись и ты опередишь судебных исполнителей.

– Не кажется ли тебе, что есть дни, когда лучше не вылезать из постели? – пробормотала она, смерив меня недружелюбным взглядом.

– Если бы эта постель была нашей общей, возможно, я не вылезал бы из нее месяцами, – сказал я проникновенно.

– Прекрати трепаться, Дэнни! – обозлилась она.

– Хорошо-хорошо, – примирительно ответил я. – Забудем об этом. Что слышно нового? Может, хоть один клиент позвонил в мое отсутствие?

– Увы!

– Значит, над нашими головами спустились тучи еще более мрачные, чем над этим городом, – я непроизвольно глянул в окно.

– Не намекаешь ли ты, Дэнни, что мне пришло время искать себе другое место? – она бросила на меня быстрый взгляд.

– Только не это! – поспешно заверил я ее. – Лучше я ограблю банк. Это позволит нам с комфортом отдохнуть где-нибудь на золотых песках Западного побережья.

– В эту пору года там полно акул, – зевнула она. – Не собираюсь разделить печальную участь Лейлы Гилберт. Как мне жаль эту бедняжку!

– Лейла Гилберт? – переспросил я с удивлением. – Кто она такая?

– Нужно читать газеты! Это дочь Деймона Гилберта, скончавшегося полгода назад и оставившего дочке пять миллионов.

– Ничего себе! – невольно воскликнул я.

– Можешь почитать. Здесь об этом подробно написано. – Фрэн протянула мне газету.

Всю первую страницу занимал большой заголовок: "Наследница миллионов проглочена акулой-людоедом". Здесь же располагалась и фотография Лейлы Гилберт.

– Разве случившееся не заставляет содрогнуться? – спросила Фрэн. – Теперь прежде чем ограбить банк и отправиться загорать на побережье, сто раз подумаешь. Океан у берегов Калифорнии не менее опасен, чем побережье какой-нибудь Австралии, где погибла бедная Лейла.

Я не ответил ей только потому, что мой рот широко открылся от удивления. Глаза мои были прикованы к фотографии Лейлы Гилберт.

Та же бесформенная копна давно не чесанных волос, те же безукоризненные черты лица, те же громадные глаза, та же презрительная улыбка. Безусловно, здесь была изображена незнакомка, еще осенью вручившая мне тысячу долларов.

– Дэнни, почему ты меня не слушаешь? Что случилось? – возмутилась Фрэн.

Прошло еще несколько секунд, прежде чем я обрел дар речи.

– Кажется, мы нашли клиента...

– Где? В этой газете?

– Точно... Прямо на первой странице.

– Ты имеешь в виду Лейлу Гилберт? Но она же мертва! – воскликнула удивленная Фрэн.

– Перед смертью она успела нанять меня. Сейчас я должен срочно повидать одного адвоката.

– Ты хотел сказать – психиатра?

Я, не обращая внимания на ее слова, продолжал рассматривать фото.

– Жаль, что она погибла. Это была очень красивая девушка с фигурой богини.

– Жаль, что ты свихнулся, – в тон мне добавила Фрэн. – Ты был красавчиком... Для меня во всяком случае.

* * *

Спустя час я уже сидел напротив Джеймса Барта и наблюдал, как он читает содержание обращенного к нему посмертного послания Лейлы Гилберт.

Это был толстый человек с черепом лысым, как колено. Его объемистое брюхо буквально распирало пиджак. Не знаю, чем он пришивал пуговицы, – возможно, стальной проволокой.

Пока он читал письмо, я выкурил две сигареты и внимательно рассмотрел все японские гравюры, украшавшие стены его кабинета.

Наконец Барт поднял голову, сложил на груди руки и устремил на меня рассеянный взор. Говорил он почему-то полушепотом.

– Когда вы получили этот документ, мистер Бойд?

– Примерно полтора месяца назад.

– Вам его вручила лично мисс Гилберт?

– Да, но тогда я еще не знал, что ее зовут именно так.

– Попрошу вас поподробнее рассказать об этой встрече.

Я во всех деталях изложил ему историю свидания на берегу мутной реки с золотоволосой красоткой, рассказал о пакете с тысячей долларов, а главное, привел слова: "Меня собираются убить и, наверное, очень скоро". Барт, слушая меня, не вставил ни одного слова.

Когда мой рассказ закончился, он спросил:

– Вы ознакомились с описанием смерти мисс Гилберт?

– Я знаю только то, о чем говорят газеты. Яхта, на которой мисс путешествовала с друзьями, наскочила на риф. Судно пошло ко дну. Спаслись все, кроме мисс Гилберт. Кто-то видел, как на нее напала акула, и даже слышал предсмертный крик.

– По вашему мнению, это похоже на умышленное убийство? – безапелляционным тоном спросил Барт.

Мне осталось только пожать плечами.

– Если судить по газетной статье, произошел несчастный случай. Но я не доверяю газетчикам. Хотелось бы узнать мнение местной полиции. Уже провели расследование?

– Мистер Бойд, – холодно сказал Барт, – передав мне этот конверт, вы выполнили все обязательства перед клиенткой, ныне, к сожалению, покойной. Вы честно отработали свою тысячу долларов.

– Сомневаюсь... Лейла Гилберт опасалась того, что ее могут убить, и попросила меня найти убийцу. Вы должны были дать мне подробные инструкции на этот случай. Именно так я понял слова моей клиентки.

– Почему вы решили, что она убита? В газетах сказано совсем другое.

– Повторяю: я не верю газетчикам.

– Однако полицейские придерживаются того же мнения, – на его бронзовом лице мелькнула снисходительная улыбка. – Мисс Гилберт стала жертвой несчастного случая.

– Откуда это вам известно?

– Я звонил сегодня утром в Австралию.

– Она умела плавать? – спросил я.

– В колледже она была чемпионкой, мистер Бойд. Судьба сыграла с ней скверную шутку. Спаслись даже те, кто плавал куда хуже мисс Гилберт. Ей же помешала неизвестно откуда взявшаяся акула.

Подумав, я кивнул головой.

– Хорошо. Если дело закрыто, я могу со спокойной совестью отправиться домой.

– Одну минуточку, – движением руки он остановил меня. – Мы не закончили. Инструкция требует, чтобы я поблагодарил вас за то, что вы честно выполнили свои обязанности, передав мне это письмо. И это еще не все. Поскольку смерть мисс Гилберт не является следствием чьего-нибудь злого умысла, я обязан выплатить вам вознаграждение.

– За что? – удивился я.

– За расследование, которое вам не придется производить.

Он вытащил из сейфа чековую книжку и твердой рукой заполнил страничку. Сначала мне показалось, что у меня зрительные галлюцинации. Я поспешно протер глаза, но и после этого цифра, вписанная в чек, не изменилась.

Три нуля и пятерка перед ними! Пять тысяч долларов! Вот это да!

– На мой взгляд, мисс Гилберт всегда была немного эксцентрична, – сказал Барт, передавая мне чек.

– А на мой взгляд, у меня сегодня просто удачный день, – возразил я.

* * *

Первым делом я заскочил с ближайший бар, где и выпил за эксцентричную красавицу Лейлу Гилберт, а потом поспешил в банк, чтобы обратить чек в наличные. В свою удачу я так до конца и не поверил.

В контору я вернулся уже после полудня, благоухающий виски и блаженно улыбающийся. Увидев меня, Фрэн многозначительно прищурила свои зеленые глаза.

– Судя по твоему виду, Дэнни, ты подцепил выгодного клиента и даже отхватил аванс.

– Клиентку! – выпалил я. – И она уже полностью рассчиталась за все. По такому случаю можно закатить и пирушку. Отметим Рождество на славу!

– Вот как? – она нахмурилась. – А кого ты собираешься пригласить?

– Тебя, только тебя, моя радость!

– И больше никого?

– Зачем нам третий, моя птичка? Не люблю, когда мне наступают на пятки, – вкрадчиво сказал я. – Приходи вечерком ко мне домой...

– И ты продемонстрируешь мне свою коллекцию марок! – усмехнулась Фрэн. – Нет уж, уволь, мистер Бойд. Такие игры не для меня.



– Как ты практична и суха! Куда подевалась романтика, так свойственная всем юным девушкам? Неужели тебя не влекут приключения? Неужели ты не хочешь познать райское блаженство в объятиях настоящего мужчины? Неужели тебе не хочется сбросить цепи целомудрия и с головой окунуться в любовные утехи? – Я так взмахнул рукой, что едва не сшиб сверток внушительных размеров, лежавший на моем столе.

И сразу утратил нить разговора.

– Что это?

– Посылка, разве не видишь, – Фрэн демонстративно отвернулась. – Специальный курьер доставил ее четверть часа назад. Адресовано тебе, да еще и с пометкой: "Лично". Поэтому я не решилась ее вскрывать.

– Не узнаю тебя, Фрэн. А как же знаменитое женское любопытство?

– Работая с тобой, я рискую жизнью. Здесь может оказаться и бомба с часовым механизмом, и любой другой неприятный сюрприз.

– Ты так думаешь? – я осторожно склонился над пакетом.

– Тиканья вроде не слышно, – подбодрила меня Фрэн.

– Ты его не встряхивала? Там ничего не гремело? – я осторожно ткнул пальцем в пакет. – Сейчас в моде посылать почтой ядовитых змей и скорпионов.

– Струсил! – вспылила Фрэн. – А еще великий детектив! Вот что: если ты так боишься, брось пакет на пару недель в бочку с водой.

Приняв оскорбленный вид, я взял ножницы и с достоинством вскрыл посылку. Среди кучи бумаг обнаружился небольшой портативный магнитофон. Какие-нибудь сопроводительные документы отсутствовали.

В плечо мне уперлось что-то упругое и теплое. Женское любопытство все-таки заставило Фрэн прижаться ко мне, чтобы получше рассмотреть содержимое посылки. Толкая меня своей великолепной грудью, она нетерпеливо спросила:

– Что там? Что?

– Магнитофон, – ответил я, прижимаясь к ней еще теснее.

– Всего лишь! – она разочарованно фыркнула.

– А я, признаться, был уверен, что ты носишь накладные груди, – произнес я, пытаясь пустить в ход руки.

Она ловко увернулась, бросив на меня уничтожающий взгляд.

– Уж если кто-то прислал тебе магнитофон, значит, здесь на пленке, безусловно, имеется запись. Вместо того, чтобы махать руками, нажми клавишу воспроизведения. Чего ты ждешь?

Логика ее была безупречна. Возразить я не мог и поэтому занялся магнитофоном.

Сначала был слышен только глухой шум помех, а затем хорошо знакомый мне хрипловатый голос произнес первые слова. Волосы едва не встали у меня дыбом! Это говорила растерзанная акулой Лейла Гилберт!

– Когда вы услышите это, я буду уже мертва, мистер Бойд. Вы, конечно, уже знаете мое настоящее имя. А поэтому разрешите мне называть вас просто Дэнни.

Глаза Фрэн стали похожи на чайные блюдечки.

– Это чья-то идиотская шутка? – спросила она, заикаясь.

А голос Лейлы Гилберт продолжал звучать с магнитофона:

– Последнее время у меня было немало хлопот, но сейчас я могу сказать, что все мои дела приведены в порядок. Когда имеешь много денег, можно преодолеть любую преграду. Без сомнения, вы уже навестили нашего семейного адвоката и друга семьи Джеймса Барта. Уверена, что он попросил вас ни о чем не беспокоиться и в подтверждение своих слов выдал чек на пять тысяч долларов. Я угадала, Дэнни? Теперь перейдем к делам более насущным. Моя смерть, скорее всего, будет выглядеть как несчастный случай. Но не забывайте – это убийство. Так что пять тысяч долларов вам придется отработать – найти моего убийцу. Вы поняли, Дэнни?

Меня так и подмывало сказать: "Понял, мисс Гилберт", но я с трудом сдержался. Пленка тем временем продолжала крутиться, и спокойный голос Лейлы вещал из небытия:

– Я постараюсь кое-чем помочь вам. Вот некоторая необходимая для вас информация. Полгода назад погиб мой отец. Но это был не несчастный случай, как объявила полиция, а преднамеренное убийство. Он стал жертвой одного из хищников, которые вились вокруг него в последние годы. Они хотели выманить у отца его деньги, а когда это не получилось, – пошли на преступление. Кое-кто решил, что дочь окажется покладистее отца. Однако они ошиблись... Я так же тверда и бескомпромиссна, как и мой покойный отец Деймон Гилберт. Поэтому следующей жертвой должна стать я. Теперь поговорим об этой хищной стае, сплоченной корыстью. Среди них, несомненно, находится и человек, убивший отца и меня. Сейчас я продиктую их имена. Записывайте, Дэнни... Амброуз Норман – драматург, автор пьес, которые кто-то объявил гениальными. Ларри Чапмен – коммерческий помощник моего отца. Феликс Паркер – двуличное и лживое существо, его приятель. Бетти Адамс – секретарша моего отца, Иуда в юбке. И, наконец, уже знакомый вам адвокат Джеймс Барт, поверенный во всех отцовских делах. Один из этих пяти виноват в нашей смерти. Впрочем, он мог действовать не сам, а через подставных убийц. Пять тысяч долларов уйдут на ваши расходы. После того, как вы найдете убийцу, получите еще десять тысяч. А теперь – прощайте, Дэнни! На этот раз навсегда. Всего хорошего, – в хрипловатом голосе Лейлы появились нотки грусти.

Еще несколько секунд пленка моталась вхолостую, и я выключил магнитофон. Фрэн сидела, впав в забытье, и мне, чтобы вернуть ее к реальности, пришлось громко откашляться.

– Это невероятно! – произнесла она. – Слышать голос погибшего человека... У меня прямо спина взмокла...

– В каком именно месте? – поинтересовался я.

– Это тебя не касается. Что ты собираешься делать теперь, Дэнни?

– Выполню то, о чем меня попросила Лейла Гилберт.

– Да ты настоящий рыцарь!

– Естественно: десять тысяч долларов к чему-то обязывают.

Глава 3

Второй раз я прослушал магнитофонную запись голоса Лейлы Гилберт уже в компании Барта. Ни на его лице, ни в мутных глазах не отразилось ровным счетом ничего. Только пальцы левой руки нервно постукивали по крышке стола.

– Нет никакого сомнения в том, что это голос Лейлы Гилберт, – сказал он затем. – Эту запись она, видимо, сделала перед поездкой в Австралию. Признаться, я в глубоком замешательстве. У вас есть какие-нибудь соображения по этому поводу?

– Лейла Гилберт во многом повторила то, что она сказала мне еще осенью. Уже тогда она предрекла, что ее убьют. Кроме того, есть и новые факты. Она заранее предвидела, что вы предложите мне пять тысяч за то, чтобы я забыл эту историю. Возможно, она права и во всем остальном. В частности, что ее отец был убит, а не стал жертвой несчастного случая...

– Эта версия не имеет под собой никакой почвы, – сказал адвокат почти ласково. – Нет никаких фактов, подтверждающих ее.

– Но смерть самой Лейлы Гилберт – это уже факт. Ее отец, кажется, тоже стал жертвой несчастного случая?

– Деймон Гилберт, которого я знал на протяжении многих лет, был чрезвычайно странным человеком, – говоря так, Барт сложил пальцы пирамидкой. – Его натура представляла из себя парадоксальную комбинацию артистической интуиции и деловой хватки. В своем деле он был больше, чем гений. Такая сложная, противоречивая личность, естественно, должна была испытывать приступы глубокой меланхолии. Весьма часто Деймон впадал в жесточайшую депрессию.

– В данный момент меня интересуют не подробности его биографии, а причина смерти, мистер Барт.

– Он утонул в океане, невдалеке от своей виллы. Суд вынес решение, что причиной смерти стал несчастный случай. В тот вечер он чересчур много выпил, что подтверждают многочисленные свидетели. Затем у Деймона внезапно появилось желание искупаться. Хотя он и был прекрасным пловцом, но не справился с высокими волнами... Кстати, я тоже сомневаюсь, чтобы такой пловец мог так легко утонуть.

Я переспросил:

– Значит, вы полагаете, что он был убит?

Барт покачал головой.

– Мне кажется, что он покончил с собой в приступе меланхолии. Но это только мое личное мнение...

– Тогда, на вилле, происходило какое-то торжественное мероприятие?

– Да, званый вечер.

– Кто из тех пяти, на кого указывает Лейла Гилберт, присутствовали на вечере?

– Все.

– И вы?

Его губы начали дрожать от гнева, но он вовремя овладел собой.

– Да, и я.

– Но вас не было на яхте, когда погибла Лейла. Я внимательно прочитал статью в газете. Там указаны имена остальных четверых друзей дома.

– Надеюсь, это снимает с меня подозрение? – надменно спросил Барт.

– Лейла вполне справедливо заметила, что убийцу могли просто нанять.

Барт отвернулся немного в сторону и сказал, обращаясь уже не ко мне, а к японской гравюре на стене:

– Лейла уродилась в своего отца. Такая же сумасбродка. Внезапная смерть отца могла заронить в ее голову идею... Лейла была горазда на странные и жестокие шутки.

– А последняя шутка состояла в том, чтобы броситься в пасть акулы?

– Действия Гилбертов не поддаются обычной логике, – он пожал плечами.

– Кому достанется наследство Лейлы?

– Лейла не сделала никаких распоряжений. Я часто уговаривал ее составить завещание. Мало ли что может случиться! Но она всякий раз отказывалась. Насколько мне известно, в Оклахоме у Гилбертов имеются какие-то дальние родственники. Но ввести их в право наследства будет нелегко.

– Могу себе представить.

Барт извлек из жилетного кармана массивные золотые часы и принялся изучать их циферблат так внимательно, словно он был написан на санскрите. Затем важно произнес:

– Через пять минут я должен присутствовать на чрезвычайно важном совещании, мистер Бойд. Поэтому будет лучше, если мы перейдем к конкретным вопросам.

– Согласен.

– Каковы ваши намерения?

– Я вынужден выполнить волю моей покойной клиентки. Отправлюсь на место происшествия и попробую найти убийцу.

– Увеселительное путешествие в Австралию стоит недешево, мистер Бойд. Пять тысяч долларов целиком уйдут на оплату билетов и дорожные расходы. Предупреждаю вас об этом.

– Придется экономить, – сказал я, стараясь убедить главным образом себя, а не его.

– Тогда я предлагаю рассматривать эти пять тысяч в качестве аванса в счет того гонорара, на который вы сможете претендовать, закончив расследования в Австралии. Или вы найдете убийцу, или получите достоверные факты в пользу того, что Лейла Гилберт погибла в результате несчастного случая.

– Что-то я не совсем понимаю вас, – насторожился я.

– Я оплачу все ваши расходы, связанные с Австралией, мистер Бойд, – терпеливо пояснил он, водворяя часы на место. – Устраивает ли вас такое предложение?

– Вы хотите стать моим клиентом?

– Только не я. Более того, меня даже не интересуют результаты расследования, какими бы они ни оказались. Но все ваши счета будут без промедления оплачены моей адвокатской конторой.

Не веря своим ушам, я спросил:

– Зачем это вам нужно?

Однако он проигнорировал мой вопрос и продолжил:

– Я немедленно проинформирую о вашем приезде всех тех, кто сопровождал Лейлу и теперь находится в Австралии.

– Зачем это вам нужно? – повторил я.

Его губы вновь начали дрожать от еле сдерживаемой ярости, но неожиданно сложились в улыбку.

– А затем, что я хочу предупредить друзей семьи Гилберт о начавшемся расследовании. Пусть они приготовятся к вашему приезду... Но это не все. Есть и другая сторона вопроса. Вы и в самом деле можете найти наемного убийцу, если тот действительно существует. Тогда я выполню свой долг по отношению к Лейле Гилберт, дела которой я вел последние полгода. Это вам ясно?

– Более или менее, – с сомнением произнес я.

– Но предупреждаю: Австралия – идеальное место для устранения неугодного человека. Будьте осторожны, мистер Бойд, и не говорите, что вас не предупреждали об этом.

– Спасибо за совет.

– Не за что, мистер Бойд. Я же не сказал, что буду рыдать, если вы вдруг исчезнете. Искренне говоря, вы мне не очень симпатичны.

Он откинулся на спинку кресла и впервые за весь разговор глянул мне прямо в глаза. Ничего хорошего в этом тяжелом взгляде не было.

* * *

Весь обратный путь к своей конторе я обдумывал нашу беседу. Скажу прямо, впечатление от нее у меня осталось весьма тягостное. Еще не покинув Нью-Йорк, я ощущал себя затравленным оленем.

Едва только глянув на меня, Фрэн спросила:

– Значит, ты едешь в Австралию?

– Конечно, – ответил я.

– Самолет на Сидней вылетает завтра в восемь утра, – она заглянула в свою записную книжку. – Придется тебе встать пораньше. В пути предусмотрено несколько посадок: в Сан-Франциско, на Гавайях... Из Сиднея тебе придется добираться до Таунсвилла. Это ближайший к месту трагедии город.

– Заказывай билет на завтра. И переведи в Сидней телеграфом две тысячи долларов.

– Будет сделано... Ах, совсем забыла сообщить. Тебя уже давно дожидается какой-то посетитель.

– Что он хочет?

– Вот уж не знаю, – она пожала плечами. – Но ты ему нужен позарез.

– Так он сказал?

– Именно так.

– Как хоть он выглядит из себя?

– Я, конечно, никогда не видела сутенеров, – задумчиво сказала Фрэн. – Но теперь, кажется, не могу этого утверждать.

Я прошел в свой кабинет и молча кивнул типу, пачкавшему своим телом одно из лучших моих кресел. Он полностью подходил под описание Фрэн – сутенер самого низкого пошиба.

– Что вам угодно?

– Поболтать с вами, – он уставился на меня глазами цвета навозной жижи.

– Я очень занят. Поэтому давайте покороче.

– Меня зовут Пат Дженкинс, – сказал он. – А вас, кажется, Дэнни Бойд?

Он порылся в своем тугом портфеле и извлек на свет божий визитную карточку. На ней значилось:

"П. Дженкинс. Частный детектив.

Строгая секретность гарантирована.

Специалист по бракоразводным процессам".

– Всегда рад поболтать с коллегой, – сказал я. – Но, повторяю, сейчас я крайне ограничен во времени.

– Улетаете в Австралию, не так ли? – он извлек из кармана сигару и воткнул ее между своих желтых клыков. – Завидую вам. Нужно быть ловким парнем, чтобы отцепить десять тысяч за пустяковое расследование да еще среди богачей, которые расколются после первого же серьезного допроса.

Так. Спешить некуда. Предстоит нешуточный разговор.

Я поудобнее устроился в своем кресле и закурил.

– У вас слишком длинные уши для мелкого разгребателя дерьма, – сказал я.

– Не будем ссориться, мистер Бойд, – ухмыльнулся он. – У нас один и тот же клиент. Забавно работать на мертвеца, не так ли?

– Коль вы пришли ко мне, значит, хотите что-то сказать. Я слушаю.

– Когда-то я работал на отца этой девчонки. Выполнял всякие деликатные поручения. А несколько недель назад она явилась в мою контору сама. Вид у нее был, как у проститутки ценой в пятьдесят долларов, готовой снизить таксу сразу до сорока девяти, – на его гнусном лице промелькнула ухмылка. – Она передала мне пакет и велела следить за газетами. Едва только в них появится сообщение о смерти Лейлы Гилберт, я должен переслать этот пакет в ваш адрес, мистер Бойд. Сначала я счел ее сумасшедшей, но после того, как получил пятьсот монет, изменил свое мнение. За последние двадцать лет это мой самый легкий заработок.

– Значит, узнав о ее смерти, вы устроили слежку за мной? А пакет выслали только после того, как убедились, что я встретился с поверенным в ее делах адвокатом Бартом? Не так ли, приятель? – я начал закипать.

– Именно так, коллега. Я ведь не знал, что находится в том пакете и почему она вручила его именно мне. А вдруг там десять фунтов чистого героина? Я не собираюсь из-за чужих глупостей загреметь на двадцать пять лет.

– Ага, – я начал догадываться, куда он клонит. – Значит, вы вскрыли пакет, предназначенный для меня?

– Вы прямо читаете мои мысли, коллега! – нагло улыбнулся Дженкинс – Вы уже догадались, кто из этих пяти угробил ее и старика Гилберта?

– Пока нет. Но я собираюсь разобраться в этом на месте.

– Дело стоит того, – он кивнул головой. – Имея пять тысяч от Барта, да еще рассчитывая на десять за голову убийцы, надо постараться.

– Рад, что мы сошлись во мнениях, мистер Дженкинс, – сказал я. – Вы изумительный собеседник. Рад буду как-нибудь встретиться с вами еще. А теперь – прощайте. Сами понимаете, времени у меня в обрез.

Однако он продолжал нагло улыбаться, стряхивая пепел сигареты на ковер.

– Я не могу бросить вас на произвол судьбы, мистер Бойд. Никогда не прощу себе, если в далекой Австралии с вами что-нибудь случится.

– Что вы имеете в виду? – насторожился я.

– Я хочу войти с вами в долю. Делить все пополам. И опасности, и, конечно, гонорар.

– Приятель, вы ничего не говорили, а я ничего не слышал. А теперь покиньте это помещение. В противном случае мне придется запихать эту вонючую сигару в вашу пасть.

Дженкинс демонстративно стряхнул на ковер новую порцию пепла и нахально просипел:

– Нельзя быть таким жадным. Дело сложное. Над ним надо работать сообща. Я могу принести большую пользу. Ведь что ни говори, а я хорошо знал старика Гилберта. Для него я обделал много дел, и некоторые из них касались этой пятерки. Моя информация здорово выручит вас.

– Не люблю копаться в дерьме. А тем более, не покупаю его.

– Зря вы так. Эти люди способны на все. Особенно, когда кто-нибудь посторонний сует нос в их дела. Один вы не справитесь.

– Тем не менее, сделки между нами не будет. Даю вам пять секунд на то, чтобы исчезнуть отсюда.



Дженкинс грустно вздохнул и осуждающе покачал головой.

– Вы отказываетесь от своей удачи, мистер Бойд. Ведь я искренне готов помочь вам. Но если вы действительно такой скупердяй, что же... Может, вас больше устроят агенты ФБР? Я позабочусь, чтобы они зашли сюда побеседовать с вами.

От этих слов я только презрительно скривился.

– Вряд ли они станут терять время на такую птичку, как вы. Да ведь на вашей роже написано, что вы за доллар продадите мать родную.

– Не знаю, станут ли они терять время со мной, но тех пятерых обязательно допросят. Вы, конечно, понимаете, что я имею в виду?

Конечно, я понимал этого подлеца. Если он стукнет об этом деле в ФБР, его агенты займутся не только этой пятеркой, но и мною. Придется ответить на множество вопросов, самый коварный из которых будет: почему я не предъявил полиции магнитофонную ленту сразу после того, как прослушал ее. И тогда прощай, Австралия, а вместе с ней, возможно, и моя лицензия. Нет, допустить такое нельзя!

Я тяжело вздохнул:

– Значит, вы полетите вместе со мной в Австралию?

– Упаси боже! – воскликнул он. – Что я там позабыл? Но вам понадобится помощник здесь, в Нью-Йорке. Как только появятся какие-нибудь важные сведения, я дам вам телеграмму. Договорились?

– Договорились! – проворчал я безо всякого энтузиазма.

Он вынул сигару изо рта и продемонстрировал все свои гнилые зубы – это должно было означать улыбку.

– Пусть наш союз процветает и крепнет, мистер Бойд. А теперь не смею вас отвлекать от важных дел. Передайте мне половину вашего аванса и разойдемся с миром.

У меня воздух застрял в горле.

– Половину аванса?! Две с половиной тысячи долларов?!

Дженкинс сразу принял оскорбленный вид.

– Мы же договорились все делить пополам. И опасность, и гонорары. Разве вы забыли, мистер Бойд? Так что половиной аванса вы просто обязаны поделиться со мной.

– Они нужны мне на расходы!

– Думаете, у меня их не будет?

Несколько минут я молчал, стараясь сдержать ярость, а потом вызвал Фрэн. Она тут же явилась, имея при себе блокнот и ручку.

– Слушаю, мистер Бойд.

– Выпишите чек на сумму в тысячу долларов мистеру Дженкинсу, – сказал я, скрипя зубами.

– Кто это такой? – удивилась Фрэн. – Раньше мы с ним никогда не сотрудничали.

– Мистер Дженкинс находится перед вами, – я указал пальцем на проходимца.

– Что вы у него покупаете? – на лице Фрэн отразилось недоверие. – Да за эти деньги можно приобрести целый гарем!

– Выпишите чек, – твердо сказал я. – Мистер Дженкинс возьмет его с собой.

– Ничего себе птичка, – сказал Дженкинс, когда Фрэн покинула нас. – Наверное, вы используете ее не только для печатания бумаг? Я угадал, приятель?

Меня так и разбирало швырнуть в него чем-либо тяжелым, но я сдержался и сухо сказал:

– Поговорим лучше о деле. Какие поручения вы выполняли? Что вы делали для Деймона Гилберта?

– Мне приходилось совать нос в разные щели. Работа, конечно, грязная, но он за нее неплохо платил, – Дженкинс развел руками. – Старик был из тех людей, кто любит держать своих ближних на коротком поводке. Чаще всего я занимался обычной слежкой. Но были задания и позаковыристее.

– Нельзя ли выражаться точнее? Факты, события, имена!

– Конечно, мистер Бойд. Мы же теперь компаньоны! – воскликнул он. – Какие могут быть секреты между нами! Возьмем, к примеру, Амброуза Нормана. Он пишет для театра разные пьески. Вкусы у этого парня, скажу я вам, самые экзотические. Вот старик и хотел знать: когда, где, с кем и сколько раз. Чапмен, коммерческий помощник, интересовал мистера Гилберта уже с другой стороны: сколько он тратит в месяц, сколько имеет на счету, куда вкладывает средства. Однажды я обнаружил его деньги в двух различных банках. Старик остался весьма доволен.

– Значит, как клиент Деймон Гилберт вас вполне устраивал? И он тоже не имел к вам претензий?

Приняв мои слова за комплимент, Дженкинс гордо расправил плечи.

– Естественно, мистер Бойд. Я сделал для старика много полезного. Взять хотя бы эту красотку Бетти Адамс. Она была замужем, но семейные дела ее не ладились. Однако до развода дело как-то не доходило. Я разузнал, что она частенько развлекается в постели с одним актером, игравшим в театре на Бродвее, который финансировал мистер Гилберт. Контракт парня кончился, и он не собирался его возобновлять. Театру это грозило чуть ли не крахом: актер был популярен. Вот я и нажал на него...

– Попрошу поподробнее.

– Я их застукал прямо в постели и сделал несколько хорошеньких снимков. Миссис Адамс сразу присмирела, поскольку эти картинки с обнаженной натурой могли ей здорово насолить на бракоразводном процессе. Актеришка тоже был женат и не хотел неприятностей. Он немедленно продлил свой контракт... Ну, а мне перепало от старика кое-что на чай.

– Что вы можете сказать о Феликсе Паркере, старом друге Гилберта?

– Они друзья с юных лет. Вместе учились в колледже. Это единственный человек, которому Гилберт доверял. Доверие кончилось, едва только старик узнал, что Паркер спит с его дочерью.

– С Лейлой? – удивился я.

– С кем же еще, – он удовлетворенно крякнул. – Когда старик узнал это от меня, его чуть кондрашка не хватила. Но он быстро оклемался, и мы вместе разработали план мести.

– Какой же?

Впервые Дженкинсу стало как бы не по себе. Лицо его приобрело хмурое выражение.

– У Паркера есть сестра, совсем молоденькая и незамужняя. Она преподавала что-то в колледже Нью-Джерси. Путем довольно сложных комбинаций я уложил ее в постель Гилберта. Они провели вместе весь уик-энд.

– Она решилась на это добровольно?

– Куда там! У нее просто не было другого выхода. Гилберт предупредил девчонку, что если она пожалуется, то Паркеру переломают кости и остаток жизни он проведет в больнице. А она очень любила брата.

– И чем все это кончилось?

– Старик вызвал Паркера к себе и предупредил, что если тот проведет с Лейлой хотя бы еще одну ночь, его сестра окажется в постели Гилберта. Как говорится – око за око, зуб за зуб. Урок пошел впрок. Паркер присмирел... Правда, говорят, что его сестра тронулась... повредилась умом...

– Попахивает мерзко.

– Не без этого, – согласился Дженкинс.

– В общем, Гилберт был подлым существом, и врагов у него было много...

– А разве я спорю?

– Но это не мешало вам выполнять его поручения.

– А как еще заработать на кусок хлеба, мистер Бойд? – он скорчил печальную рожу. Выбора у меня не было.

– Следовательно, Деймона Гилберта вполне могли убить. Что вы об этом думаете?

– Никогда не занимаюсь вещами, не приносящими доход. Вот с Лейлой – совсем другое дело. Как-никак на кон поставлено десять тысяч. Тут уж я в лепешку разобьюсь.

– Хорошо. Мы выяснили, что многие люди имели повод расправиться с Гилбертом. Их можно даже понять. Но за что убили Лейлу? Чем она досадила всем этим людям?

– Увы, тут я пасую! – Дженкинс встал и стряхнул на ковер остатки пепла. – Все это придется выяснить в Австралии. Будем надеяться, что вам повезет.

– Разве у вас нет хоть смутной версии?

– Могу сказать только одно: она была достойной дочерью своего отца. Яблочко от яблоньки недалеко катится. Думаю, на первый раз этого достаточно, – скверно улыбнувшись, он направился к двери и уже на пороге сказал:

– Желаю вам успеха, коллега.

Дождавшись, пока за ним не хлопнула дверь приемной, я вышел из кабинета. Фрэн сидела с таким видом, словно у нее отобрали любимую игрушку.

– Ты что-то не в духе, крошка, – сказал я. – Как дела?

– Билет на самолет заказан, – сказала она официальным тоном. – Отлет в восемь утра, не забудьте.

– Не забуду. Первая посадка в Сан-Франциско?

– Да.

– Когда самолет покинет тамошний аэропорт?

– Сейчас посмотрю, – она открыла записную книжку. – В четырнадцать тридцать.

– Завтра в это время запросишь аэропорт, дабы удостовериться, что самолет вылетел вовремя.

– Неужели ты думаешь, что я изведусь в тревоге за твою драгоценную особу, Дэнни?

– Когда ты будешь уверена, что моя драгоценная особа уже летит над Тихим океаном по направлению к Австралии, опротестуй чек, который только что был выписан этому Дженкинсу.

– С удовольствием. Мерзкий тип! Пока я выписывала ему чек, он рассматривал меня, как дешевую проститутку. Его отвратительные глазки ползали по мне, словно блохи, – в ее голосе чувствовалось одобрение. – А я уж подумала, что ты купил у него гарем и тебя будут сопровождать в путешествии знойные красотки.

– Вначале я согласился, но потом все же решил расторгнуть сделку. Вряд ли в распоряжении этого грязного сводника имеется хоть одна девочка, достойная внимания Дэнни Бойда.

Глава 4

Для человека, пугающегося даже лифта и издающего крик ужаса всякий раз, когда нужно распахнуть окно второго этажа, путешествие на высоте десяти тысяч метров над беспредельным океаном, где не на чем остановить взгляд, кроме плывущих далеко внизу облаков, – испытание почти невыносимое.

Весь этот день как бы стерся из моей памяти, оставив смутные воспоминания о страхе высоты, реве моторов, слепящем солнце, фиолетовом небе и постоянных тошнотворных позывах.

Мы сделали посадку в Гонолулу и снова поднялись в воздух. Пересекли сто восьмидесятый меридиан – линию перемены дат.

Когда наш самолет вдруг стал резко терять высоту и скорость, у меня возникло жуткое ощущение, что мы вот-вот врежемся в землю, которая быстро неслась нам навстречу, освобождаясь от вуали белых облаков.

– Приземление через пятнадцать минут; – объявила стюардесса для всех, а потом лично для меня: – Пристегните, пожалуйста, свой ремень, сэр.

– Вы издеваетесь! Я не расстегивал его целую вечность, с тех пор, как мы вылетели из Нью-Йорка! – возмутился я. – На мой взгляд, это единственная надежная вещь на всем вашем самолете!

– Не надо беспокоиться, – сказала она с очаровательной улыбкой, хорошо оплачиваемой авиакомпанией. – Все будет хорошо, уверяю вас.

– Какое там хорошо! – я указал в иллюминатор на несущиеся рядом с нами скалы. – Как можно лететь ниже их?

Стюардесса снова очаровательно улыбнулась.

– Мы заходим на посадку вдоль океанского берега. Только и всего. Извините, сэр, но я должна заняться другими пассажирами.

Я разочарованно проводил взглядом ее стройную фигурку. Уж если нам суждено разбиться об эти чертовы скалы, обязательно поцелую стюардессу в последний момент.

Наконец шасси самолета коснулось бетонной дорожки аэродрома, авиалайнер немного подпрыгнул, взвыл моторами, снова встал на колеса и понесся вперед, постепенно теряя скорость. Но именно сейчас мне суждено было пережить самое ужасное испытание.

Когда самолет замер у здания аэровокзала и пассажиры один за другим потянулись к выходу, я не смог последовать их примеру. Какая-то неведомая сила удерживала меня в кресле, не реагируя ни на мои попытки встать, ни на вопли отчаяния.

Спустя минут десять один из моих самых душераздирающих криков достиг ушей стюардессы, и та не замедлила явиться.

– Полет окончен, сэр, – сказала она вежливо. – Это уже Сидней.

– Спасибо, я догадался!

– Но тогда почему вы не покидаете самолет? – удивилась она.

– Я хочу его покинуть, черт побери! Но не могу!

– Разве правительство Австралии возражает против вашего визита?

– Откуда я знаю! Но против меня работают какие-то сверхъестественные силы. Я не могу шевельнуться. Мое тело разбил паралич.

Ее глаза округлились от удивления.

– Как это могло случиться? У вас вид совершенно здорового человека.

Голосом, полным скорби и безграничного терпения, я принялся объяснять ей:

– Я трижды пытался встать и трижды падал обратно в кресло. У меня что-то случилось с позвоночником. Уверен, что причиной этому было мартини с несвежими фруктами, которые вы мне подали недавно.

Внезапно выражение ее лица резко изменилось. Удивление сменилось решительностью, и она быстро протянула руки к моему солнечному сплетению. В ожидании худшего, я закрыл глаза, предполагая, что вид беспомощного калеки внезапно пробудил в девушке садистские наклонности. Все они тут в авиакомпании ненормальные!

Однако я не почувствовал никакой боли. Вместо этого раздался звонкий щелчок и сдержанный смех.

– Можете встать, сэр. Я расстегнула ваш пояс.

Самолет я покинул так же быстро, как и пылающий дом, но хохот трех буквально валящихся с ног стюардесс еще долго звучал в моих ушах. Нет, назад я вернусь только теплоходом!

Однако впереди меня ожидала еще масса препятствий: контроль таможенный, контроль паспортный, контроль санитарный. Это окончательно подорвало во мне веру в людей, а особенно – в хваленое австралийское гостеприимство.

Доктор вертел и выслушивал меня не менее получаса и остался весьма разочарован тем обстоятельством, что я не являюсь разносчиком чумы или сибирской язвы.

Таможенник столь же долго и тщательно перетряхивал содержимое моего чемодана, но не обнаружил там ни наркотиков, ни фальшивых банкнот. Более всего меня тревожил револьвер 38-го калибра, покоившийся в левом кармане моего пиджака. Если его вдруг найдут, попробуй объяснить австралийцам, что это не менее необходимый элемент моей экипировки, чем, скажем, носки или галстук. Каждую минуту я ожидал, что меня начнут охлопывать по телу, но это мероприятие, видимо, не входило в число обязательных. Еще через пять минут передо мной распахнулась стеклянная дверь, и я ступил на землю шестого континента.

Все аэропорты мира похожи один на другой: в то время, как одна половина публики суетится, собираясь улететь, вторая половина с мрачным видом ожидает неизвестно чего. Я опустил чемодан на бетонный пол, утер пот и задумался – куда направить свой путь: в бар или в гостиницу. Мои размышления прервал приятный звучный женский голос:

– Вы – мистер Бойд?

– Да!

Я вздрогнул от неожиданности и резко обернулся. Рядом со мной стояла эффектная брюнетка, высокая, стройная и элегантно одетая. Прямые блестящие волосы, разделенные пробором, обрамляли ее личико, словно крылья ворона. Мне даже захотелось провести по ним рукой, дабы убедиться, что они такие же жесткие, как это кажется. Бархатистая кожа девушки имела цвет меда. А о характере дамы говорил маленький волевой подбородок.

В общем и целом стоило облететь половину земного шара, чтобы полюбоваться на такую красотку. Но эта была отнюдь не тихоня, покорная своей женской доле. Она буквально излучала энергию, применяемую отнюдь не в мирных целях. Если есть ангелы света, то это был, скорее, ангел мрака.

– Меня зовут Бетти Адамс, – представилась она, и на мгновение в ее темно-синих, как ночное небо, глазах вспыхнул огонек насмешки. – А вы тот самый знаменитый детектив из Нью-Йорка? Говорят, вы любите завязывать знакомства?

– У меня создалось впечатление, что в вашей компании не заскучаешь, – чистосердечно признался я.

– Мне позвонил мистер Барт. Он подробно рассказал о вас и о ваших планах. От Сиднея до Таунсвилла – порядочное расстояние, и я решила встретить вас в аэропорту.

– Благодарю за заботу. Мне кажется, мы скоро станем друзьями. Можно мне называть вас просто Бетти?

– Если вам так угодно, – она снисходительно улыбнулась.

– Бетти и Дэнни! Звучит неплохо. Вы не находите?

– Дэнни, вам нужно отдохнуть с дороги. Я заказала номер в отеле "Шеврон-Хилтон" на одни сутки. Завтра утром мы на самолете вылетим в Таунсвилл. Устраивает вас это?

– Не в моих правилах отказывать красивым женщинам! – я галантно поклонился. – А где обитаете вы?

– В этом же отеле.

– Отлично! С энтузиазмом встречаю подобное известие. Мы можем выпить пару стаканчиков перед завтраком, два или три после завтрака и несколько перед обедом.

– Вряд ли вы дотяните до обеда, – сказала она. – Думаю, вы уснете намного раньше.

Носильщик подхватил мои чемоданы и проводил нас до стоянки такси. Спустя еще полчаса я уже прошел регистрацию и получил номер столь великолепный, что тут явно не обошлось без протекции Бетти Адамс. С балкона второго этажа открывался незабываемый вид на город, порт и океан. Минут десять я не мог оторвать глаз от этой красоты, но все же сон вскоре одолел меня.

Проснулся я от настойчивых телефонных звонков: низкий вибрирующий голос Бетти Адамс вернул меня из забытья в реальность.

– Уже шесть часов, – сообщила она. – Жду вас через полчаса в баре отеля. Согласны?

– Конечно! Лечу на крыльях!

Я ополоснулся до пояса, помассировал скальп и те волосы на нем, которые остались в результате последнего визита в парикмахерскую, после чего облачился в костюм, купленный мной в минуту безумия прошлым летом "всего" за сто долларов.

Я еще не успел как следует осмотреться в баре, когда появилась Бетти Адамс. Шелковое платье в голубую полоску плотно обтягивало ее пышный бюст и тонкую талию, оставляя открытыми гладкие загорелые плечи. Ее запястье украшал серебряный браслет филигранной работы.

Шелестя подолом, она уселась рядом со мной.

– Вы не менее прекрасны, чем целый миллион долларов! – воскликнул я.

– Спасибо, – она искоса глянула на меня. – И вы неплохо выглядите, Дэнни.

Я зажег две сигареты и заказал выпивку. Вырез ее платья был так глубок и в нем скрывалось столько интересного, что у меня не было возможности глянуть в лицо Бетти. Даже официант, подавший напитки, не смог вывести меня из состояния столбняка. Бетти поднесла стакан к губам и сказала:

– Может приступим?

– Приступайте... – промычал я.

– Мистер Барт поведал мне весьма занятную историю о том, как полторы недели назад Лейла Гилберт наняла вас на работу. Если я правильно поняла, она хотела, чтобы после ее смерти вы отыскали убийцу. Смерть эта ожидалась в самое ближайшее время. На следующий день после того, как в газетах появилось сообщение о ее смерти, вы получили магнитофон с записью голоса Лейлы. Она перечисляла тех лиц, которые могут быть заинтересованы в ее гибели. Среди пяти имен фигурирует и мое. Все верно?

– Да, – согласился я. – И ваше тоже.

Она сделала еще глоток и поставила стакан на стойку. При этом вырез ее платья раскрылся еще больше, и я, заглянув в него, вынужден был зажмуриться. Зрелище, скажу я вам, было не для слабонервных.

– Больше всего это похоже на бред сумасшедшего, – продолжала она. – Но только на первый взгляд. На самом деле эта шутка совершенно в стиле Лейлы. Она была большая любительница устраивать трагифарсы и розыгрыши. Не может быть никакой речи об убийстве. Это несчастный случай, свидетелями которого было несколько человек, в том числе и один местный житель.

– Готов согласиться с вами, – я раскрыл глаза. – Странно лишь одно: несчастья буквально преследуют семью Гилбертов. Сначала отец утонул недалеко от своей виллы, а затем дочь бросилась в пасть акулы близ берегов Австралии.

– Да, – она вновь взяла стакан и медленно отхлебнула. – Я совсем забыла об этом обстоятельстве. В своем посмертном заявлении Лейла настаивает, что ее отец пал жертвой преднамеренного убийства. Барт сообщил мне об этом, – она положила свою ладонь на мою, и меня словно током обожгло. – Все остальные уже в курсе дела. Мы не согласны с теми унизительными характеристиками, которые дала нам Лейла. Но с нее уже не потребуешь слов извинения. Боюсь, что неприязнь, которую наша четверка питает к ней, может распространиться и на вас, Дэнни. На побережье Австралии вы не найдете популярности.

– Я постараюсь очаровать ваших приятелей. У меня мягкий характер, – самоуверенно заявил я. – Этих людей я не боюсь. Подумаешь, общество: бульварный писака, вороватый помощник, двуличный друг и секретарша-вертихвостка!

Мне показалось, что Бетти обиделась, хотя интонации в голосе остались прежние – зазывные и обворожительные.

– Уверена, что, проведя расследование на месте, вы убедитесь в правоте моих слов. Это был элементарный несчастный случай. Но советую впредь вести себя осторожно.

– А не могли бы вы, Бетти, более подробно изложить эту историю, – я любезно улыбнулся ей. – Из газетной публикации толком ничего не поймешь.

– Лейле пришла в голову блажь совершить прогулку вдоль Большого Барьерного рифа, – начала она безразличным тоном. – Для этого она наняла яхту у капитана Джека Ромнея. Все шло нормально почти двое суток. Но на третью ночь, уже под утро, яхта налетела на риф. Обшивка не выдержала, и яхта стала тонуть. Ромней был единственным, кто бодрствовал в это время. Он успел разбудить всех нас. Спасение состояло в том, чтобы добраться до берега вплавь. Ромней и Лейла покинули яхту последними, когда мы уже успели преодолеть порядочное расстояние. Я слышала крики Ромнея, но в тот момент не могла понять их причины.

– Когда произошла авария, вы были далеко от берега?

Она утвердительно кивнула.

– Нас отделяло от какого-то островка не больше двухсот метров. Погода стояла спокойная, море было теплым, такой великолепной пловчихе, как Лейла, не составляло никаких трудностей преодолеть это расстояние. Если бы только на ее пути не встретилась акула... – она закусила губу.

– Значит, вы не видели, как Лейла прыгнула в море?

– В это время мы уже отплыли на порядочное расстояние от яхты. Я не могла это видеть.

– А акулу вы видели?

– Нет, – она покачала головой.

– Крики Лейлы слышали?

– Тоже нет. Я слышала только крики капитана Ромнея.

– Тогда почему вы утверждаете, что она пала жертвой акулы? Вы ведь даже не знаете в точности, покинула ли Лейла яхту.

Бетти глянула на меня с нескрываемым удивлением.

– Не значит ли это, что в смерти Лейлы вы подозреваете Ромнея?

– Выслушав историю в вашем изложении, я нахожу это вполне возможным.

Бетти искренне расхохоталась.

– Ну зачем это ему нужно? Он видел Лейлу впервые в жизни. Какая-то богатая американка наняла яхту, чтобы покататься со своими друзьями. Это его бизнес.

– Кто-то мог предложить ему за смерть Лейлы большие деньги.

Она очаровательно передернула плечами.

– Надеюсь, вы скоро познакомитесь с капитаном Ромнеем. Вы убедитесь, что он не способен на убийство. Кто угодно, но только не он.

– Хорошо, я обязательно это сделаю, – сказал я. – Возможно, даже завтра. А как получилось, что вы все вместе оказались в Австралии?

– Это предложила Лейла. В свое время она дважды посетила Австралию вместе с отцом, и ей здесь весьма понравилось. У Амброуза Нормана нашлось в Австралии дело – местный театр взялся ставить его пьесу. Он мог заниматься пьесой, как бы находясь в отпуске.

– То есть Лейла продолжала все начинания своего отца?

– Да, она унаследовала его бизнес.

Некоторое время я размышлял.

– Я понимаю, почему здесь находится драматург Амброуз Норман. Могу понять, почему Лейлу сопровождал коммерческий помощник Чапмен. Но как попал в эту компанию Феликс Паркер?

– Незадолго до смерти Гилберт пообещал Паркеру проценты с постановки будущей пьесы Нормана. Лейла просто выполняла волю отца. В этих вопросах она была весьма щепетильна.

– Ну, а как попали в Австралию вы?

Бетти натянуто улыбнулась, глядя куда-то в сторону.

– Я была личным секретарем мистера Деймона. Лейла унаследовала меня вместе со всем остальным.

– Одному только адвокату Барту не нашлось места среди вас.

– Так уж получилось.

Я снова зажег две сигареты – одну для себя, другую для Бетти.

– Не идет из головы этот капитан Ромней, – сказал я задумчиво. – А что, если вы сказали мне не всю правду об аварии? Или вам хорошо заплатили именно за эту версию?

– Ну, это в вас уже заговорила профессиональная недоверчивость, – сказала Бетти холодно. – Учтите, я могу и обидеться.

– Ладно-ладно, я мог сказать что-то не то... Вечер еще не кончился. Может, мне придет в голову какая-нибудь толковая мысль. Лучше расскажите о Деймоне Гилберте. Что это был за человек?

Она задумалась, постукивая пальцем, по своему серебряному браслету.

– В двух словах и не скажешь. Он был импресарио, владел несколькими театрами... Но это то же самое, что сказать о Шекспире – он был актером, сочинявшим пьески. Деймон имел редкий дар делать деньги при помощи искусства, а искусство – при помощи денег. Кроме того, в личной жизни он был весьма эксцентричен...

– Как это понять?

– Гилберт никому не верил, всех подозревал. Ему необходима была безусловная, абсолютная власть над близкими. Он никому не позволял выйти из-под контроля или действовать самостоятельно.

– Значит, если бы кто-нибудь попытался порвать с ним, Деймон Гилберт это ему не позволил бы?

– Тот, кто брыкался в упряжке, только сильнее натягивал вожжи, – сказала она с горечью. – Гилберт не мог жить, не подавляя людей. Все окружающие должны были принадлежать ему душой и телом. Можно подумать, что они подпитывали его своей энергией...

– В общем: типичный вампир?

– Не судите Гилберта слишком строго, – Бетти Адамс печально улыбнулась. – Я всегда немного преувеличиваю. Все великие люди неуживчивы. А это был великий человек, и недостатки его были тоже велики.

– Лейла была сделана из того же материала?

– Вы же ее сами видели. Какое у вас сложилось впечатление?

– Эгоистка. Зануда. И все такое прочее. Какие у нее были отношения с отцом?

– Любовь и ненависть, добро и зло... Но после смерти отца Лейла стала походить на него даже в мелочах. Особенно удачно она копировала отрицательные стороны его натуры.

– На смену вампиру явилась вампирша?

– Так оно и было, – Бетти кивнула головой. – Она была так же одержима идеей власти, как и ее отец.

– Присутствовала ли Лейла на том званом вечере, когда утонул ее отец?

– Да. Именно она и нашла его тело на следующий день, – Бетти вдруг вздрогнула, словно вспомнив что-то ужасное. – Может, лучше пройдем в ресторан и что-нибудь съедим? Завтра придется встать пораньше, чтобы успеть в аэропорт.

– Поддерживаю вашу идею.

Кухня Сиднея просто очаровала меня. Я ел устриц, размером с кулак каждая, пил прекрасное вино и закусывал нежнейшими омарами. До серьезного разговора дело, конечно, не дошло – у нас обоих были заняты рты.

* * *

Часов в десять мы, по настоянию Бетти, покинули ресторан. Жаль было прерывать такой очаровательный вечер, но доводы относительно раннего подъема все же одержали верх.

Номер Бетти находился на том же этаже, что и мой, только несколькими дверями дальше. Естественно, что я, как галантный кавалер, проводил ее до самого порога. Несколько минут мы весело обсуждали ресторанное меню, а потом Бетти вдруг заявила:

– У меня в номере есть бутылка превосходного вина. Если желаете, можно пропустить по стаканчику напоследок.

Некоторое время я смотрел в ее бездонные темно-синие глаза, пытаясь разгадать, что же таится в них, но это было не легче, чем проникнуть взором сквозь защиту атомного реактора.

– Предложение в высшей мере привлекательное, – выдавил я из себя в конце концов.

Ее комната роскошью ничуть не уступала моей. Пока Бетти возилась со стаканами, я уселся на мягкий диван и закурил. Через пять минут она поставила поднос с выпивкой на маленький столик и уселась на приличном расстоянии от меня.

– Выпьем за Таунсвилл, – я поднял стакан. – Чтобы наш путь туда оказался таким же приятным, как это вино.

– За Таунсвилл, – поддержала меня Бетти.

– Это далеко от Сиднея?

– Больше двух тысяч миль. Но в этой стране такое расстояние – мелочь.

– Короче, в воздухе мы будем примерно четыре часа.

– Около этого, – она бросила на меня заинтересованный взгляд. – Откуда вдруг такой интерес к географии?

Я улыбнулся и начал скромно объяснять ей:

– Путешествие не близкое. Легким его тоже не назовешь. Вряд ли вы проделали этот путь только ради моих прекрасных глаз, которых до этого даже и не видели. Значит, есть другая причина, почему вы оказались здесь. И причина весьма серьезная, не правда ли?

– Разве вас это беспокоит?

– Честно говоря: да. Если меня хотят убедить, что смерть Лейлы – всего лишь несчастный случай, это можно было сделать и в Таунсвилле. Возможно, вам захотелось увидеть меня раньше, чтобы поговорить наедине. Не желаете ли вы, дорогая, прибрать меня к рукам по сходной цене?

– Я думала об этом! – она заразительно рассмеялась. – Но пообщавшись с вами, поняла, что сглупила. Вы не тот человек.

– Лучше или хуже того, что вы ожидали?

– Просто другой. Обычно частные детективы не такие. Они ведут себя, как лакеи... А вы, Дэнни, себе на уме.

– Как вы собираетесь поступить теперь?

– Даже не знаю, – она испытующе глянула на меня, словно хотела прочитать ответ на моем лице. – Даже если я предложу вам сейчас свое тело и свою страсть, вы все равно отправитесь в Таунсвилл.

– А почему вы не хотите, чтобы я туда летел? – я лукаво глянул на нее. – Опасаетесь, что я могу найти убийцу Лейлы?

– Лично я не опасаюсь ничего, – она невесело улыбнулась, – чего не могу сказать о других. Они просидят в этом дерьмовом городке еще не меньше недели – пока не закончится следствие. Уже сейчас все находятся в глубочайшей депрессии, все перегрызлись между собой, все прокляли тот день и час, когда связались с Лейлой. Ваше появление там может привести к катастрофе. Поймите, они все – как готовая взорваться бомба. Не хватает только запала. И им станете вы, Дэнни. Даже не представляю себе, что случится, когда эта бомба взорвется...

– Неужели это будет так страшно?

– Вам все это кажется глупым. Вы просто не знаете этих людей. Когда я думаю о них, меня мороз по коже пробирает. Они похожи на шайку злобных джиннов, попавших в одну бутылку. Когда пробка вылетит, на белый свет может появиться такое...

– Раскроются все мрачные тайны их черных душ?

– Возможно. А может быть, случится что-то и похуже, – она содрогнулась. – Наружу выплеснется столько годами копившейся мерзости... Взаимная ненависть погубит всех: вас, меня, их.

– Мне кажется, ваше воображение чересчур разгулялось. Зачем столько эмоций, если дело действительно идет о банальном несчастном случае.

– Интересно, что бы вы сказали, если бы вам пришлось жить под пятой Деймона Гилберта и его жестокой дочери... – прошептала она, кусая губы.

– Души ваших друзей так искалечены двумя этими вампирами, что появление Дэнни Бойда, обязанного разобраться во всех хитросплетениях ваших отношений, заставит всех полезть на стенку?

– Вам не откажешь в проницательности, Дэнни, – Бетти кивнула. – Все может произойти именно так.

– Пустяки, – я небрежно махнул рукой. – Мне этот разговор уже надоел. Давайте сменим тему. Вы еще встречаетесь с тем актером, из-за которого у вас едва не произошли семейные неприятности?

Ее бронзовое лицо медленно побледнело, а в глазах зажглась неукротимая ярость. Точеная рука стремительно взлетела вверх, и я не сумел увернуться от увесистой оплеухи. Помните байку о типе, в полумраке налетевшем лбом на стенку и вместо одной свечи увидевшем сразу тридцать шесть? Ему еще повезло! В моих глазах вспыхнуло не меньше сотни свечей.

– Убирайтесь вон! – приказала она.

– Как скажете, Бетти, – вежливо ответил я, вставая с дивана.

Она закрыла глаза и прижала ладони к лицу. Впечатление было такое, что сейчас ее ногти вопьются в собственную кожу.

– Подлец, – прошептала она. – Грязный негодяй. Легавый.

Я благополучно добрался до дверей и уже начал открывать их, когда сзади раздался призывной шепот:

– Дэнни!

– Да?

Все еще держась за ручку двери, я обернулся и глянул на нее. Бетти быстро пересекла комнату, остановилась напротив меня и нежно погладила мою щеку.

– Простите, – прошептала она. – Я погорячилась. Вам было больно?

– Еще чуть-чуть – и я навсегда остался бы уродом с перекошенной рожей.

– Откуда вы узнали об актере?

– От одного грязного типа, которого нередко нанимал Деймон Гилберт. Он очень смеялся, рассказывая мне эту историю.

– Дженкинс, – с отвращением пробормотала она. – Шелудивый пес.

– А вот он был весьма доволен. Гилберт получил обратно своего актера, да и вы особо не пострадали. Дженкинс считает, что все получилось в лучшем виде.

– Кроме одной мелочи, – ее голос был уже еле слышен. – Я была безумно влюблена в того человека. Понадобились годы, чтобы прийти в себя после этого удара. Мне хотелось остаться одной и реветь, а я должна была благодарить Гилберта за заботу обо мне и вместе с ним отправляться в театр... Но мое горе не в счет.

– Дженкинсу вас не понять. За сто долларов он подведет под суд родного отца.

Ее пальцы вновь ласково коснулись моего лица.

– Простите еще раз, Дэнни. Я не сдержалась. Ведь вы ни в чем не виноваты.

– Забудем об этом, – примирительно сказал я. – И отправимся, наконец, отдыхать. Вы весь вечер твердили мне об этом. Завтра утром мы должны проснуться свежими и трезвыми.

Она молча повернулась ко мне спиной, сделала несколько шагов к дивану и замерла.

– Спокойной ночи, Бетти, – тихо сказал я, любуясь ее фигурой.

– Не уходите, Дэнни, – прошептала она. – Я не могу остаться наедине со своими жуткими мыслями. Одна я не переживу эту ночь. Останьтесь, Дэнни.

Я попытался успокоить ее:

– Примите две таблетки аспирина и вы уснете, как ребенок.

– Нет, Дэнни, мне страшно... Не уходите, – жалобно просила она.

– Не думаю, что я поступлю благородно, скоротав с вами ночь.

Она ничего не ответила мне. Ее руки, как лебединые крылья, взлетели к плечам, и платье, словно серебристая струя, соскользнуло на ковер. Затем она повернулась ко мне, двумя движениями сорвала с себя бюстгальтер и трусики и предстала передо мной совершенно обнаженной. Ее грудь бурно вздымалась, а в глубине глаз вспыхнул огонь.

Тело ее, там где его не коснулся загар, было удивительно белым и нежным, а таких великолепных бедер мне не приходилось видеть еще никогда в жизни.

Она сделала шаг вперед, и ее пышные груди качнулись. Даже не помню, как мы оказались в постели. Я уже не чувствовал своего тела, паря где-то в недостижимых далях, где меня ждало необыкновенное наслаждение. Но тем не менее я отдавал должное и бархатистой коже Бетти, и ее темпераменту.

А затем наступило блаженство...

Когда все закончилось, она прошептала:

– Ты не сердишься на меня, Дэнни? Это было так чудесно. Тебе понравилось, любовь моя?

– Хочешь, я сообщу тебе одну вещь? – сказал я, постепенно возвращаясь из райских кущ в суровую реальность. – В сущности, ты ничем не отличаешься от Деймона Гилберта. Ты так же любишь властвовать над людьми, как и он.

Она ничего не ответила мне. И только погружаясь в сон, я понял причину этого – ей мешали говорить старательно сдерживаемые рыдания.

Глава 5

Когда мы выехали на шоссе, проложенное вдоль залива, и направились на север, у меня создалось впечатление, что я созерцаю райские поля. На ярко-голубом небе сверкало солнце, жар которого умерялся свежим бризом с океана, а пейзаж заслуживал того, чтобы прилететь сюда с другого полушария планеты.

Мы втроем – я, Бетти и Ларри Чапмен – ехали в роскошном лимузине с откидным верхом. Чапмен встретил нас в аэропорту Таунсвилла, и его поведение оказалось гораздо менее холодным, чем я мог ожидать. Это был мужчина примерно сорока пяти лет отроду с такими массивными плечами, что походил на циркового борца. Его черные волосы, несомненно, вились бы локонами, если бы только не были так коротко подстрижены. За все время, что мы были знакомы, он ни разу не извлек изо рта толстую черную сигару.

Бетти указала рукой на остров, едва видневшийся на горизонте, и что-то сказала.

– Что? – переспросил я, не расслышав ее слова из-за встречного ветра.

– Каждый год здесь устраивается заплыв от берега до того самого острова! Пловцов охраняют сторожевые катера!

Я кивнул и прокричал ей в ухо:

– Жаль, что сторожевой катер не охранял вашу яхту!

Минут через десять автомобиль затормозил перед огромным домом, выстроенным в колониальном стиле. По его фасаду тянулась терраса, с которой, я полагаю, должен был открываться прекрасный вид на океан. Общую картину великолепия дополнял тщательно ухоженный сад.

Чапмен погнал машину в гараж, а мы с Бетти направились к дому.

– Неплохо, верно? – сказала она. – Хозяева этого дома уехали на три месяца в Европу, и Джек Ромней снял дом для Лейлы. Жаль только, что мы не смогли обзавестись прислугой. Есть только две приходящие служанки. Остается заниматься самообслуживанием. Амброуз, например, следит за тем, чтобы бар не пустел. Конечно, если он не занят другим делом...

– Вы имеете в виду литературные занятия?

Бетти состроила уморительную гримасу.

– Не смешите меня, мистер Бойд. Другое занятие Амброуза имеет имя – Соня. Это эстонка, не так давно эмигрировавшая в Америку со всей семьей. Ее родители умерли, а брат работает где-то шахтером. Года два она жила, не имея за душой ни единого доллара. Опустившись на самое дно, она созрела для Амброуза... Он без ума от таких девушек. Не знаю только, где он их находит. Его привлекает самая крайняя степень развращенности.

– Его можно понять. За свои деньги он получает редкие удовольствия.

– Говоря честно, каждый из нас привык действовать так, как ему хочется, не обращая внимания на других, – она немного понизила голос. – А сейчас все по-другому. Все оказались изолированными от мира, словно в наимерзейшей из пьес самого Амброуза. Скорей бы закончилось судебное расследование.

Через залитую солнцем террасу мы прошли в прохладный, обширный холл. За ним открылась громадная гостиная, заставленная неуклюжей тяжеловесной мебелью – очень дорогой и очень неудобной. Бар занимал всю заднюю стену и мог потрясти воображение самого крупного ценителя спиртных напитков. Перед стойкой в ряд стояли высокие табуреты.

Единственным клиентом этого потрясающего питейного заведения была молодая девушка, устроившаяся на самом крайнем табурете. За стойкой какой-то тип священнодействовал с целой дюжиной разнокалиберных бутылок.

– Позвольте познакомить вас, – сказала Бетти, подходя к девушке. – Это Соня. А это – мистер Бойд.

Судя по фигуре, Соне нельзя было дать больше восемнадцати. Но глянув ей в лицо, я добавил еще лет пять. Она была скуласта, большерота, глазаста. Красавицей не назовешь – угловатая фигура, хмурое выражение на лице, тускло-желтые волосы, собранные на манер вороньего гнезда, в котором давно не наводился порядок.

Взгляд, которым она одарила меня, напоминал взгляд бродячей кошки, которая обдумывает с какого конца лучше есть сардинку – с головы или с хвоста.

– Рад с вами познакомиться, Соня, – вежливо сказал я.

– Не теряй времени даром, парень, – с сильным акцентом произнесла она. – Я сплю вон с тем типом, который увивается за стойкой.

– Прекрати, Соня! – оборвала ее Бетти. – Мистер Бойд просто поздоровался с тобой. Больше ему от тебя ничего не надо.

– Поняла... – по губам Сони скользнула саркастическая улыбка. – Ты провела с ним ночь в Сиднее. Мистер Бойд, как видно, оказался молодцом. Еще держится на ногах и даже вид имеет не очень утомленный.

Скулы Бетти покрылись лихорадочным румянцем, и она процедила сквозь зубы:

– Помолчи, шлюха подзаборная!

Продолжить дальше ей не дал человек, смешивавший за стойкой коктейли. Тягучим голосом он произнес:

– Поскольку про меня забыли, я представлюсь сам. Амброуз Норман собственной персоной.

У него было лицо спившегося херувима, давно изгнанного из рая на грешную землю: розовые и круглые, словно яблоки, щеки, тройной подбородок, прикрывавший верхнюю часть груди, сеть склеротических сосудов на щеках и носу, болезненная одутловатость кожи. Одет он был в лиловую рубашку, расстегнувшуюся на брюхе, и шорты какой-то невероятной расцветки.

– Дэнни Бойд, – представился я в свою очередь.

– Выпьете что-нибудь? Могу приготовить напиток на любой вкус. Любого цвета, любого запаха, любой крепости! Отведав моего пойла, вы тут же рухнете на колени!

– Это точно, – мрачно прокомментировала Соня.

Поскольку я продолжал молчать, Амброуз с покорным видом пожал плечами.

– Жизнь убедила меня, что самым большим препятствием для общения людей являются, как ни странно, слова. Мечтаю попасть на необитаемый остров в компании немой женщины. Ну, в крайнем случае, говорящей на суахили. Вот тогда мы бы прекрасно ужились.

– Сам-то ты болтаешь без умолку, – сказала Бетти. – Приготовь мне мартини, Амброуз. То же самое сделай и для мистера Бойда. Иначе он умрет от жажды.

– Сейчас, моя дорогая. Все будет сделано в лучшем виде, – он лукаво глянул на Соню. – А что ты будешь пить, моя простушка?

– Пиво!

– Каково? – Амброуз расплылся в довольной улыбке. – Не великолепна ли она? Спросите, когда она умывалась в последний раз?

– Амброуз! – Бетти с отвращением отвернулась. – Ты ведешь себя непристойно!

– В пятницу, – подумав, сообщила Соня. – Я не люблю мыться. Это вредно для здоровья.

Великий драматург испустил звук, похожий на квохтанье курицы, но смешивать коктейли не перестал. Получалось это у него, надо признаться, виртуозно. Любой профессиональный бармен мог позавидовать Амброузу Норману.

– Как ты думаешь, Бетти, – он бросил на нее быстрый взгляд, – Лейла лгала мистеру Бойду или нет?

– Не знаю, – равнодушно ответила она.

– Впрочем, мне все равно. Мне от этого не холодно и не жарко.

Он поставил перед нами два стакана и сделал приглашающий жест рукой. Я устроился на табурете через два места от Сони, а Бетти – рядом со мной.

– Где Феликс? – спросила она.

– Наш великий Феликс удалился куда-то с героем, достойным его самого, со вторым после бога существом на яхте, с хозяином и господином наших душ, с человеком по имени...

– Прекрати! – прикрикнула на него Бетти.

– ...Джек Ромней, да будь благословенна его дырявая посудина, – закончил Амброуз и удивленно уставился на Бетти. – Что с тобой? Чем ты недовольна? Я не сказал ничего плохого.

– Вы все мне и так надоели! – страдальческим тоном воскликнула она. – Но когда ты начинаешь разыгрывать свои дурацкие спектакли, меня просто выворачивает!

Кто-то навалился на мое плечо, и по запаху давно не мытого тела я сразу определил – Соня. Она протянула к лицу Бетти руку с грязными ногтями и зловеще прошептала:

– Не смей орать на него или я выцарапаю твои гляделки!

В голосе с сильным акцентом чувствовалась нескрываемая злоба. Но и Бетти оказалась не промах! Соскользнув с табурета, она потянулась к горлышку ближайшей бутылки.

Амброуз спокойно отодвинул все бутылки подальше и, ухватив Соню за руки, резко дернул ее на себя. Бокалы с мартини полетели на пол, а виновница этого разгрома оказалась лежащей на стойке лицом вниз. При этом она не забывала дрыгать ногами в воздухе так, что едва не заехала мне каблуком в подбородок.

Платье Сони задралось, обнажив маленькие округлые ягодицы и неожиданно стройные бедра. Амброуз отвесил ей увесистый шлепок по заднице и столкнул со стойки.

– Иди прогуляйся, мой цветочек, – ласково сказал он. – Подыши свежим воздухом и охладись.

– Ах ты, старый кобель...

Все последующие ругательства она выложила на своем родном языке, но смысл их был до того ясен, что я начал восхищаться своими лингвистическими способностями. Впрочем, скорее всего, эстонский язык намного легче, чем это обычно считают.

– Иди-иди, моя крошка, – похоже, Амброуз совсем не обиделся. – Очисть помещение. Оставь в покое благовоспитанных людей, которые не привыкли царапаться при посторонних. Иначе папочка опять закатит тебе трепку.

Под его мягким лучистым взглядом Соня сжалась и поникла. Ярость в ее глазах быстро угасла, и она соскользнула с табурета, едва не отдавив Бетти ногу. Низко опустив голову, постояла немного возле стойки, а затем, шаркая, направилась в холл.

Амброуз проводил ее внимательным взглядом и стал втолковывать мне свое жизненное кредо, не забывая о приготовлении коктейлей.

– Я прожил в Нью-Йорке больше пятнадцати лет и по горло сыт этими кинозвездами и манекенщицами, – начал он голосом отставного гангстера, вспоминающего свои подвиги. – Я переспал со всеми из них. Поверьте, мистер Бойд, это куклы. Одна сплошная фальшь. Я сыт ими по горло!

Опершись локтями о стойку, он погрузился в свои воспоминания, полные скабрезных историй и явных непристойностей.

– Даже если я заткну уши и закрою глаза, грязь, о которой ты говоришь, обволакивает меня! – воскликнула Бетти. – Неужели нельзя поболтать о чем-нибудь другом?

– Не нравится – не слушай! – возразил ей Амброуз. – В этом доме много мест, где можно уединиться.

Бетти положила руку мне на плечо.

– Дэнни, я покидаю вас. Проверю, готова ли комната. Если возле нее недавно проходила Соня, комнату необходимо проветрить. Пока. Еще увидимся.

Плавно покачивая бедрами и гордо стуча каблучками, она вышла из гостиной.

– Подумаешь, фифа... – Амброуз проводил ее взглядом. – Короче, я имел всех этих столичных баб, которые скидывают трусики только за один твой автограф. Мне приелись эти роскошные наряды, эти дорогие магазины, эти великосветские разговоры. Мне надоела эта любовь, которая больше похожа на игру в бридж: надо знать все правила игры и немножко плутовать, если партнер зазевался. Моя жизнь изменилась в лучшую сторону, когда я связался с одной латиноамериканкой... Она якобы хотела написать книгу, но так и не нашла издателя. Вот и осталась в наших краях без денег и без крыши над головой. Какая это была любовь! Она каждую ночь могла демонстрировать новые трюки, и так – на протяжении целого года!

– Вы, наверное, хотите оправдаться передо мной за Соню? Не стоит этого делать, – сказал я.

– Мистер Бойд, если я спрошу, что вам доставляет наибольшее удовольствие, как вы ответите?

Я не заставил его долго ждать:

– Холодный мартини.

– В этом баре обслуживание, может быть, оставляет желать лучшего, но зато по части болтовни, бармен – чемпион мира. Не так ли?

Он приготовил мартини и пододвинул стакан ко мне.

– Извините, что при разговоре я брызжу слюной. Такая уж у меня привычка... Эта маленькая дикарка Соня оказалась настоящим кладом. Я словно помолодел на десять лет. Ее учили любви негры и малайцы, испанские рыбаки и ирландские матросы... Впрочем, вижу, вас тоже не устраивает этот разговор. Давайте сменим тему.

– Увы, я вряд ли могу быть достойным собеседником для вас! – извиняющим тоном сказал я. – Я умственно отсталый, туповатый детектив и не могу соревноваться с вами в этом интеллектуальном виде спорта.

– Не льстите мне! Вы парень не промах, это сразу видно. И во всех делах вы разбираетесь прекрасно. Я понял: вчера вечером вы укротили эту тигрицу Бетти Адамс. А такое даже Гилберту не всегда удавалось.

– Разве? – вежливо поинтересовался я.

– Верьте мне! – в его глазах вспыхнул огонь. – Иногда это просто сводило Гилберта с ума. Он считал, что все бабы продаются, вопрос только в цене. Сотни раз он пытался выяснить, сколько стоит Бетти Адамс, но ни разу не добился успеха. Впрочем, он относился к ней очень хорошо. На свой манер, конечно. Однажды она связалась с актером, игравшим в театре, принадлежавшем Гилберту...

– Простите, но мне уже рассказывали эту историю.

– Вот оно как! Да вы неплохо информированы, как я погляжу! – разочарованно скривился Амброуз. – Но я говорил о Гилберте. Она сильно разочаровала его.

– Скоро у меня от ваших рассказов волосы встанут дыбом. Это не кружок интимных друзей, а клубок змей. Я все чаще задаюсь вопросом, кто из вас имел основания ненавидеть Гилберта больше всего?

– Я относился к нему нормально, – поспешно сказал Амброуз. – Нам нечего было особо делить. Он нуждался во мне больше, чем я в нем. За одиннадцать лет мои пьесы пять раз имели на Бродвее грандиозный успех. А это значит, повезло и моему продюсеру. Деймона Гилберта вывел в люди я. Запомните это.

– Вы так привязались к нему, что год за годом возобновляли контракт, – я задавал вопросы наугад, стараясь нащупать слабое место Амброуза. – Но ведь у других продюсеров вы могли заработать куда больше. Ведь у вас есть громкое имя, популярность. Бродвейские театральные дельцы приняли бы вас с распростертыми объятиями.

– Всех денег на свете не заработаешь, – он махнул рукой. – Чем больше доход, тем выше налоги. Зачем мне другой продюсер?

– А может быть, ваше постоянство было вызвано другой причиной? Скажем, одним пухленьким досье, в котором фиксировались все ваши сексуальные извращения?

Его руки вцепились в стойку так, что побелели костяшки пальцев.

– Откуда вы это взяли? – прохрипел он. – Кто внушил вам эту грязную ложь?

– Какая разница? Мы храним в тайне своих информаторов. Я уверен, что Деймон Гилберт был убит. Тот, кто убил его, убил и его дочь, которая является моей клиенткой. В списке подозреваемых – пять человек. Вы – один из них. Я знаю, что у вас есть основания для убийства. Другой вопрос – достаточно ли вы смелы? Недавно разыгравшаяся здесь сцена показала: вы умеете постоять за себя.

– Да вы рехнулись! – воскликнул он. – Вы считаете, что у меня были причины убить Гилберта? Ну, а как насчет остальных? Вы интересовались ими?

– Я интересовался.

– Бетти Адамс не в счет, – он презрительно взмахнул рукой. – Зато обратите внимание на Ларри Чапмена, коммерческого референта, всю жизнь обкрадывавшего Деймона! Знаете, как обошелся с ним старик? Принудил написать подробное признание и спрятал его в сейф адвоката. Затем наполовину срезал заработок и заставил начать карьеру заново. Целую неделю Ларри стоял у входа в театр и проверял билеты.

– И Ларри Чапмен стерпел это? Да так не обращаются и с мальчишками!

– Если бы он заартачился, его признание оказалось бы у прокурора. Тогда бы уж все, кому Ларри насолил, а таких людей немало, набросились бы на него.

– Выходит, Чапмен нашел в себе силы перенести позор? А это значит – мог найти силы и для мести, – констатировал я. – Среди подозреваемых он проходит под первым номером.

– А чем лучше Паркер? – продолжал Амброуз. – Единственный приятель Деймона... Благовоспитанный тип. Добрый старый товарищ, который так был занят обольщением Лейлы, что даже не имел времени общаться с ее отцом.

– Трудно разобраться в их взаимоотношениях, – я пожал плечами. – Но мне кажется, что Паркер менее уязвим, чем вы. Если бы досье, разоблачающее ваши пороки, стало достоянием гласности, скандал мог разразиться на всю страну.

– Нет! Паркер более уязвим, чем любой из нас! – гневно воскликнул Амброуз. – Гилберт боготворил свою дочь. Он беспокоился о ней больше, чем о себе. Когда старик узнал, что та спит с Паркером, он чуть не рехнулся. Если бы Феликс в это время не уехал куда-то, ему, бесспорно, пришел бы конец. Но старик отлежался, одумался и изобрел трюк, который заставил Феликса страдать едва ли не смертными муками. Знаете, что он устроил? Он принудил сестру Феликса, молоденькую преподавательницу из...

– Не надо. Эта история мне тоже известна.

– А вы знаете, мистер Бойд, где теперь находится сестра Паркера?

– Нет.

– В сумасшедшем доме. В отделении для безнадежных психов. Так у кого больше оснований ненавидеть Гилберта? У меня или у Паркера? Но я еще не все сказал вам. Только один человек по-настоящему мечтал о том, чтобы утопить старика при первом удобном случае...

Амброуз котел добавить еще что-то, но слова застряли у него в горле. Он словно окаменел, уставившись мимо меня.

– Продолжай, мой друг, – раздался из холла чей-то баритон. – Я тебя внимательно слушаю. Всегда приятно узнать о себе что-то новенькое.

– Э-э... ты здесь давно? – замялся Амброуз.

– Недавно. Но мне вполне хватило времени, чтобы выслушать твои клеветнические измышления относительно меня и Лейлы Гилберт, – продолжал не видимый мне человек. – Впрочем, это я еще мог бы как-то простить... Кто не знает твоего мерзкого языка. Но упоминание о моей больной сестре, эта ложь, с помощью которой ты пытаешься спасти собственную шкуру, недопустима и непростительна. Тебе придется пожалеть о своих словах, Амброуз.

Я обернулся и увидел в дверях две мужские фигуры. Тот из двоих, кто только что закончил этот обличительный монолог, и являлся не кем иным, как Феликсом Паркером, не спеша пересек гостиную и остановился возле бара.

Выглядел он как голливудский киногерой – высокий, статный, с великолепными внешними данными, прекрасно воспитанный и уверенный в себе. Годы никак не отразились на нем, лишь в пышной шевелюре добавилось немного благородной седины. На загорелом лице сияли удивительно яркие голубые глаза. Думаю, ни одна особа женского пола не в состоянии была устоять перед чарами этого человека.

Лицо Амброуза Нормана покрылось потом, а на висках набрякли сосуды. На Паркера он смотрел, как кролик на удава.

– Поосторожней, Феликс, – пробормотал он, вцепившись в край стойки. – К чему эти сцены... Давай не будем ссориться...

Паркер коротко размахнулся и врезал кулаком по жирному подбородку драматурга. Глаза Амброуза сразу превратились в стеклянные шарики. Он выпустил край стойки и исчез из поля моего зрения. Почти все бутылки последовали за ним. Их грохот заглушил звук падающего тела.

Затем Паркер повернулся ко мне и протянул руку – но не кулак, а открытую ладонь. Его лицо осветила мужественная улыбка.

– Будем знакомы, – сказал он. – Я Феликс Паркер. Как поживаете, старина?

Глава 6

Пока Паркер расправлялся с Амброузом, вошедший вместе с ним человек продолжал топтаться в дверях. Когда краткий поединок двух бывших друзей Деймона Гилберта закончился для одного из них глубоким нокаутом, незнакомец с непринужденным видом приблизился к стойке бара.

– Знакомьтесь, капитан Джек Ромней, – представил его мне Паркер.

– Очень приятно. Дэнни Бойд.

Мы обменялись рукопожатиями, после чего у меня возникло ощущение, что мои пальцы побывали в камнедробилке. Ростом Ромней ничуть не уступал Паркеру, но был гораздо кряжистей.

– Может быть, отнесем этого болтуна в его комнату? – вежливо осведомился он.

– Ему как раз очень уютно там, где он лежит. Собаки и свиньи предпочитают валяться на земле. Зачем пачкать руки, таская этого бесчувственного борова?

– Вы его хорошо проучили, – широко улыбнулся Ромней.

– Извините, что вмешиваюсь, – обратился я к нему. – У вас какой-то странный акцент. Англичане, да и австралийцы говорят по-другому. Кто же вы по национальности?

– Родился я в Англии, но сразу после войны переехал сюда, – он улыбнулся еще шире. – Поэтому и говорю так странно. Ни то ни се.

Он лет на десять был моложе Паркера, но это как-то не бросалось в глаза. Загрубевшая кожа выдавала в нем моряка. Конечно, Ромней выглядел не так импозантно, как Паркер, но мне его простоватое лицо внушало гораздо больше доверия.

– Прихватим с собой выпивку и выйдем на террасу, – предложил Паркер. – В этом свинарнике я и глотка не сделаю.

Спустя несколько минут мы уже расположились в легких креслах на террасе, овеваемой океанским бризом.

– Ситуация и без того чрезвычайно сложная, – сказал Паркер. – Поэтому не будем усугублять ее излишними формальностями. Давайте обращаться друг к другу по имени. Возражений нет?

– Никаких, – ответил я.

– Вот и хорошо, – он достал из кармана спортивной куртки золотой портсигар и принялся раскуривать сигару. – Мы знаем, ради чего вы сюда прибыли, Дэнни. Не знаю, что вы хотели от Амброуза, но когда мы явились сюда, он выложил перед вами кучу всякой дерьмовой информации.

– Он крутился, как змея в костре, – заметил Ромней.

– Дело в том, что я собираю информацию о причинах смерти Лейлы Гилберт, – сказал я. – И в ходе этого расследования все больше убеждаюсь, что ее отец был убит.

– Я знал его, – произнес Ромней, раскуривая трубку. – Он дважды приезжал сюда и всегда нанимал меня. Необычный человек. Но общаться с ним было весьма трудно.

Паркер холодно заметил:

– Деймон был птицей не нашего полета. Орел среди стервятников и ворон.

На ступеньках террасы внезапно возникла фигура Ларри Чапмена.

– Эй, Феликс, – позвал он. – Я только что вернулся с почты. Получил кучу писем и две телеграммы. В одной излагается весьма толковая идея. Тут нужно разобраться тебе: побыстрее принять решение и дать незамедлительный ответ.

– Извините меня, господа, – Паркер встал. – Мне нужно удалиться.

Оживленно переговариваясь, они с Чапменом направились в холл. Мы остались на террасе вдвоем с Ромнеем.

– Ваша яхта попала в неприятную историю, – сказал я.

– Не страшно. Яхта застрахована. Жаль только, что такая беда приключилась с Лейлой Гилберт. Черт бы побрал эту проклятую акулу!

– Вы точно уверены, что там была акула?

– А кто же еще? – он удивленно уставился на меня. – Конечно, это случилось в открытом море, да еще в полнейшем мраке, поэтому я не могу утверждать стопроцентно. Но Лейла не могла просто утонуть. Она была прекрасной пловчихой. Другие достигли острова безо всяких помех.

– Кто последним покинул яхту?

– Я, конечно, – по губам Ромнея скользнула улыбка. – Дэнни, дружище, не надо прощупывать меня. Я понимаю: вы занимаетесь своей работой. Но ведь и мы тоже люди. Если желаете, я могу рассказать вам всю эту историю по порядку.

– Буду очень обязан, – в свою очередь и я наградил его широкой улыбкой. – Но не упустите даже самой маленькой детали. Здесь важно абсолютно все.

– Тогда я начну издалека. С географии. Большой Барьерный риф – уникальное создание природы. Его протяженность – около четырех тысяч миль. Он тянется от Новой Гвинеи до бухты Гарвей, расположенной на четыре градуса к югу от этого места. Это обширная цепь коралловых островов, прикрывающих берег от штормов и тайфунов. Ничего подобного в мире больше нет.

– Весьма занятно, – сказал я. – Продолжайте дальше.

– Вы должны очень хорошо усвоить мои слова, Дэнни. Иначе вы будете считать меня полным идиотом, сумевшим в открытом море посадить яхту на риф.

– Я не хотел вас обидеть. Просто я не имею представления об этих вещах, поэтому и спросил.

Несколько минут он молчал, попыхивая своей трубкой, потом вновь заговорил.

– Между рифами и берегом расположены мелководные лагуны, в которых местные жители добывают кораллы и ловят морских черепах. В это время года черепахи откладывают яйца на всех достаточно укромных песчаных пляжах...

– Джек, – вежливо прервал я его. – А это мне все необходимо знать?

– А как же! – он хитро усмехнулся. – Без моей маленькой лекции вы ничего не поймете. Все и произошло из-за зеленых черепах. Но, кроме того, не забывайте, что поверхность всех лагун усеяна множеством мелких островков и рифов.

– Буду постоянно помнить об этом, – я вздохнул.

– Где-то на второй день плавания мы встретили целую стаю черепах, но они никого не заинтересовали. Однако после полудня Лейла вдруг вспомнила об этих существах и приказала вернуться, чтобы отыскать их. Мне это не понравилось, потому что на вторую половину дня я имел совсем другие планы. Предыдущую ночь мы провели, пристав к одному из необитаемых островов. Тут же возникла совсем другая ситуация. Я согласился вернуться и устроить ловлю черепах, но с одним условием: эту ночь мы проведем на яхте в море. Так я собирался наверстать упущенное время. Лейла и все другие согласились на это.

Я прервал его:

– А как вы разместились ночью на яхте?

– Конечно, это не лайнер, но места хватило всем. На яхте имеются три каюты. Одна на четыре койки и две – по три.

Мужчины разместились в большой каюте, а девушки заняли маленькие.

– Вы тоже спали?

– Нет. Я нес вахту... Море в этом месте опасное. Кораллы – это живые существа. Они постоянно размножаются, растут – особенно вверх, где теплее. Я провел в этих местах двенадцать лет и знаю назубок каждый риф. Но случается так, что за полгода на пустом месте появляется целый коралловый остров.

– Так и случилось?

– Да... В половине четвертого утра яхта налетела на риф, который отсутствовал на самых точных картах. Днище лопнуло, как будто бы оно было сделано из картона. Мы сразу хватили в трюм солидную порцию воды. Я понял, что на плаву яхта пробудет не более двух-трех минут. Не было даже времени, чтобы спустить плот. На счастье, в двухстах метрах правее был заметен силуэт острова. Это могло нас спасти. Я разбудил спящих и велел им прыгать в воду. Первыми яхту покинули Амброуз Норман и Ларри Чапмен, а за ними – Бетти Адамс и Феликс Паркер. Лейла не торопилась, хотя через палубу уже перекатывались волны. Когда она собралась прыгнуть, остальные уже преодолели половину пути. В лунном свете хорошо была видна рябь, которую они оставляли на воде.

Хотя его трубка погасла, Ромней, словно не замечая этого, продолжал рассказывать:

– Перед тем, как прыгнуть за борт, Лейла предложила мне пари на пять долларов.

– О чем шел спор?

– Она сказала, что на этой дистанции опередит меня не меньше, чем на пятьдесят метров.

– Что было потом?

– Она совершила великолепный прыжок и поплыла к берегу – быстро и красиво. Чувствуя себя дряхлым стариком, я по-крабьи стал слезать в воду. В это время Лейла уже удалилась от яхты метров на двадцать. Тут-то все и случилось... Я уловил стремительное движение на поверхности воды, и во все стороны побежали мелкие волны. Я не успел даже глазом моргнуть, как Лейла исчезла. Я начал орать, пытаясь предупредить остальных, но они отплыли уже слишком далеко и не могли понять, чего я хочу. Я прыгнул в воду и достиг того места, где Лейла исчезла. Я долго плавал там, выбиваясь из сил, но не обнаружил ничего, что могло бы объяснить причину происшедшей трагедии. Убедившись в тщетности поисков, я добрался до берега.

Ромней вынул трубку изо рта и принялся рассматривать ее так, словно именно в ней крылась разгадка кошмарного ночного происшествия.

– Это все? – спросил я.

– Да. Один всплеск – и Лейла Гилберт навсегда исчезла. Глупо, не правда ли?

– Вы долго оставались на острове?

– Нет. Сразу после восхода солнца нас подобрало рыболовецкое судно. В тот же день береговая охрана предприняла поиски тела Лейлы, но, скорее, это была пустая формальность.

– Ваша яхта находится на прежнем месте?

– Да. Лежит на глубине пятидесяти футов. Возможно, страховые инспектора решат поднять ее. Мне на это как-то наплевать.

Слушая его, я наблюдал, как заходящее солнце медленно тонет в голубых волнах лагуны. Вряд ли еще где-то в мире мог существовать более безмятежный пейзаж. Трудно было даже поверить, что в этой ласковой, спокойной синеве могут существовать хищники, более кровожадные, чем тигры, и более стремительные, чем торпеды.

Джек Ромней встал и вопросительно глянул на меня.

– Еще вопросы будут, Дэнни?

– Пока нет. Спасибо, Джек.

– Вы остались при своем мнении о причинах смерти Лейлы Гилберт?

Вопрос был задан как бы между прочим, но я ощущал, с каким напряжением он ожидает ответа.

– Ваш рассказ весьма убедителен, – сказал я. – Но свое собственное мнение я пока не составил.

Чтобы скрыть раздражение, промелькнувшее на его лице, Ромней отвернулся к морю.

– Что вы хотите этим сказать, Дэнни?

– Только то, что вы слышали... Можно ли где-нибудь здесь взять на пару часов машину? Хочу произвести кое-какие покупки: зубную щетку, мыло и прочую мелочь.

– Берите ту машину, на которой вас привезли сюда, – сказал Ромней, продолжая смотреть вдаль. – Ее наняла еще Лейла. Каждый может пользоваться ею в свое удовольствие.

– А где ключи?

– Торчат в замке зажигания.

– Спасибо. Вам ничего не надо в магазинах?

– Ничего, благодарю.

Я начал спускаться вниз по лестнице, но где-то на ее середине остановился.

– Джек, послушайте!

– Слушаю, Дэнни.

– Здесь можно взять напрокат лодку? Я хочу полюбоваться на рифы.

– Это проще простого.

– Не могли бы вы оказать мне подобную услугу?

– Конечно, – вежливо ответил он.

– Еще раз благодарю, – сказал я, направляясь к гаражу.

Машина была мощная, комфортабельная и простая в управлении. Ездить на таких – одно удовольствие. Я завел ее и по аллее поехал к дороге. Разговор с Ромнеем не шел у меня из головы. Мне Ромней показался порядочным малым, но, с другой стороны, сколько порядочных малых оказались помимо своей воли втянутыми в жуткие преступления – Синяя Борода, например.

* * *

Таунсвилл производил впечатление маленького тихого городка, окруженного с трех сторон холмами, а с четвертой – морем. Улицы были широкими тенистыми аллеями, а дома в колониальном стиле – уютными особняками с галереями.

Я воспользовался своим испытанным методом, который применял всегда, когда собирал информацию, – принялся искать бар. Там можно получить гораздо более полные сведения об интересующих тебя лицах, чем в мэрии, полиции или церкви.

Однако первый же прохожий, у которого я спросил дорогу к бару, уставился на меня глазами вареной рыбы.

– Бар, вы говорите? А что это такое?

Теперь настала моя очередь выпучить глаза. Немного больше повезло мне с другим прохожим.

– Клянусь своей жизнью, вы янки? – спросил он, ухмыльнувшись.

– Вы угадали, – пришлось признаться мне. – Значит, следующей вашей фразой будет: "Убирайтесь домой!"

С минуту он оценивающе глядел на меня, а затем лукаво сказал:

– Как называется эта большая вода, доходящая до горизонта?

– Коралловое море, – ответил я, весьма довольный собой.

– Зачем же мне говорить вам: "Убирайся домой!"? Вы первый янки, который удосужился узнать это.

– Вот видите! – сказал я примирительно. – Если бы мне еще узнать дорогу к бару...

– Здесь так не говорят. В нашем городе есть отели, а в каждом отеле – буфет, где можно выпить. Вне отеля вы спиртного не найдете.

– Не проводите ли вы меня к ближайшему отелю? А в знак благодарности я поднесу вам стаканчик.

– Эта самая лучшая мысль после того, как вам пришла в голову идея посетить наш городок.

Оказавшись в буфете отеля, я сначала решил, что мы ошиблись адресом и попали на киностудию. Зал был так велик, что в нем мог разместиться конный полк. За гигантской стойкой, протянувшейся от стены к стене, суетились две усталые женщины. Кресла, стулья или табуреты отсутствовали напрочь. Посетители стояли у стойки плотной стеной – выпивали, курили и оживленно переговаривались.

– Я тут свой человек, – сказал мой новый знакомый. – Сейчас попробую что-нибудь раздобыть. Что вы предпочитаете?

– Мартини.

– Что? – он уставился на меня, как на заику, от которого нельзя добиться толку.

Тогда я переспросил:

– А что будете пить вы?

– Шоспер.

– А что же это такое, если не секрет?

– Пиво, – он подозрительно глянул на меня. – Вы что, никогда не пили нашего пива?

– Я прилетел в Сидней только вчера.

– Наше пиво предназначено для настоящих мужчин. Это не прокисшая кошачья моча, которую подают у вас. В этом вы сейчас убедитесь. Эй, два пива, пожалуйста!

По-бычьи наклонив голову, он врезался в стену из человеческих тел, скрывавших от моего взора стойку. Я невольно зажмурился, чтобы не быть свидетелем того, как здорового парня разорвут на мелкие кусочки.

Однако через минуту он появился передо мной – живой, да еще с двумя огромными кружками в руках.

– Вот и я, – доложил он. – А это шоспер. Берите. За ваше здоровье!

Относительно пива он не преувеличивал: никогда в жизни я еще не пил ничего более вкусного, ароматного и крепкого. После третьей кружки я был уже уверен, что в Штатах действительно подают вместо пива кошачью мочу и наши пивовары никогда не научатся доводить свой продукт до двенадцати градусов крепости, как это делают их австралийские коллеги.

Моего нового приятеля звали Кларенс, но для простоты я скоро стал звать его Кларри. Ростом он вымахал под два метра и весом перевалил за сто килограммов. Я бы не хотел состязаться с ним в силе. Кем только он не был в своей жизни: воевал на Новой Гвинее, рубил сахарный тростник, работал на ранчо, а сейчас вот уже пятый год водил прогулочное судно между Таунсвиллом и одним из больших прибрежных островов, являвшимся центром туризма.

Постепенно я перевел разговор на тему акул, и выяснилось, что Кларри знает все об этих подводных дьяволах. Он даже прислуживал когда-то одному профессору Мельбурнского университета, изучавшему акул, и в своих морских прогулках они много говорили об этих древних и страшных рыбинах.

– Опаснее всех – морская кошка, – поучал меня Кларри. – В наших водах она встречается наиболее часто.

– Она нападает и ночью?

– Ей все равно. Чем теплее вода, тем больше акул. Летом, с декабря по февраль, они подходят к самому берегу.

Пиво так помутило мои мозги, что я уже хотел заспорить с Кларри, что в декабре не лето, а зима, да вовремя вспомнил: здесь Южное полушарие, а значит, все поставлено с ног на голову. От этого, наверное, я и ощущаю головокружение. Принятое внутрь пиво тут вовсе ни при чем.

С безразличным видом я спросил:

– Вы ничего не слышали о женщине, на которую несколько дней назад напала акула? Это случилось после того, как яхта, на которой она плыла, разбилась о риф.

– Как не слышать! Весь город только и судачит об этом. Кстати, она была янки, как и вы! Вы были знакомы?

– Немного. Встречались однажды.

– Сочувствую вам, – он покачал головой. – Это то, что я никогда бы не хотел ни увидеть, ни услышать. Мой друг однажды ловил устриц неподалеку отсюда. Один из его ныряльщиков уже всплыл, когда на него набросилась акула. Мой друг рассказывал, что более страшных криков ему раньше не приходилось слышать. У него до сих пор начинаются судороги от воспоминаний. Такое нельзя забыть до конца жизни.

– Крики? – машинально спросил я. – Почему крики?

– А если бы вам оттяпали полруки или полноги, вы бы не кричали? – уставился на меня Кларри.

– Я считал, что человек не успевает даже всхлипнуть, когда на него нападает акула. Она или тащит его на глубину, или перекусывает единым махом.

– Кто вам такое сказал? – удивился он.

– Один местный моряк.

– Значит, этот моряк не видел моря. Болтун! Акула сначала обгоняет свою жертву, а затем поворачивается на бок или спину, чтобы удобнее было кусать. Одним ударом отхватив кусок мяса, акула отплывает. Затем она может вернуться назад, но так бывает не всегда. Профессор как-то говорил мне, что акулы близоруки и почти не различают свет. Главное у них – обоняние. Запах крови они ощущают за многие мили.

– Значит, Кларри, вы уверены, что акула не может прикончить жертву одним ударом так, чтобы она не успела и крикнуть?

– Никогда не слышал о таком. Обычно после нападения акулы человек умирает от шока или от потери крови. Нет, все они орут, как оглашенные. Представьте, Дэнни, что в ваше плечо вгрызается двойной ряд острейших треугольных зубов. Тут не хочешь, а закричишь!

– Еще бы!

– Когда человека убивает акула, это всегда страшно. Здесь это случается не так уж и редко. Вы не знакомы с капитаном Джеком Ромнеем?

– Мы расстались два часа назад.

– Я знаю его только понаслышке. Говорят, он неплохой малый. Но смерть этой женщины подорвала его репутацию. Да и яхту он потерял. Не знаю, как он оправится от такого удара.

– Яхта была застрахована.

– Кто вам такое сказал? – возмутился он. – По слухам, страховка закончилась два месяца назад, и он не продлил ее.

– Это точно?

– В таком городе, как наш, секретов не бывает. Ромней остался бедняком. Ни яхты, ни работы.

Мы выпили еще по кружке и обменялись адресами. Кларри дал мне свой телефон на случай, если меня вдруг вновь одолеет жажда или я сегодня не смогу разыскать свое жилье.

Домой я возвращался на самой малой скорости, замирая перед каждым светофором. Что ни говори, а океанский воздух – большое дело! С его помощью даже пиво пьянит не хуже самого крепкого виски.

Глава 7

Блюда за обедом подавались очень вкусные и разнообразные, но и это никак не могло оживить застольный разговор. Бетти Адамс и Соня сидели в противоположных концах стола. Я устроился между Амброузом и Паркером. Ларри Чапмен восседал напротив меня. Во время обеда он, к счастью, не дымил своей неизменной сигарой.

Бетти нарядилась в белую блузку, представлявшую собой груду нежнейших кружев, и черную широкую юбку. Пояс ей заменяла цепь из крупных колец, что у меня вызвало ассоциации с эпохой крестовых походов. Я ставил себя на место феодального рыцаря, вернувшегося из долгого странствия и обнаружившего, что пояс целомудрия на его жене совсем заржавел.

Соня сделала большую уступку этикету, оставив незастегнутой только верхнюю пуговицу своей кофточки. Впрочем, и это позволяло видеть, что бюстгальтера она не носит.

После кофе Феликс Паркер предложил всем выпить коньяку, и это были первые разумные слова за весь обед.

– Неплохая идея, – буркнул Амброуз, впервые открывший рот не для гастрономических целей.

Синяк, украшающий его челюсть, уже принял багрово-лиловый оттенок. Судя по тому, как осторожно Амброуз ел за обедом, зубы его нестерпимо болели.

Соня добросовестно вылизала все свои пальцы. Возможно, она думала, что после этого не обязательно мыть руки. А может, это просто доставляло ей удовольствие.

Я угостил сигаретой Бетти, и мы прикурили от одной спички. Бетти тоже молчала весь вечер, стараясь не глядеть в сторону Амброуза. Видимо, и она чувствовала себя обиженной. Умеет же наш драматург наживать себе врагов!

Вернулся Феликс с подносом, уставленным рюмками и бутылками. Покосившись на Соню, он осведомился, будет ли та пить. С минуту Соня критически созерцала поднос, а потом высказалась:

– Можно. Только налей мне в стакан, а то целую бутылку я не вытяну.

– Прекрасно сказано, моя птичка, – не без иронии вымолвил Амброуз.

После двух-трех рюмок у всех немного развязались языки.

– Дэнни! – обратился ко мне Ромней.

– Я слушаю вас.

– Завтра утром в вашем распоряжении будет судно, – сказал он. – Но если вы хотите вернуться до заката, выходить в море нужно около половины восьмого утра.

– Это меня устраивает.

– Судно? – удивился Чапмен, почти не видимый за столбом сигарного дыма. – Зачем оно нужно?

– Дэнни хочет посетить место гибели Лейлы, – объяснил Ромней. – Это, конечно, не яхта, а просто большая лодка. Но ходит она сносно. Больше нет любителей морских путешествий?

Бетти пожала плечами.

– После того, что случилось? Нога моя больше никогда не ступит ни на одну палубу.

– Идиотизм! – фыркнула Соня. – Помнишь, Амброуз, как ты меня уговаривал отправиться вместе с вами? А я сказала, что это идиотизм. Кто оказался прав?

– Да-да, – проворчал Амброуз. – Ты не идиотка, это ясно.

– Создается впечатление, что нам с вами придется отправиться вдвоем, Дэнни, – сказал Ромней. – А жаль. Нужен еще один человек, чтобы подтвердить, что я не обманул вас и доставил на то самое место.

Это заявление вызвало полную тишину. Все уставились на нас. Ларри Чапмен даже сигару изо рта вынул.

– Как это понимать? – спросил он.

– Спросите у Бойда, – Ромней неприязненно глянул на меня своими светло-голубыми глазами.

– Так в чем же дело, мистер Бойд? – Чапмен вернул сигару на прежнее место.

– Я ничего не понимаю, точно так же, как и вы, – сказал я. – Мистер Ромней недоволен тем, что я не принял на веру его рассказ. Вот и все.

– Но я не хочу, чтобы меня подозревали в злом умысле, – Ромней невесело улыбнулся. – Я нарисовал карту места происшествия.

Он вытащил из кармана листок бумаги, аккуратно развернул его и передал Паркеру.

– Феликс, засвидетельствуйте, что здесь изображен именно тот риф, на который мы напоролись.

Паркер несколько минут внимательно изучал рисунок, а затем кивнул головой.

– Все точно.

– Спасибо, – сказал Ромней. – Может быть, и мистер Чапмен подтвердит это?

Ларри Чапмен взял листок и тоже уставился в него.

– Я, конечно, не картограф, но, на мой взгляд, все здесь изображено безукоризненно.

– Вам хватит двух свидетельств, мистер Бойд? – Ромней взглянул мне в глаза. – Или нужны еще свидетели?

– Не нервничайте, Джек, – попытался успокоить его Паркер. – Что случилось? Вы так и кипите!

– Я рассказал Бойду во всех деталях о том, что произошло с нами в море. Он не назвал меня лжецом, но вел себя так, что это было очевидно и без слов.

– Если это правда, мистер Бойд, – Чапмен строго уставился на меня, – то вы должны извиниться. Джек Ромней не заслуживает такого отношения.

– А извинялся ли перед вами мистер Гилберт, когда заставил вас проверять билеты перед входом в театр? – в свою очередь отрезал я.

Шея Чапмена побагровела, и он зарычал:

– Да как вы смеете? Да я вас сейчас...

Он бросился бы на меня, если бы его не придержал Паркер.

– За все это можешь благодарить нашего друга Амброуза. Я случайно застал их во время беседы у стойки бара, когда великий драматург накачивал сыщика ложью и злобными домыслами.

Чапмен с минуту сверлил меня взглядом, а потом перевел его на Амброуза. Драматург сжался в комок, стараясь стать маленьким и незаметным, что вряд ли было возможно при его габаритах. Но и мне взгляд Чапмена запомнился. Означал он примерно следующее: "К сожалению, твоя пора еще не пришла, но скоро тобой займутся всерьез!"

– Неужели в этой куче сала не осталось ни гордости, ни чести? – патетически спросил Чапмен.

– Не лезь к нему! – взвизгнула Соня. – Или я тебе глаза выцарапаю.

– Тише, мой зайчик, тише! – Амброуз с жалкой улыбкой погладил ее по плечу.

– Драматург здесь ни при чем, – сказал я. – Вы все вместе набросали мне портрет человека, которого звали Деймоном Гилбертом. Я не знал, что у вас есть секреты друг от друга. Я был уверен, что все вы связаны узами давней дружбы.

Чапмен грохнул кулаком о стол так, что рюмки с коньяком опрокинулись. По белой скатерти поползли желтые пятна.

– Если вы будете продолжать в том же духе, мистер Бойд, – проскрежетал он, – вам придется на пару лет угодить в больницу.

– Чему я теперь не удивляюсь, так это тому, что мистер Гилберт грозился отправить ваше досье в прокуратуру, – сказал я. – Но если вы сейчас сунетесь ко мне, то вам ни прокурор, ни адвокат уже не понадобятся.

Челюсти Чапмена сжались и заскрежетали. Он уже подался вперед, но Паркер снова удержал его.

– Ларри! – воскликнул он. – Успокойся.

– Ничего, – сказал я. – Пусть попрыгает немного.

Феликс широко улыбнулся мне и заговорил с самыми искренними интонациями.

– Дэнни, ну зачем вам это все нужно? При первой встрече вы произвели на меня самое приятное впечатление. Мне казалось, что мы легко найдем общий язык. Зачем же вы сейчас к месту и не к месту повторяете лживые домыслы Амброуза? Чего вы хотите этим добиться?

Он смотрел на меня вполне дружелюбно, но я почему-то не верил ни единому его слову. Ему нужно было бы родиться в средние века и служить при дворе какого-нибудь феодала, где в большой цене были интриганы.

Я уже открыл рот, чтобы дать достойный ответ, когда почувствовал, что Бетти сжимает мою руку.

– Дэнни, прошу, не спорь с ними, – прошептала она. – Сделай вид, как будто бы ничего не случилось.

Я убрал свою руку и сказал, очень твердо и спокойно:

– Вы хотите знать, чего я добиваюсь? Очень хотите?

– Неплохо было бы знать, – ответил Феликс.

– Да я твержу это на каждом углу, но никто не желает меня слушать. Мне даже обидно. Я все больше убеждаюсь, что мистер Гилберт был убит, а дочь разделила судьбу отца.

– Вы неисправимы, Бойд, – процедил Чапмен сквозь зубы. – Вас надо учить...

– Подождите, пожалуйста, Ларри, – прервал я его. – Еще одну минуточку, и я закончу. Пожуйте пока свою вонючую сигару. Я говорю с мистером Паркером... Феликс, когда я завожу речь о двух убийствах подряд, это только гипотеза. Но разрешите мне пока оперировать ею. Если моя версия верна, убийца сидит среди нас за этим столом. Установив, кто именно виновен, я выдвину против него обвинение.

– Дэнни! – дрожащим голосом сказала Бетти – Прекрати, ради бога. Этот разговор может завести нас очень далеко.

– Моя версия пока выстроена на измышлениях Амброуза Нормана и некоего мерзавца по имени Пат Дженкинс. Вы ведь его неплохо знали, Феликс?

Взгляд Паркера был по-прежнему устремлен на меня, но дружелюбие в нем уже уступило место плохо скрываемой ненависти.

– Неужели мы никогда не избавимся от этого кошмара? – медленно сказал он, обращаясь не столько ко мне, сколько ко всем остальным присутствующим. – Неужели, где бы мы ни оказались, нас будет преследовать рок, скрывающийся под личиной какого-нибудь очередного Дэнни Бойда? Неужели мы не покончили с этим тогда, когда...

– Когда вы в ту памятную ночь долго держали голову Деймона Гилберта под водой? – подсказал я.

– ...Когда умер Деймон Гилберт? – закончил он, сверкнув на меня глазами. – Не будьте идиотом, мистер Бойд.

– Извините, оговорился.

– Нет, это вы извините меня, – загремел голос Ромнея, переполненный ненавистью. – Все, что касается смерти Деймона Гилберта, меня мало интересует. Меня нельзя обвинить в причастности к ней. Смерть Лейлы – совсем другое дело. Она произошла почти у меня на глазах. Бойд тем не менее доказывает, что она была убита. Итак, пусть он заявит, кто же я такой, по его мнению: лжец, убийца или то и другое вместе взятое. Я задаю ему конкретный вопрос и желаю получить конкретный ответ.

– Да-да, – зарычал Чапмен. – За свои слова нужно отвечать, мистер Бойд!

Я с деланным изумлением переводил взгляд с одного члена этой компании на другого, а потом заговорил, не скрывая насмешки:

– Первый раз в жизни встречаю такую шайку комедиантов! Вы начали скандал сразу, едва услышали правду о себе, хотя все ваши секреты уже давно хорошо известны. Феликс строит из себя благородного лорда, хотя весь белый свет знает, что он продал своего лучшего друга, совратил его дочь и не пожелал защитить сестру, которую погубил Гилберт. А посмотрите на Чапмена? Кого он корчит из себя? Вор, попавшийся на мелкой краже и выброшенный за это на улицу. Человек, всю жизнь унижавшийся перед всесильным господином и не посмевший ему перечить даже тогда, когда тот сделал из него посмешище. Что вы из себя здесь строите? Кого вы желаете обмануть?

Меня вдруг прервала Соня, с довольным смешком толкнувшая Амброуза под бок.

– Ну и дает этот парень! Просто молодец! Вчера приструнил нашу глубокоуважаемую проститутку, а теперь нагнал страха на всех вас!

– Я терпеливо ждал, пока вы закончите, Бойд, – сказал Ромней. – Но я не слышу ответа на свой вопрос.

– Ах, я совсем забыл о вас. Извините, приятель.

– Вас это, кажется, забавляет? Как бы вам не пожалеть о своих словах...

– Сейчас вы получите ответ, Джек, – я вежливо кивнул ему. – Но для этого мне нужна помощника. Будьте любезны, Бетти.

– Что вы хотите?

– Будьте предельно внимательны, – заговорщицким тоном произнес я. – И отвечайте только тогда, когда я буду спрашивать.

– А... что отвечать? – растерянно спросила она.

– Вы помните историю Иова, угодившего в чрево кита?

– Да... кажется. Ну и что?

– Как бы вы назвали эту историю?

– Не знаю... Наверное, легенда.

– Превосходно! А про легенду "Лейла и акула" вы слыхали?

Я думал, что она закричит на меня или вскочит на ноги, но Бетти молчала, находясь во власти странной апатии.

– Так вам известна такая легенда? – продолжал настаивать я. – А вам, мистер Ромней?

– Нет, вы и в самом деле ненормальный, – процедил капитан сквозь зубы. – Вам надо серьезно позаботиться о своем здоровье. Таких психов нельзя пускать в человеческое общество. Я не собираюсь дальше слушать эти глупости и немедленно ухожу.

– Но вы же не слышали самого главного! – с жаром возразил я. – Как акула целиком проглотила девушку, да так быстро, что та даже не пикнула!

– Хорошо, – Ромней вновь повалился в кресло. – Но только постарайтесь быть краткими. Это все, что я от вас хочу сейчас.

– Обещаю быть предельно кратким. Так вот, мистер Ромней, по части лжи вы далеко переплюнули всех присутствующих здесь.

– Не хватит ли голословных обвинений? Неужели вы считаете себя неуязвимым, Бойд? Так недолго нарваться и на неприятности, – сказал он, глядя на меня исподлобья.

– Сегодня я имел честь переговорить с экспертом по акулам, – сказал я, сожалея, что Кларри не знает о своем внезапном повышении. – Он заявил, что описанная мной ситуация не могла происходить в действительности. Акула не может убить человека одним ударом. Она вырывает из его тела куски – один за другим, повторяя атаку за атакой. Представляете, какую боль испытывает человек? Он вопит во все горло. Говорят, такие крики нельзя забыть до конца жизни. Вы поняли, куда я клоню, мистер Ромней?

Вне себя от злости, он вскочил с кресла.

– Это все?

– Нет, не все. Почему вы не торопитесь поднять со дна затонувшую яхту?

– Мне это ни к чему! Я уже объяснил вам! Яхта была застрахована!

– Ваша страховка истекла два месяца назад, и вы ее не продлили. Вы не получите и гроша за вашу прекрасную посудину. И вам наплевать на это, – я смотрел ему прямо в глаза. – Ну, не любопытная ли ситуация?

– Я не желаю выслушивать ваш бред, Бойд, – голос его дрогнул. – Мое мнение однозначно – вы сумасшедший!

Он почти бегом направился к двери и исчез в холле. Я оглядел приумолкших слушателей и спросил:

– Кого-нибудь это заинтересовало? Почему мистер Ромней не беспокоится о своей затонувшей яхте? А, скорее всего, потому, что ему заплатили гораздо больше, чем эта яхта стоит. Итак, в последний раз спрашиваю вас, господа и дамы: "Кто заплатил и за что?"

Можно было подумать, что кто-то, незаметный для меня, подал сигнал к действию. Стулья задвигались, все, кроме Амброуза, поднялись на ноги и дружно двинулись к дверям. Возглавляла это шествие Бетти.

– Прощайте, – сказал я им вслед. – Встретимся в суде.

Снова последовал невидимый сигнал. Все словно окаменели.

– В суде? – повторил Чапмен, перебрасывая сигару из одного угла рта в другой. – А кто вас туда позовет, Бойд?

– Моя совесть, – заявил я гордо. – Каждый честный гражданин должен помогать закону.

– Надеюсь, вы шутите? – Паркер через плечо послал мне испепеляющий взгляд. – Зачем все это нужно вам? Тем более здесь, в Австралии.

– Суд должен вынести окончательный вердикт: что является причиной смерти Лейлы Гилберт. Все твердят, что она стала случайной жертвой акулы. Я придерживаюсь другого мнения. Его-то я и изложу перед представителями закона.

– Боже, какой вы идиот, – простонала Бетти и покинула комнату.

Чапмен и Паркер, обменявшись быстрыми взглядами, двинулись ко мне.

– Не советую вам предпринимать нечто подобное, Бойд, – сказал Паркер задумчиво. – С вашей стороны это было бы неблагоразумно.

– Я бы сказал по-другому: опасно, – проворчал Чапмен. – Его плечи распирали пиджак, а сигара дымила, как паровоз. – Нельзя заходить так далеко. Вы уже сделали один лишний шаг. Второй может оказаться и последним...

Выплюнув сигару, он растоптал ее каблуком на ковре.

– Ладно, – сказал Паркер, отвернувшись от меня, как от разлагающегося висельника. – Пойдем, Ларри, пропустим по стакану.

Шагая плечом к плечу, они покинули гостиную.

Я немного постоял в раздумье, а потом подобрал с пола карту, оброненную Ромнеем. И только тогда заметил, что я не один в комнате.

Соня обошла стол и мягкими кошачьими шагами направилась ко мне. Она не могла даже ходить, как обыкновенные люди. Она не шла, а подкрадывалась к добыче.

– Вы молодец, – сказала она, положив мне руки на плечи. – Здорово вы им врезали! Они от страха чуть в штаны не наложили! – ее пальцы быстро обследовали мою грудь и руки. – Да вы такой сильный! Зачем вам эта шлюха? Соня в постели куда лучше!

С каким-то садистским удовольствием она погрузила свои когти в мою плоть и тут же отпрыгнула. Розовый кончик ее языка недвусмысленно затрепетал между губами.

– Думаю, на днях мы проверим, кто из нас двоих лучше в постели. Согласны, Бойд? Тогда до скорой встречи. Я обещаю вам неземное наслаждение. Ради такого случая я даже вымоюсь, – и она направилась к дверям, покачивая стройными бедрами.

Когда она исчезла, Амброуз пожал плечами и вскинул на меня печальный взгляд.

– Вы произвели на Соню впечатление, Дэнни.

– Но я не собираюсь отбивать ее у вас, приятель, – великодушно заявил я.

– Забавно, – меланхолически пробормотал он. – Я все вспоминаю ту латиноамериканочку. Мы провели с ней всего сорок ночей. Еще бы чуть-чуть – и я бы миновал примитивную стадию любви.

– Или примитивная стадия любви доконала бы Амброуза Нормана, – добавил я весело.

– Могу ли я проявить великодушие и сделать вам небольшой подарок? – спросил он.

– Мне кажется, что вы принадлежите к той породе людей, которые любят раздавать то, что им уже осточертело. Но я не привык подбирать объедки.

Он усмехнулся, с сожалением глядя на меня, и сказал:

– Тогда я хочу дать вам что-нибудь другое. Например, добрый совет.

– Попробуйте.

– Если вы хотите спокойно спать и утром проснуться в добром здравии, почему бы вам не переселиться в какой-нибудь городской отель?

– Это вы говорите, беспокоясь обо мне? Или о Соне?

– Конечно же, о вас.

– По-вашему, здесь мне оставаться опасно?

Он задумчиво пожал плечами.

– Я не гадалка. И не владею волшебным хрустальным шаром. Но после всего, что вы сказали им, я не дал бы за вашу жизнь и пяти центов. Они же считают себя богами, пупом земли. А вы их раздели буквально до нижнего белья. Было бы разумно не вводить эту шайку в искушение. Видели, как Ларри давил окурок каблуком? Точно так же он раздавит любого человека, ставшего на его пути. Будьте благоразумны. Последуйте моему совету.

– Уже поздно что-то предпринимать. Мне надо очень рано встать, чтобы отправиться к месту кораблекрушения.

– Господи, да куда же вы лезете? – сказал он почти жалобно. – Вы что – самоубийца?

– Нет, но я намерен раскрыть убийство Лейлы Гилберт. Я видел ее только однажды, но у меня создалось впечатление, что это настоящая женщина. Тот, кто убил ее, мой личный враг.

– Что толку разыгрывать из себя героя. К двум трупам добавится третий. Вас просто прирежут ночью.

– Поживем – увидим, – сказал я, направляясь к двери. – Спокойной ночи, Амброуз.

Я оставил его стоящим с остекленевшим взором посреди гостиной. Проходя по холлу, я заметил, как Паркер и Чапмен что-то оживленно обсуждают на террасе.

Все спальни были расположены в задней части здания. Моя была самой крайней по коридору. Я заранее выяснил, кто где живет, и без труда нашел нужную мне комнату. Едва я постучал, как дверь открылась, и на пороге возник Ромней. Увидев меня, он застыл. Я приподнял руку в знак примирения и спросил:

– Прошу вас, уделите мне пять минут внимания.

– Пять и не больше, – хмуро сказал он. – Я уже достаточно наслушался вас сегодня.

Он отступил, пропуская меня вовнутрь.

– Вы не забыли, что завтра в половине восьмого мы выходим в море?

– Нет, не забыл, – он покачал головой. – Хотя мысль провести с вами целый день вызывает у меня тошноту. Знаете что, Бойд, – я не поеду с вами.

– Боитесь, что я обнаружу на рифе что-то, компрометирующее вас?

– Сидите на этом рифе хоть месяц, мне все равно, – сказал он злобно. – Но не заставляйте меня общаться с вами! А я этого не хочу! Вы легко найдете тут другую лодку и другого капитана.

– Меня это не устраивает. Точное место аварии знаете только вы.

Ромней посмотрел на меня то ли с сочувствием, то ли с сожалением.

– Вы все найдете, пользуясь моей картой. Уж если вы так настойчивы, я дам вам телефоны людей, заслуживающих доверия. Они будут рады сопроводить вас хоть к черту на рога.

– У меня самого завелись знакомства среди местных моряков. Но я хочу сказать вам одну вещь на прощание.

– Говорите, что хотите, но я не изменю решения.

– Вы очень плохой актер, мистер Ромней.

Он замер в полном недоумении.

– Что? Опять этот бред...

– А у вас на этот счет другое мнение? Очень сожалею... Но все же, я уверен, что вы поняли мой намек. Вы будете спать здесь? Моя комната последняя по коридору. Если ночью вы измените свое мнение о кое-каких событиях, немедленно разбудите меня. Всего хорошего!

Я вернулся в гостиную, чтобы позвонить. Здесь было уже пусто, видимо, Амброуз нашел себе другое пристанище.

Набрав номер телефона, который мне дал Кларри, я долго ждал ответа. Наконец кто-то снял трубку, и женский голос произнес:

– Слушаю.

– Я хочу переговорить с Кларри.

– Попробую всунуть ему трубку, но для этого сначала нужно вырвать бокал пива из его руки... Кларри! Тебя спрашивают... Возьми трубку...

Спустя секунд десять недовольный голос Кларри достиг моих ушей:

– Ну кто там еще? Никакого покоя...

– Это Дэнни Бойд. Помните такого?

– О, разумеется, старина! Если хотите пива, немедленно летите ко мне!

– Кларри, я хочу нанять завтра лодку.

– Завтра... Хм... А если точнее?

– Рано утром. Мне нужно вернуться до сумерек.

– Завтра утром не могу... Занят... А впрочем... Пошло оно все к чертям собачьим! Мы плывем, Дэнни. Я согласен.

– Хорошо. А автомобиль у вас есть?

– Есть какая-то таратайка. Но она еще бегает.

– Не сможете ли вы заехать за мной завтра пораньше?

– Смогу. Давайте адрес.

Я продиктовал ему адрес, и Кларри снова спросил:

– А куда мы направимся?

– Пока не знаю. Будем руководствоваться картой, которую я имею. Не забудьте только о закуске.

– Не забуду. О пиве тоже, – заверил он меня. – Ни о чем не беспокойтесь, Дэнни. Все будет сделано в самом лучшем виде.

– Кларри, что бы я делал без вас! – с облегчением вымолвил я.

– То же самое я постоянно твержу своей Дорис, – он разразился смехом. – Только она почему-то считает мое поведение неприличным.

– Дорис? – поинтересовался я вежливо. – А кто это?

– Моя подружка. Это она первой взяла трубку, – объяснил Кларри. – Милейшее существо, способное создать уют даже в холодные зимние ночи, когда не выбираешь, чем бы согреться.

Сквозь шумы в телефонной трубке я услышал мелодичный смех и звон бокалов. Гораздо приятнее было бы сейчас пить с этими людьми, чем ложиться в одинокую постель и размышлять над невеселыми перспективами, нарисованными для меня Амброузом.

– Завтра в семь утра я буду у вас, Дэнни. Черт, я забыл одну мелочь. Вам неинтересно узнать, сколько это будет стоить?

– В этом вопросе я полностью полагаюсь на вас, Кларри. Думаю, мы сойдемся в цене. До свидания!

– Спокойной ночи, Дэнни!

* * *

Уже где-то после полуночи я проснулся от странных звуков, доносившихся из коридора: кто-то осторожно скребся в мою дверь. Я вытащил из-под подушки револьвер, на цыпочках пересек комнату и прижался к стене справа от двери. Царапанье не затихало. Наверное, оно продолжалось уже давно и не могло принадлежать злоумышленникам – те или взламывают дверь в единый миг, или бесшумно вскрывают ее отмычкой.

Осторожно сдвинув засов, я распахнул дверь. Бетти буквально влетела в мою комнату.

– Не зажигай электричество, – прошептала она.

Комната была залита лунным светом, и я без труда различал все формы ее тела, едва прикрытые полупрозрачной рубашкой, не доходившей до колен сантиметров на тридцать. Рубашка была слишком короткой, а колени слишком круглые, чтобы на это можно было смотреть спокойно.

– Очень мило, что ты нанесла мне визит, Бетти, – сказал я. – Хотелось бы узнать: ты по делу или ради удовольствия?

– Дэнни, я хочу предостеречь тебя, – жарко зашептала она. – Это же я делала в Сиднее, но ты мне не поверил. А теперь дело зашло чересчур далеко. Боюсь, что уже слишком поздно...

– Поздно для чего?

– Неужели ты не понимаешь, что творишь? Зачем ты доводишь их до белого каления. Ты загнал их в угол. Им некуда отступать. Ну зачем ты заявил, что хочешь присутствовать на судебном следствии?

– Не торопись, моя милая. Ты слишком быстро говоришь... Что ты имела в виду, сказав: "Им некуда отступать"?

– Мне кажется... Я думаю... они просто убьют тебя, – произнесла она сдавленным голосом. – После того, как ты ушел спать, в баре состоялся настоящий военный совет. Я пыталась остаться, но меня грубо вытолкнули вон. При этом Ларри заявил, что тебе не удастся дать свидетельские показания против них.

– Может, они хотят купить меня за тридцать сребреников? – предположил я.

– Твои сребреники будут отлиты из свинца! Сделка уже вряд ли возможна. Догадываешься, зачем я встретила тебя в Сиднее?

– Догадываюсь. Сколько ты мне собиралась предложить?

– Первое предложение – двадцать тысяч. Последнее – шестьдесят. Но теперь это уже не имеет значения. Ты сам накликал на себя беду, мой милый.

– Ясно... Ты посвящена в детали? Время? Место? Исполнитель?

– Ромней заикнулся что-то о завтрашнем дне. Сегодня ночью ты, наверное, можешь спать спокойно. Здесь они не решатся напасть на тебя. Слишком много улик будет против них.

– Не кажется ли тебе странным, что ты сейчас здесь и со мной? Жертва пришла в гости к вурдалаку.

– Мне самой это кажется странным. Зачем я хочу помочь тебе? Но во всяком случае не из-за любви, можешь быть спокоен.

– Возможно, милосердие просто распирает тебя от рождения?

– Милосердие мне не знакомо...

– Так же, как и любовь?

– Нет, я любила однажды, – она горько вздохнула. – Впрочем, тебе даже это слово не известно.

– Ты меня обижаешь.

– То, что ты ревешь, как бык, и бьешь копытами при виде каждой бабенки, еще ничего не значит. Это не любовь, а похоть. Вряд ли ты способен питать к кому-нибудь нежные чувства.

– Это можно проверить...

– Молчи! Мне тошно от твоей болтовни! Мне осточертел твой чеканный профиль и твоя фатоватая улыбка!

– За что ты вдруг возненавидела меня, крошка? Иди это та ненависть, которая возбуждает?

Внезапно она ухватила свою рубашку за подол и единым движением сбросила ее через голову. Передо мной предстало обнаженное тело, облитое лунным светом.

– Бетти, дорогая, я не понимаю, чем ты так опечалена... – забормотал я. – Я хочу помочь тебе... Ты мне не безразлична... Не огорчай меня так больше...

– Иди ко мне, Дэнни, – ее гортанный голос сотворил со мной чудо.

Несколько секунд я пытался сопротивляться этому страстному зову, но все было бесполезно. Я потерял власть над своим телом. Мои руки, мои глаза, моя плоть, – все вышло из-под контроля сознания. Все, что осталось в мире, и все, к чему я стремился, находилось передо мной – прекрасная статуя из слоновой кости, живая и теплая...

И с этого мгновения время остановилось. Я подхватил ее на руки – легкую, как перышко! Потом мы оказались в моей постели, на сбитых простынях.

– Дэнни, милый, – она гладила меня по голове, а я еще не мог прийти в себя от всего пережитого.

Глава 8

Кларри, как и обещал, прибыл точно в семь. С собой я взял только самое необходимое – револьвер и пачку сигарет.

Он лихо развернул свой видавший виды драндулет и погнал его туда, где нас ожидала лодка.

– Если ветер не изменится, на море не будет даже ряби, – сказал Кларри. – Вам везет, Дэнни. Прекрасно отдохнете сегодня. Все удовольствие будет стоить двадцать пять монет плюс жратва и напитки.

– Годится, – сказал я. – А какую валюту вы предпочитаете?

– Английские фунты само собой. В мире нет более надежных денег.

Вид его суденышка вызвал у меня восторг – ну прямо миноносец, надраенный, сверкающий, только очень маленький.

Не менее получаса ушло на загрузку провизии, а главное – пива. Его мы взяли с запасом.

И вот уже палуба мелко задрожала под нашими ногами, а ветер тихо запел в снастях.

Я стоял на мостике рядом с Кларри и наблюдал, как наша яхта удаляется от причала. При мысли, что мне уже нечего бояться банды озверевших друзей покойного Деймона Гилберта, меня охватила тихая радость.

Бетти оставалась у меня до самого рассвета и в перерывах между любовными ласками уговаривала как можно скорее покинуть дом. Я поинтересовался, за кого она меня принимает, уж не за труса ли? Она ответила, что принимает меня за того, кто я есть на самом деле, – за придурка-самоубийцу. Вот такое нежное у нас получилось прощание.

Когда мы проходили мимо роскошной яхты, стоявшей на якоре у входа в порт, моего приятеля окликнул ее шкипер.

– Эй, Кларри, старина! – заорал он во всю силу своих могучих легких. – Ты не видел Джека Ромнея? Того самого, что недавно утопил свою яхту! Он нанял мою посудину на сегодня. Сначала должны были прибыть только два пассажира, а теперь, говорят, могут заявиться сразу человек пять. Хотелось бы знать, куда они хотят направиться и с какой целью.

– Нет, я не видел его, – ответил Кларри. – Неплохой денек сегодня, а?

После всего услышанного у меня создалось впечатление, что денек будет не только неплохим, но вдобавок еще и содержательным. Кое-кто захотел устроить праздник в честь Дэнни Бойда.

В сложившейся ситуации я решил выложить перед Кларри всю подоплеку нашей экспедиции.

Судно уже давно бороздило голубую гладь Большого Барьерного рифа, а солнце поднималось к зениту, когда я окончил свою исповедь. Подумав немного, Кларри глубокомысленно изрек:

– Значит, вы опасаетесь, что сегодня вам придется туго?

– Думаю, им легче разделаться со мной в море, чем на суше, – сказал я. – Если вы не хотите рисковать, поворачивайте назад. Я не обижусь на вас, Кларри. Каждому дорога его жизнь.

– Но вы ведь рискуете?

– На это есть причины. Мне заплатили.

– Мне тоже. Разве вы забыли о двадцати пяти фунтах?

Над палубой, жалобно крича, пронеслась какая-то птица.

– Что там оттягивает ваш карман, Дэнни? – спросил он.

– Револьвер.

– Какого калибра?

– Тридцать восьмого.

– Неплохо. А у меня в кубрике имеется старое ружьишко и полсотни патронов к нему. Впрочем, мне кажется, что заранее тревожиться не стоит.

Он вытащил карту, нарисованную Ромнеем, и принялся ее тщательно изучать.

– Знаю я это место. И риф этот помню. Он немного в стороне от обычных наших путей... Вон, смотрите! – указал он куда-то вправо. – Видите?

Прикрыв лицо от солнца ладонью, я вгляделся в морскую даль и увидел острый треугольный плавник, бороздящий воду.

– Это серая акула, – пояснил Кларри. – Весьма опасная тварь... Я бы не отказался от кружечки пива. А как вы?

– Какие вопросы, Кларри! – сказал я.

* * *

Сразу после полудня на горизонте показались два темных пятнышка. Ради такого случая пришлось вскрыть второй ящик пива.

– Вот мы и прибыли, – сказал Кларри. – Вон те два острова – наши. Именно они изображены на карте. Только не лейте пиво так быстро! Высокая пена хороша только при стирке белья.

Он взял из моих рук стакан и принялся критически рассматривать его.

– Да, – пробормотал он. – Если бы Дорис видела это, то наверняка сошла бы с ума. Она ведь у меня профессионалка.

– В каком смысле?

– Она работает барменом.

– А-а, – сказал я, пригубив пиво. – Который остров из тех двух нам нужен?

– Левый. Но до него еще идти и идти.

– Может, тогда перекусим? Я что-то проголодался.

– И я не откажусь.

Когда наша трапеза, сопровождаемая богатым возлиянием, подошла к концу, до островов было рукой подать.

– Видите, как кипит вода прямо перед островом и слева от него? Это волны разбиваются о рифы, – Кларри презрительно сплюнул. – Как Ромней не заметил их? Или спал, или был в стельку пьян. Как близко я должен подойти к рифам?

Но мое внимание сейчас было целиком приковано к правому острову.

– Какое расстояние отделяет эти острова друг от друга? – спросил я.

Кларри оценивающе прищурился.

– Думаю, метров восемьсот, а может, и того не будет. Но вы ведь хотели взглянуть на риф, а не на остров.

– Знаете, Кларри, я передумал, – медленно сказал я. – Мне бы хотелось осмотреть вон тот остров.

– Слева?

– Нет, справа.

– Хорошо. Вы меня наняли, вам и командовать.

Он пожал плечами и взялся за руль. Его яхта обогнула рифы, возле которых ревел прибой, и стала приближаться к правому острову. Вблизи он оказался куда больше, чем издали. В центре острова возвышались три холма, поверхность целиком покрывал буйный тропический лес, спускавшийся к самой воде.

– Какова площадь острова? – спросил я.

– Примерно три квадратных мили.

– Куда мы сейчас направляемся?

– В глубине лагуны есть небольшой пляж. Это лучшее место для швартовки.

– Хорошо.

Он управлял своим суденышком ласково и нежно, словно мать, баюкающая своего ребенка.

Скоро нос яхты уперся в мелкую гальку пляжа.

– Я останусь здесь, – сказал я. – А вы немного отплывите в сторону и ждите моего сигнала.

– Значит, я должен бросить якорь невдалеке и ждать, пока вы наиграетесь в Робинзона?

Я размышлял, внимательно разглядывая заросшие кустарником берега. Что-то обязательно должно произойти здесь сегодня. Но что бы ни случилось, декорация для драмы идеальная.

– Да, – произнес я. – Так и сделаем. Бросайте якорь и будьте начеку. Если появится Ромней и вся его компания, скажите, что я здесь.

– Хорошо, я скажу. А потом?

– Ждите, пока я не появлюсь на пляже. Тогда я подам вам сигнал.

– Хотелось бы дождаться его до прихода темноты. Иначе вам придется махать рукой до самого рассвета.

– Постараюсь, – сказал я, выскакивая на берег.

Кларри, силуэт которого четко вырисовывался на фоне ослепительной синевы лагуны, крикнул мне вдогонку:

– А что мне делать, если начнется потасовка?

– Скорее всего, ее не будет.

– Думаю, Дэнни, вы поступаете опрометчиво, высаживаясь на этот остров. Здесь даже задницу не спрячешь. Надо было мне потребовать свои двадцать пять монет вперед... В любом случае будьте осторожны и не задерживайтесь здесь.

Судно медленно отчалило от берега, и я помахал ему вслед. Отойдя на сотню метров, Кларри добавил оборотов и переложил руль влево. Яхта пулей полетела к выходу из лагуны. Волна, поднятая форштевнем, забурлила у моих ног.

Выбравшись на пляж, я почувствовал себя совершенно отрезанным от цивилизованного мира. Присев на первый приглянувшийся мне камень, я разулся, чтобы просушить башмаки, и закурил. Спустя десять минут и обувь, и брюки были сухими, а солнце стало обжигать кожу через одежду.

Яхта Кларри вскоре превратилась в крохотную точку на горизонте. Я неторопливо обулся и стал озираться по сторонам.

Все вокруг так и дышало покоем. Чертовски приятная штука, скажу я вам, – оказаться единственным человеком на земле. Впрочем, вскоре тишина стала мне надоедать. Всякая полная тишина имеет какой-то зловещий оттенок. Только ради того, чтобы услышать шипение спички, я закурил снова.

Как там поживает без Дэнни Бойда город Нью-Йорк? Ведь до Рождества осталось всего несколько дней. Я вспомнил снег, Санта Клаусов, украшенные игрушками елки, и меня охватила ностальгия.

Как хорошо было бы сейчас сидеть в своем кабинете вместе с Фрэн Джордан, грызть жареные каштаны, любоваться на небоскребы Манхэттена и на коленки моей очаровательной секретарши!

Внезапно за моей спиной раздался еле уловимый шорох!

Помимо воли волосы у меня на голове встали дыбом. Я уже так привык к тишине, что скрип песка под чьими-то ногами казался мне ревом реактивного самолета. Кто-то приближался ко мне через заросли лиан, с легким шумом раздвигая листву.

А потом раздался и голос – не дьявола, а человека:

– Наконец-то вы догадались посетить этот остров, Дэнни Бойд. Я уже целую неделю схожу здесь с ума от скуки.

На песок пляжа грациозно ступила живая и невредимая Лейла Гилберт. Лукаво рассматривая меня, она остановилась, уперев руки в бока.

Ее светлые волосы выглядели еще более спутанными, чем в прошлый раз, но сейчас солнце почти обесцветило их. Некогда бледное лицо покрывал бронзовый загар. Только глаза по-прежнему не утратили своей интенсивной кобальтовой синевы, и в их глубине все так же плясали огоньки скрытой иронии. На девушке был только платок, повязанный вокруг груди, да узенькие шорты, полностью открывающие бедра. Да, ноги у нее хоть куда – длинные, стройные, гладкие. Бронзовый загар покрывал их точно так же, как и остальное тело.

– Где Джек Ромней? – спросила она, и от этого глубокого, чуть хрипловатого голоса у меня все замерло внутри.

– Он, наверное, появится здесь вместе со всеми остальными.

– Они знают?

– О чем?

– Что я жива?

– Не думаю... Если только Ромней не проболтался.

Она протянула руку вперед и вытащила из моего кармана сигареты и спички.

– Не курила уже два дня, – объяснила она. – С ума можно сойти... А теперь расскажите мне все по порядку. Я совсем потеряла связь с цивилизованным миром. Мне иногда кажется, что мы потерпели кораблекрушение еще до первой мировой войны.

– Ничего особенного за эту неделю не случилось, – стал объяснять я. – Главная сенсация – это ваша смерть. Сообщения о ней занимают все первые страницы столичных газет.

– Когда вы догадались обо всем, Дэнни?

– Вчера вечером, когда Ромней нарисовал мне карту этого района. Он указал риф, на который напоролась яхта, и остров, на который выбрались пассажиры. Я сразу обратил внимание на то, что рядом имеется и другой остров.

– Джек Ромней – надежный малый, – сказала Лейла непринужденно. – Но и вы неплохо справились со своей задачей. Рада, что не обманулась в вас. Вы оказались достаточно проницательным, чтобы заметить кое-какие несоответствия. Наверное, поэтому я и выбрала вас среди других частных детективов.

– Не одного меня. А Дженкинс? Он работал еще на вашего отца. Их, наверное, свел Барт.

– Верно.

– Значит, как только я доставил ваше письмо Барту, тот послал ко мне Дженкинса с магнитофонной лентой. Правда, этот подлец пытался меня еще и шантажировать. Общий план операции разработали вы?

Лейла усмехнулась, просеивая сквозь пальцы мелкий песок.

– Я была уверена, что, заполучив конкурента, вы будете действовать энергичнее, а главное, – быстрее...

– Итак, мне стало ясно, что ваше доверенное лицо – Джек Ромней – посадил яхту на риф по вашему распоряжению. Вы тщательно выбрали время и место. Ведь в суматохе никто не должен был заметить, что Лейла Гилберт поплыла совершенно в противоположную сторону. Но дальше получается неувязка. Какую историю должен был поведать Ромней, отыскав своих пассажиров на острове? Это должна была быть очень правдоподобная история, иначе они могли в нее и не поверить.

– Он должен был рассказать – и рассказал! – следующее: заметив, что я не выскочила из каюты вместе с остальными, Ромней спустился вниз и обнаружил мой труп с кинжалом в сердце.

– Ясно. Вы хотели напугать всех, а особенно – убийцу вашего отца! Ведь следствие, бесспорно, должно было вскрыть многие весьма неприятные факты. Несомненно, возникло бы сомнение в причинах гибели Деймона Гилберта. Так я вас понял?

– Примерно так, – ответила она. – Но вдобавок ко всему должны были появиться вы и довести всю эту милую компанию до белого каления. Ведь вас снабдили в Нью-Йорке всякими мерзкими сведениями. По просьбе Паркера, Чапмена и остальных Ромней должен был преподнести вам версию об акуле. Ее, кстати, мы тоже придумали заранее. Такая абсурдная версия должна была еще больше насторожить вас. Вся шайка должна была трепетать, опасаясь, что вы разоблачите Ромнея, выведав у него то, что они сами считали правдой, – будто бы я убита ножом в каюте. Спасая свою шкуру, они должны были пойти на крайнее средство и...

– Убить Дэнни Бойда, – подсказал я.

– Конечно. В сложившейся ситуации им не оставалось другого выхода. Вас требовалось немедленно изъять из обращения. Уверена, они уже тянули жребий, выбирая убийцу в своей компании. Тот, кто мог потерять больше всех, вызвался бы добровольцем... Все это было предусмотрено мной с самого начала.

– Однако человек, которого вы назвали добровольцем, мог начать действовать гораздо раньше, когда другие еще не осознали опасности своего положения. Руками, а лучше сказать, языком Ромнея вы загнали его в ловушку. А в ловушке даже зайцы кусаются. Вы это приняли в расчет?

– Конечно, – Лейла лениво потянулась, отчего ее груди приподнялись, приковав мой взгляд. – Это был оправданный риск.

– Значит, вы сознательно подставили меня?

– Опасность была крайне невелика, скажем так, – ее громадные глаза уставились на меня. – Дэнни, может быть, хватит тянуть. Я жду ответа.

– Какого ответа?

– Кто?

– Что значит – кто?

– Перестаньте испытывать мое терпение! Назовите имя убийцы моего отца.

– Я не знаю его!

Лейла начала бледнеть: она поняла, что я говорю правду.

– А я-то надеялась, что все уже разрешилось, – прошептала она. – Тогда почему вы здесь?

– Мне просто надоело изображать живую мишень, – огрызнулся я. – Захотелось, знаете ли, поменяться местами с той, которая так успешно использовала меня в качестве наживки.

– Поэтому вы и ждете, когда сюда явится вся эта компания? – она пристально глянула на меня.

– Пока они охотятся за мной, а не за вами. О Ромнее я ничего не могу сказать, а все другие просто горят желанием пустить мне кровь. Как вы верно подметили: Дэнни Бойд стоит у них поперек горла.

– Возможно, пока они будут в пути, Джек вычислит убийцу, – сказала она с надеждой. – Но если у него ничего не выйдет, а они обнаружат меня живой и здоровой, то нам обоим несдобровать.

– Я думаю, они придут к заключению, что вам лучше и впредь оставаться мертвой. Боюсь, что вы угодили в ловушку, которую сами и поставили.

Дрожа от ярости, она одним коротким и гибким движением вскочила на ноги. Ее глаза буквально буравили меня. Платок немного соскользнул, обнажив грудь. Но она не заметила этого.

– Вы хотите меня предать?

– А почему бы и нет? Интересный поворот, не так ли?

Выставив вперед коготки, она бросилась на меня, но я успел перехватить ее руки. Несколько секунд мы боролись, а потом я опрокинул девушку на спину. Она лежала на песке, тяжело дыша. Ее высокая грудь порывисто вздымалась. Не каждый бы повел себя в подобной ситуации с должным хладнокровием. Но я был как никогда спокоен и сосредоточен. Я помог девушке подняться.

– Не отчаивайтесь, моя дорогая. Вам не грозит та участь, на которую вы обрекли меня. Я не сделаю из вас живую мишень. Мы крепко повязаны. Если кто-то захочет убить вас, ему придется убить и меня. Таких свидетелей нельзя оставлять в живых. Мы будем защищаться. Оружие у нас, слава Богу, есть, – я достал револьвер и небрежно подбросил его вверх. – Пусть только сунутся сюда.

Тут в мою голову внезапно пришла одна мысль, заставившая содрогнуться. А что, если из меня сделали жертву еще до того, как я ступил на этот остров?

Видимо, лицо мое резко изменилось, потому что Лейла удивленно спросила:

– Что с вами? Можно подумать, что на вас набросили удавку, – она уставилась на меня. – Что случилось, Дэнни, не пугайте меня!

Я глянул на свой револьвер, зажатый в руке.

– Я не проверил его сегодня утром, – пробормотал я. – Вот незадача... Раньше со мной такого не бывало.

– Ничего не понимаю!

Я прицелился в ближайшее дерево и нажал на спуск. Последовал легкий щелчок спускового механизма – и ничего больше. Я осмотрел барабан и убедился, что он пуст. Кто-то разрядил мой револьвер.

– Хорошенькое дело, – я кисло улыбнулся. – Вы сделали мишенью меня, я – вас. Но кто-то другой оказался хитрее всех и обвел меня вокруг пальца. Это уже напоминает игру в кошки-мышки.

До нее дошел смысл сказанного. Прижав руки к лицу, Лейла смотрела на меня глазами, полными ужаса.

– Неужели Ромней оказался предателем? – ее голос дрожал, но сама она как будто хотела успокоить меня. – Как часто мы ошибаемся в людях...

– Хочу узнать из праздного любопытства. Сколько Ромней заработал на всем этом?

– Вас интересует, сколько он уже получил и в каких банкнотах? – Лейла усмехнулась и сладострастным жестом погладила свои бедра. – Есть вещи, о которых дамам не принято говорить... Ну, а сверх этого еще кое-какие деньги.

– Представляю себе, – я покосился на нее. – Но меня как раз интересует плата деньгами.

– Он получил двести тысяч долларов. Неплохая сумма для бедного капитана. На эти деньги можно купить не одну яхту.

– Кстати, тут мне пришла в голову забавная мысль... Барт сказал, что вы не оставили завещания.

– Разве я уже похожа на труп?

– В вашем послании содержались имена пяти подозреваемых. Но подробные характеристики имелись только на четверых. На всех, кроме Барта. И Дженкинс ничего не сумел мне о нем рассказать. Не кажется ли вам это странным? Как он вообще зарабатывает свои деньги, этот адвокат Барт?

– Он не дурак, – сказал она. – Он всегда неплохо зарабатывал. Частные дела отца давали и дают ему приличный доход.

– Значит, Гилберт приказывал Барту, а тот приказывал Дженкинсу... Все были при деле и все гребли денежки.

Лейла пожала плечами.

– Но Барт никогда не нарушал законов. Перед правосудием он чист.

Случайно глянув вдаль, я увидел, как на горизонте появилась вторая черная точка, быстро сближающаяся с первой. Сердце мое дрогнуло.

– К нам едут гости, – сказал я. – Не пора ли приготовить кофе и легкую закуску?

Глава 9

– Я хорошо помню это место, – сказал Лейла. – Когда мы готовились к операции, то часто наведывались сюда, и Джек всегда бросал якорь напротив этой бухточки.

Мы стояли на песчаном пляже и внимательно оглядывались по сторонам, пытаясь отгадать, с какой стороны может придти опасность.

Там, где лагуна смыкалась с морем, песчаное дно резко уходило на глубину. Я видел, как движутся смутные веретенообразные тела акул, подкарауливающих добычу. При каждом их движении рыбья мелочь бросалась врассыпную.

– Посмотрите сюда! – крикнула Лейла, указывая на ствол толстого дерева, еще хранивший следы каната. – Вот здесь Джек привязывал швартовый конец.

Я устремил взгляд в открытое море.

Яхта Кларри исчезла с горизонта, а яхта Ромнея полным ходом шла к острову. Дела принимали самый неблагоприятный поворот. Я остался безоружным против целой шайки негодяев.

– Дэнни, – взволнованно произнесла Лейла. – Они будут здесь с минуты на минуту. Что же нам делать?

– Если бы я знал... Но вы все же спрячьтесь в зарослях. А я организую торжественную встречу. Без особой нужды не показывайтесь. Вы будете нашим секретным оружием. Чем-то вроде атомной бомбы.

– А если Ромней выдал меня?

– Тогда нам остается надеяться только на удачу... Но я верю – все закончится хорошо.

– Хотелось бы и мне в это поверить, – прошептала она. – Но сейчас – очень страшно.

– Думаете, мне не страшно? Я ведь тоже сделан не из железа.

Яхта уже подходила к лагуне. Я мог рассмотреть все детали ее такелажа.

– Спрячьтесь, – сказал я Лейле. – Не хватало еще, чтобы ваши друзья увидели нас вместе. Ведь у них есть бинокли.

Лейла бросилась в заросли – такие густые, что в них мог преспокойно спрятаться даже слон. Несколько минут я слушал хруст сухих веток, а потом наступила тишина.

Я закурил и машинально коснулся ладонью бесполезного револьвера. На душе было муторно. Какого же дурака я свалял!

Яхта на самой малой скорости приблизилась к берегу и ткнулась носом в песок. Ромней вышел из рубки и швырнул мне причальный канат. Я все еще возился, привязывая его к дереву, когда капитан, мокрый по пояс, присоединился ко мне.

– Давайте, я все сделаю сам, – проворчал он.

– Вы узнали то, о чем просила Лейла? – сказал я тихо, но тут же был остановлен предупреждающим движением его глаз.

Чапмен был уже в нескольких шагах от нас. Глядя на меня, он ехидно спросил:

– Как дела, мистер Бойд? Не надоело разыгрывать одинокого пирата?

Сигара, как обычно, торчала у него в зубах. Следом за Чапменом на берег сошли Паркер и Бетти Адамс. Последним двигался Амброуз Норман, грациозный, как жаба. Вид у всех был самый благопристойный. Казалось, они собрались на веселый пикник.

– Люблю исследовать вот такие заброшенные уголки природы, – сказал я.

– Нашли что-нибудь заслуживающее внимания?

– Пока нет, – я с надеждой покосился на Ромнея, единственного, кто мог нам с Лейлой здесь помочь. – Значит, ваши планы переменились за ночь?

– Мы решили, что морская прогулка способствует улучшению пищеварения.

– Вот только кто предложит мне выпить? – с досадой сказал Амброуз. – У меня уже горло пересохло.

– Потерпишь один раз в жизни! – сказала Бетти с раздражением.

– Почему не приехала Соня? – спросил я.

– У нее очередной приступ, – хохотнул Амброуз. – Вы умрете от смеха, мистер Бойд. За завтраком после третьей чашки чая она окончательно сошла с ума.

– Серьезно? – насторожился я.

– Она отказалась отправиться в море, потому что занята, – пояснил Амброуз, улыбаясь до ушей. – Попробуйте угадать, какое она нашла занятие?

– Вот уж не знаю.

– Она решила посетить городской салон красоты. Представляете?

– Как такое могло прийти Соне в голову? – удивился я.

– А какие глаза будут у посетителей и мастеров, когда она заявится туда! Помойная кошка просит, чтобы ее помыли и причесали.

Довольный своей шуткой, он заржал, как жеребец.

– У мистера Нормана весьма своеобразный юмор, – сказал Паркер. – Но уж если он решит над кем-нибудь подшутить, то выжмет из ситуации максимум возможного.

– Мы нашли мистера Бойда, – произнесла Бетти неестественно спокойным голосом, – и нам лучше вернуться на яхту. К чему торчать на этом диком островке?

– Моряк, которого вы наняли, мистер Бойд, указал нам, где вас искать, – сказал Чапмен. – Мы обещали, что назад вернемся все вместе. Он со спокойной душой отправился домой.

– Вы все предусмотрели, – я широко улыбнулся.

– Разве вы недовольны?

– Нет. Но я должен был хотя бы попрощаться с ним.

Амброуз тем временем все еще содрогался от смеха:

– Представляете? Соня входит в салон красоты... Публика разбегается... Ха-ха-ха!

Все, в том числе и я, озабоченно уставились на Амброуза. Уж если его Соня оказалась сумасшедшей, то и он сам мало походил сейчас на нормального человека.

В это время заросли с легким шумом расступились, и на песке пляжа возникла Лейла. Бетти вскрикнула и отступила на шаг. Лицо ее сделалось белым, как мел.

– Извини меня, Лейла, – Ромней бросился к ней. – Но я не мог появиться раньше...

Прямо у меня над головой грохнули два выстрела. Ромней подавился словами и застонал. Я увидел, как на его рубашке быстро расползается кровавое пятно. Сделав несколько неуверенных шагов, он рухнул в воду навзничь.

Лейла, испустив жалобный крик, бросилась к нему, припала к мертвому телу, уже окрасившему своей кровью прибойную волну.

Глаза Амброуза Нормана вылезли из орбит, а все три подбородка затряслись.

– Феликс, – промычат он, с трудом ворочая языком. – Зачем ты убил его?

Паркер держал в руке дымящийся револьвер и не спускал с меня глаз. Неужели я – следующий?

– Я почти не сомневался, что Лейла жива, – сухо сказал он. – Недаром Ромней не смог найти в ту ночь ее тело. Он был в сговоре с ней, понятно? Они устроили нам ловушку.

– Но если Лейла жива, нам было нечего бояться, – дрожащим голосом пробормотала Бетти. – Нам не грозил суд и все другие неприятности. Зачем было убивать Ромнея? Это глупо! Теперь-то уж мы все погибнем. Ты будешь во всем виноват, Паркер.

– Неужели вы все забыли, о чем я говорил вчера вечером?! О том, что этот кошмар никогда не кончится и нас вечно будет преследовать какой-нибудь Дэнни Бойд. Пока жива Лейла Гилберт, мы обречены.

– Я не забыл это, старина, потому что и сам думаю примерно так же, – буркнул Чапмен.

– Взвесь мои слова, Бетти. Да и ты, Амброуз, тоже. Так получилось, что в свое время мы оказались во власти жестокого тирана и эгоиста Деймона Гилберта. Он всячески унижал нас, эксплуатировал наши способности, относился к нам, как к бессловесным рабам. И так длилось до тех пор, пока... Ну, вы все понимаете.

– Феликс, неужели это ты прикончил его? – взвизгнул Амброуз.

– А кто же еще! – с мрачным удовольствием признался Паркер. – У вас бы на это, слизняки, духу не хватило... Да, я убил его. Не представляете, с каким наслаждением я держал его голову под водой, дожидаясь, пока он не перестанет дергаться и пускать пузыри.

Лейла выпустила из рук труп Ромнея и встала, прерывисто дыша. Ее взгляд был устремлен на Паркера, лицо превратилось в маску ненависти.

– Теперь вы понимаете, что я взял на себя? – продолжал Паркер, оглядывая своих приятелей. – Я освободил вас от власти сумасшедшего старика, топтавшего и унижавшего вас. Жаль, что я не сделал это раньше. Слишком долго я набирался мужества, прежде чем совершить покушение... Я боялся Гилберта. Он преследовал меня даже во сне. Рано или поздно отмщение должно было произойти.

– Пусть так. Гилберт был садист и заслуживал своей участи, – сказала Бетти. – Но зачем ты убил Ромнея?

– Умерло тело Гилберта. Но его дух переселился в дочку, которая слепо следовала всем заветам отца. Для нас ничего не изменилось. Одно угнетение сменилось другим. Вы поверили в чудо? Поверили в то, что Лейлу сожрала акула? Она просто временно покинула сцену, выпустив вместо себя верного пса.

– Бойда? – неуверенным голосом подсказал Амброуз.

– Вчера вечером мы все согласились с тем, что Бойда требуется срочно устранить. Заняться этим поручили мне, – Паркер обвел всех присутствующих тяжелым взглядом. – Но мы не успели осуществить наш план – объявилась воскресшая Лейла Гилберт. Наше положение значительно осложнилось. Три человека стоят поперек дороги. Предатель Ромней мертв, остались Лейла и Бойд.

Свирепо жуя сигару, Чапмен пробормотал:

– Зачем тянуть время? Кончить их и все...

– Какого мнения придерживаются остальные? – спросил Паркер.

– Я не знаю... – пропищал Амброуз. – А ты что предлагаешь?

– Исполнить наш вчерашний план. Ликвидировать Бойда, – Паркер разговаривал с Амброузом, как терпеливая нянька с неразумным дитятей.

– А что делать с Лейлой? – спросила Бетти.

В ответ на эти слова Паркер только улыбнулся.

– Она же мертва. Ее сожрала акула. Об этом Ромней заявил под присягой.

– А уж если она мертва... – пришел ему на помощь Чапмен...

– ...То ей не обязательно воскресать, – закончил Паркер.

– Даже в аду я найду вас, убийцы! На вас кровь моего отца! Не ждите прощения, – зловеще произнесла Лейла.

– Заткнись, – грубо оборвал ее Паркер. – Мертвецы не разговаривают.

– А как мы объясним исчезновение Бойда и Ромнея после того, как вернемся? – спросила Бетти. – Ведь тот тип, которого нанял Бойд, знает, что он отправился на этот остров. Он видел всех нас и даже разговаривал с тобой, Паркер. Ты совсем потерял голову! У нас нет ни малейшего шанса выйти сухими из воды!

Однако Паркер придерживался другого мнения. Злобный зверь, борющийся за свою жизнь любыми средствами, вновь превратился в хитреца и интригана. Лицо его излучало оптимизм, и слова приобрели неотразимую логику.

– Дорогая Бетти, эта проблема решается очень просто. Выслушай внимательно мою версию, потому что нам впоследствии не раз придется излагать ее властям и репортерам. Не поверив в историю с акулой, Бойд предпринял свое собственное расследование. Наняв яхту, он прибыл на этот остров. Несколько позже мы, являясь его верными друзьями, отправились вслед. Узнав от хозяина нанятой Бойдом лодки, что тот находится именно на этом острове, Ромней внезапно разъярился. Никто не мог понять, что же такое с ним случилось. Едва яхта вошла в лагуну, он бросился в воду, доплыл до берега и скрылся в зарослях. Мы отправились на его поиски, но тут услышали три выстрела. Очень скоро все прояснилось. Лейла Гилберт попала не в пасть акулы, а в лапы к сексуальному маньяку Романею, который держал ее на острове для удовлетворения своих низменных потребностей. Бойд разыскал девушку и уже освободил ее от веревок, когда налетел озверевший Ромней. Первым выстрелом он сразил детектива, а вторым – Лейлу. Но Бойд, умирая, все же сумел прицелиться и выстрелить. Произошло то, свидетелями чему мы были несколько минут назад: бездыханное тело Ромнея рухнуло в воду... – рассказывая эту жуткую историю, Паркер пародировал манеру телекомментаторов, и это у него неплохо получалось.

– Весьма убедительно – похвалил его Чапмен. – Ты, Феликс, просто гений.

Паркер с надменным видом глянул по сторонам.

– Значит, Ларри со мной. А как другие? Что ты скажешь, Амброуз?

– Что я скажу? – Амброуз едва не подавился. – Мне это совсем не нравится... Но деваться ведь все равно некуда... Я с тобой, Феликс.

– Я и не сомневался в твоем благоразумии, – кивнул Паркер. – Осталась только ты, Бетти.

Бетти молчала секунд десять. Лицо ее, казалось, превратилось в гипсовую маску, на которой горели лишь глаза.

– Нет, – сказала она наконец. – Я не согласна... Я не хочу их смерти... Ты ничем не лучше Деймона Гилберта, Феликс!

– Очень жаль, Бетти, – холодно сказал Паркер. – Итак, это твое последнее слово?

– Да.

– Ты уверена?

– Уверена.

– Никогда нельзя заранее предсказать, сколько человек убьет безумец, опьяненный видом чужой крови. Не так ли, Феликс? – спросил Чапмен цинично. – Ромней мог отстреливаться довольно долгое время.

– Верно, – Феликс кивнул. – Трое на трое. Я убиваю любого из этой троицы на выбор, потом Ларри и Амброуз прикончат еще по одному. Это заставит всех нас хранить тайну. Вина будет распределена равномерно. Никто не возражает?

– Я не сумею убить человека, – заныл Амброуз. – Я никогда не держал в руках револьвер. Феликс, не заставляй меня. Прошу тебя...

– Не плачь, – оборвал его Паркер. – Я научу тебя обращаться с оружием. Если потребуется, я буду держать твою руку в своей.

Говоря так, он по-прежнему не спускал с меня взгляда. Теперь я уже не сомневался – Паркер собирается первым прикончить Дэнни Бойда. Об этом свидетельствовал и ствол револьвера, направленный в мою сторону.

– Осторожнее с оружием, Паркер, – сказал я. – Это вам не игрушка.

– Начнем, – он усмехнулся. – Не могу отказать себе в удовольствии прикончить Бойда. Считаю, что имею на это полное право. Но вы не переживайте, Дэнни. Благодаря нам вы станете героем.

Грохнул выстрел, но я не почувствовал боли. Неужели Паркер промахнулся? Я отскочил в сторону и увидел, что мой убийца шатается, согнувшись почти пополам, а его револьвер валяется на песке.

Чапмен достиг оружия на мгновение позже, чем я, и получил каблуком по пальцам. Он взвыл и, утратив интерес к револьверу, ринулся на меня. Лицо его было перекошено от злобы и боли, голова втянута глубоко в плечи, – он напоминал гориллу. Мы столкнулись, и я три раза подряд ударил его кулаком в живот.

Но Чапмен даже не дрогнул – его брюшной пресс был словно сделан из чугуна. Следующий удар я нанес ему в кадык, но промахнулся. Зажав мою руку под мышкой, он вцепился в мое горло, как клещами.

В моих глазах сразу потемнело, а последние остатки воздуха с сипением покинули легкие. Еще минута – и он задушит меня, как цыпленка! Вся надежда на разряженный револьвер, хлопающий меня по бедру.

Искривленное жуткой гримасой лицо Чапмена померкло в моих глазах, а уши наполнил погребальный звон. С трудом дотянувшись до кармана, я вытащил револьвер за ствол и взмахнул им, как молотком.

Рукоятка угодила точно в висок Чапмена и с глухим хрустом проломила кость. Разжав пальцы, он отступил назад и тут же рухнул на спину, закатив остекленевшие глаза.

Мне понадобилось не больше полуминуты, чтобы восстановить дыхание. Сознание прояснилось, а шум крови в ушах утих. Чапмен, словно куча грязного тряпья, лежал на песке и опасности уже не представлял. Я взглядом отыскал Паркера. Он стоял у самой воды, спиной ко мне, и корчился от боли.

Его одежда была перепачкана кровью, а губы извергали дикие ругательства. Взгляд Паркера был прикован к чему-то, происходившему в воде.

Что с ним случилось? Кто его ранил? Почему он смотрит в воду?

Я подошел вплотную и ухватил Паркера за плечо.

– Феликс! – я попытался привести его в чувство.

Однако взгляд его застыл, а лицо окаменело. Сам он казался окоченевшим трупом, тысячу лет пролежавшим в леднике.

Только теперь я понял, какое зрелище приковало его внимание. В десяти шагах от берега, там где берег резко обрывается в глубину, вода кипела от акульих тел. Треугольные плавники вздымали пену, а хищные пасти рвали на куски человеческое тело. Скорее всего, это были останки Ромнея. Его кровь окрасила голубые воды лагуны в розовый цвет.

Паркер продолжал бормотать что-то невразумительное: не то каялся в грехах, не то проклинал своих врагов. Он весь находился во власти пароксизма страха. Кошмар, порожденный им самим, как бумеранг, вернулся к хозяину.

Мелькнуло белое брюхо рыбы-убийцы и двойной ряд острых зубов. Я невольно отступил назад.

– Как поживаете, старина? – услышал я у себя за спиной голос Кларри. – У вас все цело? Я уже давно на этом острове, да немножко заблудился. Иначе дело было бы уже завершено.

Из-за кустов показалась внушительная фигура моего нового приятеля. В руках он держал ружье.

– Вы как раз вовремя, дружище. Спасибо. – Я подошел к нему и благодарно похлопал по плечу.

– Вот не думал, что с первого выстрела попаду в этого ублюдка, – он бросил взгляд на Паркера. – Только зацепил его, но зацепил основательно. Мне мешали деревья. Пришлось стрелять через листву.

– Лучшего выстрела, чем этот, никогда не видел, – совершенно искренне сказал я.

– Эй! – лицо его вдруг посуровело. – А что там такое происходит?

Я повернулся и увидел, что Лейла, обняв Паркера, быстро шепчет ему что-то на ухо, одновременно подталкивая к воде. Лицо девушки исказила демоническая улыбка.

Кларри бросился к ним, то же самое спустя несколько секунд сделал и я. Заслышав шум шагов, Лейла обернулась, и я в последний раз увидел ее кобальтово-синие глаза. На сей раз они были охвачены огнем дьявольского безумия и всепоглощающей ненависти.

– Мой отец, Деймон Гилберт, может быть доволен мной! – выкрикнула она, хищно оскалившись.

Обняв невменяемого Феликса Паркера за талию, она потащила его в воду. Там, где исчезли их тела, мгновенно возник водоворот, пена стала розовой. Акулы, как бешеные, метались в пучине, и все мы, словно зачарованные, следили за этим танцем смерти. Дикие крики затихли быстро.

Кларри, остановившийся у самой кромки берега, перевел взгляд на меня. Лицо его посерело и покрылось потом. Бетти и Амброуз оцепенели от ужаса.

– Вы появились в самый подходящий момент, Кларри, – с трудом выдавил я из себя.

– Я подошел к острову с противоположной стороны и там бросил якорь. Я понимал: вы попали в осиное гнездо и нуждаетесь в помощи.

– Спасибо, Кларри. Вы мне сейчас почти как брат.

Кларри склонился над Чапменом. Упав на землю, тот еще ни разу не пошевелился. Внимательно осмотрев его голову, австралиец выпрямился и деловито произнес:

– И этот готов. Вы пробили ему череп, как яичную скорлупу. В общем, как в сказке... Все злодеи погибли, а все добрые уцелели.

– Среди этих добрых людей затесался один большой трус Амброуз, – сказал я.

Кларри вежливо улыбнулся, думая, что я слишком скромен в своем замечании, но Амброуз глянул на меня с собачьей преданностью.

Кларри уже принялся отвязывать причальный канат яхты, которую нанял Ромней.

– Две посудины сразу мы не сможем увести, – сказал он. – Чтобы избавить себя от пешего перехода, воспользуемся этой. А я завтра вернусь за своей.

– Делайте, как считаете нужным.

Мы медленно развернулись носом к морю. Я последний раз бросил взгляд на место, где только что разыгралась жуткая трагедия. Кругом было тихо и спокойно. Вода в бухте сверкала, как зеркало. Идеальное место для отдыха и умиротворенных размышлений...

– Дэнни, – Бетти прижалась ко мне своей упругой грудью. – А ведь акулы тоже годятся на что-то полезное. Они очищают море от всякого мусора. Благодаря им оно всегда чистое и прозрачное.

– Боюсь, что не все разделяют твою точку зрения, – печально ответил я.

* * *

Следующие два дня напоминали кошмар. Люди в синих мундирах задавали нам тысячи вопросов. Их можно было понять: дело должно было свестись к обычному рутинному расследованию несчастного случая, а тут судьба преподнесла им "подарок" в виде четырех трупов, три из которых стали закуской для акул. И это если не считать знаменитого продюсера Деймона Гилберта, утонувшего год назад совсем в другой части света. В морге оказался только один труп – Чапмена. Именно за него мне и нужно было нести ответственность.

Мою вину усугубляло то обстоятельство, что смертельная рана была нанесена револьвером тридцать восьмого калибра, незаконно ввезенным в страну. По австралийским законам мне грозил немалый срок.

Впрочем, спустя две недели все уладилось. Бетти и Амброуз показали, что я нанес Чапмену удар незаряженным револьвером, спасая собственную жизнь. В противном случае смерть угрожала всем троим. Кроме того, мне сильно помог Кларри, безупречная репутация которого была хорошо известна полиции. Его объяснения окончательно прояснили дело. Я отделался штрафом в триста долларов за незаконный ввоз оружия.

Револьвер у меня конфисковали. Ничего, в Штатах я куплю себе новый, ничуть не хуже.

Перед моим отъездом Кларри устроил прощальный обед. Начался он в пятницу, а закончился только во вторник. Несмотря на это, я прекрасно помню, как выглядела подружка Кларри – Дорис.

На самолет меня усадили во вторник вечером. Поскольку путешествие это проходило в компании Бетти, оно растянулось на целую неделю. Расставаясь со мной, Бетти рыдала. Я же, со своей стороны, абсолютно искренне обещал до конца жизни сохранять воспоминания о ее прекрасном теле.

* * *

В Нью-Йорке я оказался уже после Рождества. Хмурым январским днем я появился в конторе адвоката Барта.

За это время он ничуть не изменился – все такой же лысый пузатый увалень с ускользающим взглядом. Не буду лгать, что, увидев меня, он зарыдал от радости.

– Если мне не изменяет память, вы мистер Бойд, – сказал он кисло. – Чем могу служить?

– Тем, что вручите мне чек на десять тысяч долларов, которые Лейла Гилберт пообещала мне за поимку убийцы ее отца.

– Увы, мистер Бойд. Лейла Гилберт мертва, а никаких письменных распоряжений от нее я не получал.

– Есть известная вам магнитофонная запись. Обещание записано на пленке.

– Вряд ли это можно считать официальным документом.

– В уголовном деле, возбужденном австралийской полицией, значится, что мной раскрыто убийство Деймона Гилберта.

– Ну и что? – холодно спросил он. – При чем здесь я?

– А как вы собираетесь зарабатывать себе на жизнь сейчас, когда отец и дочь Гилберты мертвы? – заговорщицким тоном спросил я, наклонившись к нему поближе. – Ах, да! У вас остались досье, которые составляли по указанию Гилберта! Кого вы будете шантажировать опять? Не мучает ли вас совесть о загубленных не без вашей вины людях? Не забудьте, погибли не все! Бетти Адамс и Амброуз Норман живы и в случае необходимости дадут подробные показания против адвоката Барта, прекрасно осведомленного об истинной причине смерти Деймона Гилберта.

Его щеки покрыл лихорадочный румянец, а рука, сжимавшая карандаш, судорожно вздрогнула.

– Рассмотрев все обстоятельства дела, мистер Бойд, я могу признать законными ваши притязания на часть наследства мисс Гилберт, – пробормотал он, не глядя на меня. – Думаю, что нужды в документах, подтверждающих ваши права, нет. Достаточно будет моего свидетельства.

– Вот и хорошо, мистер Барт. С нетерпением буду ждать известий от вас.

– Думаю, все разрешится уже через пару дней. Я употреблю весь свой авторитет, мистер Бойд, чтобы урегулировать этот вопрос.

– Вы сама любезность, мистер Барт.

– Вы преувеличиваете. Единственное мое стремление: сделать так, чтобы у вас до конца жизни отпала необходимость в посещении моей конторы. Всего хорошего, мистер Бойд! Прощайте.

* * *

Мое благополучное возвращение мы с Фрэн Джордан решили отпраздновать в одном маленьком уютном ресторанчике.

По прошествии получаса я внезапно обнаружил, что всего через два столика от нас сидит Амброуз Норман. Его сопровождала девушка суперкласса, одетая в черное платье от Диора. Со вкусом подобранные драгоценности только подчеркивали ее безупречную красоту.

Когда я приблизился к ним и вдохнул аромат духов, стоивших не меньше, чем полсотни долларов унция, девушка как раз раскрыла маленький золотой портсигар, инкрустированный жемчугом.

– Дэнни Бойд! – воскликнул Амброуз, завидев меня. – Вот так встреча! Вы один? Присоединяйтесь к нам.

– Со мной моя секретарша.

– Зовите и ее. Думаю, она не откажется выпить стаканчик в нашей компании.

– Уверен, сочтет это за честь.

Глазами я сделал Амброузу знак, чтобы он познакомил меня со своей подружкой.

– Извините! – Амброуз скорчил удивленное лицо. – Птенчик, взгляни. Это же Дэнни Бойд.

Девушка медленно повернулась ко мне и улыбнулась. Боже мой! Как она была восхитительна! Тонкое, вдохновенное лицо. Ореховые бездонные глаза. Безукоризненная прическа, над которой пришлось попотеть лучшим мастерам Манхэттена. Высший шик!

– Привет, Дэнни, – промурлыкала красавица. – Рада опять видеть тебя.

– Я тоже... С вашей стороны очень любезно... – промямлил я. – А разве мы уже встречались?

Девушка удивленно улыбнулась.

– Ты не узнал меня! Тогда я освежу твою память.

Нежная ручка с холеными наманикюренными пальчиками проскользнула мне под рубашку и ласково коснулась груди. Я едва не застонал от удовольствия. Однако уже спустя мгновение мне пришлось вскрикнуть от боли. Ноготки пребольно впились в мое тело.

– Соня! – пробормотал я. – Не верю своим глазам!

– Ну наконец-то ты узнал меня, Дэнни, – кокетливо улыбнулась она. – Плохой же из тебя сыщик!

– Восхищение ослепляет, – я неуклюже попытался оправдаться.

– Как вам нравится новая Соня? – воскликнул Амброуз. – Она покончила с примитивным состоянием, а переходный период просто проскочила!

– Не могу поверить. Это что-то неправдоподобное, – сказал я. – А как ей удалось избавиться от акцента? Она говорит сейчас, как леди, на безукоризненном английском языке.

– У нее прекрасный учитель, – печально вздохнул Амброуз. – Я нанял репетитора. Это выпускник Кембриджа с внешностью Эррола Флина.

– И с такой же мускулатурой, – проворковала Соня.

– Они занимались день и ночь. От этого и результаты.

– Особенно хорошие результаты были ночью, – Соня сладко потянулась.

– Очень рад был снова видеть вас, – упавшим голосом сказал я. – Но, к сожалению, мне пора. Моя дама будет недовольна. Извините и до свидания.

– Я понимаю, понимаю, – Амброуз рассеянно кивнул. – До свидания, Дэнни. Спасибо за все.


на главную | моя полка | | Любовники не возвращаются |     цвет текста   цвет фона   размер шрифта   сохранить книгу

Текст книги загружен, загружаются изображения
Всего проголосовало: 8
Средний рейтинг 4.5 из 5



Оцените эту книгу