Глава 11-15

Ярмарка в России для уцелевших миллионов стала, чуть ли не единственным широкодоступным местом для торговли и отдыха. Куйбышевская ярмарка собиралась каждую субботу перед колонными палатами администрации. Формально их организовала по всей стране центральная власть, обязывая глав регионов обеспечить доступ фермерам на торговые площадки для торговли оптом и в розницу сельскохозяйственной продукции. Никаких перекупщиков, мало налогов.

В местах типа Куйбышева, где власть взяли вооруженные силы, базары и ярмарки проводились также постоянно, но созывались стихийно и были приукрашены не только такими приятными моментами, как доступная мука и мясо.

Здесь не было гоголевского колорита, но присутствовал хоррор Стивена Кинга. Пока оголодавшие горожане выменивали на деньги и вещи продукты, а продавцы отчисляли барыши дружинникам (мордоворотам в кепках), на окраинах торговых рядов происходили менее благонадежные вещи.

За низкую цену можно было снять проститутку.

Если подойти к неулыбчивому и угрюмому молодому человеку, что задумчиво жует фильтр сигареты и шепнуть ему на ухо о том, что вы желаете кое-что приобрести, то он отведет вас в закрытый фургон, где вы можете выбрать понравившуюся вам девушку-зомби. И сделать с ней все, что захотите. Или просто купить раба. Были бы деньги.

В деревянной колодке на манер средневекового наказания заключен буйный. Напротив него расположился фотограф, который запечатлеет вас в нескольких сантиметрах от бессильного что-либо вам причинить мертвяка. Я уже рассказывал об этом. Праздник!

Веселые старты, небольшие аттракционы, сладости!

Меня не обманули, и я покинул затихшее таинственное здание победителем, которому, надо же, оставили все деньги. Я был свободен и был при деньгах, но человеком, которому теперь есть за что себя всегда презирать.

Я шёл среди гудящего народа, искоса поглядывая на то, как начиналось соревнование по метанию ножей в овощей. Тот, кто наносил смертельный удар, получал приз - кофеварку. Через минуту зомби уже туповато смотрел на грудь, откуда торчала рукоять метательного ножа. Вот поразительно: был человек, рос, любил, чувствовать умел, а потом "бац", превратился в мертвяка. И его друзья, окружение, люди в конце концов, сограждане, его больше за человека то и не считают, средство для получения кофеварки он теперь, не более. Калечат, бьют, издеваются, словно и не был мертвяк никогда человеком, а его мучители - людьми.

Удивительно, как мало надо для того, чтобы стать для окружающих тебя людей чужими. Радует, что русские люди не до такой степени озлобились, чтобы повсеместно набивать себе карман на мертвецах. Всё-таки подобные зверства бывают только в малых городах, где не действуют законы. В Новозомбиловске такого не увидишь, по крайней мере, официально, с дудкой и флагами.

Гремела музыка и зомби, посаженные в клетки, танцевали свою дерганную, понятную только им тарантеллу. Народ веселился и снимал на видео то, как нелепо пытались попасть в такт мертвецы. В одном из вольеров с приделанной к их краю вышкой бегали агрессивные трупы, кидающиеся на прочные стены. Хохочущий мужик стоя на вышке ловил их на удочку, стараясь подцепить за глаз, губу или другую часть тела, скачущих, как мартышки, трупаков.

Если подсечешь, как на рыбалке, можно было выиграть приз.

Мне почему-то захотелось, чтобы на этот праздник жизни привезли этак штук двадцать буйных. Посмотрел бы я тогда, как забавно вам покажется то, что любой буйный сильнее человека. Потому что не боится умереть. Он уже дохлый, что ему терять?

Как всегда под нескончаемым зноем распинались шарлатаны:

-Вакцина из Новосибирского центра исследования вирусов Вектор! Боитесь заболеть от вируса, ставшего бичом двадцать первого столетия? Страшитесь болезни, ужаснее СПИДа? Спасение есть! Патентованное и прошедшее экспертизу в институте вирусологии РАН средство Антизомбин2012 перед вашими глазами!

Аптекарь воздел ввысь герметичный пакет с запечатанным там ампулой и шприцом. Сделал он это так, как будто поставил флаг на поверхность Луны или хотя бы на вершину Эльбруса.

Торговец вакциной не переставал расхваливать свой товар перед доверчивыми крестьянами и старушками.

-А заболевшего она вылечить может?

Этот вопрос понятен. Многие сердобольные люди своих родственников или друзей не сдавали в государственные "труповозки", а прятали по домам. Особенно это процветало в деревнях, когда в подсобном хозяйстве жил одичавший муж или сын. Люди хотели верить в чудо. В то, что можно от непонятной заразы можно вылечиться. Водили их к экстрасенсам, попам... саентологам.

Шарлатаны чуть ли не каждый божий день объявляли, что излечили очередного больного, но реального случая исцеления еще не было, хотя в интернете партия Концептуального Единения выпустила умопомрачительный ролик, даже программу, под названием КПБЗ, где рассказывалось о том, как самому легко перестать быть зомби. Разумеется, помимо этого утверждалось, что во всем виновата Америка.

-Ученые гарантируют излечение вакциной в двадцати процентах случаев!

Что-то мне подсказывает, что этого оратора я здесь больше не увижу. И бесполезно кричать людям, что вакцина не помогает организму вылечиться, это в принципе невозможно, а может помочь только не заболеть. Втыкай, не втыкай, в тело зомби ампулы. Шарлатанов развелось, мама не горюй, а начнешь людей переубеждать, так еще и побьют. Помню видел человека, предлагающего биодобавки, которые помогут получить силу и выносливость зомби, но при этом оставят вас человеком. Мол "сделано из экстрактов желез заболевших людей и гуано североамериканской белой летучей мыши".

На ярмарке я закупил всё необходимое: еду, старое, еще советское снаряжение, на котором запасливые хозяева наварили тучу денег, достав его из сарайки. Приобрел даже рюкзак, редкую ныне вещь, и новый термос. После я оставил это в своеобразной камере хранения: в запертом ящике под эгидой местной власти - все тех же бессловесных крупных парней с тяжелыми челюстями.

Теперь мне требовалось выпустить энергию. Сексуальную силу. У плутоватого торговца эротикой я спросил:

-Ну, торгуем помаленьку?

-Торгуем, - осторожно ответил он, понимая, что я не совсем простой клиент, - что угодно?

-А что за порнушка, - спросил я, разглядывая диски, - новенькая или старая?

Вы не думайте, что я пересмотрел столько порнофильмов, что старые меня уже не возбуждают, нет. В Зомбирации под "старенькой" порнушкой понимают фильмы с людьми, под "новенькой" с зомби.

Продавец улыбнулся:

-А какая вам больше по вкусу?

Зомби тщательно моют, прокалывают стимуляторами и антисептиками. Промывают кишечник, чтобы можно было использовать для половых утех прямую кишку. Зомби желательно нужен свежий, иначе живого добровольца для сношения найти практически нереально. А дальше весь процесс как в обычном фильме. Только насилия по отношению к жертве намного больше, да в пасть ставят специальные распорки, чтобы зубами ничего не повредила. От этого кажется, что зомби хочет что-то сказать, на рыбу сом похожи. Самые жестокие садо-мазо игры получаются с овощами. Живые актеры закрывали лица масками, ведь юридически зомби живые, только не дееспособные, и за это можно было получить срок. Производством такой продукции занимались в основном на загнивающем западе. Люди там очень практичные.

И, разумеется, трахают овощей, буйные могут и член откусить.

-А что-нибудь с мертвечиной есть? Настоящей мертвечиной.

Липкий малый поманил меня, и наши тела сошлись в масонский треугольник:

-Понимаете, такие диски разобрали, но я знаю одно заведение, где вам предоставят похожие услуги...

Через пятнадцать минут я разговаривал с администратором публичного дома: сальной, лицемерной улыбочкой:

-Мне бы девочку. На полчаса.

-Какую именно?

Хорошо знать тонкости языка эзопа, и я ответил:

-Живую

Улыбочка не померкла, как я надеялся. К таким предложениям здесь привыкли.

-Хорошо, а... особенный товар вас интересует?

-Конкретнее?

-Цена двойная, если вы не будете причинять ей боль. Тройная, если нанесете большие физические дефекты. Если вы хотите быть ее последним клиентом, - он сделал акцент на этом, - то придеться заплатить в пятикратном размере. Зато, можете поступать с ней так, как хотите. Абсолютно. У нас имеется широкий выбор инструментов по достижению наслаждения.

Это было заманчиво, но меня не вполне устраивало. Пусть этими забавами занимаются толстопузые обывателя не высовывающиеся из более-менее охраняемого городка. Я смертей зомби навидался сполна. Осталось уладить последние проблемы:

-Девочки стерильные?

-Разумеется. Проколоты по высшему разряды, от них не пахнет и они свежие. Венерическими болезнями не заражены, но советую все равно пользоваться защитой, кто знает, отчего они стали такими... мертвыми.

-Да я про живых.

-Разумеется, простите.

Само заведение представляло собой обширный подвал, переоборудованный из бывшей сауны в публичный дом. Наверное, не многое менять пришлось. В малых городах проблемы с отоплением стали обычным делом: уголь завозился на котельные плохо, а из-за бандитов и тотального казнокрадства люди остались без тепла. Пришедшие к власти местные царьки сумели наладить энергоснабжение населения, но вот цены за такое удобство взлетели до небес. Разумеется, публичный дом стал более выгоден по содержанию, чем горячая сауна.

Оплатив заказ, я уселся на диван, рядом с маленьким, черным, трясущимся человеком. Он напоминал переросшую муху, натирающую слюной передние лапки. За двадцать минут мою получасовую спутницу должны были привести в порядок. Я намеревался это время провести в спокойствии, дабы оторваться на беззащитном теле от того ужаса, участником которого я недавно был.

Маленький человек неожиданно успокоился, собрал свои колебания, как у маятника фуко, в неподвижный контур и обратился ко мне:

-Всё потому что не стоило трахаться с кем попало. Это же, как провалившийся нос ясно: не стоило трахаться с кем попало.

Я, отсиживаясь, спросил:

-Простите, что?

Человек-муха не посмотрел меня и принялся мелко дрожать, как мусульманин часто протирая руки. От греха подальше я поднялся и, подойдя к работающему за компьютером администратору, задал вопрос:

-Мне кажется с тем человеком что-то не в порядке.

Служащий ответил, отвлекшись от работы:

-Это же дядя Вася. Вы проездом у нас в городе? Его здесь многие знают. Он не болен, однажды перенес шок. Когда всё это, - опять поставил акцент, - началось, дядя Миша был с девушкой. Она тогда прохворала, но вышла на работу.

Ага, значит, насчет сауны я не ошибся.

-Она накинулась на него, вреда не нанесла, но напугала чуть ли не до смерти. С тех пор дядя Миша к нам постоянно ходит, мстит.

-Это как, - заинтересовался я, - снимает девушек?

Определенно диктатура бандитов имеет и свои плюсы, никто не жеманничает по поводу нравственных ограничений, а рассказывает все, как на духу, не боясь понести за это наказания:

-Он заказывает особых девочек по пятикратному тарифу. Никак не может избавиться от того страха. По его мнению зомби появились из-за беспорядочных половых связей. Мол, вирус так распространился. Половым путем.

Мужчина позволил себе благосклонную, прощающую улыбку. Так вот значит, как этот тщедушный, напоминающий насекомого человек, мстит мертвякам. Снимает в борделе зомби, насилует, затем калечит, а потом и вовсе убивает? А ведь когда-то пойманные работорговцами привлекательные девушки овощи были чей-то гордостью, украшением семейного очага. Пели, красились, танцевали. Гуляли с парнями, готовились к материнству. А сейчас они не чувствующее боли куски тупого мяса, которое разрывают своим членом и расчленяют холодным оружием извращенцы с неказистым прозвищем, типа дяди Васи.

Интересно, а вдруг человек, ставший зомби потерял не сознание, а лишь возможность им управлять? Какой ужас, быть заключенным в не чувствующее и не повинующееся тебе тело и видеть то, что с тобой делают!

-Прошу вас, - вытянул меня клерк, - комната двадцать. Полчаса, прекрасная живая блондинка. Желаю удачно провести время, приходите еще.

Дядя Вася уже скрылся в одной из комнат, двери которых украшали таблички с надписью "VIP". ВИП. Вот и подлецы.

Кажется, что пользоваться услугами проститутки - это нечто предосудительное. Это, конечно так, если в вашем распоряжении имеется умница-жена или "ужасно пневматичная" подруга, которая не прочь провести с вами пару ночей на мягком матраце двуспальной кровати. Но что, если вы мертвый сталкер, который если и видит девушек, то дохлых и жаждущих не большой и чистой любви, а большего и кровавого куска вашего мяса? Да и вообще, от зомби несет так ужасно, что даже какая-нибудь средневековая дворянка почувствовала бы себя рядом с ним источником редкостных благовоний. Один раз я онанировал на чердаке заброшенной дачи, в какой-то "Тмутаракани", где решил расслабиться после нескольких дней мародерства. Признаться, я никогда не получал более жестоких оргазмов, чем когда в мою скромную обитель вломился взбалмошный буйный. Я успел, кончая в процессе, поддерживая приспущенные штанах забить его на смерть железным прутом. Ощущения незабываемые, но повторять их я не хочу.

Именно с того момента я стал предпочитать проституток рукоблудию.

В комнате отдыха оказался столик, эротично изгибающаяся раковина, диван с толстой кожаной задницей и служебная дверь, откуда и пришла девушка. Захотелось ойкнуть и убежать. Или даже акнуть и обосраться.

-Здравствуйте...

Она была из тех, кто питает свое телом своим собственным телом. Ну, то есть она не ела говно конечно, но работала проституткой.

-Здравствуйте....

Улыбка на лице моей обслуги померкла, как меркнет улыбка негра заметившего остроконечные колпаки. Разумеется, я сразу же узнал ее. Как о таком можно было забыть? Проституткой оказалась та девушка, которую мы встретили в лесу, и которая служила приманкой для нас с Феном.

Я нервно спросил:

-И что, меня опять возьмут в рабство? Это уже не честно!

Бескровные губы виновато растянулись в извиняющую дугу. Красивая она, светлая, невесомая и легкая. Стройная, грудь не вульгарно выдается вперед. Наверное, какает бабочками.

-Простите, - тот же мягкий, извиняющий тон, - я уже не работаю с теми людьми. Теперь я здесь, вам нечего бояться.

-Я буду полным дураком, если поверю вам дважды. Меня изгонят из своего мужского племени.

-Правда, я больше не занимаюсь этим....

Да, как будто ты из работорговли ушла в балет. Как будто занятие проституцией кажется невинным по сравнению с тем, что она делала раньше. Я вчера расчленял и ел человечью печень, но сегодня я вегетарианец, поверьте! Я, все-таки закрыв за собой дверь, присел на краешек дивана.

-А вы знаете, куда нас продали после? Вы знаете, что мы участвовали в шоу на выживании и мой друг, поверивший вам Феликс Викторович, человек редкой душевной организации, погиб? Нас чуть не скормили буйным, вы понимаете?

Я был сама вкрадчивость и усидчивость. Фен бы, наверное, сказал, что я как канцлер Горчаков, получивший прозвище "железная задница". Чёрт, а я привязался к нему и к его фразам, исколовшим мое сознание. Тем не менее, коли судьба предоставила мне шанс поквитаться с этой женщиной, я своего не упущу.

-Я не знала... я была сама заложницей обстоятельств.... Поймите, мне тоже надо было кушать.

-Вас как зовут? Меня Иваном.

-Света.

Я скорчил участливую мину и приказал ей рассказать историю своей жизни. Она, всхлипнув, кивнула.

Света оказалась из интеллигентной семьи провинциальных учителей. "Опять!" - воскликнул я под ее непонимающим взглядом. Она успела получить педагогическое образование в куйбышевском филиале НГПУ и преподавала в куйбышевских школах русский язык и литературу. Так как гопники не хотели учить русский язык, а желали изъясняться на фене, то жизнь у Светы сладко не складывалась. Не поднявшись дальше старшего преподавателя, она встретила Зомбикалипсис голодным учителем. Очень мало неприспособленной интеллигенции выжило в зимнее время грандиозного хаоса и паралича государственной власти. Когда власть взяла одна из организованных преступных группировок, Света фактически осталась без работы: школы не работали.

-И вы пошли в работорговлю?

-Нет, - уже успокоившись ответила она, - я не хотела... но кому нужен в мире, где ценятся пушки и пули, человек, знающий грамматику русского языка? У меня был один приятель, который пожалел меня и взял меня в "офис" к своим ребятам. Я была нечто вроде секретарши, которую можно было трогать руками. Дела у фирмы шли неплохо, пока количество людей не стало иссякать, да и начались проблемы с Барабинскими бандитами. Меня несколько раз привлекали в том, чтобы ловить людей. Ну,... понимаете, путешественники, пусть даже вооруженные, теряют голову, если видят в лесу обнаженную девушку, особенно красивую. Я ведь красивая...?

-Чур меня, чур меня! - я осенил ее крестным знанием, - изыди Сатана!

Она в ужасе отшатнулась. На лице мраморная маска испуга:

-Что с вами?

Я прошептал:

-Не обращайте внимания, так я пытаюсь остаться нормальным и не поддаться влиянию ваших женских чар. Лучше, понимаете ли, иногда выставить себя полным идиотом, чем попасть в западню. Так значит с помощью вас, как на крючок, ловили людей, а потом продавали их в рабство?

Она поникла:

-Не всех, а только вооруженных, кто оказал бы сопротивление. Как вас, например. Говорят, фирму снабжают информацией военные, которые с помощью беспилотных самолетов прочесывают область. Замечают кого-нибудь и... говорят.

-И вам было не жалко?

Она вспыхнула лицом:

-А с какой стати я должна была жалеть людей, которые увидев беззащитную девушку, мигом бежали ее грабить и насиловать?

-И что, прямо все были такими негодниками, достойными каторги?

Ее лицо напоминало светофор: вновь потускнело:

-Феликс был первым.

-Вы, конечно же, прониклись к нему дружественными чувствами, и поэтому ушли из вашего людоедского бизнеса. А так как работы нет, но кушать хочется, вы пошли в бордель, где до моего появления вполне успешно продавали свою филологическую тушку людям, которым бы за диктант поставили оценку не выше двойки?

Она слабо улыбнулась:

-Всё примерно так, но не правы насчет того, почему я оказалась здесь. Вы думаете, кто-то добровольно отпустил бы меня? Меня продали, как скотину, сюда. Чтобы компенсировать расходы и чтобы лишний раз не распространялась кому не надо.

Возможно, Света ожидала сострадания или того, что я проникнусь тяжелым положением ее жизни и прощу её. Может, думала, что я очередной Ланселот нашего залихвацкого века, разрушу эту обитель и заберу ее с собой. Людям умственного труда чрезвычайно сложно выжить в мире, где нужно трудиться руками. Уметь сеять, жать, убивать, отбирать. Сочинять поэтические вирши или писать рассказики и малевать картины - это удел сытого, но не агонизирующего общества. Быть может через года два-три, когда жесткая и активная Партия Живых, о которой я слышал сегодня, пробирающаяся к власти, она наведет в области порядок, Светлана сможет вернуться к нормальной жизни.

Правда, какого ей будет снова преподавать в школе детишкам, чьи папашки наверняка не раз у нее были?

-Вы думаете, я пожалею вас?

Серые глаза, где зачинались слезы.

-Не пожалею. У вас была сотня возможностей, как выжить и при этом остаться человеком. Вы могли сбежать в деревню, пристроиться к какому-нибудь богатому мужику, коли внешность у вас имеется. Вы могли податься с беженцами в Новозомбиловск, где вам бы обеспечили социальную крышу над головой. Вместо этого вы выбрали типично-интеллигентскую политику выжидания и невмешательства. Когда запасы кончились, подались в бизнес, где боль и несчастья причиняют не вам, а другим. Вы готовы были делать все что угодно, лишь бы вы, взращенная всякими Шекспирами и Пушкинами, остались не тронутой. Так?

Она что-то пробурчало нечленораздельное.

-А когда стало совсем невмоготу, вы попытались утечь из работорговли. Потому что вы культурный, начитанный человек, которому, конечно же, претит рабство, неволя и прочее уничтожение человеческой свободы. Только расплата вам пришлась по заслугам. Это научит вас в будущем считаться не только со своей драгоценной персоной, но и думать о других.

Я был жесток. По логике смердящей романтикой книги я неминуемо должен был вызволить интеллигентную красавицу из застенок публичной камеры. По-пути она мне расскажет, что по иронии судьбы (и тугоумности автора) я был ее первым клиентом, а сама она всю жизнь посвятила не мужчинам, а книгам, среди которых даже "Философия в Будуаре" не смогла лишить ее девственности. Мы доберемся до Новозомбиловска, узнав по пути о каком-нибудь главном супер-злодее. Победим и заживем счастливо. Стоит ли прощать вот таких? Которых виновными сделал не злой умысел, а обстоятельства? А проступок человека лишь в том, что он не сопротивлялся, а плыл по течению?

Нет уж, хрен!

-Раздевайся, - устало приказал я.

Оставшиеся десять минут я с остервенением насиловал угрюмую и не постанывающую даже для приличия плоть. В ее серых глазах замерзло отчаяние и такая обида, как будто я обещал на ней жениться.

Глава 12

Фрагменты из дневника Юли Хариной, ученицы 3-го класса.

"18 декабря 2012.

Занятия в школе отменили на неделю раньше!!! В дневнике почти все пятерки, кроме этой дурацкой математики.... Обидно, что родителям наплевать на мои оценки, интересы... Меня почти не похвалили и не спросили, как мы с классом праздновали окончание четверти в кафе! И про то, как у Катьки переночевала не спросили. Особенно мама... Я ей столько тайн доверяла! Я даже оставляла свой дневник на виду раскрытым, но никто из родителей в него даже не заглянул! Родители беспокоятся по этой чудной болезни, о которой говорят в телевизоре, не думают ни о чем. Говорят, от нее люди становятся очень злыми и быстрыми. Лучше бы изобрели такую болезнь, от которой люди перестанут быть безразличными.

21 декабря 2012.

Меня не пускают гулять на улицу и запрещают приглашать к себе подруг. А вот Катьку везде пускают... вечно мои родители, всякую чушь изобретают! Болезнь, вирус... а я гулять хочу! Может с Колей увижусь и (дальше старательно вычеркнуто)... Просила купить себе подарок к Новому Году (!!!!) новый телефон, такой прикольный, со стразиками, но папа на это лишь молчаливо покачал головой. Он уволился с работы и теперь ходит по магазинам, постоянно принося домой коробки. Я заглянула туда тайком, под вечер, когда все смотрели телевизор, но там всего лишь невкусные крупы, печенье, сахар, соль, спички. Не люблю этого. Скучно. Когда же елку купят?

22 декабря 2012.

Отец заставил всех носить марлевые повязки дома. А я считала то, что он знает все... он глупый?! Снимать ее можно лишь перед едой. И то, лучше в маске сидеть, чем есть эту гречку постоянно! Я тайно, хи-хи, стягиваю с себя душную маску, когда ложусь спать или нахожусь одна в комнате. Бабушка один раз увидела меня без маски и сильно наругала. Я просила не рассказывать отцу, и она согласилась, угостив меня шоколадкой. Стукачка. Скучно. Инет работает плохо, Катька не пишет смс. Стесняюсь написать Коле. Очень скучно, начала читать последнюю книжку про Гарри Поттера. Вот бы стать волшебницей и все изменить!

24 декабря 2012.

Бабушку вчера на улице покусал какой-то бандит. Он набросился на нее около самого подъезда, сбил с ног и принялся, как потом сказала мама, сдирать с нее одежду. Шуба на ней старая... зачем? На крик выскочил папа и прогнал.... да, мама сказала, что он прогнал хулигана. Бабушка немного пострадала, лежит в своей комнате. Скорая почему-то не приезжает. Папа в задумчивости достал с антресолей два охотничьих ружья и дробь. Зато бабушка, не смотря на нападение, принесла в дом подарки, которые она присмотрела для меня на Новый Год! Сама купила! Урр-а-а-а! Ура-а-а-а! Похвастаюсь Кате, ей еще ничего не купили!!??

25 декабря 2012

Папа больше не работает, утром в наш двор приезжает военная машина, откуда раздают хлеб. Он черствый. Появились карточки, по которым можно было купить продуктов. Но все они скучные, овощи, каши, фруктов нет. Приходили военные. Они поговорили с папой. Он в армию не пойдет, но будет теперь ходить на работу. Через неделю, когда будут праздники! За ним будет приезжать автобус каждое утро. Еще они обещали забрать приболевшую бабушку. Папа поговорил с друзьями из подъезда, у всех них теперь тоже новая работа.

Катька мне говорила, что все это из-за календаря майа случилось. У нас в классе все также думают. А родители не понимают такого простого....

26 декабря 2012.

Поговорила с Катькой. Она рассказывает, что ходила с родителями в Ледовый Городок и что они уже поставили и нарядили елку. Еще она гуляла с Колей (вычеркнуто, но можно разглядеть слово "патаскуха"). Я соврала, что мы были в Городке целых два раза, а елка уже с неделю стоит. Кроме того Коля заходил в гости. Обидно, почему родители не готовятся к празднику....? Мама еще раз проклеивает окна полосками мыленной бумаги, в доме холодно, отопление стало работать хуже. Сплю в одежде, очень неудобно. Бабушке очень плохо. Приехал врач в сопровождении милиционера и поставил ей укол антибиотиков. Папа накричал на меня, когда я прошмыгнула в комнату к бабе. Она дышит с хрипами, раздулась и посинела. Я только хотела посмотреть на свои подарки, как в том году... Я долго плакала в своей комнате, пока мама не дала мне шоколадку.

28 декабря 2012.

Я проснулась от крика и выбежала в коридор. Папа изо всех сил держал дверную ручку комнаты бабушки, а мама бегала вокруг. Я слышала жуткие крики и бухающие удары из бабушкиной комнаты, а затем подвывания. Потом целые сутки, пока не приехали из больницы, что-то скреблось в дверь, клацало и выло. С папочки капала кровь, его руки были располосованы, и не хватало мизинца с указательным. Я очень-очень-очень испугалась и заплакала. Я такое видела только в фильмах... У меня теперь папа-инвалид, что скажет Катя? Мама увела меня в комнату и закрыла там, а потом я, смотря в щелочку, видела, как родители заблокировали дверь. Мама перебинтовала папоньку и поставила уколы. Он потом заколотил досками отличную дверь, которую мы поставили в том году. Что же с бабушкой? Это была она? Мне сказали, что бабушка уехала в деревню, а в ее комнате поселился какой-то гость и это бушевал он. Теперь я должна была спать в этих... берушах, чтобы ничего не слышать. Неудобные! А ведь в комнате бабушки, где этот Гость... еще и подарки...

29 декабря 2012.

Теперь мы спим все в одной комнате, канализация не работает. Я не хотела, как какая-то малышня, ходить на горшок. Мы выбрасываем его через форточку. В своей комнате скребется Гость, иногда звук застывает и слышно, как в запертой комнате кто-то или... что-то передвигается, хрипло подвывая к каждому шагу. Оттуда ползет вонючий запах. Родители говорят, что бабушка заболела, поэтому не скоро к нам приедет, но ничего страшного. По телевизору сказали, что подобные случаи зафиксированы везде. Я сама вчера видела днем, через окно, как за одной женщиной в красивой шубе бежали двое и повалили ее на снег. Я крикнула папу, а он, увидев это, схватил ружье и выбежал на улицу. Я очень за него испугалась. Мама закрыла мне уши, но я слышала выстрелы. Папа вернулся спокойным, он ничего не сказал. Я давно не гуляла, папа иногда уходит за карточками и приходит с хлебом. Он берет с собой ружье. Папа кое-как сумел вызвать скорую и сообщить, что бабушка заболела и про пальцы. Врачи прибыли через пять минут, но среди людей не было ни одного в белых халатах, сплошь в зеленых одеждах и камуфляже. Мама, плача, отвела меня в нашу комнату и, закрыв мне уши, стала напевать колыбельную. Я вырывалась, давно выросла и что они со мной носятся? Ведь я уже выросла! Я спросила маму, не слышала ли она, как хрустнула дверь, визг и громкие хлопки из бабушкиной комнаты, и она, вот глупенькая, слезно покачала головой. Катя не отвечает и не берет трубку. Что с Колей...?

30 декабря 2012.

Папа ночью стонал и ворочался, от него плохо пахло. Я встала и тайком, в поисках подарков, пробралась в комнату бабушки. Там было все переломано! Шкафы с книгами, телевизор, кровать. Грязно и неубрано, ужасно. Мама сказала, что бабушку отвезли на лечение, но я понимаю, что она будет с нами встречать Новый Год, еще ни разу его без бабушки не встречали. Ничего не нашла. Мы так и не купили елку. Новый год и ничего вкусного! Одни каши, которые надоели. Консервы без хлеба, его не привозят. Катька не берет трубку, а я хотела сказать, что родители дали мне немножко шампанского. Набралась храбрости и набрала номер Коленьки. Там было занято.... А, что если они с Катей сейчас говорят..........................................??????

Кончаются деньги на телефоне.

31 декабря 2012.

Новый Год прошел скучно. Ненадолго отключили свет. Заработал туалет. Боялась, что не покажут моих любимых фильмов по телевизору. Из квартир соседей доносились очень громкие крики. Мама сказала, что это они так празднуют Новый Год. Я им позавидовала. Папе плохо, он почти не встает с дивана, врачи не приезжали и не брали трубку. Наверное, потому что Новый Год. Мама подарила мне свитер и теплые носки и несколько шоколадок... Я потом плакала в уголке из-за плохих подарков. Мама утешала меня и говорила, что папе плохо и трудно, что нигде ничего не достать, скоро он пойдет на работу. Ложь!!! Хотела бы - достала! Что, я должна в обносках домашних ходить, когда остальным ребятам наверняка из магазина купили? Не хочу возвращаться в школу.

1 января 2012.

Скучно. За окном снег, дома холодно. Нет елки и подарков под ней. Телефон Катьки не отвечает. Приходят только смски с просьбой быть осторожными. Пробовала, застеснявшись, написать что-нибудь Коленьке (снова вымарано синей пастой), но он, как и Катя, был недоступен. Папе вроде бы получше, раны больше не гноятся и от него не пахнет так плохо, что спать невозможно. Он улыбался и поцеловал меня. На лбу долго оставался липкий и холодный след. Маски мы давно уже не носим, сказали что это бесполезно. А я с самого начала это знала, вот так вот! А меня слушать не хотели. Скучаю по бабушке. Мама со слезами говорит, что ее скоро вылечат, и она вернется.

2 января 2013. Утро.

Я проснулась оттого, что закричала мама. На ней сидел папа и я подумала, что, наверное, это тот... тот, ну... (вымарано) секс, о котором мне шепотом после уроков рассказывала Катька. Но потом я очень сильно испугалась: папа рвал на маме одеяло, пытался вцепиться ей в шею. Орал и, казалось, ничего не понимал. Я остолбенела, сжимая в руках дневник и телефон, пока маменька не схватила меня и, оттолкнув от себя замешкавшегося папу, не побежала к двери. Она с плачем толкнула меня в коридор и последнее, что я увидела это испуганные мамины глаза, захлопывающую дверь. Щелкнул замок и исчезли мамины васильковые глаза. Говорят у меня такие же. Из-за двери послышался дикий крик, вопли, звуки борьбы. Папа дрался с мамой. Он заболел! На пол плескалась вода, опрокинули вуза наверное. Булькало. Я стучалась в дверь, плакала, кричала и просила открыть родителей. Я не хотела, чтобы они так шутили. Ведь это же шутки? Хочу к Коле, к маме, папе, бабушке! Потом все затихло. Я тоже замолчала и слышала то, как что-то чавкает и рвется за хрупкой перегородкой. Я закричала, и тут же в дверь с обратной стороны ударилось что-то большое и сильное. Затем еще и еще. Папа? Дверь начала поддаваться и я в страхе побежала к себе в комнату и залезла под кровать. Моя мамочка учила, что если с ними случится тоже, что и с бабушкой, то я должна была залезть на антресоли по заранее выставленной в коридоре лестнице. Там был склад продуктов и убежище. Но стремянка упала, и я не смогла ее поднять. Прости мама, я всегда теперь буду тебя слушаться!

2 января 2013. День.

Папа много раз заходил в мою комнату. Его носки оставляли на полу красные следы... мамины следы. Я знала, что с больными людьми нельзя говорить и показываться им на глаза, это привлекает их внимание. Но мне так хотелось поглядеть на папочку, обнять его! Когда папа выходил, я доставала телефон и заново отправляла сообщение Коленьке: "Я тебя люблю". Оно раз за разом не доходило, и когда в комнату вновь залетал хрипящий отец, я не писала. Он меня не видел. Из комнаты родителей начали доноситься какие-то странные загребающие шлепки, как будто кто-то пытался плыть кролем лежа на линолеуме. Я умела так плавать, меня в бассейн записывал папа. Идут ли там сейчас занятия?

Папа не замечал меня, как и раньше. Шлепки и стоны донеслись уже из коридора. Через порог сначала перекинулась одна окровавленная рука, затем другая... а потом голова мамы, залитая в крови. Это была не моя мама, без васильковых глаз, с красными глазами! Она ползла в комнату, чувствуя меня. Страшно. Я смотрю на нее, а она смотрит на то, как я пишу. Пищит телефон. СМС Коленьке отправлено!!! (дальше почерк неровный) Вот бы Катьке похвастаться. Она то никому в любви не признавалась. Мама смотрит, как я всхлипываю. Маменька рычит, выгибая перекушенное горло, вытягивает ко мне руки и медленно ползет ко мне.

Я не кричу, мне уже давно не страшно.

(Дальше все в крови)

Харины все умерли. И меня не осталось".

Тетрадь, тесненная кровью, на которую так просто легло сердце девочки, с пергаментным шелестом захлопнулась. Эдуард Кожемякин устало посмотрел на обложку тетради, витиевато разрисованную цветными гелиевыми ручками и с наклеенными на нее фотографиями мертвой Юли Хариной. Полевые глаза, снопы косичек. Маленькие солнышки веснушек. А на последних страницах пролитая жертвенная кровь.

-Смерть одного ребенка - это ужасно, - пробормотал начальник службы охраны, - смерть тысячи - статистика. Мда, хреновы мудрости.

Мужчина не имел семьи и долго по этому поводу сокрушался, пока не наступила зомбячья эпоха. И если раньше сын поднимал руку на отца, а брат на брата, то с ледяного декабря в кровавое тождество внесли третий знаменатель - мертвецов, не различающих своих и чужих. Регулярно посещая похороны друзей, он втайне радовался, что никогда не побывает на похоронах своей семьи, а самое меньшее испытание - быть похороненным самому.

Таких дневников, как записи Юли Хариной, было множество. Они выигрывали каннских львов и обмахивались пальмовыми ветвями. Примечательность этого дневника была в том, что он был похищен пару часов назад из кожаного портфеля таинственного Ивана. Больше там ничего не оказалось и агенту, который следил за непонятным человеком, пришлось довольствоваться только этим.

Портфель из кожи былых времен был отставлен, потертая металлическая бляшка на ремешке съежилась, как член на морозе.

-Что это может значить? Что же это значит...

Эдуард полагал, что в портфеле хранится важная документация, которая при необходимости упечет их всех в тюрьму. Возможно, там были драгоценности, наркотики или оружие - практическая ценность времен упорядоченной анархии. Но дневник? Просто девичий дневник, тайник женских фантазий и кладбище неосуществленных желаний? Эта частичка священного, радужного детства, куда впервые набегают тучи проблем взрослой жизни? У серьезного и важного мужчины, который вот-вот станет самым влиятельным человеком Сибири?

Либо это была его дочь, либо он извращенец. А может симбиоз. Попытка защититься от последствий будущего убийства тайного лоббиста Партии Живых, может оказаться не такой простой, как думал вначале Эдуард.

-Здравствуйте. Простите, вы позволите?

В дверях большого кабинета стоял Иван. Он тактично не переступал порог, ожидая разрешения хозяина. По-прежнему одежда, скрывающая тело, толстовка с капюшоном на лице. И это, когда плавится асфальт на улице! В руках, как с облегчением от взявшего за горло ужаса, заметил Эдуард, ничего.

-Здравствуйте. Конечно, конечно.

Пока к столу приближалась эта таинственная фигура, от которой веяло не холодом, не затхлостью и даже не книжной смертью, а обыкновенным человеческим духом, что делало ее иррациональность еще более страшной, Эдуард медленно и осторожно потянулся к ящику стола. Кашляя, он старался скрыть звук поиска пистолета. Как могли его люди пропустить посетителя?

Иван подошел к столу и осторожно взял с него тетрадь, исчезнувшую в довольно клацнувшим застежкой портфеле.

-Хорошая сегодня погода, не так ли? Жаркая.

-Да, это вы точно заметили. А вам не жарко... в такой одежде?

Руки в белых перчатках осторожно поглаживали оранжевую кожу портфеля. Из-под капюшона раздалось:

-Жарко. Но я не привык ругать погоду, какая бы плохая она ни была. Если бы не погода, девять из десяти людей не смогли бы завязать разговор.

Эдуард вынужден был рассмеяться и расслабиться. Он нашел пистолет - револьвер и страх, выступивши на ладони потом, холодил его разум и телом.

-Вы простите меня за то, что я рылся в ваших вещах. Но это моя работа, как главы безопасности партии. Ни что не должно угрожать ее лидеру и моему другу Ереме. Даже вы.

Уходящая было фигура, как смерть быстрая и немногословная, застыла на месте. А затем, не оборачиваясь и покачивая в левой руке портфелем, проговорила:

-Конечно, я все понимаю. Лидерам партии никогда не должны угрожать и мешать те, кто эту партию создали. Позвольте мне задать вместо этого всего один вопрос, Эдуард?

-Располагайте.

Владение пистолетом дает +пятьдесят к дипломатии и развязности.

-Зачем вы схватились за пистолет, Эдуард? Разве я причинил вам какое-то зло? Нет. Разве я краду ваши вещи? Нет, я возвращаю свои. Единственная моя вина в том, что я побеспокоил вас без спроса, но вы уже простили меня... помните, там, у дверей? Так почему же вы хватаетесь за пистолет, Эдуард? Возможно, потому что чувствуете себя в опасности? Но я никогда не давал повода к насилию и ненависти... значит, вы чувствуете себя в чем-то виноватым передо мной. В чем-то серьезном, что требует немедленно для защиты ощутить рифленую рукоять пистолета и что может вызвать мой гнев. Вот видите, совсем не обязательно болтать языком, чтобы выдать себя. Вас предали другие конечности.

Иван повернулся резко, почти хищнически, уставившись на оцепеневшего Эдуарда, медленно поднимающего руку с пистолетом:

-А сейчас вы хотите убить меня лишь потому, что боитесь. Скажите, Эдуард, в таком случае, если убивать все, что заставляет вас бояться, нужно будет перебить половину фауны на планете, а род людской свести к мизинцу. Но гораздо проще застрелить самого себя. До скорой встречи.

Эдик пробормотал:

-До скорого свидания.

Через час обеспокоенная секретарша нашла в кабинете труп Эдуарда Кожемякина. Револьвер, под завязку беременный пулями, лежал рядом. Мужчина в полном расцвете сил умер, как установил прибывший врач, от сердечного приступа. Его что-то безмерно и окончательно напугало.

Глава 13

Муниципальное сообщение между городами осуществляли переоборудованные междугородние автобусы. "Икарус", обшитый листовой броней, на окна одеты очки из прочной сетки и оборудованный в начале салона мини-блокпостом. Там находится суровый боец в камуфляже с АК-74 и зачехленными армейскими сумками. На лобовом стекле водителя имеются нечто вроде стальных жалюзи с белой подкладкой, дабы не продавить стекло. Если дорогу перегородит свора буйных, просто обожающих залазить на капот и разбивать стекла, то водитель опустит шторы и сможет вести машину поглядывая через амбразуру. Автоматчик высунется в прорезанный на крыше люк, где оборудована металлическая сетчатая коробка, через которую вполне можно вести прицельный огонь.

-Проходим по очереди, не толкаемся!

Давки по пути к автобусу не исчезнут в России даже с мертвяками. Появились вездесущие бабушки с тележками на колесиках, что громыхают как похоронные дроги. Одной тележкой мне досталось по лицу, другой по плечу, а уж, сколько переехали мои ноги не перечесть.

-Отойди, внучек!

-Нехай тут стоять!

-А ну, подвинься, встал тут!

Среди старушенций-зомби полно буйных мамаш, с изрядной скоростью передвижения. Не успеваешь опомниться, как на тебя запрыгивает морщинистый зверь в косынке и пиджачке. В Новозомбиловске зимой имел место случай, когда старушенции вырезали целую электричку Бердск-Новосибирск. И вооруженные автоматами милиционеры, приквартированные в вагоны, не в силах оказались совладать со старушечьей мощью.

Напоследок, когда я благополучно сидел за решетчатым окном на мягком сидении с ремнями, я увидел, как в автобус грузят большие запечатанные и схваченные замками дипломаты. Мой сосед, живой дед с темными глазами, важно проговорил:

-А вы за кого на выборах голосовали?

-В смысле?

-А вот грузят же результаты голосования. Новую власть выбираем, да! Я за Здоровую Россию проголосовал.

Когда последний раз я ходил голосовать, то написал на бланке одно заборное, изображающееся мелом слово. Мне кажется, что это самый нормальный кандидат из всех предложенных. Удовлетворить любопытство пожилых людей крайне трудно, поэтому лучше не вдаваться в пространные рассуждения, а изречь что-нибудь краткое:

-Я не голосовал.

-Значит тебя, сынок, не интересует судьба Сибири? А я проголосовал, может, что и измениться. Сам посуди, покуда была у власти Здоровая Россия, все было относительно хорошо. Стабильность, порядок. А вот сейчас, когда всякие партии поналезли, да одна другой краше, тогда и разброд начался, и шатание! А этот доморощенный фашист, Еремей Волин, он же чушь предлагает! Его спонсирует Америка, чтобы развалить нашу страну. Америке выгодно, чтобы все умирали. Она всегда хотела, чтобы все умирали, а им и хорошо, жируют за наш счет. Вот СССР развалили, радовались, когда дермократы обворовывали нас, потом Россия силу набрала, ее снова американцы развалили, как пить дать, если снова поднимемся с колен, снова развалит Вашингтонский Обком. Надо по нему жахнуть. Я вот так думаю. А давеча из Здоровой России ко мне в дом пришли, ящик тушенки дали, чтобы я за них голосовал. Они за стабильность и порядок и против Америки, это самое главное.

Кейсы уже погрузили, и автобус, взял на борт двоих солдат-мотострелков и захлопнул двери. Солдаты удобно уселись около водителя и, надвинув на глаза военные кепи, сразу же задремали.

-Меня интересует своя судьба, - сказал я, - как и этих вояк. Править всегда будут ублюдки, но не всегда ублюдками. Поверьте мне, Америке ничуть не лучше сейчас, чем нам. Всему миру плохо, не только нам.

Старик засмеялся:

-Эка, ты промыт пропагандой, - он прочитал это слово важно, по слогам, точно зачитывал какой-нибудь меморандум об объявлении войны, - проводится целенаправленный геноцид русского народа с целью окончательно развалить Россию, чтобы Америка окончательно все захватила. Ты разве не слышал про план Даллеса? Вот это его часть.

Я мирно пробормотал, что согласен, так как считал, что спорить со сторонниками версии мирового заговора, мягко говоря, небезопасно для мозга.

-Вот-вот. А Волин твой - фашист американский, кто его спонсирует по-твоему? Америка конечно!

Старик покачал головой и, достав хрустящую газету, углубился в ее содержание. Я успел поймать один заголовок: "Мертвецы скапливаются вокруг городов. Комментарии специалистов". Я, было, хотел попросить потом прочитать данную статью, так как собирался сойти не в Новозомбиловске, а в нескольких километрах от него, чтобы избежать контроля на КПП. Но мое внимание отвлекла гнусная, темная башня недостроенной высотки, которую стали возводить в городе до Зомбикалипсиса. Темная поганка среди крохотных сыроежек. Интересно, зачем в приземистом Куйбышеве эта огромная махина, ломающая всю перспективу и панораму города? Меня все еще передернуло от ужаса: в двух шагах от горожан, в темной башне проводятся бесчеловечные игры на потеху телезрителям. А люди проходят мимо и, как будто, ничего не замечают.

Мне кажется, они сами с нетерпением ждут нового выпуска.

Вытертая полоса разметки мелькает за сетчатым окном. Проехали мимо трупов коров, вокруг которых роился настоящий ураган из мух. Кажется, что несешься медленными гигантскими скачками, преодолевая короткие штрихи. Когда-то также я путешествовал на велосипеде, теперь, когда мертвецы бредут к Новозомбиловску, это небезопасно. Я прислонился головой к окну и задремал. По технике безопасности надо было пристегнуться ремнями, похожими на авиационные - сцеплялись поясом верности на брюхе, но я этим пренебрег. Автобус, с приваренным мастодонтовым бампером, мог на полном ходу сбивать бегущие ему на встречу трупы, и пассажиров время от времени трясло.

Прошло с два часа. Водитель включил какую-то раздражающую радиостанцию. Я успел различить слова популярного шлягера: "А мой парень оказался мертвецооооо-ммммм". Я пожелал, чтобы так и оказалось на самом деле.

Одно время я наблюдал как из рощицы, типичного и скучного обрамления нашей лесостепи, выбежала группа мертвяков, загрызенная семья. Видимо устроили пикник на обочине или питались в придорожном кафе. Они с визгом, который пробил по ушам, погнались за транспортом. Заплакал ребенок, которого тут же принялась успокаивать мать, сама до смерти напуганная.

Ничто не делает мертвецов такими сильными, как слухи. Молва говорит, и я убеждался в этом, слушая старушек, что вокруг Новозомбиловска собирается целая армия живых мертвецов. Им чудится, что за каждым углом их поджидает целый джаз-банд жаждущих крови мертвецов. Не так страшен живой мертвец, как его малюют. Всё преимущество убиенных в том, что у них нет инстинкта самосохранения. То есть они мало чем отличаются от людских фанатиков и террористов. А так вооруженный человек имеет неплохой шанс справиться с покойником. Но человечество проигрывает битву, один Китай, как говорят, только выиграл от этого.

-Эй, да убейте уже этих ненормальных!

Трасса клала поворот перед мостиком через лужу, оказавшейся рекою, откуда торчали черные остовы автомобилей, автобус сбавил ход, и мертвецы почти его догнали. Только догнивающий малыш, премило откинувший назад переломанную шею, вытянутой запятой затерялся позади.

-Да ща-ща, чё разорались то, а?

Солдатик, подтянув штаны и осадив на пустой череп бескозырку, пожевал губами, вздохнул пару раз и вообще проделал множество бессмысленных и показательных операций, которыми любят щеголять перед публикой те, у кого в руках находится небольшая, но очень пьянящая власть.

Он открыл люк, сбросил оттуда металлическую ступеньку и наполовину высунулся из машины. Щелкнул затвор, и солдат смачно сплюнув, пустил короткую очередь. Мертвецы запнулись и с силой грохнулись на асфальт, но не погибли, а продолжили подвывать и ползти к бронированной машине. Вторая очередь чиркнула об шоссе, но не причинила больным какого-либо вреда.

Автобус, замедляясь, подъезжал к мостику. Солдат спрыгнул в салон, поднял ступеньку и с грохотом обрушил вниз люк. Вновь повторил великое множество бессмысленных операций, прежде чем важно оглядеть салон и презрительно сказать:

-Ну а вы боялись, епти.

В этот момент автобус тряхнуло так, что немного взлетел в воздух и завалился на бок. Солдата бросило на меня и, задыхаясь под прижавшей к окну массе, я встретился взглядом с его затухающими глазами. Виском он ударился о ручку сидения, которая проломила тонкую, почти птичью косточку. А если бы был в каске... видимо, инструкции пишут все же не дураки.

С диким скрежетом, точно тупой нож, который соскабливает пригоревший жир со сковороды, автобус, легший на левый бок, протащило по пускающему искры асфальту. Люди, как оторванные от грозди виноградинки, скатились по салону. Только старушки, еще по советской привычке, свято исполняющие все пункты инструкции, теперь болтались на ремнях.

Шаркнув ножкой, машина остановилась. Пустоту от исчезнувшего противного скрипа заполнили получившие четкость и наполненность стонущие голоса, матюги, подвывания простых русских женщин, которые, конечно, и коня на скаку остановят, но и в истерику от пустяка впадут.

Мертвецы, а я зажат в плотных тисках из стонущих тел!

С одного из стекол при падении сорвало сетку и само оно вывалилось, откуда в закружившей голове улыбнулись небеса. Мутило и тошнило, но я знал, что чем раньше отправлюсь от шока и выползу из автомашины, тем больше шансов остаться в живых. Сорвав с плеча военного автомат, я устремился вверх, стаскивая со своего пути переломанные тела. У меня все было цело, кроме вышибленного из легких духа. Ботинки упирались в мягкое, я подтягивался о тела и, хрипя, как в рукопашной, двигался к цели.

-Аааа, - простонал дед, - ааамериика.

Когда я почти покинул салон, он только начал оживать и наполняться ужасом.

Я выполз наружу, как таракан и сразу же постарался убраться в сторону, подволакивая за собой украденный автомат. О том, чтобы спасти свои пожитки не могло быть и речи. Я даже не оглядывался, предполагая, что то, что смогло опрокинуть на бок автобус, явно не миролюбивого порядка. Было бы прекрасно, если бы я просто ушел живым из устроенной буйными засады.

Я обернулся и увидел, как мертвецы, сдирая с окон сетку вместе со своими гнилыми пальцами, которых тонкая рабица продирала до костей, кулаками разбивают стекла и проникают внутрь расчлененной туши транспорта.

Возможно, это была прекрасная баталия: десятки разъяренных солдат противника, небо в лазуревых эполетах, крики заживо поедаемых людей и фонтаны крови из бедренных, сонных, подколенных артерий, и все побоище выло, дергалось и умирало около перил моста, пролегшего меж полупопец холмов. Мелкая речка текла задом наперед, и если бы на месте происшествия находился художник или мастер слова, в чьих силах сделать мимолетный момент вечностью, то получившаяся картина неминуемо бы стала классикой сурового и беспощадного Зомбикалипсиса.

-Ух, ты ж, - здесь последовал мой мат, - ты, - снова мат, - на, - заключительное ругательное слово.

Я пятился назад, пытаясь сосчитать нападавших. Около тридцати трупаков, среди которых я заметил породу, кою раньше нигде не встречал. Это были огромные, под два метра существа, в прошлом явно боксеры тяжеловесы или сумоисты, которых после смерти раскормили на мертвечине так, что они стали весить чуть ли не в два раза больше. Все ушло не в мозг, а в мышцы.

Бодибилдеры, не жрите стероиды и метан, жрите людей!

Бугаи имели крепкие, обросшие мышцами ноги, что позволяло им развивать большую скорость. Видимо они, выбежав из засады, клином ударились о боковину автобуса, завалив его на бок. Теперь мне стала ясна тайна, откуда в речушке столько затопленных легковушек. Если здоровяки сообща смогли сшибить многотонный автобус, то, как кувыркались машины с водителями?

У них есть ценные вещи подумалось мне. Надо будет после пошарить.

Зомби выкидывали хнычущих и отбивающихся людей из автобуса и те, описав в воздухе кричащую дугу, падали в скопления жирных уродов, которые раздирали умоляющих их не трогать людей на части. Это была намеренная кормежка вожаков стаи лучшими кусками мяса. Кувыркнулся вырванный из рук матери ребенок, его хватило буквально на один зубок довольному гиганту.

Мертвецы как будто понимали, что если они не будут кормить своих забойщиков, то хуже будет кормиться вся группа. Одна плачущая старушенция, не забывавшая креститься, увидела меня вдалеке с автоматом и завопила:

-Ах ты окаянный, у солдатика то автомат забрал, а сам не стреляет! Фашист!

Я, честно, не понял, какое я отношение имею к коричневому движению, чего не поняли и зомби, и, словно требуя разъяснений, повернули свои мертвые, бледные и проеденные тленом головы ко мне.

-Молчи бабка!

Первым моим желанием было выстрелить в нее, но я передумал.

Я повернулся и задал такого стрекача, что подивился бы сам знаменитый спринтер Усейн Болт. Будь на месте живых мертвецов обыкновенные люди, мой автоматик и то бы не пригодился, а чего уж говорить про дохлых с такими бугаями. Асфальт за мной забухал, словно в него долбили молотобойцы, и через плечо я увидел, как за мной бежит один из тех форвардов с массой за двести килограмм.

Интересно, как это выдерживает его сердце?

Я, обернувшись, вскинул к плечу автомат и выплюнул из его дула две короткие очереди. Пули, как жужжащие осы, выметнувшиеся из порохового облака, впились в грудь мертвеца, который даже не остановился на бегу ко мне.

Спусковая скоба еще долго клацала впустую, когда я, израсходовав весь боекомплект, непонимающе смотрел, как на меня по-прежнему бежит эта гора дохлого, воняющего мяса. Если это существо живет по людской механике, его члены движет кровь, а кровь перегоняется сердцем. Но я самолично видел, как всадил пуль двадцать в левую сторону его груди!

-Арр-р-р, - раздался крик отечественного Халка, - арр-р-р!

Куда бежать? Этот извечный вопрос русской интеллигенции, грыз меня насущней, чем сомнение о том были ли американцы на Луне? Если драпать по суше, эта махина меня догонит в два счета и свернет шею. Высушит и вы.... Брошенный автомат врезался в рожу мертвеца, тупо мигнувшего выпученными фарами.

-Банзай!

Последнее, что я увидел, бросившись рыбкой в речку, так это то, как бугаи тащат вверх по холму запечатанные ящики и кейсы с бюллетенями по голосованию. Это настолько меня поразило, что я не заметил жгучей, надувшейся как пузырь, боли от того, что брюхом плюхнулся на это мелководье.

Что они будут делать с этими листками? Употребить их по назначению и подтереть задницу - это единственный способ для пролетария смешать с говном депутата. Или обклеить стены вместе обоев? Салфетки на званных обедах? Ведь неважно кто и как будет голосовать, важно, кто и как будет считать. Несильное течение подхватило ошеломленного меня и мои мысли и понесло от места бойни. Я проплыл мимо воткнувшегося в мягкий песок автомобиля и встретился с белыми глазами человека, сидевшего за рулем. Белыми они были от того, что в глазницах копошились одуревшие, жирные слизни. Белесое тело напоминало женскую кожу, не тронутую загаром. Синеет немного. Я зацепился за дверь и решил передохнуть и понаблюдать за буйными.

А понаблюдать было за чем. Огромные, как мегалиты, зомби выстроились у ограды моста и с ненавистью наблюдали за мной. Между нами было метров двадцать, не больше. Зомби часто и тяжело дышали, успевая сделать за один мой вдох, целых три. Какой же у них метаболизм и сколько же им надо жрать, чтобы остаться живыми и энергичными? Приблизительные ответы поражали.

-Подавитесь старыми вонючими бабками, суки! Вам не отведать моей нежной мужской плоти!

Толи это так разозлило буйных, толи то, что они были безумно голодны, повинуясь мучающему их метаболизму, но гнавшийся за мной гигант с ревом спрыгнул в воду. До этого я никогда не видел, чтобы буйные заходили в воду. Возможно они, как средневековые рыцари, не хотели смывать с себя благодать. Или вода охлаждала их. Логично было предположить что как-то держаться на воде они умели, раз не разучились ходить и бегать.

Когда на тебя надвигается опасность, готовая убить или искалечить, главное сохранять твердость ума. Страх и ужас вовсе не одно и тоже. Страх выплескивает в кровь адреналин, отчего у организма появляется шанс на спасение, а ужас, этот предательский, дремотный и животный ужас, парализует тело, делает тебя легкой добычей.

Решение пришло на ум само собой. Я с трудом, преодолевая ржавчину и сопротивление воды, распахнул автомобильную дверцу. Гоня прочь тошноту и, смотря на то, как делятся на два оставшиеся между мной и монстром метры, нашарил размякший ремень безопасности, щелкнул застежкой и вытянул неприятно чавкающего гнилью мертвеца наружу. Он был раздут, словно заражен бубонной чумой и меня вырвало, когда его голова ткнулась прямо о мой рот. Что было сил, я толкнул мертвеца вперед, прямо к надвигающемуся здоровяку, а сам нырнул в сторону.

Помню, в детстве я нырнул в озере и когда уже легкие обдирала требующая кислорода кровь, я хотел вынырнуть, но ударился головой о резиновое дно лодки, скользящей по озеру. Я дернулся вперед, но лодка двигалась в том же направлении и я опять не смог глотнуть воздуха. Мальчишеский член тогда сжался, как бывает при катастрофичном недостатке воздуха, кажется, что он окончательно втянется в тело и проткнет тебя, и я несколько раз вслепую забился о дно лодки и, уже готовый умереть, наконец вынырнул наружу.

Примерно тоже я испытывал и сейчас, когда помогая течению мощными гребками, удалялся от проклятой засады. Когда сердце уже танцевала фокстрот, а тело продирала судорога, я вынырнул, глотнул воздуха и тут же скрылся под водой.

В следующий раз я рискнул оглянуться и увидел, как гигант, зажав под мышкой скользкий человеческий труп, взбирается вверх по склону.

Я был спасен, но только сейчас понял, что плавал в воде, полной трупного яда, настоящего кадаверина, от которого недолго было и откинуть копыта, коли бы он попал в кровеносную систему.

Снова опорожнив желудок в воду (по запаху буйные могли меня вычислить) я углубился в редкий лесок с самыми мрачными мыслями. Спасение Зомбирации в ее просторах. При небольшом количестве населения и такой огромной площади шанс встретить вонючего убийцу был крайне низок. К сожалению, этот математический расчет был верен только на бумаге. Помешанные на крови люди всегда теснились около городов, интересных построек, шумных магистралей. Я еще помню забавные снимки по всем мировым каналам, когда свежие еще трупы, самозабвенно и неподвижно пялились на египетские пирамиды и Эйфелелеву башню. А Лас Вегасу так и вообще не повезло.

Тогда это недоуменно называли гигантским "флешмобом", а стушевавшаяся полиция пыталась оттеснить уже обезумивших людей с помощью дубинок и пластиковых щитов.

Куда было теперь идти одному, без карты, денег, в промокшей одежде, среди не густого леса? Самое обидное, что не было туалетной бумаге, а подтираться подорожником было не только кощунственно, но и не совсем гигиенично. В лесах еще можно было встретить мертвых бродяг, которых увлекал туда какой-нибудь грибник, возомнивший себя Сусанином. Я бы порадовался нынче приюту и секты, поклоняющейся живым мертвецам. Лишь бы к людям.

Внезапно среди редколесья мощные стволы сошлись и образовали что-то протяженное, монолитное и ребристое. Запахло едой, какими-то кислыми щами. Не веря своим глазам, я побежал и увидел впереди забор слаженный из отесанных бревен. Я, подпрыгнул, но даже не смог зацепиться за край частокола.

Еще издалека я заметил, что из-за тына виднелись загнутые коньки крыш, какое-то позабытое языческое явление сгинувшей давным-давно Руси. Я успел разглядеть свежую резьбу, нанесенную опытной рукой мастера. Это оказалось даже удивительней того, что я наткнулся в лесу на деревянный частокол. Когда мировой валютой в мире стала еда и патроны, трудно ожидать что у кого-то осталась еще тяга к ненужным излишествам. Нанести резьбу на ставни, конек или неф - это потратить время на бесполезную ерунду, услаждающую сердце, а не желудок, замес-то того, чтобы пойти кого-нибудь пришить, отобрать деньги, изнасиловать женщину и нагадить в ночной горшок соседа.

Ну, нет у людей тяги к прекрасному.

Поэтому я, не боясь, постучал в скоро встретившиеся обыкновенные воротца, калитка даже. Никаких массивных порталов. Звук получился гулким, до неприличия храбрым, эхо которого сразу же побежало хвастаться по лесу. Я напугано оглянулся, думая, что ко мне безоружному это привлечет какого-нибудь одинокого мертвяка, желающего скоротать алеющий вечерок в компании моих теплых свежих кишок.

Деревянное окошечко в воротах распахнулась и на меня без удивления глянули веселые, задорные глаза молодого мужчины.

-Чего надобно?

-Так это, - пробормотал я, - впустите меня к себе. Переночевать, обогреться. А то тут со мной приключилось...

-А ты часом не христианин?

Я ожидал вопроса про деньги, моего отношения к мужеложству и причастности к какой-нибудь властной структуре, но явно не религиозного аспекта в этом дремучем, позабытом зомбями скиту. Хотя, если подумать, то в самых укромных уголках мира, куда не ходят тропы, хоронились исключительно религиозные общины. Мормоны, буддисты в горах Тибета или скопцы в Шамахане при Пушкине.

-А ты часом не того?

Окошечко сразу же захлопнулось, не оценив моего ехидства. Вообще это было вдвойне странно: наткнуться в лесу на частокол и не встретить откровенного по отношению к себе недоверия. Ну, хоть про кальвинистов и догмат про предопределение не спросили. Феликс, Феликс, въелись в меня твои высказывания! В глубине леса за моей спиной что-то щелкнуло, прогнулось и хрустнуло с ужасающей силой, будто, опять же, "что-то" огромное решило попрыгать на поваленном березовом стволе. Макушки деревьев согнулись в поклоне, словно прибрежные ветлы, и мне стало явно не по себе. Определенно, ко мне двигались те самые налетчики у моста. Увы, от такого здоровяка на дереве не спасешься, скинет оттуда. А вдруг и лазить умеет?

Я с силой застучал в калитку:

-Эй, открывай! К вам тут мертвецы движутся!

Снова глаза в прорези. Безучастны до неприличия:

-Чего тебе? Как придут, так и уйдут, чай не новая вера.

-Я не христианин!

-Чем докажешь?

-Вот те крест!

Я перехватил пальцами, уже собиравшуюся было захлопнуться лесную регистратуру и умоляюще проговорил:

-Мил человек, ну сам посуди, какой я христианин? Если я отвечу, нет, ты меня впустишь? Кто вы вообще такие?

-В нашу общину вход заказан христианам, плюралистам и заглотным коммунистам, а свидетелем Иеговы особенно. Ясно тебе? Ты в каких богов веришь?

-В наших. Самых правильных и лучших.

Глаза сощурились:

-В наших это, каких?

В лесу что-то фырчало и медленно шебаршась, ползло к забору. Я искренне надеялся, что это был гигантский добрый ежик, который ищет блюдечко с молоком.. Прежде чем я успел ответить, вратник указал подбородком за мое плечо:

-Ты поторопись братюня с ответом, а то жирдяй со товарищами скушает.

Между стволов мелькали приближающиеся фигуры во главе с тем здоровым жлобом, который прыгнул за мной в реку. Вот надоедливые и приставучие скотины! Что им от меня понадобилось, раз преследуют в такой глуши? Или устраняют как свидетеля их странного поведения? Значит, обладают разумом? В этот момент гигант саданул по плечу вырвавшегося вперед мертвеца так сильно, что тот переломился и упал ему под ноги. Тот схватил его за руку, раскрутил и швырнул в мою сторону, будто бы вспоминая свое прошлое олимпийского метателя молота. Остатки туши бухнулись, не долетев до меня и, скоординировавшись, отталкиваясь от земли руками, поползли ко мне.

-Господи, спаси и сохрани!

Человек за частоколом охнул:

-Ага, попался! Здесь в других веруют, христианам вход заказан. Ты дальше иди по лесу, несколько километров, там старообрядцы живут.

Я взмолился:

-Нельзя мне к ним, меня ищут за то, что я церкви поджигал...

Сразу же, как от ветра распахнулась маленькая калитка и я, нагнувшись, мигом влетел в нее. Мужчина хлопнул засовом, и только тогда ворота напряглись и дрогнули, как будто в них зарядили тараном.

Раздался разочарованный тоскливый вой.

-Проходи, - сказал мой собеседник и указал на дощатую мостовую, - прямо здесь.

До меня не сразу дошел смысл такого точного местоположения.

К превратным доскам был приколочен широкоформатный портрет Господа Нашего и Спасителя Иисуса Христа, явно скомунизденного из какого-нибудь баптистского храма. Надпись под протянутой рукой над белой хламидой гласила: "Иисус любит тебя!".

Кто не знает, разница между православием и протестантизмом в том, что в протестантской традиции Иисус смотрит на тебя как на ближнего друга, а с православно выдержанных икон лик Спасителя мешает тебя с дерьмом.

-Милости просим, - сказал охранник, - проходите. Они не прорвутся, даже с жирдяем. Он не может сломать нашу ограду.

Я, не растерявшись, как следует, вышаркал ноги о порядком запачканное, но все еще имеющее божественное сходство изображение. "Господь наш, если ты действительно любишь меня, то простишь". Религиозный фанатизм вещь упорная, архаичная и явно не для века массовой культуры, где он неминуемо выродится в фетиш, выставленный в тупых комедиях и сувенирных лавках.

В принципе, мы и так косвенно нарушаем всевозможные религиозные запреты каждый день. Сквернословя, желая каждую проходящую мимо красивую женщину, чревоугодничая. Весь мир в грехе и мы черпаем его столовой ложкой. Но вот когда дело доходит до богохульства конкретного, например, помочиться на стену церкви или подтереть задницу ликом святого, у большинства людей вскрывается какой-то внутренний барьер и они, шмыгнув носом, говорят: "Ну, это же святотатство!" Как будто вся их прежняя жизнь была чем-то другим.

Двойные стандарты, что с них взять?

-Так пойдет?

Стражник кивнул, прислушавшись к ломящимся внутрь мертвецам. Он открыл дверцу и ловким движением прислоненной к стенке железной жлыги, пробил наседающему упырю голову. Затем, оценив обстановку, бросил копье на землю и стал раскручивать ручку авиационной сирены.

-Иди к главному дому. Там старейшина общины.

Не успел я облюбовать взглядом бревенчатые срубы, крытые не дерном и не шифером, а искусным тесом и дранкой, как раздался заупокойный, высокий визг. Так визжат люди, падающие с большой высоты. В туже секунду передо мной упало откуда-то сверху тело.

Старенькая бабушка, несущее ведро, увидав это, бухнулась на колени и воздела руки к небу:

-Боги явили нам чудо!

Чудо с рычанием подскочило, обвело потерянным взглядом окрестность и бросилось на бабку. Когда уже во всю выла авиационная сирена, рычаг которой вращал стражник, через забор перелетели и плюхнулись еще два тела, на сей раз понесшиеся ко мне.

Из домов и из глубины селения, как корь, уже повысыпали мужики и неслись к нам с рогатинами и топорами. Они с гиканьем обрушились на перелетающих через ограду буйных. Вилка рогатины удерживала юрких мертвецов на расстоянии, и пока тело по глупости перло вперед, напарник с топором обходил его с боку и проламывал голову острием. Всё было кончено так быстро, что не пострадала даже старушка, от которой оттащили бездыханное тело. За оградой взревел громадный зверь и по ограде из толстых бревен забухали кулаки.

-Злится жирдяй, - захохотал бородатый мужчина, - к нам хочет!

-И что у вас такие празднества, - спросил я осторожно, - мертвецы через ограду летают?

-Бывает. Сначала ломились, как слепыши, прямо в ограду, а потом умнее стали. Откопали откуда-то из-под земли вот этих здоровяков, а они наловчились через забор перекидывать тех, кто помельче. В первый раз худо было, а нынче приноровились.

Многие мужики походили на героев бородатых кельтской сказки. Они поведали, что селение зовется Мирград, и здесь поклоняются родным богам. Я, конечно же, радостно закивал и поспешил со всеми облобызаться, плача от того, что смог найти единоверцев.

Мирград жил рыбной ловлей, тем, что давал лес, но в основном огородами и мелкой скотиной. Крупной, за исключением пары коров и нескольких тупых городских баб, не было - гонять на дальние выгоны животных было опасно, мертвецы задирали буренок. Недавно община лишалась так двух вооруженных пастухов и несколько коров. Мне это что-то смутно напомнило. Брошенные колхозные поля, заросшие небритой дикой пшеницей, позволяли варить большое количество горького, но пива. Иначе, как я ехидно подумал, вся это языческая братия разбежалась бы через неделю.

В общине жило семь семей и множество людей свободного положения. Требований для устройства в общине было всего два: ненавидеть христиан и заглотных коммунистов, да защищать ее от редких атак кровожадных монстров.

Я спросил:

-А почему вы не вырубили просеки на подходе к Мирграду? Мертвецов бы издалека замечали.

-И власти бы нас тоже заприметили. Могут с летунов углазеть, а потом припишут столько, что пиши-пропало!

-И богато живете?

-Не жалуемся. Располагайся, будь как дома, ведь славяне издревле славились гостеприимством!

Вечер пал, как проститутка. Ветер гулял в вышине, проколотый на холодном лацкане полярной звездой. Пламя ритуального костра, зажженного вокруг выточенного фаллоса, протыкало мрак. Люди подобрались разные, но в основном странные, молодые. Они пели, гудели и смеялись, словно вокруг ничего и не творилось и как будто днем они не отражали атаку живых мертвецов, которых через ограду перекидывала какая-то пугающая двухсоткилограммовая тварь.

Конкурентоспособный вид, вашу мать. Какие разновидности еще появятся в скором будущем? Нет, теория Фена никуда не годится, хотя можно было и поверить в некоторые ее части. Ох, бедный, вовсе не железный, Феликс...

Среди сидящих у костра я нашел военного офицера. Это я определил по осунувшемуся виду, усам, планкам бесполезных благодарностей от властей на груди и совершенно хладнокровному спокойствию, с которым либо пить в одного водку, либо с головой в прорубь.

-А ты что, служивый, - я дружески тронул его за плечо, - тоже язычник что ли? В войска нынче таких берут?

Он, не отрываясь, смотрел на пламя, словно надеялся разглядеть там бога, которому служил. Медленно ответил:

-А ты знаешь, как китайцы воюют?

Всё что я знал о нынешних китайцах так это то, что практически нет зомби хуже оголодавшего ханьца. Ну, разве что русская бабушка сможет его одолеть. Буйные среди них мне встречаются редко, но если попадались, то отличались хитростью, были юркими и подвижными! Пролезут в любую щель, нигде не спрятаться. Да еще и бродят целыми артелями. Окрестности Новозомбиловска этим и были опасны. Город был окружен чуть ли не непрерывным кругом теплиц, создающих свой автономный мегалополис, и тысячи тысяч бедных ханьцев норовили съесть что-нибудь, кроме опостылевших им ядовитых помидоров. Из-за этого от них разило так, что вычислить пришельцев можно было издалека.

-И как же?

В конце декабря двенадцатого года, словно по предсказанию кухонных провидцев, когда страна была поражена нашествием мертвецов и алкогольным угаром нового года, китайские десантники высадились в приграничных городах. Хабаровск, Благовещенск были быстро взяты под контроль. Никаких танковых атак, неминуемо завязших бы на пересеченной местности и ставших бы легкой мишенью для авиации. Оправдание нападению огласили по телевизору: "Если правительство дружественной РФ не может защитить жизни наших граждан на своей территории, то КНР с глубокой скорбью в сердце, вынуждена предпринять спецоперацию по защите жизни своих граждан. Так как КНР давно победила неизвестную болезнь, поразившую людей, то мы выражаем поддержку нашим российским братьям, которые еще не до конца справились с катастрофой и просим принять нашу бескорыстную помощь".

На деле это означало "Мы возьмем столько территории, сколько захотим. Не рыпайтесь, а то хуже будет, и не надо нефтепроводы отключать, а то будет плохо". Надо сказать, что многие встретили китайцев как спасителей. Они немедленно провозгласили борьбу с коррупцией, неизвестной болезнью, ворами и продажными чиновниками, которые формально оставались у руля, но исполняли приказы последователей Мао. Многих из них, впрочем, перестреляли.

Китайцы утверждали, что давно победили недуг и даже предлагали желающим посетить миролюбивый до неприличия Китай, чтобы можно было все увидеть своими глазами.

-И как, - удивился я, - действительно победили? Ведь вы там были, все видели. Я только по слухам...

-Да ни хрена, - презрительно сплюнул офицер, - у них понимаешь, есть много городов десятимиллиоников, где сосредоточены важнейшие промышленные объекты. Когда вся эта хрень случилась, эти товары никому оказались на хрен не нужны. А тут болезнь. Представляешь многомиллионные толпы мертвецов и такие же толпы голодных рабочих, которые и раньше горбатились за чашку риса, а теперь и этого не видно? Вся эта толпа разрывала и разрывает Китай изнутри. Когда стало некому продавать товар, они напечатали много-много юаней, подняли зарплаты и выбросили с переполненных складов товар на внутренний рынок, но и это не помогло. Вот они и решили выпустить пар на нас, иначе бы вся их республика рванула к чертям. Они от безысходности напали, сейчас по Китаю бродят десятки миллионов дохлых. Если не сотни. Еды не хватает, сельчан обирают еще больше.

Меня это поразило. Я представил, как по дальним равнинам слоняются, сталкиваясь друг с другом, бесконечное количество грязных и кровожадных упырей. Вспомнив разговор об экологии, я прикинул, что такое опустошительное нашествие неминуемо превратит Китай в пустыню, которая начнет расползаться по всей Азии, засыпит барханами Амур и заглянет к нам, в Сибирь, где столкнется с последним рубежом обороны - могучими снежными кедрами...

-Я знаю об этом, ибо на границе служил. Приходилось интересоваться что да как. А вообще им воевать не выгодно, зачем? Экономикой бы всех прижали к мизинцу.... Так вот, смотрю передо мной ихний военный. По форме, но без оружия. Я не дурак, в плен врагов не беру - стреляю. А он не падает. Еще, еще и, пока не издох. Думал зомби из военных, а оказалось военный зомби.

-Это как? - не понял я.

-Понимаешь, они чтобы руки геноцидом не марать, набрали в свои войска множество буйных. Уж не знаю, каким образом, толи газом каким, толи мясом... но я сам видел, как они разгружают рефрижераторы... а потом в наши стороны сигнальные ракеты запускают, и сотни мертвецов несутся за ракетой, пока не замечают нас. Вроде бы чего бояться, стреляй по безоружным. Да знаешь, патронов не хватает, пока они к тебе в окопы не попрыгают, а там рукопашной.

-Что, правда, зомби?

-А ты думал? Стояли мы как-то под селением каким-то. Обороняли. Население никуда не эвакуируешь в транспорте как всегда бардак, в городах паника - бегут в деревни. Тут видим к нам с фланга фуры подъехали, ну сил не было там оборонять, артиллерии нет разбомбить, авиацию подавили, вот и подогнали тварей. А из грузовиков как полезли трупы! Китайский офицерик несколько сигнальных ракет ярких выстрелил в сторону населенного пункта и машины умотали. А мертвые понеслись к людям. Пока мы снялись с позиций, да дошли.... всех повырезали...

-Считаешь, они дойдут досюда?

Офицер пожал плечами:

-Скорей всего нет. Им незачем сюда идти. Разве что за месторождения посражаются, но на это, в отличие от людей, нашему государству будет не наплевать, сцепятся крепко. Область не затронут.

Он рассказывал еще много. Про предательство. Про то, как самолетам не хватало керосина. Про уничтожение целых дивизий, линейных и неповоротливых. Про то, как новые мобильные бригады, оснащенные и профессиональные, героически гибли в бою с превосходящими силами противника. Про то, как китайцы очумело лезли вперед, высаживая десант, захватывая ключевые позиции. Их гнала вперед собственный обезумивший и сошедший с ума народ. Когда бог хочет наказать народ, он превращает его в китайцев. Что называется: не выиграем, так покалечим. И откуда этот миф о неподготовленной и отсталой китайской армии?

-А после меня вызвали в Иркутск. Наградили как боевого офицера. По ранению меня демобилизовали.

-Вас ранили?

-Не, - он отмахнулся, - покусали. Перекусили артерию, товарищи кое-как успели отогнать буйных и залатать меня.

Глава 14

-К власти во Франции пришли консерваторы под лозунгом "Долой мертвецов"! Европарламент выразил резкий протест, по выражению комиссара по национальностям, этой "откровенно реваншистской" политикой. "Временно больные являются такими же людьми, как и остальные, и говорить о них "мертвецы", "зомби", "дохлые", когда их состояние нельзя охарактеризовать как смерть, в высшей степени аморально, безнравственно и в духе нацисткой Германии. Мы должны не уничтожать болезнь, а лечить ее""...

Федьке, слесарю из подвального ЖЭКа, нравилось работать под звуки радио. Во-первых, спускаться в подвал, и перекрывать воду было не так страшно, а во-вторых, Федька интересовался мировой политикой, экономикой и прочими вещами, что вызывали добродушный смех товарищей по цеху.

-Тем не менее, следует отметить, что тенденция прихода к власти национальных сил правого толка отмечена по всей Европе. Правительства стран не могут сдержать рост непонятного заболевания, охватившего весь мир. Военные структуры и силовики практически бездействуют. По официальным данным во "временно больные" зарегистрированы около сорока миллионов человек в одной только Европе. Экономике нанесен громаднейший урон. На прошедшем заседании ООН Китай предложил помощь Европе, что было отклонено...

Труд слесаря был интересен. Вообще любую работу, даже самую механическую, можно превратить в труд, если подходить к ней с головой. Федька был королем стояков и батарей, магистром клозетов и повелителем ключа на двенадцать. Жаль только горячую воду теперь, как и в старые времена девяностых, отключали еще в апреле, поставки угля из Кузбасса, прекратились, и город отапливался лишь в самые холодные сибирские месяцы.

Федька знал, что уголь для котельных продают направо и налево все кому ни лень, поэтому собирался голосовать на выборах за Партию Живых, обещающую навести порядок в регионе. Здороворосы ему не нравились.

Защелка подвальной двери подалась в сторону, и Федька спустился в голодную, сухую тьму катакомб. Вызов поступил из дома, в котором неожиданно прекратилась подача холодной воды. Никаких ремонтных работ не производилось, так что слесаря послали проверить подвал. Надо сказать, что это был не первый такой вызов, после которого трудяга не раз обнаруживал свернутые вентили с перекусанными цепями. Как ему казалось в темноте, стальную цепь кто-то долго глодал, так как все звенья были надкусаны как будто человеческими резцами.

-Мировое сообщество должно консолидироваться перед лицом глобальной опасности и выработать единый вектор противодействия пандемии...

Выключатель вхолостую пощелкал пластмассовым носиком. Мародерство в городах достигло своего апогея. Несли всё: от, никому не нужных досок, до лампочек и пробитых эмалированных тазов. Город готовился и запасался к зиме. Все понимали, что продать на сторону угля хочется всем чиновникам, а дотапливать квартиру придеться буржуйками. Что называется, прошло сто лет.

Федор включил фонарь и направился к техническому узлу, чтобы восстановить подачу воды. Он ступал по пыльным, мертвым сумеркам, которые раздирал круг фонарика. Странная вонь, словно пробитая канализация, рвала ноздри. Муниципалитет не счел работу слесаря в новых условиях опасной, поэтому исследования подвалов и прочих закутков, им нужно было исполнять в одиночку или в паре с напарником. Полиция была приписана к врачам, школам и, конечно же, депутатам, чиновникам, священнослужителям.

Бояться встретить зомби, было глупо, им не нравилась скучная и безжизненная тьма сырых подземелий, но как объяснить эту доходчивую мысль собственному организму?

-А теперь к местным новостям. Послезавтра в Новосибирске начинаются выборы в законодательное собрание. Главные политические конкуренты Здоровая Россия и Партия Живых. В то время, как эксперты высмеивают саму идею выборов, называя ее смехотворной, в последнюю неделю несколько главных лидеров Здоровой России были убиты "временно больными" гражданами в собственных подъездах. Партия обвинила в этом своих конкурентов, назвав их экстремистами и сепаратистами, которые хотят разорвать, цитирую: "единую и сильную Россию на части". На что лидер Партии Живых ответил: "Если здороворосы полагают, что мы подослали к ним больных зомби-убийц, то это явное свидетельство того, что они сами не вполне здоровы".

Как и предполагал Федька, вентиль оказался вырван, а цепь, защищавшая его от разных хулиганов, толстая цепь в полпальца толщиной, была разогнута и порванной змеей лежала на бетонном полу. Это, вкупе с вонью, походило на целенаправленный саботаж. Слесарь в перчатках взял обломок вентиля, осколок его зуба торчал из магистральной трубы. У кого есть столько силы, чтобы сломать прочный металл? По наушнику щебетали новости, и Федор не сразу расслышал шаркающие, протяжные, как крик "ау" шажки из темного коридора.

-Не стоит бояться так называемых зомби. Повторяю, это не зомби в полном смысле этого слова, это живые люди, не находящиеся под чьей-либо властью, если вы, конечно, не верите в магию.

Федор вытащил наушник и тот повис, как миниатюрная телефонная трубка на проводе, болтаясь у его колена и издавая громкую, раскатывающуюся в темнице, как горох, речь какого-то ученого биолога.

-Вася это ты?

Его один раз до полусмерти напугал коллега по работе: с жутким завыванием протянув дрожащую руку из темноты. Тогда чуть не вышла крепкая ссора с рукоприкладством.

-Васек, опять ты?

Свет рисовал геометрические фигуры на грязных стенах: то точку, то луч. Слабый свет из окошка, выросшего под самым потолком, лишь добавлял в общую картину серой, нудной пустоты.

В дверях показалась сгорбленная фигура. Федя немедленно осветил ее и не смог сдержать вскрика. На него задумчиво глядел мертвец с обваренной кипятком головой. Кожа слезла и напоминала короткие обрывки бледного серпантина прилепленного к красно-черному, засохшему мясу. За спиной мертвеца появились еще несколько фигур протолкнувших его в помещение.

Они, подступая к слесарю молча, как заговорщики, уверенные в своей безнаказанности, им было незачем торопиться. Полтора десятка больных, тонна порченого мяса. Лица злые, искаженные, превращенные в морды с отсутствующими носами, ушами или вовсе с обглоданными щеками, хоть кулак засовывай.

Федя попятился к стене, наблюдая за тем, как его полукругом окружают мертвецы. Служебного травматического оружия, как, например, дворникам или мусорщикам, ему не полагалось, поэтому рабочий выхватил большой газовый ключ, который он носил для самообороны и, потом уже, для работы.

-Не подходите!

Мертвецы остановились, наблюдая за ним и источая из гнилых легких тот липкий и резкий запах перегноя и тления, как из лопнувшей канализационной трубы.

-Не подходите или я вам всем башку на хрен проломлю!

Гости не двигались, безучастно наблюдая за вспотевшим слесарем. Такая необычная дуэль продолжалась с полминуты. Мужчину била крупная дрожь, вдоль хребта вырос ледяной гребень инея. Он понимал, что встретился с овощами, которые суть безобидные существа, которых привлекают исключительно громкие звуки или красочные зрелища. Они услышали его шаги, пришли посмотреть.

Но, черт возьми, что они вообще позабывали в подвале и как в него проникли, если дверь была заперта?

Он двинулся вперед и каждый его осторожный шаг, казался ему тем ураганом, где в шуршании голубой спецовки, хруста камешков под подошвой ботинка, скороговорке из наушника в подземелье звучащей громогласным концертом, неминуемо сорвет крыши пялящимся на него трупикам.

Когда он приблизился к первому мертвецу, полицейскому с зияющей раной в левой стороне груди, Федя вообразил, что он сейчас бросится на него. Труп не шелохнулся, только повернул голову и с интересом посмотрел на живого расширенными зрачками. Федя отважился посветить фонарем ему прямо в лицо, но глаза покойника также, не моргая и не слезясь, продолжали наблюдать за слесарем. Следующих мертвяков, серых горожан, слесарь тоже миновал без проблем.

Это были самые простые овощи, пришедшие поглазеть на него, человека.

Он вышел в коридор, где толпилось побольше дохлого народу и стал осторожно пробираться через вставших, как в пробке, людей, стараясь никого не задеть плечом. Опухшие, как при водянке или наоборот высохшие лица. Там, где зияли раны, гнила и отмирала плоть. Раны некоторые мертвецов были перевязаны чистыми марлевыми повязками - поработали добровольцы из общественных служб, которые ухаживали за овощами. У одного из плеча торчал болтающийся опустошенный шприц, тимуровцы прививали ставших мертвых граждан. Служба по излову и изоляции мертвецов работала плоха из-за огромного наплыва посетителей.

Разводной ключ стал мокрым и липким, как паутина, Федя брел вперед к лестнице и льющемуся оттуда свету. Головы, как подсолнухи оборачивались к нему, и в узком каменном мешке чувствовалось спертое, теплое дыхание.

Свобода была совсем близко. Он уже подходил к светлому пятну на полу, когда оно начало в издевку медленно-медленно истончаться. Не помня себя от страха, слесарь рванул вперед, ударяясь о холодную плоть безмолвных стражников и расшвыривая их в сторону, когда вдруг застыл на первой ступеньке лестницы.

У изголовья бетонной лестницы стояла темная фигура, медленно и с явным наслаждением закрывающая за собой тяжелую дверь. Капитулирующий белый свет зловеще вырисовывал капюшон, опущенный на голову.

-Здравствуйте.

Сантехник сжал ключ в дрожащих руках. За его спиной с шелестом выстроились мертвые люди, как полки на параде за направляющим их полководцем. Они ждали команды.

-Ты кто?

Дверь затворилась и во мраке, один из зомби с удовольствием ударил кулаком по выключателю. Еще и еще. Ему было невдомек, что свет нельзя включить. Ему нравился сам процесс и он высунул синюшный, еле помещающийся в пасти язык.

Фонарик засбоил и выключился.

Фигура стала спускаться с лестницы, роняя каждое слово на ступеньку:

-Боюсь, вам придеться здесь умереть.

Протянутые со всех сторон руки утащили Федора в глубину катакомб. Его крики заглушили заключительный радиорепортаж городских новостей:

-По всему городу зафиксированы перебои с водой. Власти не могут организовать снабжение населения чистой водой, отчего по городу зафиксированы стихийные митинги и собрания против партии власти. Здороворосы говорят о провокациях. Агрессивных граждан замечено не было.

Он сидел напротив, заложив, как душу, ногу за ногу. Остроконечный черный носок неторопливо качался вверх... вниз... вверх... вниз. Кисть в черной перчатке, извечный, совершено не гармонирующий с впечатлением, которое он производил, капюшон на голове.

Это злило Еремея, который мог различить из внешности собеседника бледность и невыразительность, но составить полного своего представления о хозяине он никак не мог. Правда, вида он не показывал, продолжая непринужденно улыбаться той улыбкой, какую только можно извлечь из себя человек, когда перед тобой сидит тот, кого ты смертельно боишься и против кого ты задумал предательство.

-Какие замечательные новости передают, ты не находишь?

Это омерзительное, дружески-фамильярное "ты", заставляло нервничать мужчину еще больше, чем обыкновенный официальный, холодный язык. Казалось, Иван обо всем догадался, в курсе каждой мелкой подробности заговора и даже исправляет там мелкие орфографические ошибки.

-А что в этом хорошего?

-Как же! Кто виноват в том, что жителям не достается воды? Власть! Кто может исправить ситуацию со снабжением домов водой? Партия Живых! Выборы у тебя, Еремей Волин, почти в кармане.

Мужчина незаметно сглотнул:

-Вы хотели сказать у вас?

-Я хотел сказать то, что сказал. У тебя.

Это так сильно контрастировало с поведением Ивана в той палатке на митинге, что Волин побелел. Таинственный человек между тем продолжал:

-Разве я не понимаю, что такая фигура как я тебе больше не нужна, тем более, после выборов. Вы всей командой гадаете кто я, откуда и человек ли вообще. А так как разгадать этого не можете, то наверняка убьете. Ведь человек больше всего боится неизвестности, так? Неизвестность пугает, да... именно поэтому, скажем, самоубийца на войне предпочтет застрелиться, чем идти в атаку. Казалось бы, в чем разница? И там, и там смерть. Но в атаке ему может оторвать ступню, а может мошонку. Его могут взять в плен и долго пытать, отрезая кусочки плоти. А тут итог известен...

Он продолжал сладко говорить, наблюдая из-под капюшона, как белеет бывалый ветеран горячих точек. Казалось его слова, льющиеся медовым потоком, подобны аспидам, источающим дурман. Носок туфли качался, как гипнотический маятник под мерный шепот голоса. Вниз... вверх.... Это вызывало головокружение, но вовсе не от видимости скорого успеха, а от взгляда в бездонную пропасть. Волина вырвало прямо на ковер, украшающий пол кабинета.

-Тебе плохо, друг?

Волин затравлено посмотрел на Ивана, изо рта совершила самоубийство желчь, разбившись о мокрый уже ворс.

-Мой друг, завтра пройдет голосование в Новосибирске. Голосование по области уже закончено. Насколько я знаю, бюллетени свозятся для подсчета.

Военный поднялся с колен, и устало проговорил, утирая рот платком:

-Простите, Иван. Как-то само собой вырвалось, - он неуверенно улыбнулся, области начихать на выборы, за нее прочно держатся здороворосы. И местные бандиты, которые хотят стать легитимной властью, чтобы не отдать своего дармового куска. Да и зомби, все запуганы, как девочки-первоцветки.

Иван ответил:

-За то, что люди отдадут голоса за не нужные партии, ты не бойся. Знаешь же, как нынче опасно на дорогах. Когда избирком будет подсчитывать голоса, твои молодцам надо быть во всеоружии. Мы все должны понимать, что вся эта чехарда с выборами всего лишь мишура. Это фиговый листок, чтобы прикрыть притязания на власть. Они нужны разным противоборствующим группировкам для того, чтобы прикрыть вооруженный переворот, который они непременно проведут, если увидят, что их поддерживает, хоть какой-нибудь процент населения. Это давняя практика. Восставшие всегда старались выдвинуть в лидера человека, который обличен какой-нибудь государственной власти: судью, полицейского, военного. Этим они делают, как бы законными, свои требования. Я мыслю так.

Волин поднялся и, отойдя от сделанной им лужи, повернулся к окну. Раскаленный диск солнца падал на город, угрожая превратить его в Содом, близился к ежевечерней кончине.

-Как вообще в этой неразберихе можно проводить выборы? А тем более следить за их честностью?

-Этого хочет толпа. Мы, как политики, должны положить ей в рот иллюзию того, что она участвуют в политической жизни. Не думай об остальном, когда объявят результат, вы должны аплодировать с автоматами на перевязи, иначе никто не признает выборы законными.

Он встал и подошел к двери.

-Я тут тебе кое-что оставил, мне это больше не нужно. И, Еремей, не надо меня убивать до поры, я еще пригожусь. Хха-ха!

Он впервые на памяти политического лидера засмеялся. Причем сделал это так мастерски, по-актерски, как будто смеялся всю свою сознательную жизнь, да еще и подрабатывал шутом на сцене.

-Да что же это такое! - Еремей, подойдя к столу, хлопнул кулаком по столу, - Руслан пропал, а его сына нашли повешенным, Эдик убит.... а теперь, я?

Он вновь ударил кулаком по столешнице. От удара покачнулся и повалился на бок оставленный Иваном тот самый кожаный портфельчик.

Глава 15

Я смотрел на сколоченный помост, возвышающийся над дальним, ближе к реке, гребнем частоколом. Вверх его был оплетен, как беседка, плюшем, создавая иллюзию стен и там, в свежем растительном полумраке, располагалась удобная скамейка со спинкой. На ней сидела пара влюбленных и сквозь просветы в лиственном пологе, любовалась высыпавшими, как бледные веснушки, звездами. Парень и девушка с длинными косами нежно обнимались, и спутник красавицы показывал пальцем на небо, повествуя как древний сказитель, о далеких созвездиях.

Мне, грубому материалисту это было неведомо. Я понимал всего лишь то, что счастлив и благословен тот, кто, сидя по уши в окопной грязи и слушая посвист мин и стоны умирающих товарищей, может играть на дудочке. Или, когда полмира сошло в могилу и выбралось из нее, просто и самоотверженно любить, без хитростей и воплей в он-лайн дневнике.

Когда кругом тьма и запустенье, просто любить.

Это было прекрасно.

Вокруг костра кружились девушки в длинных, до пола, костюмах. В отблесках красного дамаска их лица вспыхивали угольными тенями и, казалось, что в изогнутых запястьях блестят короткие степные акинаки. Монотонный барабанный ритм погружал в транс. Чудилось, что вокруг костра пляшут шаманки. Тени их внезапно удлинились, взыграли темной силой и вспорхнули, отделившись от тел, ввысь, где пробив зелень, кувыркаясь, ринулись в небо. И я смотрел уже на то, как в упавшем на меня небосклоне, разрастаются и принимаются сражаться огромные фигуры воинов. Они скрещивали то мечи, то резные кружки с брагой и сверху падала то кровь, то пена. Это одна из девушек кропила слушателей пахучим настоем зверобоя.

Меня настолько захватило это зрелище, что я не сразу понял, что в танец женщин вплелась, под медленные и звонкие переливы гуслей, протяжная варяжская история о двух братьях-викингах, не знающих разлада в бою, но убивших друг друга из-за захваченной в плен красавицы.

Подобный поворот сюжета сразу заставил меня насторожиться, так как очевидно, что самые печальные песни рождаются у бардов из-за предательства бабами благородных мужей. Елена тому свидетель.

Рядом со мной сел старец. Весь в белом, как из блестящего фэнтези, где злодеи всегда в черном и на троне с подлокотниками из черепов, герои бедные, с волосами до плеч, обязательно цвета вороного крыла, а спутницы грудасты и вначале на дух не переносят будущего спасителя книжного мирка. Старец впечатлял, точно оживший Порфирий Иванов, только телосложением поуже. Он принял братину с медовухой, начавшую коловращаться по кругу, сделал второй глоток, первый был отдан костру, что сразу выдало в нем родновера старой закалки, и передал посудину мне, сегодняшнему гостю.

-И как давно вы здесь обустроились?

Он ответил:

-Прошлой весной. Ушли из города, сюда, в глушь. Здесь у нас раньше капище было. Мы его обустроили и зажили, а потом начали принимать всех, кто убежища просил. На Руси издревле гостеприимство считалось почетным и важным делом, поэтому и к рабам относились как к членам семьи, а уже потом христианство все изгадило...

Так послушать, христианство виновато во всем, в чем не виноваты евреи. А если наложить оба портрета друг на друга, то получится такое инфернальное зло, что Сатана, увидев, обгадится со страху.

-В чем же виновато?

-А ты знаешь, почему мы так далеко от города все это построили? Потому что жгли нас регулярно. Полицию натравливали, экологов, чиновников. В общем, разбойников всяких. Всякие братства святых, от Невского до Владимира против нас выступали. Говорили, что в православном государстве не место подлым язычникам, которые всегда были чужды русскому человеку.

Любимый музыкальный инструмент людей, имеющих твердые сформировавшиеся взгляды, - это шарманка. Они заводят ее по всякому поводу и уже через несколько минут настойчивой проповеди, хочется затолкать этот клавир в задницу очередному пророку.

-Наглядно иллюстрированный дебилизм христианства - святая уверенность в том, что из-за какого распятого преступника они получили единственно верную и непогрешимую монополию на истину. Мы же считаем их язычниками, и никакой Тертуллиан не переубедит нас в обратном.

Ответ на эти сетования мне был ясен, Фен прожужжал им мне все уши. Христианство победило не потому, что было чем-то радикально новым, иначе большая часть людей, сейчас молилась Зороастру, а потому что оно было нужно светским правителям. Один бог на небе, значит один царь на земле. Человек, из-за технологического развития, перестал нуждаться в коллективных религиях. Он мог прожить и один, посему жизненно необходимым стал процесс появлений религий индивидуального спасения. К сожалению споры, по этому поводу из интернета перекинулись на грешную землю.

Эх, жил бы я две тысячи лет назад и додумайся до такого простейшего принципа, сейчас бы висел по всем красным углам и миллионы разбивали бы себе лоб, надеясь услышать в своем затуманенном сознании мой неповторимый божественный глас.

Братина с медовухой вновь вернулась. Я спросил:

-Надо же, как вкусно. Вы ее сами делаете?

Старец посмотрел на меня и благосклонно улыбнулся:

-Пока не выходит. Это наши добровольцы прикатили кегу из одного магазина.

Он рассказал мне, что община живет тем же, чем в принципе жил и я. Собирательством и мародерством. Когда какое-то высшее существо, в которое человек безоговорочно верит, утверждает что берет на себя всю земную ответственность, а единственный судия, перед которым предстанет индивид, это та самая божественная сущность, то у человека шарики залезают за ролики. Грабь, воруй, убивай во имя доброго Бога! Мы за него, так кто же против нас? Нечто подобное испытывали германские офицеры СС, командующие концентрационными лагерями, свято уверенные, что американцы их не тронут, потому что они исполняли приказы фюрера, который, как известно, принимал на себя всю ответственность. "Понимаете, в том, что я засыпал Циклоном-Б евреев, нет моей вины, ведь я всего лишь выполнял приказ!"

Забавно, считать себя всего лишь инструментом, который может резать, как скальпель или отправлять в страну проломленных черепов, как дубинка, искренне при этом веруя, что раз ты выполняешь чьи-то приказы, то ты невиновен.

А мозги то, блин, на что???

-А то, что сегодня было, с атакой мертвецов, это страшно?

Старец засмеялся, а вместе с ним, расслышав мой вопрос, засмеялись остальные общинники.

-Это не страшно. Они появились по воле богов, испытывая нашу мужественность. То, что христиане называют зомби всего лишь продукт их христианского бога Яхве. Что можно ожидать от бога, которому поклоняются старые и убогие, слабые и бессильные люди? Ты когда-нибудь видел кто молится христианскому богу? Старухи, инвалиды, слабые люди, которым жизненно необходимо спасение. Он выпил из них все соки, превратил в засохшие мумии, которые теперь разгуливают по улицам. Демиург сделал свое дело, демиург может уходить. Они страшны не более, чем собака на цепи. Гораздо страшнее другое...

Костер выплюнул стаю рыжих искр, расцветших на лице старца ужасными тенями. Глава общины воздел руки к небу и пророкотал:

-Есть вещи пострашнее мертвецов. Это... - он сделал эффектную паузу, - Свидетели Иеговы!

Со всех сторон раздались причитания и плохо сдерживаемые возгласы возмущения. Я различил древнее славянское проклятие: "Чтоб они обосрались!". Выглядело это так, как будто старец только что публично похулил Перуна, спалил в огне, чур, посвященный Стрибогу и сказал всем, что он уже с полугода как является неофитом Христовой веры.

-Это как это? - удивился я, - они, что и сюда пробрались?

Дело было в том, что для разных маргинальных и не очень религиозных групп пришествие Зомбикаплисиса (кстати, популярность самого названия и была растиражировано именно фанатиками веры), появление в мире неприкаянных живых мертвецов стало настоящей манной небесной. "Мы же вас предупреждали!"; "Вот оно, пришествие Антихриста!". Проповедники всех мастей и пяти континентов захлебывались от распиравшей их конфессии профессиональной гордости: наконец-то за полторы тысячи лет, христианские идеологи смогли точно предсказать Конец Света! О ста пятидесяти тысяч не сбывшихся предсказаний, разумеется, никто не вспоминал. Так всегда в человеческой массе: тысячи шарлатанов делают миллионы фантастичных прогнозов. По теории вероятности хотя бы у одного из них они непременно сбудутся в мельчайших подробностях. Тогда он становится всемирно признанным магом, покупает себе белый костюм двойку и пиар-менеджера, да отправляется в тур по городам мира, где восторженные идиоты кладут к его ногам стопки хрустящей зелени.

-Даже среди христиан, - важно поднял сухой палец кверху старец, - есть свои отщепенцы и изгои. К сожалению, враг моего врага, не наш друг. Хуже Свидетелей Иеговы нет ничего в этом мире. Я однажды видел, как от них с воем убегали даже буйные мертвецы!

После появления мертвецов мир стал по-настоящему религиозен. В пору социальных катастроф большинство людей становятся, еще более внушаемы для пропаганды, а мировой поставщик опиума для народа не терял времени даром, за просто так раздавая надежду и поливая благодатью жаждущие спасения от заразы массы. Сколько появилось новых сект! От зомбипоклонников, считающих мертвецов новым высшем видом и поклоняющихся какому-то новому, реинкорнированному из Гаити Барону Субботе, до христианских ортодоксов, призывающих сжечь презренную плоть мертвецов в огне. Это те самые столбы, что длинными рядами стоят вдоль дорог, как напоминание проезжающим, что массовая охота на ведьм это не Средневековая вещь, а идея эпохи Возрождения, когда людям стало больно за бесцельно прожитые годы и они стали искать себе козла отпущения. Сегодня массе надо решительно быстро найти козла отпущения за произошедшее на планете, и было выбрано, разумеется, самое незащищенное существо в мире: обыкновенный, тихий и забитый мертвец-овощ. Человечеству как будто свернули какой-то клапан и, через него забила тугая, валящая паром струя концентрированной ненависти. За тех, как народонаселение сходит с ума было наблюдать страшнее, чем за пришествием живых мертвецов.

-Они осаждают нас каждую неделю. Приезжают целыми толпами на автобусах и бредут к нам, раздают свою литературу, брошюрки! Обклеивают забор объявлениями.

-А что делаете вы, - заинтересовался я, - впускаете?

Старец улыбнулся:

-Нет, в этот день мы отрубаем курице головы и вывешиваем ее за тын, когда приходят эти сумасшедшие. Они кричат, что это против Бога - лишать кого-то жизни. А потом, зачуяв кровь, сюда сбегаются те, кого породил их почитаемый Иегова. К нам они перестали ходить, теперь к соседней общине старообрядцев наведываются. Говорят, те не стали заморачиваться, взяли топоры и порубили пришельцев. Тоже те еще поклонники демиурга.

Мир определенно сходит с ума. Возможно, это начало конца. Тысячи народившихся сект кричат о Конце Света, провозглашают сотни новых божеств и пророков, но самое ужасное, что люди, кинутые своим государством, профсоюзом или спасаясь от семьи, которая хочет их загрызть, следуют за новоиспеченными мессиями. Они жертвуют средства, время и жизнь, чтобы хоть на несколько дней, но поверить, что там, за порогом смерти, которая нынче совсем рядом и дышит в затылок, их ждет вечное, искупительное блаженство.

Костер догорал, как прежняя эпоха: нехотя и с треском ломая обуглившиеся деревянные кости. Мы сидели в молчании, которое нарушало тихое пение молодых девушек, завороженных рубиновыми углями. Воздух прорезал унылый, рвущийся вой. Никто не обратил на это внимания, даже я. Казалось, что время остановилось, устав смотреть на жестокость, с которой люди боролись за жизнь. Поразительно, человеки считают человеческую жизнь высшей ценностью, поэтому готовы убить любого, кто посягнет на это утверждение.

Возродился, фактически убитый научным прогрессом, естественный отбор. Теперь выживал сильнейший. И хитрейший.

И тут, средь упокоенного, чуть хмельного умиротворения я понял, что для всех этих изгоев, сбежавших из душных городов и воняющей гнилью несправедливой реальности, для всех них смерть миллионов людей и появление зомби, было самым настоящим счастьем. Они жили здесь, не зная уголовного кодекса, правил дорожного движения, хамства чиновников и ненависти быдла, готового смешать с говном любого, кто хоть на полвершка выше их самих. Наверняка каждый из общинников, даже отчаявшийся офицер, в тайне, в тет-а-тете с собственной душой, рад тому, что все произошло так, как есть. Они оставлены, никому не нужны, ни военкомату, ни налоговой инспекции. Не нужно вставать на работу или идти в караул. Воля!

Они по-настоящему свободны и даже вольны, чего у них никогда бы не было в условиях "здорового" общества. Сколько таких людей теперь бродит по свету? Кто, потеряв имущество, приковывающее его к земле, теперь пытается осуществить свою мечту? Фен бы непременно сказал про Хрущева, который бил сандалий по трибуне не от того, чтобы продемонстрировать мощь страны, а потому что терять было, в общем-то, нечего.

Только потеряв все до копейки и удостоверившись, что произошла новая мировая переоценка ценностей, человек готов плюнуть на все условности и богатства и заняться тем, чем ему реально хочется. Например, удить на заре подлещиков, сидя на резиновом горбу лодки или наконец-то хоть один раз с почтением встретить закат, совершить ради любимой женщины подвиг или просто, беззаботно насвистывая и поигрывая мелочью в кармане, пройтись летним полднем по набережной, улыбаясь каждой проходящей мимо девушке.

И то, что меня родит с этими людьми, это появившаяся возможность разбавить глотком пусть соленой воды, свою до неприличия пресную жизнь.

Зомбикалипсис не всем принес горе, но дал возможность почувствовать за вкусом крови и беды, что Счастье не в уюте и комфорте, а в стремлении исполнить свою мечту. Ведь мечта у человека всегда одна, а желаний много. Да и как можно было бы понять, какое оно на вкус, Счастье, если ни разу не отрезал от краюхи горя жирный ломоть?

На этой идиллии, как всегда бывает либо у неудачных романтиков, либо не у слишком смышленого автора, я увидел Фена, спускающегося с беседки. Моя мутлахара почти достигла сансары, поэтому ни крика радости, ни возмущения, а стойкое оловянное, почти буддийское спокойствие отразилось на моем лице.

Он присел рядом со мной, как ни в чем не бывало, и произнес фразу, которую по всем канонам должен был сказать я:

-А я думал тебя уже нет в живых.

-В этом твоя проблема, - устало ответил я, - ты слишком много думаешь.

-Я выход нашел, там, на шоу. Сбежал через подвал по коллектору, который к реке идет, а там и до сюда добрался.

Я, почти не разжимая губ, глядел в костер:

-Как все просто на самом деле.

Воздух наэлектризовался энергией, это много детишек, жмущихся к дряхлому старцу, возбужденно заголосили. Они слушают страшные истории про мертвяков и богов, чтобы потом, ночью, с придыханием рассказать матерям о том, как храбро вытерпели все страхи.

-Да, просто.

Место не настраивало на сложные разговоры.

-И куда теперь?

Он ответил:

-Я здесь останусь, мне здесь хорошо. А ты?

Отговорки себе можно придумывать много. Я, де, инвалид. Или я однажды уже сказал хулигану, что он нехорошо поступает, избивая слабых. Мне нужно было в Новозомбиловск. Как-никак я видел то, что происходило на дорогах. То, что мертвые люди стремительно умнеют, сбиваются в шайки и движутся в сторону населенных пунктов. Я знал, что вокруг столицы Сибири была возведена сеть блокпостов и все важные магистрали, могущие привлечь внимание трупов, были перекрыты.

Но как ловко они расправились с автобусом, как они метали своих через ограду капища! Мертвые центурионы ведут своих гниющих легионеров на штурм нового Рима. И если вы подумали, что я заразился целью кого-то спасти и стать героем, овеянным славой, вы ошибаетесь. Просто в городе сейчас безопасней всего, если падет он, то мелкие селения тоже вырежут. Сейчас в столице безопасней всего. Она окружена солдатами и там полно провизии.

-Я в Новозомбиловск.

-Ты что, Иван? Зачем это тебе.... Оставайся здесь, где безопасно. Ты думаешь, пройдешь к городу, когда кругом такое творится?

-А что творится, - спросил я, - ты откуда знаешь?

-Мне в общине рассказали о том, что сегодня какие-то гиганты целый автобус с людьми уничтожили.

-Я знаю, Фен, знаю. Ведь там был я. Я пойду. Это уже дело принципа. Дойти, я докажу кое-что себе. Мертвецы стремительно умнеют, организуются, чуть ли не маршируют. В области теперь не выжить, они легко сметут все заставы, охраняющие фермеров, а без продовольствия теперь уже полумиллионный город просто вымрет зимой. Если прижмут в городе, то рвану на запад, там, говорят, получше.

Он помолчал, а затем сказал, что меня ничуть не удивило:

-Тогда я иду с тобой.