Вечер. Блэк.

   Колонна продвигалась не спеша, еще километров пять. Мы внимательно смотрели за дорогой. На крыши машин забрались снайперы. Отряд был небольшой у нас, но по боевым характеристикам не уступал и целому полку. Три джипа вдруг остановились. Водитель показал на маленькую деревеньку. Возле нее стояли десять грузовиков, два гусеничных БМП, одинокий БТР задрал скорострелку в небо, а вот танк наоборот опустил свой ствол к земле. Это был армейский лагерь. Они просто остановились в самой заброшенной деревне.

   - А это еще что за тачанка? - спросил Комар, указывая на белоснежный "КамАЗ"-рефрижератор.

   Я пригляделся, и мне все стало сразу ясно. Научные работники. С такими уже сталкивались. Охотники за артефактами и аномалиями. Просто обычные идиоты, состоящие наполовину из фанатиков, другая половина - абсолютные неудачники, попавшие в такие комиссии по призыву. Вот и сажают их в такие научные лаборатории на колесах и отправляют за грань. Многие из них гибнут, не проехав и пяти секторов, но этим повезло. Интересно, по какой причине?

   - Выходим из машин, оружие не убираем, разговаривать буду я. Старайтесь не кипятиться. Солдаты обычно тупоголовы и чуть что хватаются за оружие. Будьте начеку.

   Мы стали выходить из машин. В лагере нас заметили, и тут же начался муравейник. Быстро завели БТР и зачем-то танк. От него-то тут как раз никакой пользы. Я убрал катану за спину. За моей спиной встали Комар, Настя и Мишка. Вот такой вот четверкой мы и тронулись навстречу солдатам. На джипах засели снайперы и гранатометчики. Не нравилось мне это. Встречи с армией в такой вот обстановке всегда были непредсказуемыми. Они могут напасть сразу, а могут подождать и залп дать в спину. Здесь даже мое звание ничего не значит. Здесь все зависит только от них самих - хотят они отправиться на тот свет побыстрее или нет. К нам бежали со всех ног, наверное, человек десять. Зоопарк да и только...

   - Значит тебя Семен зовут? - спросил я.

   - Да уже как двадцать восемь лет, - парень усмехнулся. Он был в этом лагере главным научным работником. В его подчинении было около десятка мужиков в белых халатах, половина из них носила очки. Ботаники, одним словом. Узнав, кто мы такие, ученые сразу всполошились. Про отряд черных сталкеров они слышали не раз. Это вы притащили крайта к первому блоку? Это вы штурмовали Чернолесье? Это ваш танк был подбит возле Радуги?

   Приходилось только разводить руками и глупо улыбаться. Солдаты их радости особенно не разделяли. Здесь они себя чувствовали героями. Поперлись за грани и считают это своим долгом. Если бы.... Даю руку на отсечение, пошли ради наживы. И все они контрактники. Духов я не видел уже давно в таких вот отрядах. Жизнь духа дорога в наше время. Армейцы не смогут отмахаться от кучи комитетов просто так. Война-то еще не объявлена

   - А что на гражданке-то говорят? - лениво спросил я, пожевывая сорванную ковылинку.

   - Хм, Президент сказал народу, что данный район захвачен террористами и наемниками из Средней Азии.

   - Глупо. А что на дорогах?

   - Война на дорогах - омоновцев режут, не то что простых ментов. Через область все дороги из

   Азии ведут. Наркота, дешевые шмотки. Братва из Москвы аж приехала. Все с автоматами, с гранатометами - как солдаты. Не отличишь, ОМОН это или бандиты. Убивают много.

   - Ясно, а что же вы сюда пришли? За славой, небось? - я достал сигарету.

   - Какая слава? Работа - вот что толкает нас, а солдат - приказ из ставки. Ты же небось знаешь, что мы ищем артефакты, аномалии.

   - Что-нибудь уже встречали?

   - Отряд псоглавцев перестреляли. Он маленький был. Вот остановились сегодня в поселке. Здесь если что проще круговую оборону занять.

   - Верно думаете, а какой приказ? Или не скажете - военная тайна? - я усмехнулся и сделал затяжку.

   - А что не сказать-то? Вы все равно никому не расскажете, вам это ни к чему. Дело в том, что мы активно ведем переговоры с жителями аномалий.

   - Оставшимися людьми? - я нахмурился. Ребята что-то замышляют, причем, похоже, давно.

   - Нет, не людьми, - тихо ответил Семен и покраснел. Я насторожился. Хм, интересно с кем это тут в контакты вступают. Сколько знаю народностей, а военных они чураются и разговаривают только при помощи оружия.

   - И с кем именно? Могу узнать? - спросил я. Семен что-то хотел сказать, но нас перебил местный повар.

   - Угощайтесь, дай бог, не в последний раз поедим, - говорил он, расставляя на столе посуду и гремя половником. На несколько минут я отключился, просто наблюдая как на столе возникают тарелки с супом харчо, зелень, салат с тушенкой, неизменная бутылка с прозрачной жидкостью - спирт, верный друг солдата. Ложки, вилки, ножи - усе как у ресторане, я улыбнулся и растворился в запахах еды. Ели мы очень мало. Раз в неделю, но зато как, пили очень много. Каким-то образом мы заметили, что чем больше мы пьем алкогольных напитков, то тем быстрее происходит наш метаболизм. Перед боем мы все старались, как можно сильнее нажраться. На мозги это нам практически не давило, а вот регенерация становилась просто потрясающей. Одному из нас отстрелили два пальца очередью из автомата и что? Минут через десять парень уже сжимал отросшими пальцами нож. А все из-за того, что выпил не меньше литра водки перед боем. Спивались мы раньше - вместо топлива брали один спирт и пили, где и когда ни попадя. Потом содержание спирта в нашей черной крови, видимо, выросло до нормальных параметров, и пить мы перестали. Конечно, иногда приходилось потреблять спиртное, как вот в таких случаях.

   - Блэк, - Настя посмотрела на меня, - пойдем, поговорим.

   Началось, что-то ей снова не понравилось. Ладно, пока не сели кушать, давай побеседуем. Мы отошли за домик. Настя лукаво усмехнулась. Я знал такую ухмылку, ни к чему хорошему она обычно не приводила.

   - У меня предложение, - она достала сигарету, я поднес ей зажигалку. Это была очередная игра, - посмотри на этих людей. У них есть все, что нам нужно - топливо, оружие, запасы еды, медицинское оборудование и - что самое главное - техника. Сами они очень слабы - если мы ударим внезапно, они не успеют даже вскрикнуть. Убьем всех и продадим танк.

   - Да не по-человечески это, - сказал я.

   - Не тупи, Блэк, кто из нас человек? Может быть, новички, и то они уже не думают ни о чем человеческом. Это же хороший шанс.

   - Просто сама посмотри - они нас хлебом-солью, а мы по ним из стволов что ли?

   - Так они и разбежались тебя хлебом потчевать, солью посыплют твою могилу. Не помнишь капитана Добрищева? А я помню - хлеб, соль, водочка, а потом где аномалии, сука?! Где секретное оружие пришельцев? Ни тебе ли он грудь продырявил? Тогда ты тоже кричал, что это бесчеловечно, а потом рвал всех в клочья. Я надеюсь, мой ход мыслей тебе понятен. Я схожу к ребятам, скажу, чтобы заняли позиции поудобнее, а во время обеда смотри сам, если они начнут что-то выяснять, я не сдержусь и дам сигнал. Договорились?

   Я нахмурился, но ничего не мог сказать против - Настя была права. Пришлось вяло кивнуть головой, и мы пошли к столу. Разговор какой-то получался странный. Между первым и вторым блюдом мы заговорили об аномалиях, и Семен, естественно, стал выпрашивать, не видели ли мы серебристых, эльфов, какие у нас отношения с псоглавцами, есть ли у нас оружие всяких инопланетных и иномировых туристов. Настя сидела как на иголках, кидая косые взгляды то на меня, то на оружие солдат. Когда дело дошло только до употребления оставшегося спирта, в разговор влезла Настя. Я сразу понял, чего она хочет. Провокатор, блин, местный. На предложение Семена о том, что неплохо было бы обменять оружие пришельцев, на что-нибудь имеющееся у ученых, она прямым текстом послала его подальше. Ситуация моментально накалилась. Я сопел в трубочку и держал руки возле меча. Так будет проще. Расстояние маленькое, выхватить оружие они не успеют, срежу головы троим сразу. На душе становилось гадко. Настя уже материлась как заведенная. Семен как-то лениво отбрехивался. Двое солдат рядом тоже начинали заводиться. Кто выхватил пистолет первым, я так и не понял. Это уже было и не важно. Семен что-то хотел выкрикнуть, но было поздно - я уже был в прыжке. Лезвие меча вошло одному из солдат в кадык и вышло с другой стороны. Солдат забулькал, и кровь потекла из образовавшегося отверстия. В это мгновение я услышал свист пули - она свистела по-особому пронзительно, звука от самого выстрела не было, значит стреляла Настя. У другого солдата прямо над переносицей появилось идеально круглое отверстие, которое спустя секунду стало заполняться кровью. Семен уже лежал на земле, пуля пробила ему сердце. Выстрел был один - просто Настя правильно рассчитала траекторию пули и убила двух зайцев одним выстрелом. Это меня даже рассмешило. Так на войне всегда бывает: пуля дура, штык молодец. На улице затрещали автоматы. Кто-то громко матерился. Я прислушался.

   - Сталкеры, чертово отродье... Да брось ты танк к черту... Беги, Ваня... А-аа-аа...

   Послышалось шипение, и прогремел взрыв, донесся шум падающих досок, видимо кто-то из моих дал из гранатомета по заброшенному дому, в котором прятались солдаты.

   - Что-то то ты не рад, как я посмотрю, - насупилась Анастасия.

   - С этими маньячествами нужно будет прекратить, - сказал я, обшаривая солдат, - не барское это дело - солдат стрелять. Мы же не головорезы какие-нибудь.

   - Надо же, от кого я это слышу? - ее лицо исказила презрительная усмешка, - не ты ли говорил, что армию нужно отсюда драной метлой? Ни тебя ли они по казематам таскали?

   - Это научные работники, исследователи, черт побери, а не солдаты. Зла они нам не хотели!

   - Зато мы хотели, - резко сказала она.

   - Этого хотела ты и знаешь, что я тебе скажу?

   - Скажи! - мы уже стояли друг против друга. Я сжимал свой револьвер пятидесятого калибра, в ее руках медленно поднимался "Энергит". Боялся я этих пистолетов, оружие не наше, люди такого делать не умеют. "Энергиты" делали серебристые. Я плохо себе представлял, как он устроен, потому что разобрать его было невозможно. Снаружи не выглядывало ни одного болтика, ни одного зажима. Заряжалось тоже странновато - пули они образовывали сами. Мы отколупывали от разных железяк куски и засыпали в специальную полочку, которая выезжала из пистолета, когда у него кончались заряды. Один раз я зарядил целую горсть нарубленных гвоздей и ничего, стрелялось прекрасно. Бронебойность хорошая.

   - Я не собираюсь мириться с тем, что ты тащишь это одеяло на себя, - спокойно сказал я. На улице уже стихали крики - сталкеры добивали раненых.

   - Я и не тяну, просто ты начал тупить, я решила тебе напомнить, как надо выходить из таких ситуаций.

   - Семен был неплохим парнем, - сказал я.

   - И что, он же был, - она хмыкнула, сплюнула на землю и пошла на улицу.

   На меня навалилась тоска. Я был на грани. На двойной грани - в чертовой дыре и в плохом настроении. Я чувствовал, что допустил ошибку, собрав этот отряд. Кто они такие, в конце концов? Сталкеры - герои? Хрен там! Мародеры и убийцы. Я их такими сделал, да потому что иначе и нельзя было. Съели бы нас тогда военные, слопали бы железноголовые и еще куча всяких недоносков-пришельцев, если бы мы бежали к ним с хлебом и солью. Кто стреляет первым, тот и пишет историю. Не мы такие, жизнь такая, а кто ее такой сделал? Правильно, я! Значит, мне и нести ответственность за всех этих сталкеров. Убить мне их хотелось, вот что. Слишком многое они знали, многое прошли. Потеряли человечность - черная кровь дает о себе знать.

   Я сам уже не человек в каком-то смысле, и с кем бы я ни говорил на эту тему, никто меня не понимает. Старый я стал, а ведь всего двадцать пять лет живу. Из них три года в этом аду, который я устроил сам. Это тюрьма для меня, и покинуть я ее не смогу. Только суицид, возможно, что-то изменит, хотя я в этом сомневаюсь. Что я сейчас застрелюсь, что не сейчас, ничего не поменяется. Грани есть, они и останутся. А вот сколько душ я успею загубить, продолжая жить - это другой вопрос. Мне нужно действовать. Пистолет у меня есть, немного хабара тоже. В голове крутилась только одна идея - бросить всех и уйти. Уйти одному, чтобы спокойнее было. Никого убивать не буду - это сейчас не нужно, да и не справлюсь я один против такой толпы. Пути я помню. До Ганса Кубышки дойду, а там будет видно. Никто в моем отряде про быстрые тропы не знает. Один я эти карты рисовал, никому не показывал, кроме Халлека. Таинственные дороги, ведущие в никуда, позволяющие проходить десять километров за один, а то и больше. Кто их создал, я не знал, да и не важно это было. Сделав хмурую рожу, я вышел на улицу. Сталкеры уже разбирали ценности, грузили оружие, заводили танк, таскали ящики с едой. Настя деловито распоряжалась. Вот и смена тебе, товарищ Блэк. Жадность и тяга к крови, когда-нибудь сыграют с ней злую шутку. Ни с кем ни разговаривая, я прошел к своему Хаммеру. В нем сидел Комар и играл грустную мелодию на губной гармошке.

   - Хоронишь? - спросил я и сел за руль.

   - Да уж, - Комар тяжело вздохнул, - зря мы их убили, ребята неплохие были. Ни за что ведь жизни забрали. Руки по локоть в крови. Почему, Блэк?

   - Это не мой приказ был, Комар - я тут уже не нужен. Сентиментальным я стал что ли?

   - Да нет, Блэк, человечность к тебе возвращается.

   - Буду на это надеяться, - я улыбнулся, Комар мог быть прав.

   - Уехать хочешь? - спросил вдруг этот парнишка, и убрал гармошку в нагрудный карман.

   - Да, - я помолчал, - хочу.

   - С собой возьмешь? - весело спросил он. Я призадумался. Парень-то он неплохой, но пройдет ли? Хотя вдвоем веселее, это однозначно.

   - Что у нас в машине то есть? - спросил я.

   - Полный бак горючки, еще около бочки запасу, вода, еды мало. Оружие...

   - Поехали, - я завел машину и включил магнитолу. Живая, энергичная музыка согрела меня, и мы тронулись. Сталкеры смотрели нам вслед.

   - На разведку! - крикнул в окно Комар кому-то. Умный парень. Мы так часто делали. Только сейчас я ехал в последнюю разведку. Я знал свой путь: сначала Кубышка, потом Магнитоозерск. А дальше была дорога. Пока мы колесили по степной грунтовке, я думал о том, что на самом деле дорога одна. Каждая тропинка, каждый кусочек пройденной тобой земли - это все части одной большой дороги. Просто нужно ее видеть. Она длинна, эта дорога, и ехать по ней можно всю свою жизнь. А может это и есть дорога жизни? Ведь все гениальное просто. Я хотел бы доехать до конца, но получится ли? И если я умру, то что станет с дорогой? Может у каждого человека своя дорога? Хотя, что тут думать, по дороге нужно ехать. Впереди ждал толстый как кубышка Ганс.