на главную | войти | регистрация | DMCA | контакты | справка | donate |      

A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z
А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я


моя полка | жанры | рекомендуем | рейтинг книг | рейтинг авторов | впечатления | новое | форум | сборники | читалки | авторам | добавить



Александр Александрович Макаров (1857–1919)

«ТАК БЫЛО, И ТАК БУДЕТ ВПРЕДЬ»

Несговорчивый Макаров не стал беспрекословно выполнять это повеление — он тут же написал всеподданнейший доклад о том, что не считает возможным прекратить дело без суда и просит не приводить в исполнение повеление императора до его личного доклада. Понятно, что ответа на свою дерзкую записку Макаров так и не получил.


Роковая Фемида. Драматические судьбы знаменитых российских юристов

Александр Александрович Макаров родился 7 июля 1857 года в купеческой семье и после окончания гимназии поступил на юридический факультет Санкт-Петербургского университета. Завершив обучение, в ноябре 1878 года он начал службу в качестве кандидата на должности по судебному ведомству при председателе Санкт-Петербургского окружного суда А. А. Кузьминском. Первое время подвизался в канцелярии 2-го уголовного отделения, затем был переведен в 3-е отделение «для защиты подсудимых». Через год Макаров уже помогал судебному следователю 2-го участка Царскосельского уезда, тогда же получил свой первый гражданский чин коллежского секретаря.

В январе 1880 года молодому юристу доверили самостоятельно производить следственные действия, чем он и стал заниматься в 7-м следственном участке Санкт-Петербурга, где, впрочем, задержался ненадолго. В течение следующих четырех лет Александр Макаров выполнял обязанности секретаря в канцелярии председателя окружного суда и в 1-м уголовном отделении. В конце октября 1882 года его направили в распоряжение председателя департамента Санкт-Петербургской судебной палаты А. Ф. Кони, проводившего ревизию делопроизводства в Новгородском окружном суде. Две недели работы с выдающимся юристом дали Макарову очень многое в смысле профессиональных навыков.

Карьера молодого чиновника обещала быть успешной. В 1884 году двадцатисемилетний Макаров получает свою первую самостоятельную должность — городская дума избирает его «добавочным» мировым судьей по городу Санкт-Петербургу. В следующем году его уже назначают членом окружного суда. В 1887 году указом Правительствующего сената А. А. Макарова утверждают в должности санкт-петербургского почетного мирового судьи. В этом звании он прослужил два года, а в январе следующего был награжден орденом Святого Станислава 2-й степени.

В дальнейшем послужном списке Макарова города меняются один за другим — Ревель, Нижний Новгород, Москва, Киев, Саратов, Харьков.

С одобрения императора Александра II назначенный министром юстиции и генерал-прокурором Н. А. Манасеин после основательной ревизии Прибалтийского края начал проводить там судебную реформу. Для этого ему потребовались квалифицированные кадры прокурорских и судебных работников. Среди кандидатов на руководящие должности в Прибалтике был и

А. А. Макаров. В октябре 1889 года тридцатидвухлетний юрист стал первым прокурором Ревельского окружного суда и прослужил здесь почти пять лет, зарекомендовав себя хорошим профессионалом, строгим, внимательным руководителем. За время службы он достиг чина коллежского советника и получил очередной орден — Святой Анны 2-й степени.

В апреле 1894 года Александр Александрович возглавил прокуратуру Нижегородского окружного суда, где выслужил чин статского советника. В начале 1897 года Макаров стал прокурором Московского окружного суда. Дел у московского прокурора всегда было немало: контроль за товарищами прокуроров и судебными следователями, участие во всевозможных комиссиях и заседаниях, прием посетителей и многое другое. Прокуратура тогда вела наступательную борьбу с преступностью, особое внимание уделяя разоблачению расхитителей и растратчиков.

В Москве А. А. Макаров оставался около двух лет. 24 мая 1899 года в чине действительного статского советника он был переведен в Киев на должность председателя окружного суда, прокурором которого был талантливый юрист С. Н. Цемш, а освободившееся место Макарова в Москве занял А. В. Степанов.

В новой должности А. А. Макаров служил до 14 марта 1901 года, удостоившись за свою деятельность ордена Святого Владимира 3-й степени, а затем вновь перешел в прокуратуру. Теперь он стал прокурором Саратовской судебной палаты. Здесь ему пришлось работать вместе с губернатором Петром Аркадьевичем Столыпиным.

7 апреля 1906 года А. А. Макаров в качестве старшего председателя возглавил Харьковскую судебную палату, но на этой ответственной должности пробыл только полтора месяца. После многих лет тихого карьерного роста судьба сделала неожиданный поворот. Назначенный в правительстве И. Л. Горемыкина министром внутренних дел П. А. Столыпин, успевший за время совместной работы в Саратове по достоинству оценить деловые качества Макарова, в мае 1906 года пригласил Александра Александровича к себе заместителем. В восхождении Макарова по ступеням служебной лестницы начался следующий, гораздо более ответственный период.

Время было не самое спокойное — назначение Макарова товарищем министра внутренних дел совпало, с одной стороны, с усилением террористической деятельности социалистов-революционеров, а с другой — с введением военно-полевых судов и наступлением царизма на революционное движение. Ему достался самый боевой участок — как заместитель министра он курировал департаменты полиции и духовных дел иностранных исповеданий, а также состоящий при министерстве техническо-строительный комитет.

Результаты его деятельности устраивали далеко не всех. Например, С. Ю. Витте считал серьезной ошибкой назначение на эти посты П. А. Столыпина и А. А. Макарова и утверждал, что со времени вступления Столыпина на пост министра «последовала полная дезорганизация полиции». Действительно, в это время работа полиции строилась в основном на провокациях. «Вся полиция в такое трудное время очутилась в руках лиц, совершенно не знакомых с тем делом, которым они должны были заниматься», — Витте.

Понятно, что Макарову как бывшему прокурору было довольно сложно сработаться со своими подчиненными — на многие вопросы он смотрел с точки зрения законности, и это не всем нравилось. Обладая неплохими ораторскими способностями, Макаров часто поднимался на думскую трибуну, чтобы отстоять тот или иной законопроект, разработанный Министерством внутренних дел, ответить на запросы депутатов, дать справку по расследуемым уголовным делам или разъяснения по сложным вопросам внутренней жизни империи. По словам

В. Н. Коковцова, сменившего на посту председателя Совета министров Столыпина, выступления Макарова в Государственной думе, причем по делам «крайне щекотливого свойства, отличались всегда большим тактом, эрудицией и определенностью и снискали ему то уважение, без которого участие в работе законодательных учреждений для представителя правительственной власти просто невозможно».

Товарищем министра внутренних дел А. А. Макаров служил до января 1909 года, получив за это время чин тайного советника и одновременно став сенатором. 1 января 1909 года он был назначен государственным секретарем, что для него было «весьма неприятно». 17 января 1909 года А. А. Макаров, без освобождения от своих основных обязанностей, был утвержден членом Алексеевскою главного комитета по призрению детей лиц, погибших в войне с Японией. За служебное рвение он был удостоен новых наград: ордена Святого Владимира 2-й степени, золотого нагрудного знака в память столетнего юбилея Государственной канцелярии, и, как жест особой милости, ему был пожалован фотографический снимок их императорских величеств вместе с наследником.

Когда в сентябре 1911 года от руки террориста погиб председатель Совета министров и министр внутренних дел П. А. Столыпин, император Николай II разделил его обязанности между двумя лицами: предложил пост председателя Совета министров Владимиру Николаевичу Коковцову, а министра внутренних дел — А. А. Макарову. С января 1912 года Макаров одновременно являлся и членом Государственного совета.

В первых числах апреля произошло трагическое событие на приисках Ленского золотопромышленного товарищества — колонна рабочих организованно направилась к администрации, чтобы вручить прошение прокурору, но была расстреляна. Ленская трагедия всколыхнула всю страну. В Петербурге началась стачка протеста, которая быстро перекинулась и на другие губернии.

В это время Макаров находился на отдыхе в Крыму. 6 апреля он получил от своего заместителя И. М. Золотарева срочную телеграмму, немедленно выехал в Петербург и уже 9 апреля прибыл в столицу. Страсти кипели вовсю. Левые партии в Государственной думе внесли запрос правительству, требуя разъяснить создавшееся положение. Александру Александровичу, даже не успевшему полностью войти в курс дела, срочно пришлось выступить в Думе. Он произнес речь, неожиданная концовка которой всех ошеломила — о расстреле рабочих было сказано: «Так было, и так будет впредь». Эта фраза сыграла в его судьбе роковую роль.

Впоследствии, на допросе в Чрезвычайной следственной комиссии, А. А. Макаров говорил, что теперь он не «защищает своей речи», произнесенной в Думе, поскольку тогда он «был односторонен, был самонадеян, был вследствие этого ложен в своей речи».

Объясняя причину появления столь убийственной фразы, Макаров оправдывался: «Я никогда своих речей не писал, а намечал себе что-нибудь в уме. Так что это вышло у меня совершенно случайно. С другой стороны, это было сказано не в том смысле, — отнюдь не в общем… Впоследствии придали этой несчастной фразе слишком, по-моему, распространительное толкование. А касалась она того, что если на маленькую воинскую часть, которой поставлена задача охранять порядок, наступает громадная толпа в несколько тысяч человек, то она находится в таком положении, что может быть этой толпой смята, и ей приходится стрелять. Вот смысл».

И все же неосторожных слов Макарову не простили. С. В. Завадский писал, что после Февральской революции бывший министр был арестован, конечно, не только за одни эти слова, а за все свое прошлое в совокупности, но только лишь из-за этой злополучной фразы А. Ф. Керенский не освободил его.

Министром внутренних дел Макаров оставался недолго — он был освобожден от должности 16 декабря 1912 года с изъявлением ему высочайшей благодарности.

После этого он был лишь членом Государственного совета, примыкая там к правой группе, а также оставался присутствующим в Правительствующем сенате. Новый и последний взлет карьеры А. А. Макарова пришелся на лето 1916 года. 7 июля император подписал указ, который гласил: «Члену

Государственного совета, сенатору, тайному советнику Макарову Всемилостивейше повелеваем быть Министром юстиции, с оставлением членом Государственного совета и сенатором».

Но свое высокое назначение А. А. Макаров получил не в самое лучшее время — самодержавный трон раскачивался с удвоенной силой и вот-вот готов был рухнуть, погребая под своими обломками почти всех, кто находился рядом с ним. До крушения царизма оставалось немногим более семи месяцев. Макаров сумел продержаться в генерал-прокурорской должности только пять.

Император Николай II, освобождая от должности А. А. Хвостова, возлагал определенные надежды на нового генерал-прокурора, полагая, что он будет «понятливее» и «более податлив» и что теперь высочайшие повеления будут ставиться выше закона. Но государь и на этот раз ошибся. «Честный нотариус», как, по свидетельству С. Ю. Витте, за глаза называли при дворе А. А. Макарова, оказался слишком упрямым, когда дело касалось исполнения самим же императором утвержденных законов. Например, он занял принципиальную позицию в отношении бывшего военного министра Сухомлинова — отказался прекратить это дело, несмотря на высочайшее повеление.

Переполнила же чашу терпения Николая II «несговорчивость» генерал-прокурора по делу И. Ф. Манасевича-Мануйлова. Оно возникло в августе 1916 года и было довольно заурядным — шантаж банка. Давление в связи с этим делом шло и на министров внутренних дел А. А. Хвостова и А. Д. Протопопова, и на генерал-прокурора А. А. Макарова, причем настолько сильное, что последний вынужден был даже публично заявить, что примет меры к тому, чтобы «не относящиеся к существу обвинения Манасевича-Мануйлова факты были отброшены» и чтобы «предметом судебного разбирательства» было только его дело. Понятно, что это не устраивало тех, кто стоял за спиной мошенника.

Дело было назначено к слушанию на 15 декабря, накануне же под вечер Манасевич-Мануйлов явился к следователю, заявив, что уже состоялось высочайшее повеление о прекращении дела, о чем ему Распутин якобы сообщил телеграммой из Ставки. Встревоженный следователь сразу поставил в известность об этом разговоре прокурора судебной палаты Завадского. На следующий день прокурор узнал, что действительно генерал-прокурор

А. А. Макаров получил телеграмму от императора: «Повелеваю прекратить дело Манасевича-Мануйлова, не доводя до суда».

20 декабря 1916 года появился высочайший указ об освобождении А. А. Макарова от должности «согласно прошению» (которого он добровольно не подавал), но с оставлением членом Государственного совета и сенатором. 1 января 1917 года Макаров получил чин действительного тайного советника, а 4 января возглавил Особое присутствие для предварительного рассмотрения всеподданнейших жалоб на решения департаментов Правительствующего сената. Управляющим Министерством юстиции был поставлен сенатор Н. А. Добровольский.

После Февральской революции А. А. Макаров, подобно другим бывшим министрам царского правительства, был арестован. Его неоднократно допрашивали в Чрезвычайной следственной комиссии. Товарищ председателя этой комиссии С. В. Завадский признавался, что из всех узников Керенского были два министра, Макаров и Маклаков, при допросе которых он отказался присутствовать и что его угнетали разговоры в президиуме комиссии о предании Макарова суду. Он объяснял это тем, что за пять месяцев совместной деятельности «увидел в нем, правда, человека, несомненно, склонного к формальности, но умеющего много работать, спокойно и внимательно прислушивающегося к чужим мнениям и чужим возражениям, уважающего суд и не останавливающегося перед опасностью потери министерского поста из-за отстаивания того, что ему представляется законным и должным». Макарова долго держали в Петропавловской крепости. Ходатайство его об освобождении по состоянию здоровья, а также прошение жены Елены Павловны о переводе мужа в «Кресты» оставались без удовлетворения. Лишь только 27 сентября 1917 года следователь П. Г. Соколов, допросив Макарова в очередной раз, вынес постановление об изменении ему меры пресечения на «подписку о неотлучке из места постоянного жительства в Петрограде».

И только 3 ноября, после того как Елена Павловна внесла за своего мужа залог в сумме 50 тысяч рублей, Чрезвычайная следственная комиссия все-таки освободила А. А. Макарова «ввиду тяжелой болезни», о чем на следующий день выдала официальное удостоверение.

После Октябрьской революции А. А. Макаров вновь был арестован и в 1919 году расстрелян.


Николай Александрович Добровольский (1854–1918) «…НЕСЛИСЬ К НЕМИНУЕМОЙ КАТАСТРОФЕ» | Роковая Фемида. Драматические судьбы знаменитых российских юристов | Александр Алексеевич Хвостов (1857–1922) «УБЕЖДЕННЫЙ ЗАКОННИК»