4

Поскольку день рождения Терезы приходился на позднюю осень, она пошла в школу, когда ей еще не исполнилось семи лет. Она уже умела читать, знала сложение и вычитание, так что с учебой у нее проблем не возникло. На первом же родительском собрании учительница очень хвалила девочку за серьезное отношение к заданиям и прилежание.

С физкультурой и уроками труда проблем тоже не возникло. Тереза на лету схватывала все объяснения, а уровень развития моторики у нее и вовсе был необыкновенный. Она никогда не обижала одноклассников.

— В целом, можно сказать, у Терезы все отлично, — подытожила учительница, захлопнув папку. — Она у вас девочка серьезная.

Йёран потянулся за курткой и уже начал одеваться, но Мария почувствовала, что последняя фраза прозвучала с несколько другой интонацией, и решила уточнить:

— В каком смысле, серьезная?

— О лучшей ученице и мечтать нельзя, — с ободряющей улыбкой объяснила учительница. — Но ваша девочка… Она не играет.

— Вы имеете в виду, что она сторонится других детей?

— Нет, когда у нас работа в группах, она с легкостью находит общий язык с одноклассниками. Но понимаете, даже не знаю, как сказать… Ей не нравится фантазировать. Играть, выдумывать что-нибудь. Вот я и говорю: очень уж она у вас серьезная.

Если Йёран давно принял особенности характера дочки, то Марию они очень беспокоили. Она сама была человеком общительным и опасалась, что дочка вырастет нелюдимой и замкнутой. Мария не рассматривала одиночество как склонность или сознательный выбор. Для нее одиночество означало неудачу. У Марии имелось несколько навязчивых идей, и главную из них можно было сформулировать примерно так: «Люди созданы для того, чтобы быть вместе».

Не в правилах Йёрана спорить, да к тому же он понимал: в общем-то, жена права. На работе его ценили за порядочность и надежность, но он желал бы получать больше удовольствия от общения с людьми.

Работа в алкогольном магазине как нельзя лучше сочеталась с характером Йёрана. Он стоял за прилавком, к нему подходили по очереди, он обменивался с клиентом парой слов и обслуживал заказ. Если народу было немного, он беседовал с клиентами подольше — полминуты. В рубашке и зеленом жилете Йёран выглядел представительно. Он хорошо разбирался в ассортименте, был вежлив и обходителен. Каждый день ему приходилось общаться с десятками людей, но с каждым совсем по чуть-чуть — то, что надо.

Мария, в отличие от мужа, была на короткой ноге со всеми своими клиентами. Каждый день она возвращалась с работы с целым ворохом сплетен и историй. Многие из постоянных покупателей магазина стали ее друзьями. Если бы Мария ходила на все свадьбы, дни рождения и другие праздники, куда ее приглашали, у нее не осталось бы свободного времени.

Йёран, напротив, еще за неделю начинал беспокоиться, когда на работе организовывали очередную презентацию с дегустацией новых вин. Если бы не профессиональный интерес, он бы, скорей всего, отказался от участия. Пусть лучше шлют вино на пробу по почте.

Поэтому неудивительно, что Йёран с Марией по-разному истолковали разговор с учительницей. Отец радовался, что дочка делает успехи в школе. Мать расстроилась, что у дочки в школе сложности.

Теперь Мария начала подробно расспрашивать Терезу, с кем она играет на переменах, с кем дружит в школе. Жена была столь настойчива, что Йёран надеялся, дочка соврет, наплетет что-нибудь о вымышленных товарищах и играх, лишь бы мама успокоилась. Но выдумывать Тереза не любила.

Арвид с Улофом постоянно приводили домой друзей. У многих из них тоже были младшие братья и сестры. Случалось, Мария звонила их родителям и, объяснив ситуацию, просила присылать к ним младших детей поиграть с Терезой. Йёран считал, дочь отлично справляется: она показывала маленькому гостю или гостье свои игрушки, предлагала игры и пыталась извлечь максимум пользы из навязанного ей общества.

Он с гордостью смотрел на дочь, которая брала на себя ответственность за ситуацию, не ею созданную. И тем больней Йёрану было наблюдать, как у нее ничего не получается. Тереза тщательно расставляла на игральной доске фигурки и объясняла правила, но ее гости лишь рассеянно смотрели по сторонам — им хотелось поболтать. Повисала тишина, и все заканчивалось тем, что они дергали старших братьев или сестер за рукав и просились домой.

Весной Йёрана назначили управляющим магазином. Прежний управляющий вышел на пенсию и рекомендовал на свое место именно его. Йёран и так уже давно взял на себя контроль над ассортиментом и объемом закупок, а также отвечал за контакты с частью поставщиков.

Собеседование, по мнению Йёрана, прошло так себе. Позже он узнал, что должность ему дали из уважения к его опыту, хотя у начальства были сомнения, справится ли он с ролью шефа. Йёран прекрасно понимал их.

На практике повышение означало ежемесячную прибавку в двенадцать тысяч крон. Но работы и ответственности тоже прибавилось. Больше никаких укороченных дней по средам. Они с Марией наконец-то решились взять кредит на ремонт в кухне и смогли позволить себе покупку нового автомобиля. Не подержанного, а прямо из салона.

Уже в мае Йёран начал мечтать о том, чтобы оставить должность, полученную в марте. Но если движение по карьерной лестнице началось, то требуется достаточная решимость, чтобы прервать его. У Йёрана решимости недоставало. Зажав волю в кулак, он ушел с головой в работу. Рискнув, расширил ассортимент вин в коробках, и объемы продаж моментально повысились.

В июне Йёран провел выездную конференцию по укреплению командного духа для сотрудников, откуда вернулся выжатым как лимон и проспал четырнадцать часов кряду.

Больше всего Йёрана огорчало, что теперь у него гораздо меньше времени остается для Терезы. Приходя домой совершенно вымотанным, он все равно пытался участвовать в жизни детей, но что-то важное ушло из их отношений, и у него уже не хватало сил выяснить, как это вернуть.

Тереза унаследовала от повзрослевших братьев конструктор «Лего», из которого методично строила всевозможные вариации моделей, благо Мария сохранила книжечки с инструкциями. Теперь ее игры всегда сопровождал записанный на кассету голос Аллана Эдвалля, раз за разом читающий ей «ВинниПуха».

Иногда Йёран просто заходил в детскую, садился в кресло и наблюдал за дочкой, слушая щелчки, которые издавали кирпичики «Лего», когда Тереза скрепляла их вместе, и низкий бархатистый голос Эдвалля. В такие моменты Йёран снова ненадолго — пока не засыпал — ощущал, как они близки с дочкой.