Глава 15. Королевский галеон

Остров Сент-Люсия, дорогой читатель, – это остров в группе Наветренных островов Карибского бассейна.

Он лежит на курсе норд-вест от Барбадоса и находится между островами Сент-Винсент и Мартиника. Остров омывается с севера проливом Сент-Люсия, с юга – проливом Сент-Винсент, которые соединяют Карибское море с акваторией Атлантического океана. До самого 1814 года, пока остров окончательно не стал британским, он переходил из рук в руки четырнадцать раз – англичан и французов одинаково привлекала его удобная бухта Кастри.

Первыми жителями этого небольшого острова были индейцы карибы. Для европейцев остров был открыт испанцами в 1500 году, но испанцы так и не смогли заселить остров из-за сопротивления аборигенов. Попытки основать поселение англичанами в период с 1605 по 1638 годы тоже были неудачными. Затем французы в 1650 году основали своё поселение, заключив мирный договор с индейцами, которые, впрочем, скоро вымерли. Французские пираты использовали Сент-Люсию, как форпост для атаки на испанские галеоны. А с середины XVII века начался массовый ввоз африканских рабов для работ на сахарных плантациях, и со временем в составе населения острова стали доминировать африканцы и мулаты.

Остров очень красив, имеет вулканическое происхождение, а потому более горист, чем большинство других островов Карибского моря. По сути, он представляет собой группу древних вулканов, чьи конусы образуют его основные горные вершины, отсюда многочисленные горячие серные источники, эродированные лавовые поля, выходы газа и отложения серы. Но склоны вулканов поросли пышными тропическими лесами, а многочисленные короткие реки формируют широкие и плодородные долины…

И сейчас капитан мучительно думал о том, каким образом коммодор Грант намеревается пристать к острову Сент-Люсия, который в настоящее время был французским. Это он и спросил у коммодора, когда тот поднялся на квартердек.

– Не беспокойтесь, капитан Веласко, – ответил коммодор, ласково улыбаясь. – У меня у самого нет никакого желания попадать в лапы к французам. Мы не пойдём ни в какое поселение, а зайдём в совсем маленькую, неприметную бухточку на восточном побережье. Там много рифов, и посторонние туда не суются. Да и никто туда не суётся. Там такая путаница из островов, островков и даже отдельных скал, что… Но на мысе есть ручей. Мы там возьмём воды, настреляем дичи и запасёмся фруктами.

– И всё? – спросил капитан.

– А что ещё? – испанец опять улыбнулся, теперь недоумённо. – Возьмём воды и пойдём дальше. А на острове Моно можно запастись черепахами.

Капитан промолчал, отвернулся и приказал взять два рифа на марселях – северный ветер за пределами гавани незаметно и быстро посвежел. Под ветром небо совершенно очистилось, у жаркого воздуха появился невнятный запах хорошего вина, а крутые короткие волны виднелись до самого горизонта. Капитан вдруг отчётливо вспомнил, как жёстко стучали твёрдые листья пальм на берегу.

Во время короткого перехода на остров Сент-Люсия никаких происшествий не произошло, если не считать того, что по окончании второго дня пути в зюйдовой части горизонта они заметили незнакомый парусник. Но останавливаться, а тем более преследовать друг друга никто не стал. Коммодор Грант оказался прекрасным собеседником, хотя его мягкая, обволакивающая манера разговора настораживала капитана, который всё время в напряжении ожидал от коммодора подвоха. Не доверял командору и боцман Джонс, и матросы со шхуны, которым в этом переходе пришлось несладко.

Наконец, на рассвете очередного дня на горизонте показался голубовато-серый берег.

«Принцесса» подходила к нему правым галсом, держа курс вест-норд-вест, невдалеке от неё неотступно следовала «Архистар». Лёгкий туман скрывал Сент-Люсию, но восходящее солнце всё уверенней проявляло очертания берега, оставляя невидимыми только мысы, островки, рифы и отмели. Вскоре поверхность воды нагрелась, окрашиваясь во всевозможные цвета, а на белой надраенной палубе появились яркие тени от туго натянутых снастей и парусов.

«Принцесса» уверенно шла вдоль берега: коммодор вёл её известным только ему проходом. Всё это время капитан следил за действиями своей шхуны, которая двигалась следом: на ней, так же как на «Принцессе», убрали почти все паруса, оставив только необходимые.

Испанский полакр осторожно и бережно входил через узкий пролив в лагуну, отделённую от моря грядой коралловых рифов. Пролив был извилистый, он всё время поворачивал то вправо, то влево, и видеть, что впереди по курсу, капитан долгое время не мог. Наконец, скалы медленно расступились, и взору капитана открылся небольшой и приятный залив.

И в этом небольшом и приятном заливе стоял бриг, красивый и опасный, как и все неизвестные бриги, и даже опасный, как сто неизвестных бригов, потому что вслед за «Принцессой» в лагуну входила «Архистар», закупоривая собой выход в открытое море.

– Матерь божья, – произнёс стоявший возле квартердека боцман Джонс.

Он стащил с себя шляпу, скомкал её в своих лапах и, не отрываясь, страшными глазами смотрел на бриг. Капитан проглотил комок в горле и сказал внезапно севшим голосом, вытаскивая из-за пояса пистолет:

– Коммодор Грант, что происходит?

– Происходит сущая неожиданность! – всплеснул руками коммодор, кружева рукавов его французского платья взлетели вверх и опали. – Кто бы мог подумать? Да это же «Гордый»!

И коммодор Грант с удивлённым лицом протянул обе руки, указывая на бриг. Потом он развёл руки в стороны, быстро приблизился вплотную к капитану и встал грудью под его пистолет.

– Это ещё один наш корабль, – значительным голосом зашептал он капитану, потянувшись к его уху, потом продолжил уже громко, уговаривая: – Капитан корабля Гарсиа Санчес, настоящий Гарсиа Санчес – мой друг. Видимо, зашёл сюда случайно за водой, он тоже знает про этот залив… Да уберите же пистолет, капитан Веласко, нас могут увидеть с брига… Тогда они чёрте чего решат и могут разозлиться.

Капитан медленно убрал пистолет:

– Вы меня обманули, – выдавил он.

– Ах! Да бросьте, капитан Веласко! Ну, обманул немножко, – ответил коммодор, потом вдруг спросил запальчиво, по-детски: – Что же мне? И обмануть вас нельзя?

Он растянул губы в обаятельной улыбке, отошёл от капитана и приказал боцману Джонсу отдать якорь. Капитан опять посмотрел на бриг.

Бриг «Гордый» имел, как и все бриги, две мачты с прямыми парусами, гафель на гроте и был маленький, а на глаз знатока, ходкий. И этот маленький ходкий корабль мог нести на борту до десяти пушек и команду – до сорока отчаянных молодцов, давно уже пустившихся во все тяжкие.

Впрочем, никаких приготовлений к боевым действиям на палубе брига капитан не обнаружил. Наоборот, на нём словно бы все спали или делись куда-то, на нём даже шлюпок не было, а только курился над трубой камбуза уютный белёсый дымок. Одинокий вахтенный брига лениво помахал им с палубы шляпой. Коммодор Грант отсалютовал ему в ответ рукой. На «Архистар» с шумом бросили якорь.

Берег бухты представлял собой зажатую с двух сторон скалами узкую полоску вулканического песка, серого пополам с чёрным. Дальше шла пальмовая роща, выше, за пальмами, тянулись бесконечные тёмно-зелёные горы, а над ними, вдалеке, дымился ядовитыми парами невысокий вулкан. Его конусообразный силуэт неожиданно пересекала непонятно откуда взявшаяся радуга.

«Наверное, высоко в горах идут дожди, короткие и стремительные, как все тропические ливни», – с тоской подумал капитан, и ему вдруг нестерпимо захотелось вымокнуть под таким дождём до нитки, до дрожи во всём теле, до зубовного лязга. Он повернулся и сказал коммодору с усмешкой:

– Тогда давайте узнаем, сеньор коммодор, куда делась команда с нашего брига.

Шлюпка с полакра была спущена на воду, она быстро пересекла заливчик и причалила к «Гордому». Коммодор, не вставая с банки, громко спросил пирата на палубе:

– А скажи, любезный Хуан, а где же наш капитан Санчес? И где вся команда?

– Приветствую вас, сеньор коммодор, – сказал пират. – Так все сейчас у королевского галеона. И капитан Санчес там же.

– У какого галеона? Скажи нам, любезный Хуан, – удивлённо переспросил коммодор.

– Да капитан Санчес в скалах нашёл затонувший галеон. Вот теперь они там все ныряют, – сказал пират.

– Так-так-так, – забормотал коммодор Грант, опуская глаза. – Удачливый чертяка.

Когда он поднял голову, на губах его уже порхала сладкая улыбка.

– А не проводишь ли ты нас туда, любезный Хуан? – сказал он, ласково глядя в глаза пирату.

Тот несколько секунд смотрел на коммодора, наконец, быстро кивнул и, обернувшись в сторону камбуза, пронзительно свистнул. Тут же раздался скрип двери, и чей-то ворчливый голос спросил:

– Ну, чего тебе?

– Я смотаюсь на галеон! Только туда – и обратно, – сказал Хуан.

– А мне-то что? – буркнули в ответ.

По верёвочной лестнице Хуан быстро спустился в шлюпку и стал показывать направление. Когда шлюпка проходила мимо «Архистар», капитан крикнул штурману Пендайсу, стоящему у борта, что всё в порядке, и чтобы все занимались своими делами. Штурман, доктор Легг и сквайр помахали ему. Они стояли на палубе, и было видно, что им жарко: в море влажный ветер смягчал жар тропического солнца, а здесь, в бухте, ветра почти не было.

Шлюпка вошла в скалы и некоторое время шныряла между ними. Вскоре капитан услышал голоса, и, наконец, из-за ближайшей скалы его глазам открылось свободное пространство воды, на которой колыхались полупустые шлюпки – гребцы с них облепили окрестные камни и азартно смотрели в воду, пихаясь и переругиваясь. Шлюпки с «Принцессы» никто не замечал до тех пор, пока она не приблизилась вплотную к самой большой шлюпке, в которой сидел мужчина в чёрном испанском платье.

– Здравствуйте, капитан Санчес, – ласково произнёс коммодор в спину мужчине.

Тот мигом обернулся, и тревога на его лице сменилась радостью.

– Ах, вот и вы, мой дорогой друг! – воскликнул он, протянул командору руку и горделиво, со значением добавил: – А мы тут, видите, чем занимаемся?

Коммодор неловко пожал его руку левой рукой и опять ласково улыбнулся.

– Что с вами? – с тревогой в голосе спросил капитан Санчес.

– Был ранен, уже всё почти прошло, но я, зная вашу медвежью хватку, Гарсиа, просто опасаюсь, – ответил коммодор и добавил: – А это – наш новый друг, капитан шхуны «Архистар», сеньор Веласко со своей командой. Моя вся почти погибла… Но мы ещё об этом поговорим.

Капитан Санчес пытливо оглядел капитана, гребцов шлюпки и Платона. Капитан снял шляпу и, поклонившись испанцу, поспешно спросил:

– А что у вас тут происходит, капитан Санчес?

– Да-да, Гарсиа, мы сгораем от нетерпения поскорее узнать, – сказал коммодор. – Вы опять решили заняться водолазным делом?

Лицо капитана Санчес осветилось радостью.

– Да, Дональд, мне посчастливилось найти королевский галеон, – ответил он. – Совсем близко от берега и неглубоко.

– Галеон? – недоверчиво переспросил коммодор.

– Судя по всему, это «Сан Габриэль», – азартно продолжил капитан Санчес. – Последний раз он упоминается в 1676 году, а потом куда-то исчезает.

Коммодор повернулся к капитану с объяснением:

– Наш капитан Санчес – большой знаток затонувших галеонов, он их специально отслеживает. Не один не пропускает… А ещё он прекрасный ныряльщик.

Капитан Санчес засмеялся.

– Да я что? – воскликнул он. – Вот у меня сейчас в команде грек Канарис – вот ныряльщик, так ныряльщик… Может опуститься на любую глубину и пробыть под водой до четверти часа!

– Ну, вы скажете тоже, – протянул коммодор, по-прежнему ласково улыбаясь испанскому капитану.

– Да! – гордо подтвердил тот. – И всё то время, пока мы с вами разговариваем, он находится под водой.

Коммодор Грант недоверчиво посмотрел на воду, которая как раз заволновалась, и на поверхности её появился задыхающийся водолаз. Он подплыл к шлюпке, где его подхватили за руки и помогли залезть внутрь. Водолаз стянул со своего лица маску из просмоленной парусины со стёклышками – старинное приспособление для разглядывания под водой заросшего ракушками киля корабля. Его могучая грудь бурно вздымалась. На нём были только штаны, на поясе висел длинный нож и сетка.

– Что ты видел? – взволнованно спросил капитан Санчес, когда водолаз немного пришёл в себя.

Пираты смолкли и замерли на своих скалах. В полной тишине водолаз произнёс, отдуваясь:

– Груду балластных камней… Киль галеона… И ещё.

И он полез в сетку на своём поясе, и отдал капитану Санчес несколько серо-жёлтых коралловых камней.

Кто-то из пиратов разочарованно присвистнул, остальные загомонили. Поднялся шум, а капитан Санчес достал из-за пояса молоточек и тут же, на шлюпочной банке, стал постукивать по одному камню. Полетели осколки, потом камень разломился.

– Золото! – воскликнул кто-то. – Ей богу, золото!

Да, это была золотая табакерка, потускневшая от долгого лежания в воде – только золото способно сиять на солнце таким благородным, значительным цветом. Пираты заорали «ура». Капитан Санчес, ликующе улыбаясь, протянул найденную табакерку водолазу со словами:

– На, посмотри, Канарис. Ты – молодчина!

Водолаз с невозмутимым лицом покрутил вещицу в руках и почтительно вернул её капитану Санчес. Тот протянул табакерку коммодору. Коммодор, посмотрев, в свою очередь отдал её капитану, тот – Платону, и скоро табакерка пошла по рукам пиратов. Коммодор Грант следил за нею ревнивым взглядом, а капитан Санчес принялся разбивать остальные кораллы. Только там ничего не оказалось.

Тем временем Канарис стал готовиться к новому погружению: на его горбоносом лице опять появилась маска. Ему уже подняли со дна балласт – здоровущий, обвязанный линем камень. Водолаз обхватил его ногами и с шумом свалился с лодки в воду. Сначала все замерли, вглядываясь в толщу воды, потом возбуждённо загалдели, приготовившись к ожиданию.

Но грек-водолаз вынырнул неожиданно скоро и бешено погрёб к лодке. Когда он птицей взлетел в неё и сдёрнул маску, капитана поразило его белое, несмотря на густой загар, лицо и совершенно безумный взгляд помертвелых глаз. Кричать грек не мог, он даже слова не мог сказать, задыхаясь, отплёвываясь и выбивая зубами мелкую дробь. Бледные губы его тряслись, пальцы жадно бегали по телу, словно ощупывая его, ноги грек, как можно ближе, подтянул к себе. Капитан уже давно не видел такого до смерти напуганного человека.

Капитан Санчес, чуть не опрокинув свою лодку, рванул к ныряльщику с бутылкой рома. Тот взял бутылку и опрокинул в себя. Захлебнувшись, он стал глотать воздух ртом, глаза его застыли, из них катились слёзы.

– Что? Что с тобой, Канарис? – закричал капитан Санчес, он уже перелез в лодку к водолазу и теперь тряс его за плечи.

Голова водолаза безвольно моталась. Наконец, он вцепился в руки капитана Санчес и выговорил хрипло, глядя ему в лицо:

– Basto! Больше я туда не спущусь!

Капитан Санчес нахмурился и открыл, было, рот, потом закрыл и стал гладить водолаза по плечам, успокаивая. Но отдышавшийся и уже изрядно пьяный водолаз только повторял:

– Я там видел… Я там видел!

Больше он не мог произнести ни слова. По его мокрому лицу текли слёзы.

Капитан Санчес отстал от грека. Он смотрел на него тяжёлым взглядом, что-то обдумывая, потом обвёл глазами ряды своих матросов, притихших на камнях, и спросил:

– Кто нырнёт к галеону?

Пираты крестились и шептали в полголоса «De profundis»*, испуганно уставившись на своего капитана.

– Тот, кто сейчас нырнёт к галеону, получит от меня золотой, – сказал тот по-другому.

Пираты опустили глаза, они стали переглядываться, но по-прежнему молчали.

И вдруг раздался ясный голос коммодора Гранта – казалось, что из всех присутствующих он один получает удовольствие от происходящего.

– Ну, не хотят нырять, капитан Санчес, так и не надо, – сказал он. – Так и господь с ними.

Коммодор смотрел на испанского капитана, насмешливо улыбаясь, он явно что-то хотел ему внушить. Наконец, в глазах капитана Санчес мелькнула искра мысли, и он произнёс нерешительно:

– Да… В воде и в самом деле может быть очень опасно. Кто знает, что там прячется.

И он быстро осенил себя крестом. Матросы опять закрестились.

– Уходим отсюда быстрее. Все по шлюпкам! – скомандовал коммодор.

Среди пиратов началась драка за места на шлюпках, видимо, они все прибыли сюда в несколько заходов. Капитан Санчес перебрался в шлюпку с «Принцессы», уступив своё место матросу. Когда перегруженные пиратские шлюпки, чуть ли не черпая воду бортами, отчалили, коммодор Грант придвинулся к капитану Санчес и прошептал:

– Всё складывается отлично! Вы – везунчик, Гарсиа! Теперь эти болваны забудут сюда дорогу.

– Да, но что мог ныряльщик увидел в воде? – так же тихо ответил ему испанец.

– Ах, перестаньте! – отмахнулся коммодор. – Ну, что страшного можно увидеть на глубине? Ну, если только «стоячего покойника»… Ну, махнул он греку рукой по течению. Ну, может, у мертвяка рожа покривилась от разложения, и он подмигнул нашему водолазу… Нам ли с вами бояться мертвецов? А матросы – глупцы, они со страху читают сейчас все молитвы, которые знают, включая те, что избавляют от бородавок.

И он с видом заговорщика посмотрел на капитана, который сидел рядом и всё прекрасно слышал. Коммодор улыбнулся, словно приглашая капитана посмеяться вместе, только глаза у коммодора при этом были тигриные, несытые. У капитана от этого взгляда всё сжалось внутри, и ему захотелось или оказаться от этого места как можно дальше, или что-то немедленно сделать – может быть, спрятаться, а может, начать стрелять.

Он не знал, что ответить коммодору, и промолчал.

****

Вернувшись от галеона, капитан поднялся на борт «Архистар» и рассказал о происшествии в лагуне.

Мистер Трелони был страшно заинтригован, доктор скептически улыбался, штурман Пендайс задумчиво тёр мощную челюсть.

– Но что такого мог увидеть ныряльщик? – кипятился сквайр. – Это мистика, господа. «Стоячие покойники» какие-то. Да-а…

– Ну, почему сразу мистика, дружище, – вспылил доктор. – Обыкновенное явление… Когда мёртвых хоронят в море, бросая их за борт с ядром на ногах, то вопреки этой тяжести они могут попасть в такой слой воды, что не идут дальше ко дну и не поднимаются наверх… И вот так, стоя, они и странствуют по течениям.

– Согласен с доктором, – сказал капитан. – Здесь, как раз, всё просто. Меня беспокоит другое.

Тут штурман Пендайс шумно засопел, словно не выдержав. Капитан глянул на него. Спросил:

– Мистер Пендайс, вы думаете о том же, что и я?

Штурман закряхтел ещё громче, наконец, он произнёс, прочистив горло:

– Хотел бы я никогда не знать об этом галеоне и об этой бухте, сэр.

– Да, Пендайс, – сказал капитан и неясно улыбнулся. – Что-то коммодор подозрительно откровенен со мною. Я поехал в лагуну, чтобы не оставлять его без присмотра, а он, вроде, как совсем не боится мне показывать место с затонувшим галеоном и рассказывает всё без обиняков… Словно он меня не опасается, потому что я уже не жилец.

Все замолчали, не зная, что ответить, а мистер Трелони, чтобы сгладить неловкость момента, сказал:

– Капитан, мы с доктором Леггом решили переодеться в пиратов. Ну, чтобы соответствовать. Хотите посмотреть, что у нас получилось?

– Да-да, – пробормотал капитан, всё ещё погружённый в свои мысли.

Он задумчиво проводил взглядом уходящего с квартердека штурмана, потом поднял глаза на сквайра и спросил:

– А где вы взяли одежду?

– Купили у матросов с «Принцессы», – ответил доктор.

– Да? – спросил капитан, хотя вид у него при этом был такой, словно ему было совсем не интересно. – Ну, так идите, одевайтесь.

Он опять широко раскрыл глаза и приподнял брови от внутренней задумчивости.

Сквайр и доктор ушли. Когда они переоделись – в чёрные плащи и шляпы, – капитан сказал:

– Ну что же? Вы все выглядите достаточно воинственно. Особенно мистер Трелони со своим свежим шрамом на щеке.

– Капитан, а может мне перевязать глаз чёрной повязкой? – спросил доктор Легг. – Ну, чтобы больше походить на разбойника?

– Ну, сэр… Вы слишком насмотрелись итальянских опер. И так хорошо, – ответил капитан. – Осталось решить, как вас зовут.

– Я хочу быть доном Хуаном, – быстро сказал мистер Трелони. – Скажем, дон Хуан де Карриасо.

– А почему так? – спросил капитан, уже улыбаясь.

– Не знаю, – ответил сквайр и капризно добавил: – Хочется!

– А вы, доктор, – поинтересовался капитан.

– А мне всё равно, – сказал тот и пожал плечами.

– Тогда мы будем вас звать доном Диего… Дон Диего де Авенданьо, – сказал капитан и спросил. – Вам нравится, доктор?

– Нравится… Только мне уже жарко в этом плаще, – ответил доктор.

– В Пуэрто-Плата постараемся купить вам одежду полегче, – ответил капитан.

****

На «Принцессе» капитан застал на мостике оживлённо беседующих обоих флибустьерских предводителей. Он подошёл к ним и поразился: стоящие рядом коммодор Грант и капитан Гарсиа Санчес, настоящий Гарсиа Санчес, были похожи друг на друга, как схожи всегда лицом и манерой два истинных испанца.

– Коммодор мне, как брат, – пояснил капитан Санчес, видя удивление капитана. – Мы с ним даже похожи. Он и усы отпустил, такие же, как у меня.

И испанец погладил указательным пальцем свои усы. Коммодор поспешил сделать так же, при этом он довольно улыбался.

– И капитан Санчес по-братски отпускает ко мне на полакр дюжину своих матросов, – вставил он.

– Полдюжины, Дональд, – испанец хитро покосился на коммодора.

– Ну, хорошо: десяток, – сказал коммодор Грант и добавил веско: – Десяток, Гарсиа. Десяток.

– Ну, хорошо: десяток, – согласился испанец.

И он заговорил с капитаном о прежнем капитане «Архистар», погибшем в поединке с «Принцессой», жалея капитана Кабатини, который пошёл на дно вместе со своим кораблём и всей командой. Капитан поразился: испанец был вполне искренен, он не играл и не притворялся. А если так, то коммодор Грант ничего не рассказал ему об истинном положении вещей, не рассказал, что по сути он – пленник, а главное – не попросил помощи.

Капитан глянул на коммодора – тот ответил ему насмешливым взглядом без улыбки, но со странным, ироническим выражением довольного лица. Он словно бы получал удовольствие и от неведения капитана Санчес, и от недоумения капитана…

«Он со мною играет, это – очевидно», – подумал капитан и улыбнулся коммодору одними губами… Только вот почему? И до каких пор это будет продолжаться? Не пропустить бы момент, когда этот тигр вырвется из клетки, а то я не успею «Отче наш» сказать, как буду мотаться на верёвке или получу пулю. Хотя верёвка вероятнее – им схватить меня пара пустяков…

Но самое странное, что коммодор так же играет и с капитаном Санчес. А главное – теперь на «Принцессе» появится пиратская команда. Десяток отчаянных головорезов против дюжины усталых и сонных, замученных двойными вахтами матросов с «Архистар».

Капитан уже жалел, что ввязался в авантюру с коммодором.

****