13

Тедрос. Яблочко от яблони

Тедрос шел, роняя за собой по всему замку капли крови и не зная, как остановить ее.

Этого бы не случилось, действуй он строго по привычному графику.

Тедрос поднялся в половине пятого утра и отправился в Королевский грот тренироваться, но по пути в подвал вдруг почувствовал страх, от которого у него свело живот. Этот страх преследовал его с тех пор, как неделю назад Агата покинула Камелот.

Он лгал леди Гримлейн и всем остальным, кто спрашивал его о будущей королеве, рассказывал басни о том, что на Агату напала тоска по родному дому и она укатила на «Игрэйне» за Дальние леса повидать своих старых друзей и подруг.

К счастью, в газетах об Агате ничего не писали, поэтому Тедрос продолжал твердо придерживаться своей выдумки про ностальгию, уверяя, что будущая королева со дня на день вернется в Камелот. Но самому себе Тедрос лгать не мог и постоянно помнил, что Агата отправилась спасать Камелот, оставив его дома как наседку.

В ту последнюю ночь, которую Тедрос с Агатой провели вместе, Мерлин рассказал им, что многие их товарищи по школе проваливают свои задания, а провал самого Тедроса во время коронации все очевиднее выглядит всего лишь частью какого-то большого, непонятного пока замысла. Любой настоящий вождь после этого должен был немедленно бросить все и мчаться в Леса, чтобы найти злодея, стоящего за всем этим… но Агата настояла на том, чтобы занять место Тедроса и самой отправиться на поиски, потому что опасается оставлять Камелот без короля.

В тот момент Тедрос верил, что принимает правильное решение, согласившись остаться в замке. Но после того как Агата уехала выполнять его работу, Тедросу вновь начал сниться отец. Он приходил и молча смотрел на сына своими ярко-синими глазами, такими же, которые Тедрос выбил из статуи, надеясь таким образом положить конец этим сновидениям. Глаза-то он из статуи выбил, но сны от этого не прекратились – ведь сам Артур никогда не переложил бы на плечи Гиневры решение своих проблем. А Тедрос переложил свой квест на Агату. А еще отец, в отличие от него, никогда не боялся в подобных случаях напрямую обратиться к своему народу, объяснить, какая опасность угрожает их королевству, и убедить всех спокойно дожидаться возвращения своего короля.

Ничего из этого Тедрос не сделал. Вместо этого он сам помог Агате бежать и вел себя при этом совершенно недостойно короля. Что уж там – он вел себя просто как какой-нибудь предатель. Отвлек внимание двух охранявших мост гвардейцев, а Агата тем временем прокралась мимо них, поднялась вместе с Уильямом на борт «Игрэйны», сделала корабль невидимым и отправилась на нем за море.

Сначала Тедрос едва не погубил свою мать и Ланселота во время коронации, проигнорировал советы всех вокруг, теперь подвергает смертельной опасности свою будущую королеву. Отправил ее вместо себя на поиски злодея, в Леса. Тедрос свято верил, что поступает правильно, что действует в интересах Добра. Так почему же тогда его добрые дела заканчиваются такими провалами?!

Обо всем этом Тедрос размышлял, спускаясь в толстых черных носках по ступеням Золотой башни. Последние несколько дней он совершенно не мог сосредоточиться на своих королевских обязанностях и буквально загонял слуг, то и дело посылая их проверять, не пришло ли ему письмо. Слуги, надо заметить, и без того были к этому времени не слишком высокого мнения о Тедросе и, наоборот, с подчеркнутым почтением относились к леди Гримлейн. Теперь же по замку – а может быть, и по всему королевству – почти открыто ходили мрачные шуточки о том, что вместо настоящего короля страна получила какого-то рехнувшегося от любви щенка. Тедрос не сомневался, что эти шуточки успел распустить Поллукс до того, как он уволил этого идиота. Впрочем, в глубине души Тедрос понимал, что получил по заслугам. Шесть месяцев не обращал внимания на Агату, пока та была с ним рядом, а теперь, когда она уехала, он может думать только об одном: о ее возвращении.

Он ускорил шаги, спускаясь в подвал и давая себе клятву тренироваться сегодня до седьмого пота. После дополнительных нагрузок ему всегда становилось немного легче…

Но вряд ли даже это сможет отвлечь его от постоянных мыслей о том, что от Агаты давно нет писем. Чтобы доставить письмо, вороне-курьеру требуется дня два. Перед отъездом из Камелота Агата взяла с собой самую лучшую, самую быструю ворону. Новую, которую купили совсем недавно. Так почему же тогда нет писем?

Отыскать Агату с помощью магии, чтобы узнать, где она и что с ней, Тедрос тоже не мог, и все по своей глупости. Ведь в школе он вместо того, чтобы внимательно слушать на уроках магии, то и дело удирал с занятий – погонять верхом, поупражняться на мечах, поплавать… Тедрос прокрался в комнату Мерлина, перерыл там все в поисках хрустального шара или еще чего-нибудь, что помогло бы ему отыскать Агату. Дохлый номер. Он даже попробовал произнести «поисковое» заклинание, которое откопал в одном из сборников Мерлина, но и тут его ждала неудача!

После того как Тедрос прочитал заклинание в первый раз, к нему в руки почему-то прилетела с кухни ваза с грейпфрутами. Попробовал еще раз – из всех комодов и сундуков вырвались наружу и разноцветными лебедями поплыли над замком самые интимные детали туалета Агаты. Охранникам пришлось отстреливать их из луков.

Из-за всех этих мыслей Тедрос добрался до спортивного зала в состоянии легкой паники.

«Где она? – стучало у него в голове. – Цела ли? Да жива ли вообще?»

Он прижался лбом к холодной каменной стене, тяжело переводя дыхание. Сначала он отослал прочь свою мать и Ланса. Теперь и свою принцессу тоже. Мерлин тоже снова исчез. Впрочем, «Королевская чепуха» писала, что какой-то тролль видел Мерлина возле школы Добра и Зла. Тролль уверял, что перед этим у Мерлина было секретное совещание с деканом Доуви в ее офисе. (Тедросу так сильно хотелось узнать хоть что-нибудь об Агате, что он даже начал читать «Королевскую чепуху» и бросил это занятие только после того, как газета открыто стала писать о нем «так называемый король».)

До чего же одиноким он стал чувствовать себя после той злополучной коронации! Теперь в этом замке не осталось никого, кому он мог бы доверять. Да, теперь он остался совершенно один.

Но что еще хуже – из газет Тедрос узнал, что угроза нависла не только над Камелотом и над выполняющими свои задания одноклассниками. Буквально все королевства в Бескрайних лесах страдали от загадочных нападений, террористических актов и прочих неприятностей. Кроме газет о том же говорилось в письмах, которые Тедрос пачками получал от правителей самых разных королевств – и из лагеря всегдашников, и из лагеря никогдашников. Глупо, конечно, но эти письма немного успокаивали Тедроса: оказывается, на свете есть короли и королевы, которым ничуть не лучше, чем ему самому. Но во всех этих письмах его просили возглавить коалицию, в которую войдут все королевства Лесов, чтобы объединиться в борьбе с виновником творящихся повсюду ужасов. Таким лидером неизменно становился отец Тедроса, умевший положить конец любой войне между Добром и Злом, если та начинала угрожать безопасности всех Лесов.

В результате одна из таких миссий и погубила его. Истощенный, ослабленный своими переживаниями и пристрастием к алкоголю, Артур взялся положить конец войне между воюющими королевствами, вступил в битву при Ринге и добился мира, заплатив за это собственной жизнью. В тот поход, где он получил смертельную рану, отец отправился несмотря на то, что Тедрос умолял его остаться дома. Но он не послушал своего сына – надел латы, сел верхом на коня и отправился на войну.

Возможно, именно из-за того случая Тедросу совершенно не хотелось помогать другим королевствам и соглашаться на встречи с их правителями. Впрочем, даже если бы новый король и захотел им помочь, у него ничего для этого не было – ни денег, ни армии, ни рыцарей (Чеддик куда-то пропал). Плюс ко всему сам Камелот тоже мог в любой момент подвергнуться нападению, а потому его жителям было очень мало дела до того, что происходит в соседних (тем более в далеких) королевствах. Камелот не мог оставаться полицейским Бескрайних лесов – слишком много у него накопилось своих проблем. Нищета, отсутствие денег в казне, рост преступности…

…и «так называемый король».

Тедрос открыл глаза и нашел взглядом пустые ножны Экскалибура, освещенные призрачным голубым лунным светом.

Ох уж этот меч…

Все, буквально все покатилось под откос из-за этого меча!

Тем утром Тедрос так и не приступил к тренировкам. Он круто развернулся и пошел прямиком на балкон Синей башни. Отпустил стоявших здесь стражников, а затем в очередной раз налег на рукоять меча, причем с такой силой, что острым углом эфеса прорвал волдырь на левой руке. Из ладони хлынула кровь, отмечавшая теперь его следы, тянувшиеся по всему замку.

Тедрос быстро прошел через Синюю башню, мимо знаменитого Большого зала, в котором некогда собирались рыцари Круглого стола. Сейчас этот зал, как и весь замок, пришел в запустение и зарос паутиной. Вдалеке за своей спиной Тедрос слышал взволнованные голоса – это слуги обнаружили на полу капли его крови. Ему не хотелось говорить с ними. Ему было безразлично, что они подумают. Больше всего Тедросу хотелось сейчас снова оказаться в школе, где можно было запереться в своей спальне и побыть там одному или отправиться в бассейн, а если он при этом и опоздает на урок, то самое страшное наказание, которое может за это грозить… Ну, пожалуй, кухонный наряд вне очереди, и больше ничего.

Примерно так же вел себя его отец после того, как от них сбежала мама. Тогда Артур мог, не сказав никому ни слова, запереться в гостиной Белой башни, ключ от которой был только у него.

Вот туда и направлялся сейчас Тедрос.

«А Мерлин был прав, – с горечью думал он. – Пожалуй, я действительно больше похож на отца, чем мне казалось».

В Белой башне все ближе раздавались голоса слуг, но Тедрос уже поднялся наверх и бесшумно скользил в толстых носках к расположенной в конце зала двери. На ходу вытащив связку ключей, он нашел нужный, с позолоченной бородкой, отпер дверь, проскользнул внутрь и запер ее за собой.

В гостиной было темно.

Тедрос тяжело привалился спиной к стене. Раненая рука продолжала кровоточить. Он снял с себя рубашку и обмотал ею ладонь, но кровь не останавливалась. Не зная, что делать, Тедрос засунул раненую руку в карман своих спортивных брюк и прикрыл глаза.

В комнате пахло мускусом, землей и потом. Его отец задумывал ее как гостевую спальню, в которой он мог бы поселить кого-нибудь из своих самых близких друзей, однако, насколько было известно Тедросу, никогда ее для этого не использовал. Пока Артур был жив, он не разрешал заходить в эту комнату никому – ни горничным, ни жене, ни сыну. Правда, ребенком Тедрос однажды все-таки пробрался сюда, когда по какой-то случайности сумел вскрыть замок, играя с фейри в прятки. Узнав об этом, король в первый и последний раз в жизни его выпорол.

Эта порка произвела на Тедроса такое сильное впечатление, что до сегодняшнего дня он ни разу сюда не возвращался, а войдя в комнату, сразу же вспомнил, как рассердился на него отец в тот раз. Рассердился и, кажется, даже разочаровался в нем.

Тедрос заставил загореться кончик пальца на своей здоровой руке, и комнату залил мягкий золотистый свет. Внешне все здесь осталось по-прежнему, точно таким же, как запомнил Тедрос, – коричневый с оранжевым узором ковер на полу, продавленный кожаный диван, простая, почти солдатская койка в углу. Короче говоря, эта комната никак не напоминала ни королевскую гостиную, ни «гостевые апартаменты». Пожалуй, больше всего она была похожа на жалкий номер во второсортной гостинице в Неведомом лесу, где Тедросу однажды довелось остановиться. Совершенно не понятно, зачем вообще отцу понадобилась эта убогая комната, вроде бы предназначенная для гостей, но в которой никогда никто не останавливался, да еще расположенная на отшибе, в самом глухом закутке замка.

Из темного угла вдруг ярко сверкнули два зеленых круглых огонька, и Тедрос от неожиданности отпрянул назад, при этом довольно крепко приложившись затылком к дверному косяку.

На свет не торопясь вышел Потрошитель, уселся и начал вылизываться.

– А, это ты, – проворчал Тедрос, потирая ушибленную голову. Голова кружилась – то ли от того, что он приложился о косяк, то ли от того, что потерял из раны много крови. – Как ты сюда забрался?

Перед отъездом Агаты Тедрос предложил ей взять ее жуткого кота с собой, но она наотрез отказалась:

– Он останется здесь. Должен же кто-то следить за тобой?

Тогда Тедрос воспринял эти слова как шутку. Этот кот кусал его, плевался, надул в его ботинок целую лужу, начарапал какие-то языческие символы на зеркале в его ванной комнате.

Однако стоило Агате уехать – и этот мерзкий лысый маленький бесенок начал действительно присматривать за Тедросом – повсюду таскался следом за ним, а на ночь укладывался рядом с его покоями.

Потрошитель закончил вылизываться, подошел ближе и бесцеремонно ткнул лапой в спрятанную в карман раненую ладонь Тедроса. Тедрос вытащил руку из кармана, Потрошитель, недовольно мурлыча, обнюхал ее, а затем вспрыгнул к Тедросу на бедро и принялся когтями стаскивать с ладони окровавленный жгут.

– Эй! – прикрикнул на кота Тедрос.

Не обращая внимания на крик, Потрошитель начал вылизывать рану Тедроса своим шершавым языком.

Недолго думая, Тедрос наподдал коту так, что тот отлетел и врезался в стену.

– Маленький кретин! – выругался Тедрос.

Потрошитель обиженно заворчал и гордо удалился в темный угол под кроватью.

Тедрос взглянул на свою раненую ладонь…

– Ничего себе! – удивленно протянул он, увидев, что рана перестала кровоточить и с краев даже успела затянуться.

Тедрос присел и нашел взглядом блестевшие под койкой зеленые кошачьи глаза:

– Ведь ты хотел мне помочь, да? Потому и таскаешься за мной всю неделю? Присматриваешь. Все, как сказала Агата.

Потрошитель презрительно фыркнул и окончательно скрылся с глаз.

Тедрос лег на живот возле кровати и сказал, обращаясь в темноту:

– Прости, дружище? Это я кретин, а не ты. Доволен? Ничего не могу сделать без того, чтобы не навредить кому-нибудь. Включая кота. – Он перевернулся на спину и продолжил, глядя в потолок: – Я так больше не могу. Не хочу быть как бы королем. Как я могу навести порядок в стране, если не могу доказать, что я настоящий король?! – Он зарычал от злости и швырнул в потолок связку ключей. Раздался гулкий удар, и сверху посыпалась старая, пересохшая штукатурка. – Но я сын Артура! И не важно, что там ищет Агата в Лесах. Не важно, что происходит на заданиях с моими одноклассниками. Здесь Камелот! И я единственный наследник покойного короля Камелота! Его корона принадлежит мне по праву! Она всегда была моей по праву. Тогда почему же этот проклятый меч не хочет вылезать из камня, даже не шелохнется?!

– Я так и думала, что на такую девушку, как Агата, не может вдруг навалиться ностальгия по родному дому, – раздался голос.

Тедрос вскочил на ноги и увидел стоящую в раскрытом дверном проеме леди Гримлейн.

– Хотя, с другой стороны, и за лжеца я тебя никогда не держала, – добавила она, глядя на Тедроса.

– Я пришел сюда, чтобы побыть одному, – недовольным тоном заметил он, глядя на упавшие на пол ключи. – Насколько мне известно, ключ от этой двери только один, и он всегда был у короля. Как вы сюда попали?

– Так оно и есть, ключ один, – спокойно ответила леди Гримлейн. – Просто кто-то забыл запереть за собой дверь.

– Но я… Мне казалось, что я ее запер… – пробормотал Тедрос.

– Может быть, мы лучше пойдем? – сказала домоправительница, придерживая открытую дверь. – Тебя хочет видеть Королевский казначей, а ты не одет, весь в крови, и, кроме того, если честно… мне не нравится эта комната.

– У меня нет привычки лгать, но куда отправилась Агата, знаем только мы трое – я, она и Мерлин, – хмуро заявил Тедрос.

– Значит, ты и с Мерлином встречался? – нахмурилась леди Гримлейн, входя вместе с Тедросом в большой круглый, выкрашенный в белый цвет зал. Ее каблуки громко стучали по каменному полу.

– Я уже говорил вам. Мне наплевать, кого там объявил вне закона мой покойный отец…

– Твое мнение в данном случае никого не волнует. Пока тебя официально не признали королем, ты не вправе отменять указы своего отца. Ни указ об изгнании Мерлина, ни смертный приговор твоей матери.

– По-моему, вы не совсем понимаете, кто вы есть и какие на вас возложены обязанности, – сказал Тедрос, шагая рядом с ней без рубашки и без сапог. – Вы моя домоправительница и находитесь здесь для того, чтобы исполнять мои распоряжения. Делать только то, о чем я прошу, и не лезть не в свои дела.

– Понимаю, – ответила леди Гримлейн, поворачиваясь лицом к Тедросу. – Вот, значит, как ты со мной заговорил. И это невзирая на то, что я много лет была правой рукой твоего отца. Невзирая на то, что ты сам просил меня оценивать каждое твое решение и давать тебе советы. Невзирая даже на то, что только благодаря мне это королевство до сих пор уцелело и не развалилось на куски… Да, несмотря на все это, ты по-прежнему не доверяешь мне.

Тедрос не выдержал и отвел глаза в сторону.

Они остановились на потрескавшемся мозаичном полу с изображением герба Камелота. Стены Круглого зала были увешаны десятками вставленных в рамы картин и сразу напомнили Тедросу обелиск Легенд в школе Добра, украшенный портретами ее знаменитых выпускников. Здесь, в Круглом зале, Тедрос был всего несколько раз, и то в далеком детстве, потому что Белая башня находилась несколько на отшибе замка и использовалась в основном для встреч короля с рыцарями, а еще в ней была оружейная мастерская и жилые комнаты слуг. В те времена маленькому Тедросу не было никакого дела до того, что за портреты висят на стенах зала, но теперь один из них сразу привлек его внимание. Он подошел ближе, всмотрелся – и удивленно выдохнул:

– Так это же я…

На картине Тедрос был изображен в королевской коронационной мантии его отца, а вот его лицо…

Странное ощущение оставлял этот портрет. Художник изобразил волосы Тедроса чуть более светлыми, чем в жизни, и чуть более кудрявыми, отчего они делали его похожим на ангелочка. Голубые глаза – чуть больше и ярче, чем на самом деле, нежная детская кожа покрыта удивительным золотистым загаром. Одним словом, Тедрос на портрете выглядел и похожим на себя, и в то же время совершенно иным – более сильным, зрелым, решительным. Этот Тедрос был похож на короля.

– Кто нарисовал этот портрет? – спросил Тедрос у леди Гримлейн. – Что-то не помню, чтобы я кому-нибудь позировал…

– Все правильно. Этот портрет был написан шестнадцать лет назад, – ответила она, поправляя на голове свой тюрбан. – Твой отец заказал его одному слепому провидцу почти сразу после твоего рождения. В своем завещании Артур распорядился, чтобы в день твоей коронации портрет был вывешен в Зале королей.

Оглядевшись вокруг, Тедрос заметил, что портреты королей располагались на стенах в хронологической последовательности, причем каждый был окружен небольшими картинами, изображающими самые значительные события, ознаменовавшие правление этого короля.

– Когда-нибудь и вокруг твоего портрета появятся такие картины, – сказала леди Гримлейн.

Тедрос же принялся внимательно изучать портрет своего отца.

На портрете отец был совершенно не похож на себя, на того человека, которого с детства привык видеть Тедрос. С полотна смотрел щуплый испуганный краснолицый подросток, неспособный, судя по его внешнему виду, даже шнурки самостоятельно завязать, не то что Камелотом править.

– Это… папа? – удивился Тедрос.

– Портрет был написан придворным художником в день его коронации. Такова традиция, – подтвердила леди Гримлейн. – Увидев свое изображение, твой отец прогнал художника, а позднее, когда на свет появился ты, обратился к провидцу с просьбой написать твой портрет. Слепой провидец должен был почувствовать, понять, а затем перенести на полотно самую суть твоей души и предсказать твое будущее.

– Но если отцу так не нравился его портрет, почему он не выкинул его?

– Он пытался это сделать. Несколько раз приказывал снять свой портрет и вынести прочь, но спустя какое-то время тот каким-то загадочным образом вновь оказывался на прежнем месте. Стало совершенно очевидно, что Артур не может с ним расстаться. Возможно, портрет напоминал ему, каким он был до того, как жизнь полностью изменила его за четыре года, проведенных в школе Добра и Зла.

– Отца короновали раньше, чем он отправился в школу? – удивленно посмотрел на домоправительницу Тедрос. – Но он же тогда был еще слишком молод, чтобы его…

– Как же мало ты знаешь о своем отце, – покачала головой леди Гримлейн. – В тот момент Камелот так отчаянно нуждался в правителе, что Артура решили короновать, хотя ему тогда еще и шестнадцати не исполнилось. Поэтому в школу он поступил уже как законный король и прославленная личность. Я полагаю, ты по себе знаешь, каково быть в школе знаменитому принцу, – тебе все сходит с рук, и при этом нет отбоя от девушек, каждая из которых страстно желает стать твоей королевой…

– Еще как знаю, – негромко пробормотал Тедрос, думая при этом о Софи.

– Правда, между тобой и Артуром есть разница, и большая. Ты всю свою жизнь, с самого рождения, знал, что будешь королем. Артур же был самым обыкновенным мальчишкой, который совершенно неожиданно для себя вдруг сделался самым могущественным правителем во всех Лесах. Однажды он потерял меч своего хозяина и, чтобы избежать наказания, отправился искать ему новый клинок. На деревенской площади он увидел меч, лежащий на каменной плите и придавленный сверху тяжелой наковальней. Артур легко, не задумываясь, вытащил этот меч. Он не знал, что клинок положила на этот камень Леди Озера – для того, чтобы положить конец хаосу, который охватил Камелот после неожиданной смерти прежнего короля, Утера Пендрагона. Было объявлено, что новым правителем станет тот, кто сумеет вытащить меч. Сотни желающих стать новым королем Камелота приходили со всех Лесов, чтобы попытать счастья, но меч выбрал своим хозяином Артура, который даже ничего обо всем этом и не знал. Вот почему на портрете он выглядит испуганным щуплым подростком. Именно таким он тогда и был. Но очень чутким и смышленым. Поэтому Артур так сильно понравился Мерлину. И мне. Пожалуй, это был единственный раз, когда наши с волшебником мнения совпали.

Тедрос снова посмотрел на растерянное лицо отца… и на секунду ему показалось, что он видит перед собой себя самого. Теперь Тедрос начал рассматривать маленькие картины, висевшие вокруг отцовского портрета. На одной из них был изображен Тедрос – карапуз, с которым играли Артур и Гиневра. Кроме них на картине была еще какая-то юная темноволосая женщина, она стояла чуть поодаль, в тени. Отец держал малыша на руках, а мать щекотала ему животик. Тедрос невольно улыбнулся, вспомнив то счастливое время, когда он был еще маленьким, а его родители были еще вместе.

– Твой отец в разговорах с тобой упоминал когда-нибудь мое имя? – спросила леди Гримлейн.

– Нет, никогда.

– Яблочко от яблони… – криво усмехнулась леди Гримлейн.

Тедрос нахмурился, не понимая, что имеет в виду домоправительница.

– Когда Агата настаивала на встрече с тобой, я заметила ей, что ты никогда не упоминал ее имени в разговорах со мной. Ни разу, – сказала леди Гримлейн. – Неразборчивость в женщинах, которых вы выбираете, – ваша с отцом фамильная черта.

– Просто мы с Агатой не такие, как вы и мой отец, – недовольным тоном ответил Тедрос. – Как долго вы знали моего отца?

– Мы с Артуром росли вместе, – после небольшой паузы ответила леди Гримлейн. – Мы с ним почти ровесники, я лишь самую малость постарше. Жизнь свела нас потому, что я была горничной в доме сэра Эктора, у которого служил Артур. Чтобы ты знал, сэр Эктор взял твоего отца из приюта для сирот. Мы с Артуром быстро подружились, у нас было много общего – оба мы с детства знали, что такое нищета и одиночество. Вот почему, став королем, Артур позвал меня в замок и сделал домоправительницей, хотя я тогда была еще совсем зеленой девчонкой, ничего в придворной жизни не понимала. И в королевском хозяйстве, которое мне нужно было теперь вести, тоже. Впрочем, Артуру самому тогда только предстояло учиться быть королем. Каким-то образом нам с ним удалось справиться со всеми трудностями, перебороть сопротивление Совета Старейшин и выбрать свой собственный путь, по которому мы вместе вели королевство до того момента, когда Артуру пришло время отправляться в школу. Тогда я чувствовала себя почти его королевой… – Казалось, леди Гримлейн перенеслась сейчас мыслями в какой-то другой мир и другое время. – Домоправительницей Артура я оставалась до самого твоего рождения. Вот, смотри, это я.

Она указала все на ту же картину, где Артур и Гиневра играли с малышом Тедросом. Тедрос присмотрелся внимательнее – и вдруг понял, кто эта стоящая в тени женщина с густыми черными волосами, загорелой кожей и ярко-красными губами.

– Но… ведь… вы были настоящей красавицей, – растерянно пробормотал Тедрос.

– Это тебя очень удивляет? – рассмеялась леди Гримлейн.

Он впервые в жизни услышал, как она смеется.

– Мне очень нравилось быть рядом с твоим отцом, – сказала леди Гримлейн, с улыбкой глядя на картину. – Тогда я хотела только одного: помогать Артуру растить его сына. Возможно, знай обо всем этом раньше, ты бы больше доверял мне.

– Возможно, – неуверенно ответил Тедрос и тут же спросил: – Однако этого не произошло. Мой отец доверял вам, но позволил моей матери прогнать вас. Почему?

Улыбка на лице леди Гримлейн погасла, хотя ее взгляд по-прежнему оставался прикованным к картине.

– Когда дело касается женщин, мужчины зачастую становятся такими слабыми… – Она оторвалась от картины и холодно добавила: – Когда твоя мать вернется, она позаботится о том, чтобы ты тоже от меня избавился, как и твой отец.

– Здесь король я, а не моя мать, – ответил Тедрос. – Пусть мне и не очень приятно это признавать, но ваша помощь нужна мне ничуть не меньше, чем моему отцу, когда он только-только надел корону. Особенно теперь, когда уехала Агата. А моя мать уважает мои решения.

– В точности то же самое говорил мне твой отец. Слово в слово, – грустно усмехнулась леди Гримлейн. – Но когда пришло время возразить своей жене, он сдался и промолчал. Я исчезла из замка, а он этого, кажется, даже и не заметил.

– Я не такой, как мой отец! – вспыхнул Тедрос. – С какой стороны ни посмотри, я другой.

– Пока что я слышу те же обещания и ту же ложь во спасение, – вздохнула леди Гримлейн.

Эти слова больно ударили Тедроса.

Он опустил взгляд на пол, на герб Камелота у себя под ногами. Краешком глаза отметил, что туфли домоправительницы на пару сантиметров приблизились к нему. Запах духов леди Гримлейн – тяжелый сладкий запах розовых лепестков – усилился.

– Ты знаешь, почему я так сурово обращалась с тобой и Агатой? – негромко спросила леди Гримлейн.

Тедрос поднял голову.

– Вы напомнили мне Артура и Гиневру, – призналась домоправительница. – Они были такими же, когда он привез ее из школы. Мы все тогда были очень наивными и юными. И счастливыми, потому что не знали и не думали о том, что нас ждет впереди. И вот спустя столько лет я стала домоправительницей при сыне Артура и его новой принцессе. Странное ощущение… Словно я позволила возродиться своим старым, таким светлым и добрым чувствам…

Тедросу стало стыдно, что они с Агатой считали леди Гримлейн бездушным драконом. Нет, она оказалась самым обычным человеком, с настоящими человеческими чувствами, переживаниями и воспоминаниями.

– Я не дам вас в обиду. Для меня не имеет значения, что станет говорить моя мать, – поклялся Тедрос. – Даю вам слово.

Домоправительница внимательно всмотрелась в лицо Тедроса. И едва заметно улыбнулась, словно решив, что может ему доверять, даже если сам Тедрос до сих пор ей не доверяет.

– Простите, – сказал Тедрос.

– Это было так давно… – вздохнула леди Гримлейн.

– Нет-нет, я о другом. Простите, что был так груб с вами, когда вы пришли позвать меня в сокровищницу. Вы выполняли свою работу, а я…

Леди Гримлейн внезапно помрачнела, и Тедрос встревожился:

– Что случилось?

– Сокровищница… Это не единственная и не главная причина, по которой я пыталась отыскать тебя, – ответила леди Гримлейн.

Она вынула из кармана газетную вырезку и протянула ее Тедросу.

Вырезка была из «Камелотского курьера».

– Сегодня утром с помощью хрустального шара со мной связалась профессор Доуви, – сказала леди Гримлейн. – Она очень недовольна, что «Курьер» опубликовал эту заметку, не поставив ее в известность. Доуви собиралась сообщить тебе об этом, но я сказала, что сделаю это сама…

– Но… – с трудом переводя дыхание, сказал Тедрос.

– Я пыталась расспросить профессора Доуви, однако она ответила, что пока не станет раскрывать детали этого происшествия…

– Что значит «не станет раскрывать детали»?! Мой лучший друг убит, Агата исчезла, все идет кувырком – а эта старая безмозглая идиотка собирается темнить?! – крикнул Тедрос и ударил ногой в стену. Стена задрожала, картины повалились на пол, затрещали, ломаясь, их тонкие рамки. – И Чеддик ничего мне не сообщил. Ни слова… Да он вообще не должен был оказаться на Авалоне! Я… не понимаю!

Леди Гримлейн тронула Тедроса за плечо, он обнял свою домоправительницу и заплакал. Так, в обнимку, они простояли довольно долгое время, а потом Тедрос прохрипел:

– Он был моим другом.

– И навсегда останется им, – мягко сказала леди Гримлейн.

– Вы не можете находиться здесь! – раздался из коридора резкий голос.

– Но я здесь – значит, могу, – ответил грубый мужской голос.

– Но вы же объявлены в розыск…

Двери распахнулись, и в зал вошли окруженные слугами Мерлин, профессор Доуви и Ланселот, за которым гнался Потрошитель, намереваясь цапнуть его за лодыжку. Последней вплыла Гиневра – тщательно причесанная, в роскошном темно-красном платье.

Бывшая королева сделала пару шагов и застыла, увидев своего сына в окровавленной одежде и в объятиях своей бывшей домоправительницы.

– Леди Гиневра! – сказала леди Гримлейн, освобождаясь от Тедроса. – Вас же арестуют! Как вы вообще смогли сюда…

– Разберемся без вас, леди Гримлейн, – перебила ее Гиневра.

– У нас с королем был важный разговор, – сразу напряглась леди Гримлейн. – А вам лучше немедленно покинуть замок, иначе…

– Я сказала – без вас! Убирайтесь! – прогремела Гиневра, и в зале сразу же воцарилась мертвая тишина.

Леди Гримлейн повернулась к Тедросу, ожидая, что тот скажет что-нибудь своей матери… вступится за нее…

Но Тедрос больше не смотрел на домоправительницу – он смотрел только на свою мать.

– Мама… – прошептал он и бросился в объятия Гиневры, а потом принялся обнимать всех подряд – профессора Доуви, Мерлина, даже Ланселота, радуясь тому, что снова видит таких любимых, таких желанных людей.

К тому времени, когда Тедрос вспомнил о своей домоправительнице, леди Гримлейн уже исчезла.