Семья Эрики не была воплощением совершенства. Мать преследовали мучительные страсти. Родственники постоянно донимали Эрику. Но они сумели внушить ей, что семья, страна и работа – это святое. Эти абстрактные идеи постепенно стали усвоенными чувствами. Но Эрика выросла и попала в совершенно иной мир. Некоторые ее старые убеждения задремали, ничем себя более не проявляя. Иногда это было хорошо, иногда – плохо. День ото дня Эрика понемногу менялась. Обычно это были едва заметные внешние изменения – что-то новое в стиле одежды, иное произношение того или иного слова. Но происходили в ней изменения и более глубокие. Если бы вы в то время спросили Эрику, как она относится к усвоенным в детстве ценностям, она бы ответила, что по-прежнему придерживается их. Но на самом деле ее вера в их бесспорную непогрешимость несколько померкла. Склонный к стратегическому планированию и расчету образ мышления ослабил чувства, которые родственники старались привить ей в детстве. К тому моменту, когда она оказалась наедине с мистером Воображалой в номере роскошного отеля, она, сама того не сознавая, была уже совершенно другим человеком. Момент морального падения наступил не тогда, когда она решила переспать с этим мужчиной. Она даже не считала это решением. Это была кульминация происходивших исподволь подсознательных сдвигов. Осознанно Эрика никогда не отрекалась от своих старых привычных ценностей. Она стала бы яростно спорить, если бы вы сказали, что она в значительной степени уже отказалась от них. Но тем не менее эти старые принципы бытия проиграли в подсознательной борьбе за превосходство. Эрика стала более поверхностной, потеряла связь с глубинными, могучими силами своей собственной натуры. Прошло несколько недель. Вспоминая о происшедшем в Нью-Йорке, Эрика убедилась, что действительно можно стать чужой самой себе и что надо все время искать точку опоры, с которой удастся взглянуть на себя со стороны. И в конце концов она рассказала себе свою подлинную историю. Это была история блужданий и искупления, история женщины, которая, сама того не заметив, сбилась с верного пути и которой надо было остановиться, оглядеться и вновь найти точку опоры, новое нравственное основание – прочное и благородное. Ей надо изменить жизнь, найти какую-то церковь, какой-то круг единомышленников и свое дело в нем, но самое главное, ей надо восстановить и укрепить свой брак, вспомнить обязательства, которые она когда-то дала. Она всегда казалась себе напористой девчонкой, похожей на мальчишек из романов Горацио Элджера[125]. Но время, когда ей приходилось изо всех сил утверждаться в жизни, миновало безвозвратно. Теперь пора латать пробоины, ставить новые паруса и направлять корабль к лучшим берегам. Нарратив искупления помог Эрике трезво взглянуть на себя. Оно помогло ей вновь обрести цельность – объединить внутренние идеалы с автоматическими, инстинктивными действиями. Это помогло ей достичь зрелости. Зрелый человек, насколько это возможно, понимает, сколь разные устремления и импульсы уживаются у него в душе. Зрелый человек похож на речного лоцмана, который, проходя через пороги, спокойно говорит: «Да, в этих местах мне уже приводилось бывать». Скоро Эрика обнаружила, что по-прежнему любит Гарольда, и даже не могла понять, как она еще недавно могла так плохо о нем думать. Он никогда не станет сотрясающим землю титаном вроде мистера Воображалы. Зато Гарольд был скромен, добр и любознателен. Любознательность и страсть к исследованию привели его к самому важном исследованию на свете – к поискам смысла жизни. От таких людей нельзя уходить, за них надо держаться. В любом случае он принадлежит ей, он – ее муж. За много лет совместной жизни они слились воедино, и пусть их отношения не были все время пылкими, волнующими и страстными, эти отношения стали сутью их жизни, ответом на все превратности судьбы, и ей надо сосредоточиться на них, а не пытаться бежать в мифическую страну мистеров Воображал.Искупление