Глава 20

Если ты знаешь, что тебе остался всего один день, как ты его проживешь? Как проведешь последние часы своей жизни?

Этот вопрос любили задавать авторы философских эссе и проповедники различных учений; изредка он звучал в светских салонах, где удобно развалившиеся в мягких креслах дамы проводили время за играми, беседами и аперитивами.

Совсем иначе этот вопрос звучал тогда, когда из гипотетического превращался в самый что ни на есть реальный. Именно таким он стал для всех обитателей мыса Горн. Обещание Третьего континента бросить все силы, чтобы стереть мыс Горн с лица земли, больше не выглядело просто угрозой. Скорее это было констатацией факта. Враг настолько превосходил их численностью, что у них не было ни единого шанса. Даже если каждая из авионер сможет повторить то, что Ника сделала сегодня, и справится с десятью врагами, этого все равно будет недостаточно.

То, что Третий континент вот-вот пойдет в атаку, было ясно всем. То, что у них практически нет шансов устоять, – тоже, а это, по сути, означало, что всем им оставались считанные часы.

Перед лицом этой жестокой и неотвратимой реальности люди могли рассыпаться, словно песочный замок под напором набежавшей волны. Служащие базы могли явиться к генералу и потребовать, чтобы она приняла условия капитуляции. Могла начаться паника или массовое дезертирство. Люди могли пуститься вразнос – напиться и крушить все вокруг, вымещая таким образом свой страх. Могли погрузиться в пучину отчаяния и провести следующие часы парализованными животным страхом.

И все же недаром в старину говорили: чтобы узнать, из чего сделан предмет, нужно хорошенько по нему ударить и послушать, каким звуком тот отзовется. По мысу Горн ударили – и он отозвался не ржавым дребезжанием, не глухим лязгом, а ясным металлическим звоном. Не зря авионеры считались цветом и гордостью Империи! Вместо того чтобы оплакивать свою долю или трястись от страха, они приняли неизбежность стоически и достойно. Поняли, что оставшихся часов им не хватит на то, чтобы исправить все ошибки прошлого или воплотить несбывшиеся надежды. Зато их могло хватить, чтобы попросить прощения у тех, кого обидели, и сказать близким людям, как они их любят.

И к почтовому ангару потянулась цепочка людей с письмами. Голубые и белые конверты, адреса по всей Арамантиде – и самые важные, самые нужные слова внутри. И – надежда, что эти письма раньше или позже доставят по адресу.

А затем авионеры собрались в «деревяшке», чтобы напоследок хорошенько провести время друг с другом и своими аэролитами.

Тем вечером не было места печали и страху, а если они и возникали, их прогоняли байками, смехом и дружеской поддержкой. Играла веселая музыка, бойко танцевали пары, ярко горел в камине огонь и разжигал в глазах авионер огонь решимости прожить эту последнюю для многих из них ночь, повеселившись от души – и прочувствовав, как никогда прежде, что это такое – быть живым.