Глава 21

Чувство собственности

Ближе к центру исчезли всякие следы войны, словно победитель берег для себя красивые пятиэтажки с зелеными скатными крышами и рядами зеленых насаждений под окнами. Только следы не смытой с асфальта извести, натасканной сотнями ног, напоминали, что совсем рядом лежат в руинах целые кварталы.

А еще я впервые увидел местных жителей — хотел было поздороваться, но супружеская пара, обвешанная сумками, предпочла перейти на другую сторону улицы, а догнать их не позволил Валентин. Хотя чем ближе мы подходили к вокзалу, тем быстрее увеличивалось число возможных собеседников, только к ним не решился подходить уже я сам — люди старались держаться большими группами и с угрозой поглядывали на тех, кто хотел к ним приблизиться.

— Почему они не на машинах? — поинтересовался я у дяди, заметив баулы в руках каждого, кто неторопливо шел по широкому проспекту. Даже дети волочили на себе тяжелые ранцы — беззвучно, не жалуясь и не плача.

— Вся их собственность теперь принадлежит победителям, — равнодушно ответил Валентин. — Проигравшим оставили свободу и то, что они могут унести в руках.

— Но они ведь не воевали?

— Кто-то должен оплатить войну, — пожал он плечами.

То-то так много брошенных автомобилей встретилось по дороге… И дома выглядят совсем не заброшенными, даже занавески на месте.

— Я бы сжег, чтобы не досталось врагу, — процедил сквозь сжатые зубы.

— За порчу имущества полагается виселица. За этим внимательно следят.

— Кто? — покрутил я головой, никого не заметив.

— Спутники, — указал Валентин взглядом на небо. — Еще дроны, иногда личное присутствие. Нам повезло зайти в город с разрушенной части, через пост внутренних войск. Руины никому не нужны.

Разговор сам собой угас, сменившись общим траурным маршем постоянно растущей толпы, вышагивающей размеренно, никуда не торопясь. Оставалось только и делать, что крутить головой по сторонам.

— Максим! — спохватился Валентин, пытаясь зацепить за плечо.

— Я сейчас, — увернувшись, пообещал ему, с любопытством присматриваясь к интересной сценке возле парковки симпатичного трехэтажного дома.

Вцепившись сбоку в бампер и часть капота белоснежного внедорожника, упрямо пыхтел парень лет шести на вид, всем своим видом показывая, что отпускать он пятитонную машину не собирается, несмотря на уговоры и увещевания чуть полноватого мужчины, безнадежно призывающего Федора отпустить джип.

Так-то парня давно бы оторвали и даже унесли, но обе руки родителя уже были заняты двумя испуганными девчонками, вряд ли старше мальчишки. Их, конечно, можно было бы поставить на землю или перевесить на одно плечо, и мужчина при мне дважды попытался это сделать, но оба раза прекращал под звуки начинающейся девичьей истерики — те ни в какую не желали отпускать отца. В общем, патовая ситуация, и кое-кто это отлично понимал, судя по его скорбному виду. А тут я!

— Вам нужна помощь? — кашлянул я в ладошку, обозначив себя.

На меня глянули с подозрением две пары глаз и еще одна — полная надежды.

— Мой сын, Федор, — засмущался мужчина, указав подбородком в сторону машины. — Вы ведь понимаете, этот стресс, переживания, нервное напряжение и…

— Помочь оторвать? — деловито уточнил я.

— Да, — с облегчением выдохнул мужчина. — Только нежнее, я вас прошу.

— Спокойно, я профессионал, — потер я руки, прицениваясь к фронту работ. — Помню, отрывал как-то собаку от колбасы, так электрик почти не пострадал.

— К-какой электрик?

— Он ел колбасу, — уточнил я.

Федор тут же расставил ноги чуть шире и до побелевших ладоней вцепился в добротный металл ободов. Ну-ну.

— Максим! — настиг меня недовольный Валентин, так что пришлось резко перейти к первой фазе — переговоры! С Лайкой, кстати, не сработало.

— Привет, меня зовут Максим, — дружелюбно представился, присаживаясь рядом с Федором.

Тот еще сильнее запыхтел и демонстративно отвернул голову.

— Хорошая машина, — похвалил, ничуть не обманывая. — Большая, красивая. Можно погладить?

Федор чуть скосил на меня взгляд, буравя подозрительным взглядом.

— Ну, нельзя так нельзя, — примирительно поднял я руки. — А ты почему ее держишь?

— Моя машина! — категорично буркнул Федор, вжимаясь в ее поверхность. — Мне ее мама подарила.

— Ясно; то есть ты не хочешь, чтобы у тебя ее забрали, верно?

— Ну, — шмыгнул Федор, все еще недоверчиво глядя на меня.

— И пока ты ее держишь, никто не сможет ее забрать, — улыбнулся я, с пониманием озвучив его желание. — Молодец! Только вот вдруг, пока ты держишь машину, украдут папу и сестренок?

Федор нервно заерзал, стараясь не отпускать машину и посмотреть назад. Его отец предусмотрительно отступил ему за спину, так что вскоре парень все-таки убрал одну руку, чтобы оглянуться.

— Вон и дядька какой-то подозрительный рядом уже стоит. Вдруг заберет их себе? Что тебе дороже, а?

Стремительным движением Федор врезался в ноги отцу, вцепился в них руками и тревожно глянул на Валентина.

— Я же говорил, — поднялся я, небрежным жестом отряхнул руки и с чувством превосходства глянул на мужчину. Тот, правда, смотрел на своего малыша, так что для полного удовлетворения я скорчил рожицу девчонкам на его плечах. — Всего наилучшего!

Люблю делать хорошие дела!

— Эмм, молодой человек… — затравленно прозвучало из-за спины.

— Что опять?

Отец семейства перевел взгляд со своих ног на меня и с еще большей паникой, чем раньше, громко прошептал:

— Я не могу идти!

Хватка у Федора оказалась на редкость добротной, так что зафиксировал он отца надежно — точно никто не украдет.

— Хм…

— Спасите! — покачнулся после очередного движения мужчина и чуть не завалился на бок.

— Ладно, — вздохнул я, возвращаясь к непутевой семье. — Федор! Тебе же так ничего не видно.

Федор глянул на меня, ожидая новых указаний. Толковый парень!

— Тебе нужна высота!

Тело стремительно поползло вверх.

— Федор, стоять! — озвучила конструкция и тревожно пошатнулась, готовясь снова паниковать, так как по бокам заревели девочки, совершенно не желая делиться полезным пространством на плечах.

— Хм, а как вы раньше перемещались? — зачесал я подбородок, рассматривая причудливую конструкцию из четырех тел, одно из которых продолжало покорять высоту.

— У нас была мама, — пропыхтел отец семейства. — То есть у нас есть мама, но она уехала вперед, поэтому я тут — вот так… один. Да сделайте что-нибудь!

Это Федор решил зацепиться за что-нибудь, например, за отцово ухо.

— Федор! Там неудобно смотреть. Слазь, у нас есть высота повыше, — оценивающе глянул я на дядьку.

— Я на это не подписывался, — ужаснулся Валентин, постыдно прячась за мою спину. А еще охранник!

— Ладно, карабкайся на меня, — великодушно разрешил, приседая рядом.

Федор тут же забрался на мои плечи, поерзал и уцепился за волосы.

— Волосы не дергать! И ногами не дрыгать! — сразу разочаровался я в своем добродушии.

Все-таки хорошие дела — это не мое.

— Да не дергай ты ногами! — снял я с него кеды и протянул наверх. — Вот, держи оружие. Увидишь врага — бей ботинком по голове.

Тут же раздался глухой звук меткого выстрела.

— Эй! — возмутился Валентин.

— Федор, это дядя Волк.

Второй ботинок впечатался в лоб дядьки.

— Но он хороший дядя Волк, — глянул я наверх, в серьезные глаза Федора. — Его бить не надо. Он с нами. Валентин, верните кеды.

— Не-а.

— Он больше не будет.

— А если он по патрульному кедом саданет? — разумно предположил Валентин.

— И верно. Федор, будешь подавать сигнал об опасности. Увидишь опасность…

— Бей его по голове! — буркнул дядя.

— Отставить. Увидишь — читай стихи, тогда никто не догадается, что ты подаешь сигнал. Все понял?

Федор серьезно кивнул.

— М-может, мы теперь пойдем? — заметил мужчина, со странным взглядом слушая наш диалог.

— Ага. Меня, кстати, Максимом зовут. Это Валентин, у меня на шее Федор, а вас как зовут?

— Михаил Александрович. А это Катя и Тоня, — обозначил он девчонок, приподнимая то одно, то другое плечо.

— Тогда — в путь!

— У нас еще сумки, — замялся Михаил, глядя на джип. — Нет-нет, я сам понесу! Просто если вы бы могли помочь их достать…

— Валентин?

— Сделаю, — без охоты произнес дядька, под руководством отца семейства разгрузив багажник машины.

Четыре солидных баула разместились в руках дяди Волка.

— Мне руки нужны свободными, как я работать буду… — буркнул он, взвесив поклажу и игнорируя слова и без того перегруженного Михаила.

— Меняемся? — кивнул я на Федора.

— Ладно, скину на землю, если что, — тут же снял он все возражения и двинулся впереди нас.

— А это ваш отец? — почему-то обратился ко мне Михаил Александрович.

— Наемный охранник, — не стал я обманывать.

Все равно Валентин скоро повернет обратно и покинет город так же, как мы в него вошли. Мне совсем не нужно, чтобы он узнал мое новое имя.

— А где ваши родители? Простите за бестактность. — Мужчина постарался опередить меня и заглянуть в глаза.

— Сирота.

— Простите… — замялся отец семейства и чуть приотстал.

— Вы в этом не виноваты, — хмыкнул я, продолжая разглядывать пеструю толпу.

Постепенно вся улица тонким ручьем вливалась в гигантскую площадь перед пятиэтажным зданием — в настоящий людской океан, с людскими вихрями и рифами палаток, течениями людей, подхватывающих вновь прибывших, и отдельных омутов без всякого движения.

— «Я покидаю город, как Тезей — свой Лабиринт, оставив Минотавра», — продекламировал над головой тонкий голос Федора.

— Это что? — вздрогнул я.

— Это Бродский, — подсказал Михаил Александрович из-за спины.

— Это к нам приближается местный патруль, — расшифровал сигнал тревоги Валентин, указав подбородком на троих мужчин с автоматами, в серой форме с белоснежным кантом на рукаве.

— Да вроде не к нам, а ко всем, — озвучил я свои наблюдения, заметив, как отряд останавливает каждую группу, внимательно смотрит на лица, сверяясь с распечаткой на руках, и идет дальше.

— Максим, а если… — отчего-то напрягся Валентин. — Не все солдаты верны присяге; ты понимаешь, о чем я? Они могли поделиться заблуждениями…

Позади так кстати затих Михаил, дав обдумать вполне понятный намек — Тетерин или его подчиненные могли отдать информацию о найденыше местным хозяевам.

— Господа, мы вынуждены вас покинуть, — принял я решение, сняв Федора с шеи. — Всем удачи!

Может, мы зря беспокоимся. Но если нет, то вмешивать хороших людей не надо. Их слишком мало, этих хороших людей.

Михаил отчего-то приобрел очень грустный вид, глядя на приближающийся патруль. Видимо, тоже все понял не так. И девчонки еще сильнее обняли папу. А Федор вцепился мне в ноги, не желая отпускать.

— Что опять? — посмотрел я на парня сверху вниз.

Федор шмыгнул первыми слезами и еще крепче прижался к ногам. А хватка — как капкан: Лайке — учиться и учиться.

— Максим? — поторопил Валентин.

— Сможешь пошуметь где-то в стороне, а потом уйти? — уточнил я, не отводя взгляда от Федора.

Отцепить бы я его смог, но только сильно обидев. А если для выполнения какой-то цели надо кого-то обидеть, то уж лучше кого-то другого, а не тех, кто тебе доверяет.

— Могу, но обратно не вернусь, — спокойно ответил он, явно не сомневаясь, что такая задача ему по силам.

— Тогда наш контракт исполнен. Стой!

Валентин замер на полдвижении, вопросительно приподняв бровь.

— Покажи татуировку под майкой. Пожалуйста, — чуть замялся я.

Ведь любопытно же!

Дядя Волк хмыкнул, обернулся к патрулю спиной и на мгновение обнажил странный узор, по которому текла река, а на реке той была скала, а из скалы прорастало огромное дерево, в своей кроне хранившее корабль с наполненными ветром парусами.

— Удачи, — заправил он футболку и ловко скрылся в толпе.

— Ничего себе! — ахнул Михаил.

— Да, красиво, — поддержал я.

— Три рисунка над рекой, паруса раскрыты… — продолжил отец семейства, отчего-то странно поглядывая на меня. — Это ж сколько денег стоил найм?

— Три тонны мороженого.

— Ч-что?.. — растерянно уточнил он.

Я бы повторил, но тут что-то громко жахнуло, да так, что уши заложило до низкого звона и подкашивающихся коленей, но Федор не дал упасть.

— Вперед! — подхватил я Федора на руки, взял половину сумок, убедился, что Михаил следует за нами, и быстро двинулся по краю улицы на площадь.

А крепкий он все-таки человек — остальных неслабо так приложило, да и стекла в паре ближних домов начисто выбило. А затем такой крик поднялся! Хотя все вроде целы и невредимы, только перепугались страшно. Тем не менее патрулю пришлось стрелять в воздух, чтобы толпа успокоилась, ну а мы уже были у главного здания и даже проскочили мимо очереди, мудро выбрав открытое окно вместо двери с ломящейся внутрь толпой.