Шемяка
— Анют, — фонарик уже давал не свет, а так, намёк на него, и потому плечо девушки Сергею удалось найти лишь со второй попытки. — Ань, ты чего, заснула?
— Нет. Просто задумалась.
— Нашла время…
— Да, нашла, — девушка говорила спокойно, без вызова. — Именно здесь и именно сейчас.
— Ну ладно, — примирительно произнёс Айсман. — Тебе виднее, не спорю. Но прежде, чем ты снова впадёшь в задумчивость, будь уж так добра — ответь, наконец, ради чего мы сюда припёрлись? Ради этой хреновины?
— Да.
— И что это за чертовщина? Самогонный мини-завод? Машина по производству золота из дерьма?
— Это, — медленно произнесла Анна, — билет на самолёт.
— Че-его?
— Видишь корзину в углу? — девушка подняла фонарик, но всё, чего смог добиться слабо тлеющий огонёк, был отблеск чего-то металлического.
— Корзину? — перепросил Шемяка. — Пока факел горел, я помню, там какая-то клетка стояла.
— Верно. Эта клетка и есть корзина… воздушного шара. На нём я и Рик должны были улететь.
— Улететь — куда?! — потрясённо выдохнул Сергей. «С Большого Острова есть два пути, — голос Евграфыча прозвучал из глубин памяти так отчётливо, что Айсман едва не обернулся, — назад… и вперёд».
— Вы что, собрались за Волжское море?!
— Мы, — фонарик то ли сдох, то ли Анна выключила его, но Сергей уже приспособился к темноте, по крайней мере, светлое пятно на месте лица своей спутницы он различал, — собрались в Европу.
«Чокнутые, — растерянно подумал Шемяка, — они с самого начала были чокнутые! А я, дурак, с ними связался».
— Анют… ты-ы… не шутишь? Ты серьёзно?
— Серьёзней некуда.
— Ну-у… блин, да никто же толком даже не знает, чего за морем! Может, там и земли-то нет.
— Есть. В 85-м… в Тюмени попытались организовать экспедицию. Бывшие аэрофлотовцы, на двух самолётах — они пролетели над морем, нашли аэродром, с виду целый, и один попытался сесть… но полоса оказалась разбитой. Больше попыток не было — слишком дорого, да и зачем?
— Михаил Дмитриевич, — продолжила Анна, — собирался лететь сам, но клановцы нашли его зимой, а устойчивый ветер с востока на запад дует летом… сейчас. Он рассказал мне… нарисовал карту. Потом его убили. Уже тогда я решила сбежать, но… просто ради побега Энрико со мной бы не пошел.
— Я так и не понял, — признался Айсман, — какого лешего Рик за тобой пёрся? Он ведь не… то есть…
— Он шёл за мной ради идеи. Дойти до Европы. Стать первыми, кто перекинет мостик между двумя островками… осколками цивилизации.
— Ань, но это ж безумие! — Сергей почти кричал, ему казалось, что темнота вокруг стала плотной, давящей… и только светлое пятно впереди… свет среди тьмы…
— Безумие, конечно же… — отозвалась девушка. — Идти в неизвестность из-за каких-то случайно пойманных радиостанцией слов на чужом языке. Совершенное безумие. И знаешь, что ещё? Пять веков назад, когда Христофор Колумб отплывал на своих каравеллах, его тоже считали безумцем — подумаешь, обрывки карты, странные предметы, выброшенные прибоем… расчёты свихнувшегося математика. Разве это имеет хоть какое-то значение в сравнении с точным знанием — Земля плоская и стоит на трёх китах.
Она говорила всё тише и тише — наверное, поэтому Шемяка начал приближаться к ней. Шаг, другой — он упёрся грудью во что-то твёрдое, выпуклое… чёртов панцирь… нашёл рукой ремень. Ремень был её, а вот брюки, которые он держал — те самые, запасные…
— Ты… полетишь со мной?
— Если ты позовёшь, — прошептал он, — позовёшь меня… туда, за край света.
— Ты с меня эту штуку содрать сумеешь?
— В темноте? Нет.
— Значит, обойдёмся прямо так.