ГЛАВА 7

Панков на неделю отъехал в командировку в Саратов, на совещание начальников городских отделов внутренних дел по Приволжскому округу. За него, как обычно, остался Попов. Когда утренняя пятиминутка закончилось, Попов кивнул Астафьеву: — Юрий Андреевич, вы задержитесь.

Расспросив его о паре не сильно значащих дел, Попов спросил, странно косясь глазами куда-то в сторону: — Ты, мне говорят, решил вплотную заняться Зубаревской?

— Ну, вплотную, это еще сказать нельзя. Просто все эти дела были у нас раскиданы на несколько человек, я обобщил в одних руках.

— В чьих?

— В своих. Выполняя ваше распоряжение, решил объединить их в одно дело о серийном мошенничестве.

Попов опешил.

— Мое распоряжение? Какое еще мое распоряжение?

— Как какое, вот это.

Астафьев с невозмутимым лицом достал из папки листок бумаги. Это было постановление об объединении в одно производство дела на Зубаревскую Софью Романовну. Бумага была стандартной, от руки вписывались только имя и фамилия фигуранта. При этом подпись была его, Попова. А, судя по числу, подмахнул он ее как раз два дня назад. Владимир Александрович напрягся, и попытался представить себе, что тогда могло произойти, и почему он поставил тут свой автограф. Память у подполковника работала хорошо, так что он вспомнил, как уже в конце дня к нему пришли сразу несколько руководителей подразделений, с многочисленными, самыми разными бумагами. Тут еще жена звонила — внучка внезапно затемпературила. Видно, тогда он в запарке и подмахнул эту самую бумагу. Идти сейчас пятками назад ему было неудобно.

"Потом все это прикрою, как он недельку помучается с этим делом", — решил майор.

— Новый год на носу, а у нас столько висит незаконченных дел, — продолжал Астафьев. — Вот я их и решил сократить. Вместо трех — одно. Статистика.

— Ну, хорошо, раз я сам разрешил заниматься этими делами, то занимайся. И как идет расследование?

— Тяжеловато. Фактов много, а свидетелей практически нет. Пока перспектив мало, но кое-что появилось. Точно будет ясно где-то через неделю, может — две.

— Ну, хорошо. Почаще информируй меня о ходе следствия. Дело, все-таки важное.

"Ну, вот и решился вопрос, кто крышует Соньку", — с усмешкой подумал Астафьев, выходя из кабинета начальника.

В это же самое время Малиновская и Колодников снова встретились, и опять при не очень приятных обстоятельствах, правда, на природе, примерно в километре от города.

— Его нашли спортсмены, есть тут у нас группа энтузиастов бега на долгие дистанции во главе с Рыжовым, — пояснял Андрей, еще на дороге.

— Иваном Михайловичем? — удивилась Ольга.

— Ну, да, подполковник наш, участковый, все не успокоится, все бегает.

— Надо же! Сколько ему уже лет?

— За пятьдесят далеко. Летом он каждый выходной бегает двадцатку, а зимой, на лыжах — тридцатку. А тут он еще нашел таких же энтузиастов. Вот они в лесопосадке увидели плохо прикопанный мешок. Так, они бы пробежали мимо, да наш лучший участковый города решил посмотреть, что за мешок тут зарыт.

— А там, естественно, труп. Так везет только ментам, — хмыкнула Ольга.

— Ну да. Вот, дернули они его вверх, и нашли труп. Мужика скрючило всего, его чуть не вдвое сложили, чтобы запихать в мешок.

— Давай, посмотрим, — предложила Ольга. Они спустились вниз, девушка глянуло на то, что лежало на старом одеяле, и поморщилась. Действительно, в живом состоянии человека так не согнешь. Перекошенное лицо убитого торчало между его же ног. Рядом лежал разрезанный белый мешок.

— Это что его, сломали так, чтобы запихать в мешок? Что сказал Крылов? — спросила Ольга.

— Предварительно, сказал, удушение. На горле следы веревки. Точнее скажет завтра.

Колодников так же глянул на тело, то же поморщился, сплюнул в сторону.

— Что-то мне кажется, что я его видел где-то, откуда-то я его знаю. Но вот откуда, ни как не вспомню.

— А что это у него за чешуя на лице? — в свою очередь спросил Ольга.

— Не знаю, может это рыбак.

К ним подошел запыхавшийся Зудов.

— Обошел всю посадку, ничего толкового не нашел. Единственное — рядом с ямой нашли вон варежку, верхонку. Игорек, покажи улику.

Подошел Масленников. В руках у него был пакет, в котором покоилась самая обычная, рабочая рукавица из мешковины. На ней так же явно были видны несколько рыбных чешуек.

— Ты думаешь, ее оставили убийцы? — спросила Ольга с большим сомнением в голосе.

— Ну, земля на ней точно с этой могилы, — подтвердил эксперт. — Я, на всякий случай, ее завязал, может еще собаки смогут след взять.

— Только не наши, — почесав голову, признался Колодников. — С тех пор как два года назад пристрелили Лорда, хороших собак у нас в отделе не осталось.

— Ну, все же, надо ее сохранить. А вдруг!

— А на ней тоже чешуя, — заметила Ольга.

— Да вижу я.

— Почему тут везде чешуя? — недоумевала Малиновская.

— Жена убитого была русалкой, — пошутил Зудов.

В это время подъехал Уазик с прицепом — труповозкой, на котором обычно и возили такие вот, бесхозные трупы. Наблюдая, как милиционеры с пыхтением тащат тело вверх по склону, Колодников спросил Павла: — Больше ничего не надыбали?

За Павла ответил криминалист.

— На обочине нашли следы мотоцикла. Два размыты, газовали, ясно дело, а вот с коляски хорошо отпечаток получился. Почему-то шина зимняя, с шипами, правда, ну очень старыми. Сейчас еще не сезон, гололеда нет. Но они это приезжали, те, кто этот мешок спрятал, или не они — бог его знает.

— Может и они. Прошлой ночью была последняя оттепель, — напомнил Зудов. Он посмотрел на небо, и добавил: — Похоже, скоро снег пойдет.

— Ладно, если все, то тогда, поехали, — зябко передернув плечами, предложила Ольга. — Пока мы не узнаем — кто это, вряд ли что сдвинется с мертвой точки.