ТАИНСТВЕННЫЕ ПРОИСШЕСТВИЯ
И вновь потекла жизнь — размеренная и тихая. Вдова к себе никого не пускала, ездила только к дочери да внучкам на Пресню.
Но ближе к новому 1893 году начали с Варварой Михайловной происходить странные происшествия. Однажды в воскресное утро, как это было заведено, вышла она из дому, чтобы ехать к дочери. Ее внимание привлек высокий нескладный человек лет тридцати с лишним. Лицо его было грубым, мужицким, но голову украшала меховая шляпа, которые носят присяжные поверенными художники. Как человек наблюдательный, Варвара Михайловна заметила сие несоответствие и даже слегка улыбнулась.
Дня через два она вновь встретила этого человека в месте совсем неподходящем — в подъезде собственного дома. Правда, на этот раз человек был не в шляпе, а в войлочной шапке, но Варвара Михайловна узнала незнакомца сразу: мясистый красный нос, мешки под глазами на большом лошадином лице и глубокие глазные яблоки делали его весьма заметным.
«Видать, кого-то из постояльцев навещал», — решила хозяйка. Прошло еще дня три-четыре. Наступил субботний вечер, часы показывали начало девятого. Варвара Михайловна вышла из дому, чтобы у Петровских ворот сесть на конку и отправиться на Пресню к дочери. Небо было чистым. Ярко светила полная луна. На улице было довольно пустынно. Проходя мимо дома номер два по Знаменскому переулку, она вдруг была поражена резким скрипом снега под чьими-то ногами. Она не успела оглянуться, как кто-то сильно толкнул ее в спину, рванул, выхватил из рук небольшой саквояж и бросился обратно во двор.
— Караул! Помогите! — закричала Варвара Михайловна.
Минуту или две оглашала она криками пространство, пока не явился городовой и дворник.
— Побежал вон туда, за дровяной сарай! — объяснила женщина. — Такой высокий мужчина. Зверский, очень странный случай! У меня в сак-вояже всего шесть рублей — Бог с ними, пусть пользуется. Может, ему есть нечего. Да вот ключи жалко: от сундука, письменного стола и дверей. Все настроение, паразит, испортил!
Варвара Михайловна так расстроилась, что не поехала к дочери, а вернулась домой. Разбудила Ивана. Тот помог вскрыть дверь.
Наутро к ней в дверь постучал Иван:
— Пустите, барыня, что скажу… Я досконально выяснил, кто у вас саквояж укравши.
— Ну?
— Соседские дворники сказывают, что какая-то кухарка обличье мужское принимает и на прохожих разбойно налетает. Отчаянная, страсть! Интер-ресный хвакт!
— Глупость несешь!
— Никак нет-с! Потому как ей кто-то говорил, что у вас есть громадный капитал, а дома вы его хранить боитесь. За собой носите. Вот за эти подозрения она на вас набросилась.
— Кто же это распускает такие сплетни — «миллионы»… С хлеба на квас перебиваюсь, а миллионы и в глаза не видела.
— Так точно, но на чужой роток не накинешь платок!
— Это верно.
Крепко задумалась Варвара Михайловна: «Что делать? Злоумышленники явно меня выслеживают. Тот, в белой шляпе, один из них. Надо перепутать дни посещения родных. А то я со двора, а ворье — в мою квартиру! Нет-с, господа бандюги, не выйдет, не перехитрите».
Так пыталась она себя успокоить, но тревога крепко поселилась в ее сердце. Она вызвала к себе Ивана:
— Скажи-ка, Ванюша, тебе не попадался на глаза высокий человек в меховой шляпе? Морда понимаешь, на утюг похожая. Дураку ясно, что он за мной наблюдал. Хорошо было бы сдать его в полицию. И ко мне в дом зачем-то заходил. Видать, жулик прожженный. Глупейший случай грабежа.
Иван как— то странно посмотрел на хозяйку, словно заподозрил, что она с ума свихнулась, плотоядно улыбнулся и с укоризной молвил:
— Я, почитай, цельный день возле ворот с метлой служебный долг исполняю, но такого подозреваемого не обнаруживал. Я ведь вам изволил докладывать про переодетую кухарку.
— Так где она, кухарка? Кто ее видел, кто знает? Я полицию известила, но они больше любят чай в дежурке пить, чем по морозу бегать, на улицах порядок наблюдать. Власовский был мужчина твердый, заставлял нижних чинов службу строго исполнять, так его — фюйть! — и выперли. Поставили какого-то Эффенбаха, так опять порядки ослабли, потому как народу узды не стало! А тут — тьфу! — Э-ффен-бах!
Иван затараторил:
— Как же, знаю такого! Он еще композитор. Я в киатре с восторгом чувств наслаждался его опереткой «Перикола».
— Ты, Ванюшка, дубина. Того композитора зовут Жак Оффенбах, а этот совсем из другой оперы. Ну ладно, иди на пост, следи за порядком. Если заметишь… про кого говорила, или какой другой посторонний народ подозрительного вида, сдавай их в полицию. Свисток при тебе?
Иван достал из кармана свистульку и дунул в нее:
— Не позвольте себе сомневаться!
…Осталась барыня одна. Она почему-то вспомнила фразу из книги брата «Бесы»: «Носилось что-то неладное». И впрямь ей казалось, что в воздухе носится что-то неладное. Сердце явно предчувствовало беду.
Увы, предчувствия не обманули.