Глава 23

Когда они уехали, из кустов появился Урувиши с плохоньким ружьем наперевес. Все это время старый лис таился там и держал на мушке одного из наглецов. Вот молодец! Годы годами, но старые глаза еще смотрели в прорезь прицела не хуже, чем глаза молодого воина, у которого еще не успел высохнуть первый добытый им скальп.

Коровы насыщались, а мы поджидали Коротышку Быка. Он, конечно, догнал бы нас и в дороге, но я не хотел, чтоб ему пришлось нас разыскивать.

Вернулся он раньше, чем мы ожидали. Он встретил четырех якимасов вблизи, на южном склоне — они собрались там после охоты. Продать лошадей они согласились легко: после тяжелой зимы в вигвамах свирепствовал голод, и им были нужны деньги. Мы накормили индейцев, попили с ними кофе, и они закурили. Потом мы заключили сделку. За сорок долларов и двух волов в придачу я получал шесть лошадей. Обычная цена — десять долларов за лошадь, но времена сейчас были нелегкими.

Вместе с якимасами мы перегнали стадо еще на несколько миль дальше, напоили скот, расположили его на ночлег, а потом индейцы отправились к себе. Я послал с ними Урувиши и Коротышку выбирать лошадей, а сам остался со стадом.

Я прихватил винчестер и вместе с лошадьми поднялся на небольшой холмик. Внизу довольное стадо мирно пощипывало траву. Моя позиция имела хороший обзор, и я легко мог увидеть каждого, кто вздумал бы ко мне приблизиться. Лошади паслись неподалеку, а я устроился спиной к скале и сварил кофе. Так никто не сможет подкрасться ко мне незаметно — лошади всегда подают сигнал вовремя. Но все же иногда я осматривал окрестности.

Раз в полумиле от меня поднялось облачко пыли. Но я и не пытался прикрыть костер. Любому недотепе ясно: я так ловко расположился, что каждого, кто захочет ко мне приблизиться, замечу за добрую четверть мили. Я дремал, просыпался, снова задремывал. Вечер тянулся бесконечно. Ночью я подтянул подпругу, вскочил в седло и спустился с холма. Подъехав к коровам, я запел. Они лениво поднимались и начинали щипать траву, а потом ложились снова.

Я вернулся на холм, попил кофе и опять спустился к стаду. Незадолго до рассвета, когда телки начали просыпаться, я собрал скот, и мы двинулись дальше. Впереди немалый путь, да и время не терпит. Мои индейцы меня нагонят. Если повезет, я прикуплю еще скота по дороге.

Четыре дня я потихоньку двигался вперед, позволяя стаду вдоволь щипать траву и пить воду. Потихоньку коровы начали набирать вес. Навстречу попадались редкие всадники, но Шелда и его приятелей я не видел. На четвертый день, когда я разбил лагерь на берегу Ольхового ручья, вернулись индейцы с шестью хорошими лошадьми.

За несколько дней мы добрались до Причала Уматиллы. Вряд ли это поселение можно было назвать городом, но так выглядели в то время многие будущие города. В короткие сроки тут выросла дюжина домов, и строительство не прекращалось. Река Уматилла в этом месте впадала в Колумбию. Урувиши сказал, что когда-то на этом самом месте стояла индейская деревня.

Мы двинулись по берегу реки. К нам подъехал человек Б меховой шапке и спросил:

— Вы, случаем, не собираетесь покупать коров?

— Все может быть, — ответил я. — Смотря что предлагается и почем.

— Ну, у меня есть немного молодняка, — сказал он. — А кормить нечем. Нас вытесняют с наших земель.

— Похоже, что здесь так принято, — сказал я. — И кто же вас гонит?

— Его зовут Шелд. Наседает крепко. Моя старуха хочет, чтобы мы уехали. Боится, что могут убить.

— Я встречался с Шелдом. Он мне тоже показался несколько невежливым.

— В общем, мне нужны деньги. Я продаю за наличные. Они и так отняли у меня часть стада. Когда я с ними завел разговор, мне было сказано, чтоб я приезжал и забирал своих коров. И чтоб прихватил ружье, потому что в безоружных они не стреляют.

— Если не будете завышать цену, гоните коров сюда, — сказал я.

— Ну, если я буду долго торговаться, у меня все отнимут. Как насчет шести долларов за голову? И пятнадцать за быка?

— Подходит. Гоните их сюда.

На том берегу находилась лавка и салун. Я согнал скот на ближайший луг, оставил при нем моих индейцев и поехал в лавку. Пора было пополнять запасы, но я хотел это сделать, перебравшись через реку. Сейчас я решил просто прокатиться. Заодно купил мешок с пятьюдесятью патронами 44-го калибра. Они подходили и к кольту, и к «генри».

Потом зашел в бар выпить. Бармен был лысый, с черными усами и в рубахе с закатанными рукавами.

— Вы слышали о ранчо Шелда?

— Конечно.

— Знаете человека, который только что со мной разговаривал?

— Знаю. Пирсон. Честный трудяга, но ему не везет. Здесь, приятель, нет никаких законов, кроме тех, что носишь в кобуре. Если бы Пирсон был один, он бы смог себя отстоять, а так нет — старуха его не позволяет. И за девчонок страшно — у него их две. Шелд и Буд Саллеро его просто достали.

— Кто это — Саллеро?

— Один из людей Шелда.

— А вообще — большая у него компания?

— Человек пять-шесть. А собрать, так, может, и все двадцать. А этот Саллеро всегда при нем. И еще брат Шелда, Фрэнк.

Я не торопясь выпил, потом заказал кофе. Когда вернулся в наш лагерь, скотина спокойно отдыхала, а индейцы сидели у костра. Коротышка Бык заряжал ружье.

— Кто-то следит, — сказал он вполголоса. — Двое.

— Хорошо, — сказал я. Потом рассказал, что стадо наше может увеличиться.

— Не думаю, — сказал он. — Эти двое скажут «нет».

— А мне нужен скот. У того человека, у Пирсона, есть. Ты знаешь, как его найти?

Коротышка Бык объяснил.

— Поеду и покончу с делом, — сказал я. — Если куплю, то пригоню сюда сам.

Потом вскочил в седло и добавил:

— А вы глядите в оба. Если кто-то потревожит вас или скотину, действуйте по обстоятельствам. Но если придется выбирать — вы или стадо, плюньте на стадо и спасайтесь сами. А если сможете сохранить его — сохраните. Я вернусь к завтраку даже из самого пекла.

— Мы сохраним стадо, — сказал Урувиши, и я ему поверил.

Бревенчатый домик Пирсона прислонился к холму. Точнее, это был даже не дом, а что-то вроде землянки. Я заехал за гумно и спешился, привязав лошадей так, чтобы их никто не видел.

Пирсоны встретили меня приветливо. Эльза Пирсон, похоже, была когда-то миловидной улыбчивой толстушкой, только теперь она вздрагивала от каждого шороха, а у глаз залегли глубокие морщины. Пышущие здоровьем, милые и дружелюбные дочки были уже почти взрослыми. Эльза подала нам кофе и печенье.

— Мы хотим уехать отсюда, — сказала Эльза. — Нам ничего больше не надо.

Она была более образованна, чем муж, и от нее исходило ощущение спокойной силы и уверенности.

— Я встречался с Шелдом и его приятелями, — сказал я. — Выясняли отношения.

— Нужно быть осторожнее, — предупредил Пирсон. — Эта подлая банда ни перед чем не остановится.

Пирсон был готов продать мне около шестидесяти голов по шести долларов за штуку. Скот пасся в полумиле от дома, ближе к воде.

— Как вы намерены отсюда выбираться? — спросил я.

— Сюда приплывет один человек. Он отвезет нас в Даллес. А там нас ждет работа, уже договорились.

— Хорошо. Тогда действуем. Я покупаю стадо. Всю скотину, которая имеет ваше клеймо, верно?

— Да, сэр. Верно.

Мы пожали друг другу руки, я доел печенье» взял шляпу и направился к двери.

— Пирсон! Выходи, подлый трус! — Голос принадлежал Норману Шелду. Я узнал бы его где угодно. Пирсон направился к выходу.

— Не ходи, — остановил я его. — Не будь дураком. Спроси, что ему нужно.

— Что нужно? — крикнул Пирсон в приоткрытую дверь.

— Говорят, ты связался с этим чертовым янки Шафтером! Ты свое получишь! Продай ему только одну телку, и тебе крышка!

Больше всего на свете не люблю, когда кто-нибудь понукает другими. Это меня выводит из себя. И сейчас что-то такое поднималось во мне, мне это не нравилось, но оно хлынуло через край. Я рванул дверь и вышел.

— Я купил у мистера Пирсона все его стадо, — сказал я. — Что вам угодно?

Как будто ему врезали в челюсть. Коня моего он не видел и не догадывался, что я тут. Возможно, если бы догадался, это бы ничего не изменило, но мне так не кажется. Люди подобного пошиба не любят иметь дело с теми, кто готов им противостоять, и не желают иметь свидетелей.

С Шелдом приехала та же парочка — Буд Саллеро и его братец Фрэнк.

— Мне это не нравится, — сказал Шелд угрожающе. — Не нравится мне это. Прими совет: садись-ка на лошадь и катись отсюда подальше!

— Так я и собираюсь поступить, — сказал я и помолчал, а потом продолжил: — Но сперва мне нужно собрать стадо, которое я купил. А Пирсоны едут со мною вместе.

Не нравился я ему. Крепко не нравился. Он пожевал табак и сплюнул.

— Ты сам напрашиваешься на неприятности, — сказал он. — Последний раз тебе говорю — убирайся!

Саллеро и Фрэнк уже держали ружья наготове. Но меня они мало беспокоили. Я видел, что Шелд пока еще пытается вычислить, стоит ли меня принимать всерьез.

Все вдруг стало иным. До того он колебался, а тут, прямо на глазах, его настроение круто переменилось. Причина? Должно быть, появился еще один. Где он?

— Пирсон, — сказал я, — Шелд мой. А ты бери Саллеро.

Шелд стрельнул глазами в сторону, и я понял, где тот, другой. У гумна, вот где. Я представил себе циферблат. Шелд — двенадцать, тот, другой, на десятке. Если я быстро дернусь назад и влево, то он промахнется. Хотя кто знает?

— Этот Пирсон стрелять не умеет, — сказал Шелд. — Ты, дурак, этого еще не понял? Ладно, парни, пристрелите этого янки.

Моя нога пошла влево одновременно с выстрелом. Стрелял я в Шелда. Падая на колени, я выстрелил в человека, что торчал у гумна. Потом прогремело еще двенадцать выстрелов, и настала тишина.

Буд Саллеро повис, вцепившись обеими руками в луку седла. Глаза его уже ничего не видели, лицо покраснело, а потом сделалось серым. На рубашке расползалось кровавое пятно.

Брат Шелда валялся в пыли. В дверях появился Пирсон со стареньким «шарпом» 50-го калибра. Руки Саллеро разжались, и он рухнул на землю. Тот, что был у гумна, заскулил и пополз.

— Бен, этот собирается удрать, — сказал Пирсон.

— Пусть. Далеко не уйдет. Я помню, куда всадил пулю.

Норман Шелд болтался в седле — живой. То ли я слишком торопился, стреляя в него, чтобы поспеть к тому, другому, то ли его лошадь дернулась. Моя пуля раздробила ему руку, которая держала оружие.

Не знаю, долго ли мы так стояли. Меня затрясло, и, чтоб унять дрожь, я начал говорить.

— Видишь, все складывается не так, как ты предполагал, Шелд, — сказал я. — Теперь тебе крышка. Разве что левая рука у тебя не хуже правой. Так что лучше убирайся туда, где тебя никто не знает.

С его руки капала кровь, а когда он ею пошевелил, стало заметно, что большой палец свободно болтается на лоскутке кожи. Выше, вплоть до локтя, рука была раздроблена в клочья.

Он молчал и переводил взгляд то на меня, то на руку.

— Я не хотел убивать, — сказал Пирсон. — Я мирный человек. Но они меня достали!

Вышла Эльза.

— Ты все сделал правильно, — сказала она. — Пирсон, я тобою горжусь! Давно пора, я только тебе мешала. Но ведь тебе никогда не удалось бы встретиться с ним один на один. Этого они не любят.

— Все равно уедем отсюда, а? — Пирсон глянул на жену. — Я хочу в Даллес.

— Давайте собирать скот, — сказал я. — Меня еще ждет долгий путь.